Стеклянные двери аэровокзала ежеминутно, как большой механический рот, распахиваются, аэропорт заглатывает свежую порцию суетливых пассажиров: окрики поторапливающих, стук чемоданных колес по матовому полу, двери-челюсти смыкаются — вокзал пережевывает пищу… досмотр, регистрация, взвешивание багажа…

Двоих, кажется, не касается особая торопливость утренних авиарейсов. Он и она, плотно прижавшись друг к дружке, чуть в стороне — под разлапистыми елями уютной аллеи, молча и нежно целуются. Не взасос даже — женщина встает на носочки, чтобы дотянуться к губам довольно рослого мужчины, и затяжная игра языков не получается. Он помогает ей устоять, подтягивая ее бедра к себе, она от волны теплой похоти зарывается лицом под его куртку и замирает на мгновение… Они, наверное, незаметны снующим пассажирам, но я из машины, как из наблюдательного пункта, вижу их хорошо…

Женщина — моя жена. Сейчас в аэропорту она провожает своего любовника, он же — ее командировочный руководитель. После почти бессонной страстной ночи с ним, она ловит последние капли запретной любви. Он аккуратно, но уверенно отрывает ее от себя — пора на рейс! Мужчина возвращается домой — к любимой жене и детям, в самолете, возможно, его будут терзать муки совести за измену, но, солидарно по-мужски надеюсь, он найдет самооправдание… А, может, он в самолетном кресле забудется глубоким сном удовлетворенного самца, чтобы дома не выглядеть разбитым и вялым — и не вызывать подозрения домашних. Перед полетом у него вроде было время выспаться…

Ее начальник, на миг оглянувшись, скрывается за холодным стеклом дверей вокзала. Жена знает, что я жду ее на парковке аэропорта. И, послав любовнику вослед воздушный поцелуй, наперекор людской речке, текущей ко входу терминала вылета, пробирается на стоянку. Ее каблучки выстукивают по мокрому асфальту торопливую дробь — ей хочется скорее укрыться в тепле салона нашей машины — и домой! Утро — зябкое, а ночью лил ленивый осенний дождь – слабый и нудный, оставил после себя абстрактную сетку из луж и мутных ручейков. Она в обход преодолевает последнюю водную преграду и в машину садится на заднее сидение, спереди растеклась серо-зеленая лужа, по которой несильный, но студеный ветер гоняет жухлые кленовые листья. Моя женщина утомленно располагается на мягких креслах, и мы молча едем домой – каждый переживает эту ночь: она – в неге утоленной страсти, я – так продлеваю наслаждение от запрограммированного нами же ночного ожидания неверной жены… Дома я заберу у нее то, что моё – свою долю ее любви, у нас намечается новый медовый месяц…

…Их служебному роману года четыре. На юбилей самого успешного провинциального филиала столичной фирмы прибыло руководство головного офиса. Наградили передовиков и по случаю закатили банкет в ночном ресторане. После часа ночи моя любовь пропала со связи… Названивал ее сослуживицам, которых знал, коллеги брали трубку и подозрительно бодро докладывали: да, она где-то здесь! — Не отвечает? — наверное, телефон сел или не слышит в грохоте оркестра… мы ей передадим! Не беспокойтесь, а по домам нас развезут на служебном автобусе. Уверения подруг отдавали плохо прикрытой женской солидарностью… слишком нарочито меня убеждали, что жена в наличии есть, но ответить на телефонный звонок возможности у нее нет…

Около 4 часов ночи она позвонила сама… Деланно веселым голосом сообщила: банкет заканчивается, домой их доставят в лучшем виде — автобус фирмы немного задерживается только… Люблю, целую, скоро буду!.. Но она звонила не из ресторана — какое-то тихое место, ни намека на музыкальный фон, ни голосов подвыпивших, ни звона тарелок… Рестораны не звучат такой уютной тишиной! Будто осознав промах, быстро сбросила звонок.

