Историю жены нашего замка (заместитель командира роты – прим. авт.), Елены, лет 25-ти, знали все: первая красавица Универа выскочила замуж за красавца военного. Вернее, курсанта последнего года обучения. Но потом что-то пошло не так. Дальние гарнизоны, глубинка, города с названиями типа Запердищинска. Дети не получаются. Работы нет. Денег не хватает. И до кучи муж запил.

Мы с моим армейским друганом Витькой облизывались на нее, когда она пару раз забегала к мужу в часть. Реально красотка. Стройная, но есть за что подержаться. Причем — так, — хорошо подержаться. Утонченное лицо. Большущие глаза. Опахала черных ресниц. Пухлые губы. Росчерки черных бровей. И довершался образ копной густых, слегка вьющихся каштановых волос. В общем жутко хотелось измерить наощупь объемы прелестей. А то и протестировать пухлость губ своим членом. Ну, а там и пристроиться между раздвинутых ножек. Длинных и стройных.

Ставили мы с Витькой Ленку в разговорах и так, и этак, а тут замок вдруг решил отремонтировать баню на своем участке. Друган на гражданке подрабатывал в бригаде строителей с младых соплей, так что выбор был очевиден. Меня Витька естественно привлек безальтернативно.

И вот мы у замка во дворе. Вечереет. Теплынь. Торопиться мы не торопились. Лучше уж строгать-пилить, чем по нарядам ходить, да на плацу вышагивать. Ополоснулись в холодной бане, оставшись босиком и в одних форменных штанах. Я расположился за узким и длинным столом в летней кухне, а Витька пошел узнать насчет ужина.

— Слышь, Сань, — сказал он с заговорщицким видом, когда вернулся, — а Ленка-то ебаться хочет!

— ???

— Попросила меня достать тарелки, а сама за спиной вздыхает. А когда повернулся, смотрит влажным взглядом на мой торс. А потом, раз, и мне на пах взгляд опускает и сглатывает. Сделала вид потом, конечно, что ничего такого не происходит…

— Ну, ясное дело, у мужа-то не стоит, а с другими шакалами (прозвище всех офицеров у солдат — прим. авт.) спать – может вылезти наружу. А замок, кстати, чего?

— А чего замок? Нажрался и храпит в подушку… Так может я ее того? Оприходую?

У меня у самого, как подумал, что Леночка наша уже течет и просится на солдатский хуй, вставать начал.

— Ну, не, Витька! Давай уж на двоих распишем.

Друган немного посмурнел, но спорить не стал. А тут и Леночка появилась из-за плюща – вместо стен кухни, — с тарелками в руках. Красная, как рак. Походу, мою последнюю реплику услышала. Но все равно пришла, хорошая. Вся такая стройная, сисястая. Суперская ложбинка грудей в вызрезе халатика. Халатик короткий. Ножками длинными, почти голыми перебирает. У меня в мозгу только одна мысль: «Так бы и вдул!». Да что это я? Вдую же обязательно сладенькой. Недаром она не завернула на пол пути, услышав, что ее собираются «на двоих расписать».

Сбежать-то еще попыталась. Шваркнула тарелки на стол, да отскочила назад. Смутило Ленку, что я уже совсем по-хозяйски раздеваю ее взглядом, пытаясь проникнуть в декольте.

Отскочить-то отскочила, да попала в объятия Витьки. Тот сразу ее облапил. Забилась, пытаясь вырваться, но не тут-то было. Не зря мы в свободное время на турнике и брусьях качались.

Что характерно, все молча, ни звука не проронила.

А Витька:

— Тихо-тихо, не дергайся.

А сам, раз, и пятерню ей за пазуху. У меня чуть слюна не закапала, когда его рука зашевелилась под тонкой тканью, сминая и впиваясь в упругую объёмную плоть. Ленка дергаться-то перестала, но теперь отвернулась в сторону с видом комиссарши, ведомой фашистами на расстрел. Гордая, не сломленная, а только принявшая горькую неизбежность со стоицизмом обреченного. Ну-да, ну-да. Вот только я-то вижу, как приоткрылся сладкий ротик, да грудь под настырными «ухаживаниями» Витьки вздымается все выше и чаще.

