Ватная, давящая тишина, залитая мраком, окружает со всех сторон. У меня нету ни рук, ни ног, ни… мерного рокота сердца в груди. Я — это просто комок сознания, точка посреди бесконечности.

Оказывается, умирать не так уж и погано — виси себе, как дура, в непроглядном Ничто и страдай свою персональную Вечность. Или не страдай — кому до тебя есть дело…

Спустя века и эпохи или через пару секунд накатывает то, чего меньше всего хотелось бы в посмертии — горечь одиночества. Как там мои девушки? Надеюсь они счастливо прожили — или ещё проживут — свою жизнь.

Джуди и Иззи… Надеюсь, что выжили…

Но разум, сука такая, упорно твердит, что у них не было шанса. Ни единого… Я наплела им, что защищу, оберегу, но подохла первой, как шелудивая псина, оставив их в ужасе ожидать смерти.

Снова проходят тысячелетия или один только вдох.

«Отец Вседобрейший! Ты же меня слышишь! Забери… меня в Пекло, но спаси тех девочек… Ты же бог… Чего тебе стоит…»

— Ты так торопишься увидеть Отца? — внезапно, неподалёку раздаётся весёлый девичий голос.

Она прочла мои мысли!

— Это ты, Отец? — я снова могу говорить.

— А-ха-ха…, — беззлобным смехом звенит незнакомый голос. — Ты такая смешная: разве не слышно, что я скорее уж Мать…

— А это важно для бога?

— Твой резон Марика Маасс… но я предпочитаю, что бы ко мне обращались, как к женщине.

Мы долго молчим.

— … Ты можешь спасти их, в обмен на мою душу?

— Ты так спокойно просишь об этом. Неужели не страшишься того, что тебя ждёт?

— Я уже давно должна быть мертва. Ещё восемь тысяч лет назад…

— Ого! Да мы ровесники!

— . ..?

— Ты не мертва, Марика Маасс. Я повелеваю — открой глаза!

Сами собой веки широко распахиваются и слепящий свет выжигает сетчатку, постепенно слабея до густого полумрака.

Что происходит?!

Напротив — та самая «горилла», что не сводит с меня голодных, злобных глаз. В её лапе — уродливый меч, что… торчит из моего разрубленного тела! Кровь и вожжи слюней из пасти чудовища мутными каплями висят в воздухе, не думая падать. Обернувшись, вижу Джуди в немом крике замершую с открытым ртом.

Рядом мерцает яркая вспышка и неподалёку появляется фигура, объятая слепящим сиянием.

Мне стоило бы волноваться, но внутри тишина и спокойствие. Я могу заглянуть в свою разрубленную грудь, отыскать глазами разорванное в клочья сердце, смятое лёгкое. Совершенно не ощущаю: ни боли, ни волнения.

— Зачем тебе это? — ясно, как день, что подобное — дело рук слепящего «силуэта».

— Понравилось? — в голосе слышны нотки гордости. — Я замедлила течение времени в миллион раз.

Я понемногу сдвигаюсь в сторону от убившего меня — убившего ли? — куска железа. С тихим скрежетом осколки костей скребут по металлу и испачканный кровью меч с «чмоканьем» выходит из раны. Позвоночник цел и я могу стоять прямо, но левая половина провисает вниз на лоскутах мяса. Рука, что почти касается земли, между тем исправно работает, разжимая и сжимая пальцы в кулак. От каждого моего шага с разрубленной плоти отрываются крохотные капельки крови и замирают в воздухе, оставляя за мной алый «кометный» хвост. Я могу видеть внутренности своего изувеченного тела. Это должно быть страшно. Это должно быть до ужаса жутко!

Я же не ощущаю ничего…

— Если ты не бог, но способна сделать такое!.. Кто же ты?!

— А ты не узнала, сестрёнка? — снова весело смеётся незнакомка.

Мерцание вокруг её головы, пропадает, оставив лёгкую белесую дымку.