…В прихожую жена проскользнула с рассветом – бесшумно, как кошка, едва приоткрыв дверь — столько, чтобы хватило пространства попасть в квартиру. Аккуратно на коридорном комоде расположила пакет с сувенирами от фирмы, свою сумочку, исхитрилась не зашуршать целлофаном букета роз. Я застал ее в момент, когда она только наклонилась, чтобы снять туфли…

Она не стала глупо и неуклюже отпираться: что ты, да как можно, ты такое про меня подумал, вот и девочки подтвердят – автобус задержался!.. Дурацкий вопрос «Кто он?» не пришел в голову. Кто бы он ни был, собственно – Иван Иванович или Петр Петрович, или еще кто-то по паспорту – я все равно с ним не знаком… И представить его, сколько не силюсь, не могу: ни как он выглядит, ни сколько ему лет, ни какая у него должность и какими руководящими инструкциями он связан на службе с моей женщиной… Я вообще ничего не спрашиваю! Тот случай: неловко подозревать, когда вполне уверен…

Она в надежной защите – прижалась спиной к коридорной стенке, повернув голову мою сторону… Ее взгляд бьет в меня прямой наводкой! – Нет, без дерзкого вызова в глазах, но ни капли раскаяния, ни малейшего чувства вины за беспокойную ночь за нечаянный… или умышленный адюльтер? Благочестивая жена попала в воронку страсти, из которой не смогла, а, может, и не пыталась выбраться. Влечение к другому мужчине как цунами накрыло ее с головой – и закрутило так, что смыло все моральные установки… Домой вернулась гулящая баба! – потисканная и потасканная, наспех накрашенная и наскоро причесанная… Удовлетворенная!.. Надо принимать ее такой! Или не принимать…

Она, конечно, предполагала долгие благородные объяснения дома – но не готовилась к ним… Ночь была так хороша, что женщина не посчитала нужным портить послевкусие банальными выяснениями отношений. Будь что будет!

Я делаю шаг к ней – и моя рука оказывается под подолом ее юбки… Я не знаю зачем, почему и отчего разгорелось это желание прикоснуться к ее лобку, я судорожно тороплюсь, продираясь через ее одежду, чтоб не упустить что-то… какую-то улику этой преступной ночи… Там, между ее ног спрятан главный секрет! Под тонкой тканью белья, как мне кажется, интимное место отдает жаром – там еще бурлит сложная реакция женской биохимии. Еще час-два назад там был взрыв — взрыв оргазмов, их осколки разлетались, поражая все ее тело. Все ее чувственные точки слали в перевозбужденный мозг все новые сигналы — больше похотливого наслаждения! Больше!… Другой мужчина входил внутрь и нажимал там внутри влагалища такие женские кнопочки, которые вырубают любой женский стыд, отменяют все тормоза, удерживающие каждую порядочную жену и мать от падения в грех измены.

У меня нет объяснения: почему вместо долгих благородных объяснений или бурных истеричных криков униженного и обманутого рогоносца я безвольным магнитом притягиваюсь к своей нагулявшейся жене – потисканной и потасканной, зацелованной и обсосанной залетным любовником? Я пребывал в нервных поисках своей женщины пропавшей со связи – «обрывая телефоны» подруг по работе, и в это время ее губы ловили другие губы для глубокого засоса и шептали нежные непристойности, язык влажным змеем-искусителем забирался в уши мужчины, повторял окружности сосков его груди, томил головку пениса… руки исследовали новое тело, пальцы перебирали волосы – мягкие на голове, короткие и жесткие на груди, на ягодицах…