У меня в штанах уже все одеревенело. До самой крайней степени. Так что я поспешил к парочке, занятой запретными (без участия законного мужа) предварительными ласками. Леночка была увлечена этими самыми ласками всерьез. Так, что даже вздрогнула от неожиданности, когда я полез в запах халатика. Снизу. Поближе к сосредоточию своих чаяний. Ее чудесные глаза широко распахнулись. В них заметалась паника. Ну, полноте! Ты, что, думала, я только смотреть буду? Дура? Наивная до невозможности? Или так давно никто за сиську не брался, что даже сразу позабыла, на каком свете находишься?

Преодолев слабое, очень слабое, сопротивление, моя рука проникла в трусики. Ох, какая же она была влажная!

— Не надо! Саша, прошу вас… – пролепетала Леночка. Вздыхая и вздрагивая каждый раз, когда мои пальцы проходились вдоль щелки.

Н-да. Влажная. И вся такая нежная. Такая, что захотелось грубо смять половые губки, чтобы задергалась, завопила. Что я и проделал, принявшись жестко терзать мокрые складки.

Простонала, дернулась. Но явно не была против, признав меня хозяином в своих трусиках. Хозяином, который вправе проделывать там все, что душа пожелает. Испугалась немножко своего стона, тревожно полыхнула из-под длиннющих ресниц взглядом. Не понял: застыдилась, что ли, проявления своих эмоций? Тю! Я-то уже давно ощущаю, как ты, несчастная от этого, хочешь сразу два хуя, аж заливаешь мою ладонь. Ну, стыдно тебе, но это не повод тревожиться, что солдатики поймут твое состояние, вдумчиво исследуя прелестный организм!.. Ну-а, услышать явно никто не мог – весь участок зарос чуть ли не лесом. Да и находился дом чуть на отшибе возле самой кромки уже настоящего дремучего леса. Тут, если только вопить начнешь, могут услышать. И то – лишь муж. И то – если не сочтет это за алкогольные галлюцинации.

Между тем Витька не останавливался на достигнутом. Для начала он распахнул халатик на сиськах. Ослепительных, восхитительных, завораживающих сиськах. И припал к соску ртом. Надо сказать, соски Ленки к этому времени сделались двумя продолговатыми коричневыми камешками. По крайней мере на вид. Так что друган тоже мог по ним определить степень готовности Ленки к совокуплению. Тем более, что она снова застонала. Чувственно и проникновенно. Так, что я из штанов чуть не выпрыгнул. Но не выпрыгнул. Как ни парадоксально, но после долгого воздержания мне все же не хотелось слишком быстрого развития событий. Хотелось еще поиграть и позабавиться. И я вошел сразу двумя пальцами в мягкую влажную дырочку.

Ленка снова застонала своим фирменным, пробирающим до пещеристых полостей, стоном.

И, задыхаясь, пролепетала:

— Пожалуйста, не надо…

Но при этом слегка отвела колено в сторону. Чтобы, значит, хозяину ее эмоций, одному из хозяев, было вольготнее распоряжаться собой между бедер. Мне было непонятно, зачем изображать из себя жертву, не проще ли попросить: «Выебите меня так, чтобы я два дня ног свести не могла». Но нет же! Постанывает в такт движениям моих пальцев, сиську, прогибаясь, тычет соском в рот Витьке, едва тот немного ослабит напор. Но туда же: смотрит умоляюще. Вот как это у нее получается? Выглядеть жалобно и в то же время сходящей с ума от желания?

Ну, нет. Я заставлю тебя признаться. Друган к этому времени задрал халатик сзади, заправив его за поясок и обнажив округлую упругую попку. Вот он трудился не покладая рук. И рта. Впился в ближайший сосок, тискал вторую сиську и поглаживал шелковистую ягодицу. А я только пальцами работаю. Это надо срочно исправить!