— Я — Дева Фитха.

На меня смотрит Алёна Маасс…

. . .

Я склоняюсь к земле, поднимая свою полу отрубленную часть тела и пытаюсь прижать её на место целой рукой — просто… слишком непривычно смотреть на свои потроха.

— Понятно, — печально улыбаюсь. — Вот почему сделки быть не могло — я уже в Пекле. А ты мой персональный мучитель? Очень умно с твоей стороны — надеть личину самого дорогого для меня человека из прошлой жизни…

Милое лицо смотрит на меня с довольной улыбкой.

— Ты молодец, добилась своего — мне действительно б-больно…, — в голосе проскальзывает предательская дрожь. — А теперь, молю, хватит… Убери её…

Свет вокруг её тела начинает мерцать, а я, вновь выронив полу отрубленную часть тела, прячу слёзы, укрывая лицо ладонью.

— Алёнка.., — вся нежность мира снисходит на меня вместе с этим далёким именем. — П-постой… Ещё на секунду…

Жгучие слёзы чертят дорожки на пыльных щеках, когда я смотрю на неё.

— Ты не рада видеть свою сестричку?

Эта сука знает своё дело: тот же голос, та же интонация. Те же глаза… Бьёт точно и без промаха, срывая ногтями по-живому в душе то, что успело затянуться…

— Спасибо… И прощай, Алёнушка, — роняю я в пустоту и вновь смотрю на это «создание». — Теперь я вся твоя… Делай со мной что угодно…

Ноги лишаются сил и я оседаю на пыльные камни…

. . .

Рядом со мной опускается светящийся силуэт и объятые светом тонкие руки прижимают меня к сияющей груди. Решила добить?…

«Ненавижу тебя, тварь… Но как же хорошо рядом с тобой…»

ХРЯСЬ!!

Громогласная оплеуха отшвыривает меня на десяток метров в сторону. Трепыхая конечностями, как сломанная марионетка, в бьюсь лицом о громадный меч, что так и держит «горилла» и, кувыркнувшись через него, кубарем качусь по щебню, вздымая клубы мелкой каменной крошки, что так же замирают в воздухе вперемешку с моей кровью.

— Марика, вот сейчас было совсем немножко… Самую чуточку, — существо, окутанное светом показывает пальцами эту самую «чуточку». — Самую капельку… Обидно!!

Возмущённый окрик ударной волной протаскивает моё несчастное тело ещё пару метров. Не больно, но тоже чертовски обидно!

— Её, понимаешь ли, встретила сестра после долгой разлуки, — существо упирает руки в бока точно так же, как Алёнка в своё время. — А она привередничает! Не рада видеть младшую сестричку, так ещё и обзывается. Назовёшь ещё раз меня «существом» — я тебе так вмажу, что ты через потолок на поверхность вылетишь!

Ах да, это существо мысли читает… В этот момент сияющая ладонь сжимается в кулачок!

«Она»! Хорошо, хорошо — «она» смотрит на меня печальными глазами.

— Что с тобой Марика, ты совсем мне не рада?..

Меня разбирает нервный смех. Перевалившись на спину, сползаю по куче щебня на каменный пол зала.

— Ты вроде хорошо подготовилась, а не знаешь, что у Алёны был брат, а не сестра.

— А это важно для бога? — возвращает она мою же реплику. — Марика, я — настоящая Алёна. Можешь звать меня Фитхой или Алёнкой, но я — твоя настоящая сестра.

В душу понемногу закрадывается мерзкий страшок: я сейчас ей поверю, соглашусь, что сестра жива, хотя такого быть не может, а потом «оно» снова надломит меня, ранив ещё больнее…

— Марика, сейчас всеку!

— Погоди, постой! — и вправду же может вломить. — Это чучело меня убило, я встречаю тебя в облике сестры, что погибла много веков назад! Пойми, каково мне!..

