Назавтра мне нужно было уезжать, возвращаться в свою общагу. Мне не спалось. На ум постоянно приходили картинки моих действий с мамой. От этих ярких воспоминаний я возбудился. Наступила непрекращающаяся эрекция, очень мощная и раздражающая. Я встал с софы. Было темно. Плечо мне царапнула еловая ветка. Негромко стукнулись и закачались стеклянные игрушки. Тихонько ступая, я подошел к двери в спальню и осторожно заглянул в комнату. Отец спал на боку, лицом к стенке. Мама прикорнула рядом, уткнувшись лицом ему в спину. Чувствуя холодок в груди, я неслышно подошел к кровати. Слышалось спокойное похрапывание отца.

Я наклонился над мамой и осторожно поцеловал ее в щеку. Мама вздохнула, открыла глаза, повернула голову и с удивлением посмотрела на меня. Она быстро взглянула на отца, а затем опять на меня. В ее глазах мелькал страх. Ее глаза с огромными черными зрачками привели меня в еще большее возбуждение, и я осторожно стал целовать их.

– Ты что?! Уходи! У – хо – ди, – прошептала она еле слышно и вновь взглянула на отца.

На меня нахлынуло какое – то садистское удовлетворение: мама вновь была в моей власти! Теперь я целовал ее шею, горлышко. Я почувствовал, как нервно дергается ее кадык. Я чувствовал себя палачом, терзающим прекрасную беззащитную жертву. Нащупал край покрывала, свисающего с кровати, поднял его и перекинул его через мамино тело так, что оно упало между ней и отцом.

Мама лежала в коротенькой рубашке, ее полные, стройные, загорелые ноги были почти полностью обнажены. Я сел на корточки, и мои коленки в тишине громко хрустнули. Я слышал частое нервное дыхание мамы. Затем я прижался лицом к гладким маминым ножкам и принялся целовать нежную кожу на внутреннем сгибе коленей. Пододвинулся повыше, потерся лицом о ее бедра. О, как мне хотелось утопить свое лицо в сводящих с ума волнах ее бархатных бедер!. .

Затем я ухватил левой рукой за ее лодыжку и стал поднимать ее верх, чтобы просунуть лицо ей между бедер. Мама напряглась, сопротивляясь. Тогда я не очень сильно, но достаточно громко шлепнул ее по попе. Звук получился неожиданный и резкий. Отец хрюкнул, перестал похрапывать, громко засопел и потом вздохнул. Мама окаменела. Я пригнулся и присел на пол. Вскоре отец снова захрапел, а я вернулся к своим насильным действиям. Мама престала сопротивляться, она подняла ногу и сама поставила ее ступней на колено, а я тут же полез своей головой к ней в промежность. Но не сразу! Я упиваясь, растягивал удовольствие, спускаясь губами по нежной коже внутренней стороны ее бедра. И вот настал миг наслаждения, который я так долго предвкушал. Я лежал щекой на мамином левом бедре, а правая нога обнимала меня за шею. Я, сладострастный, отвратительный, подлый насильник, уткнулся носом в скомканные, влажные, душистые складочки трусиков в ее промежности. Мамины бедра вздрагивали, а я целовал и нюхал тонкую поношенную материю. Она впитала пот, все запахи и соки сношения с отцом, всем тем, чем они занимались, пока я лежал в комнате под елкой и пытался уснуть!

Следующим призом мне стали полные, мягкие, упругие, теплые половинки ее попки под трусиками, которую я принялся гладить левой рукой. Мне захотелось погладить ее полностью, залезть между этими восхитительными половинками, и нащупал тоненькую резиночку трусиков, зацепил пальцем и потянул вниз.

Однако мама схватила меня рукой за кисть и остановила это движение. Затем другая рука появилась у нее в промежности. Холодные пальцы с длинными острыми ноготками потрогали мои глаза и губы. Потом ее указательный палец, как бы от нечего делать, прошелся по моим губам, раздвинул их и оказался у меня во рту. Я застыл от изумления, от непонятного чувства, когда этот пальчик задвигался вперед – назад у меня во рту. Я обхватил его губами. Мамина рука продолжала энергично двигать пальцем у меня во рту. Я вдруг почувствовал себя так, как будто делаю минет отцу. Это ощущение было настолько необычным и сильным, что мой член выпустил целую струйку прозрачного вязкого сока, а я почувствовал наслаждение от этой развратной картины.