Я звучно шлепнул ладонью по Ленкиной заднице:

— Нравится тебе?

— Нет! Пожалуйста, прекратите… — заскулило сексуальное тело, выдавая хозяйку сладкой дрожью после увесистого шлепка и стоном, когда я, уже, не стесняясь, принялся вовсю трахать пальцами истекающее соками влагалище.

— А так?

Я снова приложился к аппетитной попке. Сам раздумывая: вот Ленка уже практически трахается вовсю, получает в общем-то все 33 удовольствия, а я? А мы? Пора бы заканчивать эти игры, и заняться сладенькой всерьез.

— Я не такая, я так не могу…

Вот упрямая! Я от досады даже прекратил трахать ее пальцами. И тут:

— Нет-нет! Я такая! Такая!.. Шлюха! Блядь! Саша, продолжайте, пожалуйста!

Другое дело!

— Будешь выполнять все, что мы скажем, как и положено настоящей бляди. Это понятно?

— Да, — едва слышно ответила она, низко опустив голову.

Наверное, пожалела о своем порыве, но мы-то уже записали сладкую девочку в графу мужской табели о рангах. Впрочем, Витька метнул в мою сторону осуждающий взгляд. Не понравилось, что я Ленку блядью назвал? Ох-ох, какие мы нежные! И вообще, она первая начала.

— Ложись поперек стола и широко раздвинь бедра. И разденься, в конце концов.

Краснея и бледнея, Леночка окончательно скинула халатик, держащийся к этому времени только на пояске. А хороша! Тонюсенькая талия. Крепкие длинные бедра. Красиво вылепленные икры. Высокая грудь, лишь немного опускающаяся каплеобразными округлостями. Еще более смущаясь под нашими оценивающими взглядами, стянула трусики. Но, как бы себя не чувствовала, послушно улеглась на столе, широко раздвинув колени и пристроив пяточки на край. Я все точно рассчитал – каштановая головка свесилась, шикарные густые волосы даже смели пару соринок с пола.

Мы с друганом, не сговариваясь, раскинули «камень-ножницы-бумага», и выигравший, то есть Витька, расположился между раздвинутых ног, а проигравший, то есть я, обогнул стол. А Леночка, иногда зажмуриваясь от унижения, иногда принимаясь бурно вздыхать в мыслях о предстоящем, терпеливо ждала своих ебарей. Похоже, окончательно смирилась со своей участью.

Мы не заставили себя долго ждать. Вначале Витька, расстегнув мотню, подхватил нашу подружку под колени и заправил член в покорно распростертое перед ним тело. Ленка вскинулась, прогибаясь на столе. Опираясь на него только лопатками и попкой. Ее ротик в экстазе очень удачно открылся, чем я и не преминул воспользоваться, в свою очередь наконец-то пристроив свой член в любезно предоставленную дырку. Причем вошел глубоко, по самые яйца, торчащие из ширинки! Почувствовав ими точеный носик. Ленка задергалась, придушенно заперхала, но я не смог выдавить из себя жалость. Настолько охрененны были ощущения в сдавленном узким горлышком члене, настолько завораживающим было зрелище красивой шеи, точеного нежного подбородка и нижней губки, трепетно обнимающей толстый ствол. Впрочем, Витька, так же, как и я, жадно пьющий взглядом идеальное тело перед ним, и не думал останавливаться, продолжая резкими ударами засаживать член во влажно всхлипывающее влагалище. И тут Ленка вдруг еще больше прогнулась и стала крупно вздрагивать.

— Она кончила! – Витька даже остановился.

— И что? Раз уж подписалась быть блядью, то должна удовлетворить нас полностью. Несмотря на сочный оргазм. Продолжаем!

— Вообще-то, я – того, уже почти готов…

Кстати, узкое горло, Ленкины дерганья, что вначале, что, тем более, потом, во время оргазма, да после длительного воздержания тоже подвели меня вплотную к финалу. Поэтому я, не чинясь, предложил:

— Сливать будем в рот, чтобы употребить нашу сладенькую девочку чуть позже, не загоняя подмываться.