Боли никакой, но кому понравится, что бы им вытирали грязные полы загаженного кобольдского гнезда?

— Да не умерла ты, балда! — Алёна закатывает глаза и бурчит под нос. — Была упёртой, такой и осталась…

Светящийся силуэт пинает ногой камень и тот, подлетев в воздух, замирает.

— Сказала же — время замедлила! Жива ты, жива!

— А это? — я шевелю левой рукой, что изломанная лежит под левой пяткой.

— Да мелочи, сейчас поправим и будешь лучше прежней, — беззаботно машет рукой «сестра».

— Да, поправь, пожалуйста. А то я уж подумала, что ты не предложишь.

. . .

Повелительный взмах рукой — и моё тело, подчиняясь неведомой силе, «склеивается» воедино. Разрубленная плоть зудит, когда срастаются ткани и раздробленные кости. Я успеваю заметить, как крупные артерии, извиваясь, словно черви, соединяются воедино, мгновенно срастаясь. Шов на изорванной коже, с лёгким шипением и сизым дымком, затягивается, словно древние «молнии» на одежде. Открытые переломы костей руки встают на места, вынуждая извиваться конечность. Раны мгновенно затягиваются — на нежной коже нет и следа!

Я смотрю на всё это действо, как на весёлое представление — словно не со мной происходит.

— Что-то не нравится? Могу вернуть боль.., — проклятье, она же мысли читает!

— Нет! Не нужно, пускай уж так, — второпях останавливаю «сестру». — И вообще — зачем это представление? Ты же можешь подобное делать мгновенно, я права? Ты, что… передо мною хвастаешь силой?..

— А что, нельзя перед любимой старшей сестрой немного подурачится? Бе-е-е.., — я вижу длинный розовый язык. Какой странный бог. Хотя, что может быть нормой для божества…

— Я не богиня. Пока ещё…

Как же вы уже надоели со своими недомолвками! Да как можно быть богом наполовину?! Значит, следуя той же логике, я — тоже богиня? Только мне, блядь, «чуть» больше до божественного статуса, чем «сестре»?! Раздражает!

— Марика, ну не сердись. Я всё объясню, — а теперь она меня просит? Ладно уж, чего мне терять. Если эта западня, то хуже мне всё равно не станет.

Смотрю исподлобья на девушку.

— Хорошо. На минутку предположим, что ты — действительно Алёна. Как ты объяснишь свою смерть восемь тысяч лет назад?

— Да никак. Я действительно умерла.

— Но…

— Меня спас наш отец, — в её взгляде нету ни намёка на шутку. — Ты же не знала его, Марика?

— Нет, я думала мы были сиротами… Он?…

— Да. Он был одним из первых «инициированных», — девушка замолкает на миг. — Папа возлагал на тебя большие надежды, но его переиграли — случился Инцидент и всё рухнуло.

— Надежды на что?

— Скажем так: на примирение двух сторон, — снова полунамёки и недомолвки. Раз не ответила сразу, то переспрашивать смысла нет. — Как он тебя спас?

— Он был магом, на тот момент достаточно опытным. Когда я умерла, он сохранил мою душу и возродил в новом теле, — девушка приподнимает по бокам руки, словно демонстрируя себя.

— Заче?.. Хотя нет — это нормальный поступок родителя, — я едва не сморозила глупость. Кто бы смог поступить иначе на месте того человека?

— Нет, Марика, вопрос верный. Зачем? У него были планы на меня. Он готовил мне судьбу подобную той, что Пилка прочила для тебя.

— Ты и про Пилочку знаешь…

— Не забывай, я — Дева Фитха и знаю всё, что видит и знает любая футанари, — «сестра» озорно улыбается.

— Это он велел помочь мне?