Затем мама отпустила мою руку, и ее палец выполз у меня изо рта. Обслюнявленный, он подлез под ткань трусиков, поерзал там, затем выбрался обратно. Он сделал мне несколько щелчков по кончику носа. Я ощутил резкий, свежий, возбуждающий запах влагалища, такой знакомый, и в то же время пахло не только маминым соком: сюда примешивался явный запах застоявшейся спермы. Палец грубо пролез мне в рот, и задвигался там, как член. Мама мстила мне за свое унижение: я фактически, действительно делал минет своему отцу… От унижения, смешанного с наслаждением, я часто засопел.

Затем наступила вторая фаза этого странного действия. Пальчик снова заерзал под тканью в промежности; мама приподняла таз, пальчик потянул за трусики вниз, а затем сдвинул их в сторону. В то же время, другая рука надавила мне на затылок, а нога поднялась выше и встала мне на плечо. Мой рот оказался прижат к рельефной, волосатой и влажной маминой писе. А дальше наступило одно сплошное, немыслимое наслаждение, когда два других пальчика развели в стороны мягкие, припухшие половые губы, и я всем ртом приник к пахнущей, текущей, горячей женской сущности.

Я провел языком вверх и вниз до отказа, несколько раз, затем отыскал знакомый вздутый пузырек клитора, и лаская, всосал его в рот. Я услышал, как мамина голова откинулась на подушке, послышался сдавленный полуоханье – полувздох. Мамин клитор лежал у меня под языком в тягучих сладких слюнях. Я знал, что это – самое нежное место во рту, ведь сверху язык такой твердый и шершавый. Я вывалил свой язык из рта и принялся ласкать мамин клитор, задранный между половых губок вверх, нижней стороной языка. Я чувствовал, как он растет и набухает. Я слышал, как мама сдерживаясь изо всех сил, чтобы не вскрикнуть, резко, сдавленно выдыхает ртом: О! О! О!. Ее бедра напряжены до предела и непроизвольно вздрагивают. Маленький скользкий опеночек пылает у меня между губами. Затем лезу языком вглубь влагалища и чувствую, как оно раскрывается мне навстречу, брызгает, чмокает. Слышу продолжительное, долгое О – о – о – а – а – ах! Мамина нога сгибается, упирается мне в плечо и резко отпихивает. От неожиданности, я с грохотом отлетаю от кровати к порогу спальни.

– А! Что? – просыпается отец. Пока мама привстает на кровати, заслоняя меня, поправляет покрывало, я по – пластунски выползаю из комнаты.

– Ничего, ничего. Это у соседей сверху что – то упало. Спи.

Осторожно заглядываю в спальню. По подбородку у меня течет. Мама мельком смотрит на меня и делает за спиной предостерегающий жест ладонью. Я так понимаю, что она выйдет ко мне, когда отец заснет. Ложусь на софу. Через несколько минут из спальни выходит мама, смотрит не меня, потом осторожно заглядывает в спальню, стоя у двери. Одним движением оказываюсь рядом с ней.

– Ты что – с ума сошел? Что ты делаешь! Идиот! – шепотом говорит она, часто дыша.

– Мам… Ну, мам… Я не могу без тебя. Я умру… Мне завтра уезжать. Сегодня уже…

– Господи, и не отвяжешься от тебя…

Она пристально смотрит на меня, и ее грудь часто и сильно вздымается. Она поворачивается и опять заглядывает в спальню.

– Сержик… Только быстренько… Понял?. .