Ленка все это время послушно лежала между двумя нашими членами, иногда вздрагивая в последних отголосках оргазма, а иногда сжимая кулачки, видимо, стесняясь того, как подчиненные мужа обсуждают и ее, и то, что будут делать с ней дальше. Но больше никак не показала негатива по отношению к происходящему. А ведь мы с друганом продолжали потихоньку, по чуть-чуть, двигаться в услужливо предоставленных дырочках.

А потом, все так же безропотно встала на колени, когда я это приказал. Покраснела, конечно, когда мы снова раскинули в «камень-ножницы-бумага» — кому первому кончать в прелестный ротик. Возможно, это было для Ленки большим унижением – стоять голой на коленях, пока ее неожиданные ебари разыграют очередность слива, стягивая одновременно брюки, но едва я приблизился, она беспрекословно открыла рот. И как заправская порнозвезда послушно подрачивала Витьке, когда он вложил член в ее руку. Надо ли говорить, что одновременно трудолюбиво работала головкой, самозабвенно отсасывая у меня?

Долго я не продержался. Зарычав, я слил в этот чувственный ротик, чуть ли не в самое горло, а Ленка дисциплинированно принялась глотать. Хоть в самом начале и немного поперхнулась.

Показав по моему указанию широко раскрытым ртом и далеко высунутым языком, что сперма предыдущего самца уже в желудке, она безропотно взялась за следующего…

Естественно, мы на этом не остановились.

Для начала мы с Витькой улеглись, почти соприкасаясь бедрами, на крохотной лужайке за летней кухней. А Ленка, встав на колени, теребила губами и языком наши члены. Это было просто охрененно! Мы покуривали, иногда приподнимая голову, чтобы посмотреть, как красивая телка в низком поклоне безропотно поднимает члены ртом и пальчиками. Она еще смущалась своего занятия, но по мере того, как эрекция стала восстанавливаться, задышала все глубже. Соски вновь скукожились. Можно было заметить, как между колен в траву провисла тоненькая ниточка смазки.

— Ничего не могу с собой поделать! — выдохнула вдруг Ленка и, порывисто подорвавшись, на миг зависла над Витькиным членом, а потом направила его в себя и насадилась с протяжным грудным стоном.

Я немного ревниво залюбовался красоткой, с закатившимися глазами скачущей на члене другана. Выпрямленная, словно примерная школьница. Вот только если бы не голые розовые сиськи – скачут, подпрыгивают. Сильные бедра напряжены. Округлая задница вышивает: вверх-вниз и чуть вперед-назад. И упруго, преаппетитно вздрагивает каждый раз в конце движения.

Не выдержал. Потащил за руку к себе. У Ленки в глазах – полное непонимание. Туман и поволока. Даже слегка уперлась поначалу, не желая лишаться тугой растянутости влагалища. Впрочем, взгляд несколько прояснился, когда я пригнул прелестную головку к паху. Она быстро разобралась, что к чему, и пару минут прилежно отсасывала, нисколько не возражая, если я двумя руками нажимал на затылок, и член с натугой протискивался в узкое горлышко. Лишь иногда чуть приподнимала голову и кидала умоляющие взгляды. Соскучилась, значит, по крепкому солдатскому хую, сладкая.

Я сжалился и потянул за шикарные каштановые волосы, пребывающие к тому времени в художественном беспорядке. Наконец Ленка, ахая и снова закатывая глаза, заскакала на моем члене. Ух, она была – то, что надо. В меру узкая, чтобы мой член не проваливался со свистом; в меру разработанная, чтобы не хотелось кончить раньше времени; и настолько влажная, что вскоре волоски на моем лобке стали как после душа. Да и дырочка жалобно всхлипывала, когда ее продирал жесткий ствол.

Даже стало немного досадно, когда Витька в свою очередь потащил Ленку. Ну, да для друга ничего не жалко! Тем более, что он развернул ее. Если до этого в ее взгляде – когда и если он немного прояснялся, — читалось смущение от своего поведения, то теперь глаза вспыхнули пониманием и даже некоторым кокетством.