— Нет, что ты, — девушка беззаботно отмахивается. — Он давно «крест» на тебе поставил, как на неперспективной. Я сама примчалась на выручку старшей сестричке. Но, Марика, ты конечно лохушка каких поискать — так глупо подставилась…

Девушка расплывается в ехидной ухмылке, а я в раздумьях тру подбородок. Как она может доказать, что не лжет? Да, в общем то — никак. Всё это может быть выдумкой от начала и до конца. Просто забавой.

Вот только в груди у меня снова мерно стучит живые сердце, я ощущаю почву под ногами и одежду на теле. А напротив меня стоит одетая в белое сияние сестра. Живая.

Если это загробный мир, то уж слишком он похож на реальный. Почему бы и не признать на секунду, что могущественный маг был в состоянии сделать нечто подобное. Я видела своими глазами насколько силён Гилбур, потому даже сложно представить на что способен маг, что посильнее.

Я же осталась жива, в конце концов. Так почему и с сестрой не могло случится подобного?.. Сделав глубокий вдох и решившись, произношу:

— Здравствуй, сестрюнь, давно не виделись.

На шею мгновенно вешается объятая светом фигура, осыпая моё лицо беспорядочными поцелуями.

— Наконец-то, дурочка, ты меня признала!…

— Полегче, барышня, я всё ещё тебя подозреваю…, — я тут же получаю старый добрый тычок по рёбрам. Зная её силу, меня бы просто порвало напополам, но девушка бьёт легонько, явно получая удовольствие от старой привычки.

Она снова повисает на мне, прижимаясь щекою к ключице. Горячее дыхание, что касается моей кожи, говорит, что она не только прекрасно пахнет, но и по-настоящему живая. Не призрак, не морок…

Внезапно я ощущаю как девичьи мягкие губы оставляют поцелуй на моей шее. Так соскучилась, бедняжка? Я крепче обнимаю её податливое тело, одетое в сияющий свет, что охотно ко мне прижимается ещё плотней.

Но что это?!

Поцелуи, исполненные страсти, ласкают мою шею поднимаясь выше, к губам!

— А-алёна, что ты делаешь? Это не правильно, прекрати…, — я попыталась вывернуться из её рук, но девушка держит так крепко, словно меня обвивают стальные балки.

— Поцелуй меня, Марика…, — я слышу возбуждённый шепот.

— Нет, мы не.., — но наши губы смыкаются. Я чувствую во рту её ароматный язычок. Естество футанари берёт во мне верх и я, забыв обо всём, отдаюсь этому чувству. Проходят долгие, сладкие минуты, пока мы бесстыдно ласкаем друг друга губами.

Не помню, как мы оказались у неровной стены, но Алёна прижала меня к одной из каменных выемок. Её тонкие, но невероятно сильные руки, мнут и ласкают мои груди, выжимая фонтанчики молока.

— Алёнка, п-прекрати… Мы… Нг-х! — сладостный стон срывается с моих губ. — Мы не должны…

Но она словно не замечает. Вместо этого я слышу нежный шепот.

— Я люблю тебя, сестричка… И всегда любила. Еще когда ты была Марком — я была влюблена по уши, — она коротко целует меня в губы. — А теперь и вовсе схожу по тебе с ума. Но ты никогда не меня не обращала внимания…

— Но мы же родня!…

— Больше нет, — её губы обнимают один из моих больших сосков и я слышу громкие, жадные глотки. — Если тебя это тревожит, то моё тело — совершенно новое, создано с нуля и к тебе отношения не имеет. Прежняя Алёна умерла в капсуле «сферы». Перед тобой — душа твоей Алёнки, с новым телом, — она хмурится. — Я тебе не нравлюсь?

— Что ты! Ты очень милая!…

— Вот видишь — и ты меня любишь! — радостно восклицает девушка и её рука опускается к моему паху, сжимая пальцами один из наливающихся кровью стволов. — А вот и подтверждение моих слов… Ну же, признайся, что хочешь заняться сексом со своей любимой сестричкой.