Обеими руками она быстро задирает подол рубашки и приспускает трусики. Затем, опираясь одной рукой о косяк, нагибается, выставив навстречу свою чудесную пухлую попку. В одно мгновение спустив свои трусы, подскакиваю поближе. Другая мамина рука ловит мой член и крепко обхватывает кончик. Не успеваю ничего сообразить, как с характерным шелестом, на моем члене оказывается как гольфик, надетый презерватив. Крепко и даже грубо, мама тянет меня на себя. Ее попа качнулась назад, и я, охая, хватаю обеими руками ее за талию.

Пыхтя, двигаю членом в ее влагалище. М – м – м… Как хорошо! Я ебу! Я ее ебу… Мама двигается, и ее теплая попа мягко толкает меня в живот. Мамина голова качается в проеме двери. Я ложусь ей на спину и заглядываю в спальне. Отец лежит на спине и спит. Мой член двигается с громким чмокающим звуком. Не разбудить бы его… Еще немного… Еще… Сейчас! О – о – ох! Еще немного… Мамочка, милая… Мамм – моч… к… А! А!

Что же это?! Наверно, я слишком громко вскрикнул… Храп отца прекращается. Мама выпрямляется, бесцеремонно отстыковывается, поправляет трусики и рубашку и шагает в спальню, оставляя меня стоять, дергаясь у косяка и додрачивая свой член, заполняющий хрюкающий презик чудовищным количеством спермы.

***

В общаге мы жили в одной комнате вдвоем с Димоном. Димон – толстый флегматичный очкарик, отличник и зубрила. Постоянно лежит и читает книжки. Его кровать – в противоположном углу комнаты. Третья кровать напротив его и пустует. Третьего жильца в комнату мы не пускаем: прописали богатенького парнишу, который снимает комнату у хозяев.

Я лежу, слушаю приемник «Океан» и размышляю. Завтра у меня день рождения. Сегодня был на переговорном пункте. Звонила мама. Она собирается приехать ко мне завтра. Привезти вкусненького. Поздравить. У нас с Димоном иногда бывали родственники, и третья кровать тогда была кстати. Мама сможет остаться на ночь. А может… мне перепадет что – нибудь? Мой член видимо, что – то почуял и стал бодро выпрямляться. В Бобруйск, животное!

День рождения прошел замечательно. Мы ели вкуснятину и пили чай с тортом. Слушали музыку. Было весело и празднично. Я любовался мамой. Она хорошела просто день ото дня. Должен сказать, что все это время у меня стояло почти без перерыва. Стоило взглянуть на обтянутые колготками круглые мамины колени ее скрещенных ножек, и… Я заметил, что Димон тоже украдкой пялится на маму. В Бобруйск, животное! Знал бы ты…

Вечером я предложил маме совершить экскурсию по общаге. Мама чуть насмешливо улыбнулась и согласилась.

– А вот здесь у нас самое злачное место, – провозгласил я, открывая тяжелую скрипучую дверь, – Прачечная. Ну, ты помнишь: «Алло, это прачечная?. .. »

– Мама засмеялась.

– Ну – ну, без пошлостей. А чего же здесь примечательного?

Я включил свет.

– Здесь траходром местных студиозов. Смотри, сколько презиков.

– Нда – а – а. Хоть бы завязывали, лодыри…

– Ну знаешь, как ленивы студенты. Готовы спорить до хрипоты, кому завязывать. А никто не хочет.

– Я вижу, ты здесь как рыба в воде. Все – то тебе ведомо.

– А то!

– И с кем ты тут развлекаешься?

Нет, насмешливо – равнодушный тон меня не обманул.

– С мокрощелками местными, ты же знаешь…

Маму это слово всегда смешило.

– Познакомил бы с одной какой – нибудь… мокрощелкой… Ха – ха – ха!

– Нет проблем. Сейчас приведу.

– Да ладно!

– Чего – ладно – то… Говорю же – но проблем. Три минуты. Спорим?

– Если проиграешь, я выпорю тебя ремнем.

– А если ты, то – я тебя.

– Ну, щас! Иди, иди. Время пошло…

– Ма, видишь вон ту дверку. Спрячься там.

– Зачем?

– Ну, можешь и не прятаться…

– Пошел!. .