Она направила Витькин член в себя и низко пригнулась, предоставляя солдатикам полюбоваться тем, как ее половые губки обнимают растягивающий их ствол. Попка начала то раскачиваться, то выписывать восьмерки. А мы, чуть ли не открыв рты, загипнотизировано за этим наблюдали.

Когда настал мой черед прекращать заниматься автодрочкой и получить в свое распоряжение текущее влагалище, я захотел так же. Но еще, до кучи, иногда шлепал по пляшущей розовой попке, и наша Леночка, мигом сообразив, чего я добиваюсь, принималась резко насаживаться. На всю глубину. На всю длину. Затрудняюсь сказать, что ей больше нравилось – дикая скачка или елозить на членах с осознанием, что ебари внимательно наблюдают, как она извивается, и как ворочаются стволы в нежной растянутой дырочке. Но факт: она непрестанно вскрикивала, взвизгивала, пусть и зажимая рот ладонью, если просто не стонала.

И наконец после моего очередного шлепка по аппетитной заднице и пары фрикций Ленка снова кончила. Бурно и продолжительно. Крупно вздрагивая столбиком на моем члене. Только нежно обнимавшие его стенки влагалища туго сокращались.

Несмотря на оргазм и то, что по стройному сексуальному телу иногда пробегали волны остаточной дрожи, Ленка ничуть не возражала, когда мы поставили ее раком. И даже, умничка, загодя широко открыла рот, отчетливо понимая, что ее сейчас примутся драть с обоих концов. К чему мы с друганом тут же и приступили.

От Ленки теперь уже не зависело вообще ничего. Один солдатик держал за бедра, другой – за волосы. И тело между двумя с оттягом забиваемыми членами могло лишь сдавлено помыкивать. Только попка вздрагивала, да мотались внизу сиськи – если заглянуть немного сбоку. Трепку мы ей устроили изрядную. Ну, а куда ей деваться? Расслабься и получай удовольствие… Разве что, можно немного передохнуть и подумать над своим поведением, пока ебари меняются местами.

В третий раз Ленка кончила снова с Витькой. Не менее ярко, чем в первые два. Но возникла проблемка. Вслед зарычал и мой друган, выпустивший в сокращающуюся дырочку поток спермы. Это было ясно по тому, как утихающие сладкие судороги стройного тела вновь возобновились. Понравилось, сука, нашей Леночке, когда сперма бьет изнутри!

— Блядь, Вить! Я ее еще не доебал!

— Сань, ну у нее пизда так сокращалась… Будто она член в кулачке сжимала… Тут и святой не выдержал бы… Ну, пусть сбегает подмоется.

— Ага! А я пока буду, как псих-одиночка, дрочить?

— Трахай в рот!

— Разберемся, — проворчал я, обратив внимание на нашу сладкую девочку.

Ленка, навострив ушки, слушала нашу небольшую перепалку, продолжая угодливо скользить колечком губ по моему стволу. Какая же умница! Кажись, четко осознала, как и что от нее требуется в тот или иной момент.

— В попу тебя, что ли, трахнуть?

Замычала жалобно, не смея выпускать член из пухлых натруженных губ, закрутила головой (мне это движение, кстати, очень понравилось), умоляюще посмотрела снизу-вверх.

— Ладно, как-нибудь потом.

Я за волосы заставил ее распрямиться и пристроил член в ложбинку между славных выпуклостей.

— Догадываешься, что надо делать?

Она немного смущенно кивнула и понятливо сдавила упругую плоть с боков. Оперевшись рукой на голову я принялся ожесточено трахать сладкую между сисек. Иногда я замирал, отдуваясь, и тогда она сама добросовестно приподнимала и опускала груди, дроча ими мой член. И даже чмокала, почти невесомо, трубочкой губ показывающуюся из уютного плена раздувшуюся головку.