Проклятье, ненавижу себя за это, но Алёна права — я просто безумно хочу её! И всё равно, что телами мы больше не родня, душой то она всё ещё моя сестра!

Где-то в глубине, на задворках сознания мелькает одинокая мысль: я больше не подвергаю сомнению то, что передо мною в самом деле Алёнушка.

Она конечно же прочла мои мысли и с довольной улыбкой смотрит мне прямо в глаза.

— Посмотрим, захочешь ли ты сопротивляться после такого, — сестра проводит себя по груди снизу вверх и сияющий свет, что скрывал её тело, начинает меняться.

Он густеет на руках и бёдрах, превращаясь в тканый материал. Лоскуты ткани быстро сливаются в цельную одежду — это блузка Академии и, почему то, пара чулок. Но всё это в сознании мерцает, словно вспышка.

Я не могу оторвать взгляд от её великолепного тела! Если выбрать слово, что его опишет, то это слово — «члены». Их наверное пару десятков!

У сестры две пары крепких, упругих грудей. И на каждой вместо сосков по три члена! А в промежности!.. А в промежности их вообще… Блядь, их там восемь! А ниже, под «россыпью» вожделенной, жаркой плоти — две пары тугих, громадных яичек.

— Ну же, скажи своей любимой сестричке, что она красивая…

— Ты просто божественна, Алёнка..

— Пока ещё нет, — она закрывает глаза, на миг сводит брови к переносице и на губах девушки расцветает сладострастный оскал. А все её многочисленные члены разом начинают истекать предэякулятом, который сводит с ума своим восхитительным ароматом.

Я вжимаюсь лицом между её пышных грудей, вдыхая сладкий запах прекрасного тела. Руками ласкаю упругую попу сестры, а мои сиськи пачкают смазкой «сонмища» её членов.

— Н-не знаю, что со мной происходит… Это проклятье, это похоть или что-то иное…, — я ласкаю губами её грудь, упиваясь текущей из членов смазкой. — Я чудовище, но… я без ума от тебя сестричка. Я люблю тебя, милая… Сделай же что-нибудь… Иначе я просто сгорю от желания и стыда.

Поднимаю свой взгляд на довольно улыбающуюся Алёну. Нежная ладонь опускается мне на плечо.

— Марика, у меня есть «угощение». Всё как ты любишь. Как все вы, сучки двуполые, любите, — кривая ухмылка на миг возникает на её губах. — Открой пошире ротик…

В мне в ложбинку между грудей, разбрызгивая обильные потёки предэякулята, шлепается её самый толстый член. Наконец она это сказала! Как же она восхитительна с капельками спермы на вершинах головок! Облизнув свои сочные губы я тянусь всем телом к ароматной, жаркой плоти.

Её член вздымается, увеличиваясь на несколько сантиметров в длину за один удар сердца. Богатый, феромонный запах становится сильнее, и я ощущаю, как горит всё моё тело. Слишком жарко, чтобы думать. Слишком жарко, чтобы дышать.

Я просто хочу этот член!

Головка её перевитого венами ствола, что возвышается над остальными, набухает все толще, истекая струйками блестящей белой жидкости. Алёна хлопает ею меня по губам, разбрызгивая по лицу слой божественной слизи. Сестра ласкает себя, желая выплеснуть больше своего ароматного преэдякулята, а затем одним мощным движением вводит член мне в рот, вынуждая мои щёки раздуться от обильных потёков смазки. Качая руками этот сочный кусок мяса, я ласкаю его языком и зубами, упиваясь блаженством и хлюпая пузырящимися смазкой и слюной. Горячий ствол всё набухает!

Я пытаюсь ласкать остальные её фаллосы, что дурманят обоняние мускусной вонью, но всё выливается в короткий приступ паники. На котором из них мне сосредоточится?! Мои горячие пальцы, словно у жадного скряги, бросаются от члена к члену, никогда не делая для одного более чем полдюжины нежных движений, прежде чем перейти к следующему. У сестры их просто слишком много!