Бедра гостеприимно расходились, распахивая розовую промежность – жадно, но затянувшиеся ласки уже не усиливали вожделение, и влагалище нетерпеливо требовало пенетрации… Под долгий сладострастный стон наступает кульминация измены – яркий коитус, как начало нового в отношениях мужчины и женщины после многодневных обменов взглядами в офисе, слов-намеков, непристойных мыслей, от которых им, нет-нет, да приходилось отмахиваться как от несбыточных… И вот в прошлом едва чувствительные прикосновения в лифте, плохо скрываемый интерес друг у другу на глазах сослуживцев… корпоративное мероприятие разрушило романтику первых дней служебного романа! Приличия – вон! – постель устанавливает определенность…

Ее оргазм предоставляет им передышку… Она сворачивается колечком, установив на время невидимый барьер – сейчас ей нужно пережить пароксизм нечаянно свалившейся страсти. Она тихо лежит на краю широкой гостиничной кровати, лишь легкие толчки снизу живота легко, как озноб с морозца, встряхивают ее тело… Но продолжение следует – от этой ночи надо брать все! — Любовники находят друг друга на бескрайней кровати, прижимаются, прощупывают на готовность партнера к новому спариванию – и в тиши номера уже вновь звучит дуэт из легких женских стонов и тяжелых мужских вздохов и выдохов… Под утро к ним приходит нега: вожделение не отпускает еще, но силы на совокупление потрачены – она лишь благодарно целует пенис, подаривший такие сладостные часы и минуты… и что будет потом – безразлично сейчас, когда в руках эта желанная радость…

Она принимала душ, укладывала скорый макияж, кое-как восстановила прическу… Но то, что у нее между ног – слабое место! – оно выдает почти все ночные тайны. Срамные губы, будто облизываются от обильного сытого слюнотечения – по ним еще стекают любовные соки. Она, действительно, не готовила «невинное лицо» для дома – ни малейшей попытки объяснить исчезновение, ни раскаяния – хотя бы притворного, ни «святого» вранья… Она – текла, стараясь подольше сохранить густой и очень сладкий осадок измены…

…Одно… два слова оправданий – и все пропало бы! Наша утренняя встреча из интригующей и пикантной, порочной немедленно превратилась бы в пошлое выяснение отношений – со взаимными упреками и старыми обидами… Но в сей миг ни она, ни я не понимаем, что происходит! Жена отдает мне все грехи этой ночи! — распахиваются срамные губы влагалища, раскрывая темный омут женской похоти, и там, как оказывается, действительно нет дна! Из-под блузки вырвались потисканные любовником груди – почему-то они дольше хранят головокружительный запах супружеского преступления. Ее рот готов собирать утренний нектар – она сначала не отвечает на мои поцелуи, предполагая, что на губах сконцентрировалось все от чужого мужчины, и у законного супруга вызовет отвращение. Но все же выдает мне и эти признаки ее падения – мы заходимся в судорожном засосе с безумной пляской языков… Так мы сосали друг друга, когда сами были любовниками.

Я раздеваю сейчас другую женщину – это не моя жена… Похожа – и лицом, и телом, и родинки совпадают на шее и кое-где чуть ниже пояса… Но моя была другая! – очень правильная и строгая, приличная что ли… и не позволяла себе ничего такого! Моя – еще на корпоративном вечере, а эта зашла ко мне случайно – грязная шлюха, блядь, соскочившая с одного члена, чтобы засунуть себе в промежность другой! И оттого столь вожделенная… что хочется стоять за ней даже в самой бесконечной очереди за другими самцами, чтобы получить вроде бы свою, но новую женщину – потисканную, обсосанную, залапанную.

…Любовник прилетает в наш город по служебной надобности два-три раза в год. Все его ночи, проведенные в командировке, моя жена будет спать с ним – уже не надо устраивать розыскные мероприятия, и плевать, что на ее работе на меня смотрят с плохо скрываемым любопытством, а он думает, что втайне пользует мужнюю жену. Нет, это я даю ему свою женщину напрокат… или в починку что ли… Чтобы по возвращению у меня была совсем новенькая, не похожая на ту, которая записана в свидетельстве о нашем браке…