Я быстро не выдержал, окатив бьющими струйками точеный подбородок, изящную шейку, ключичную впадинку. Спермы было не так много, но она отчетливо измазюкала указанные места и сексуально протекла по впадинке. Ну и капли Витькиного семени были видны на траве — вместо неурочно выпавшей росы, — между широко расставленных коленей. Охрененно мы ее уделали!

Я еще не собирался останавливаться, но оказалось, что начало стремительно темнеть, а значит уже скоро начнется вечерняя поверка. Так что мы отпустили хорошенько отодранную Леночку мыться, да проведать мужа, а сами быстро смели давно остывшую еду и помчались в расположение.

А когда мы уже были в койках, друган вдруг сказал:

— Никогда у меня такой классной телки не было! И вряд ли когда-нибудь будет. Жениться, что ли?

— Ты ебнулся?

Я даже не нашелся, что еще сказать. Но в дальнейшем Витька к этой теме не возвращался.

Эпилог

На следующее утро, едва замок, приведя нас домой, ушел в полк, как мы отодрали его жену, заведя в баню и нагнув ее там. Быстренько – работать ведь тоже надо. Потом оттянулись с чувством, с толком, с расстановкой – днем, – после того, как замок, пришедший на обед, снова умчался в часть. Вечером, уже с предосторожностями – подперев стулом дверь в комнату, где храпел пьяный муж с новенькими сверкающими рогами, — мы, ленивые, улеглись на крохотной лужайке, предоставив Ленке обслуживать нас в меру своей фантазии и темперамента. И у нее неплохо получалось!

И такой распорядок дня сложился до самого окончания ремонта бани, который мы затягивали, как могли.

Скажу честно, столько секса в такой длительный промежуток времени в моей жизни больше никогда не было! Ни до, ни после. Леночка была абсолютно безотказна. Сама не нарывалась, но выполняла все наши прихоти услужливо и послушно.

После окончания ремонта наши групповушки стали гораздо реже – не так просто уйти в самоволку – увольнительных-то нам больше не выписывали. Но потом я надыбал ключ от сарая с хозинвентарем возле плаца, куда вела не очень популярная тропка. И вечером после вызванивания или мессаги Леночка дисциплинировано являлась в наше логово, которое мы постепенно уютненько оборудовали. Трахали мы ее до самого дембеля. И вдвоем, и поодиночке. В дни месячных сладкая, не чинясь, отсасывала. А под конец я и попку распечатал… Кончила и с членом в заднице, как миленькая.

Был тревожный звоночек. Пару раз, когда я задерживался, Витька с Ленкой лежали в обнимку, как влюбленные голубки. Впрочем, я не обращал на это внимания, потому что она без вопросов поднималась и начинала мне отсасывать. А друган присоединялся, если она до этого еще не все силы из него выпивала. Ну, или просто уходил. В таких случаях я благодарил нашу подружку шлепком по упругой попке. Она смущенно улыбалась и принималась торопливо одеваться.

Но вот какая закавыка. Через полгода на гражданке я вдруг получаю заказное письмо. А там… приглашение на свадьбу! «Виктор и Елена приглашают Вас на Торжественное бракосочетание…»… Бла-бла-бла… И листочек выпал с Витькиным подчерком: «Увел я Ленку от мужа. Две недели мучился, не спал, раздумывал, размышлял, а потом собрался в пару часов и поехал за ней. И увез». Так-то мы созванивались, и я вот-вот собирался на студенческих каникулах приехать к нему в гости. Но вот ведь, молчал, как партизан!

Не поехал. Ну его. Кричать «Горько!» и смотреть, как друган целуется со ртом, который я ебал вдоль и поперек! А если я ее захочу трахнуть? Или мне мучиться от невозможности поиметь сладкую, или скандал будет. Ведь так получается, что она уже не блядь будет, а законная жена друга с излеченным недоебитом… А если Витька не будет против? Я же его уважать перестану: как так – мой друган — и куколд? На хрен.

Вот так неверная жена, отдавшаяся двум ебарям, разрушила нашу дружбу…

PS. Если у вас есть интересные, необычные истории, присылайте на [email protected]