Тепло пульсирует в горле, струясь по пищеводу, и я благодарю небеса за свой подавленный рвотный рефлекс. Мои глаза закрыты, и этот совершенный, созданный не иначе как богом громадный елдак протискивается по смазанному пути, на время толчков выпячивая мою шею в четком отпечатке своей восхитительной формы. Сильные руки хватают мои ладони и оборачивают вокруг ближайшего члена, лихорадочно качая ими вперед и назад по счастливому фаллосу. Её большие шары шлёпают меня по подбородку, заставляя носом вжиматься в пах сестры.

Я почти без сознания от пьянящего аромата своей младшей сестры. Её шары, что прижаты к моему подбородку — пульсируют, а я, в ответ, устраиваю ураган языком у себя во рту. Раздувая ноздри, ловлю отчаянные вдохи и теряю разум от мускусного зловония буйной сестры, позволяя использовать себя для… да для чего угодно, что ей взбредёт в голов!

Пусть отхлещет своим членом меня по заднице — я даже не пикну от возмущения.

Волна блестящей слизи стекает по моему подбородку. И в этот миг гейзер густой спермы, минуя глотку, извергается прямиком в пищевод!

Алёна просто рычит от экстаза, а семя струится и хлещет, словно ему не будет конца. Более того, член у меня во рту — вздулся, его уретра напряглась, расширившись и ещё эффективней накачивая липким блаженством мой живот, растягивая его просто на глазах.

Это просто безумное «наводнение», это литры и литры не спермы, но словно ангельской сущности прямиком в душу. Я чувствую, что расширяюсь. Но не только физически, больше — скорее духовно.

Я целиком принадлежу ей и готова служить Святой Деве Фитхе до скончания времён!

Белоснежные брызги из её членов поменьше ослепляют меня, но мне не нужны глаза, что бы видеть. Узреть ослепительное сияние, что исходит от этого несравненного существа. Каждый всплеск спермы в мою утробу — это провозглашение цели, напоминание о том, что я живу для служения своей младшей сестрёнке. Я создана, что бы быть её женщиной.

. . .

Это просто безумие! Прошли наверное дни, но сестра не останавливается — декалитры спермы вспучили мой живот до совершенно ужасающей формы!

Почему, я просто не «взорвалась», почему мне не больно? Подобные нелепости отходят на задний план. Я должна, я приму всё, чем меня одарит Дева. Я вся пропитана её семенем, покрыта с головы и до ног. Член Алёны раздулся и вырос просто до монструозных размеров. Пройдя по пищеводу, его головка оказалась у меня в желудке. Сестра даже не делает фрикций — она просто кончает, кончает, кончает…

Это давно уже больше не секс — это словно таинство…

Я сбилась со счёта, отбросив такое бесполезное слово, как «время», но, внезапно, сестра, со сладостным, долгим стоном медленно извлекает свой кошмарный ствол из моего тела. С громким хлопком у меня изо рта выскальзывает её головка и водопад спермы извергается из моей разверстой пасти.

Пытаясь ладонями умерить буйный поток драгоценной влаги, я в ужасе смотрю на её член. Это чудовище более двух метров в длину и, наверное, сантиметров тридцать в диаметре!

Каким образом это «древесный ствол» поместился во мне — даже знать не хочу. Но со щелчками встающие на место суставы и приходящие в тонус мышцы и ткани подсказывают, что Пилка постаралась даже больше, чем я могла себе представить.

Гигантский пенис сестры покоится у меня между грудей, прижимая к полу своим огромным весом, а Алёна с улыбкой хлопает меня по колыхающемуся животу.

— Ну вот, немножко освободилась, — она мечтательно облизывает перепачканные спермой пальцы. — Марика, милая, если бы ты знала — как это тяжко тысячелетиями обходится одной мастурбацией… Спасибо тебе, мне очень понравилось…

Я даже не удивляюсь этому «немножко», а просто сглатываю то, что стремится наружу. Я даже примерно не могу представить, кто она теперь и на что способна.

Но сестра, глядя на меня, начинает хмурится, словно видит, что-то, что доступно только её взгляду.

— Я неплохо тебя накачала, но даже этого оказалось мало? — она опускается рядом со мной на корточки. Монструозный член, что длиннее её собственных ног, провисает между нами пульсирующей канатной дорогой. Я не в силах сдержать смех, но между ладоней, что зажимают рот, брызжут струйки семени. Получается какое-то нелепое бульканье.

— Понравилось? — поводит она рукой по своей пульсирующей плоти.

Я, насколько мне позволяет положение, энергично киваю головой. Пускай использует меня в качестве сборника спермы, пускай изливается сколько захочет…

— Мысль заманчивая… Но ты не выдержишь секса со мной. А я не хочу, что бы любимая старшая сестричка погибла, — она встаёт и монструозный фаллос начинает заметно уменьшаться, приходя в норму. Хотя что есть норма для девушки, у которой из груди вместо сосков торчат члены?

— Всё таки, Марика, ты невероятна! Я столько в тебя залила, но тебе всё мало. Твое тело даже не начинает реагировать…

«Что ты задумала?» — раз не могу говорить, то пускай мысли читает.

— Я хотела тебя обратить. Сделать такой же как и я. Вернее — подготовить к обращению. Но ты поглощаешь все мои силы, без остатка. Словно в бездну уходит… Отец погорячился на твой счёт…

«Ты хотела, что бы у меня было такое же тело?» — упираюсь взглядом ей в промежность.

— А ты против?

Пожимаю плечами.

«Если всю жизнь только и делать, что трахаться, то о большем и мечтать не приходится. Но в быту — подобное тело должно быть довольно неудобно?»

— Наверное. Я так к этому привыкла, что и забыла, каково это — быть слабым, не способным себя защитить… Марика, ты просто обязана встретится с отцом. Конечно он знает о тебе. Но просто из принципа не идёт на контакт. Вычеркнул — значит вычеркнул. Эти его принципы вредят его же задумкам. Такой упертый, ну прямо как ты…

«И где мне его найти?» — понятия не имею, как у меня должно получится отыскать могущественного мага. Я даже рядом с Фэйлондом описалась. А что будет, окажись я рядом с отцом? Да мотыльки в пламени свечи сгорают медленнее, чем я обращусь в пепел…

— Нет, милая, этого я тебе сказать не могу. Папа не велел с тобой общаться.

«А тебе не влетит за то, что ты мне помогла?»

— Не-а, — она снова гордо упирает кулачки в бока. — Я — младшая, а младшим всегда всё прощают. К тому же я значительно сильнее отца.

«Так зачем тебе слушать его?…»

— Не тупи сестра, — смеётся Алёна. — Он же папа. Как послушная дочь я должна слушаться.

«Совсем ты меня запутала… Скажи хотя бы насколько велика твоя сила? Хоть примерно»

Сестра задумчиво шлёпает себя пальцем по подбородку:

— Не думаю, что это как либо на тебя повлияет, потому расскажу. Ты же читала книги о уровнях магов?

Я согласно киваю.

— Исходя из известной тебе терминологии я — Нулевой маг.

«А?…»

— Стоп! Надоела уже «чтокать» да «почемукать», нет же что бы просто восхищаться сестричкой, — она делает печальную мину. — Сама расскажу всё. Наш отец — маг Шестого уровня, а я — Нулевой. Нулевой уровень следует за Девятым. Эти бесполезные цифры многого не скажут, но надеюсь ты поняла каковы мои возможности?

«Как-то смутно. В книге-то был предел — Пятый уровень. А тут ты…»

— Хм… Смотри, — она тычет пальцем в большой угловатый булыжник метрах в десяти от неё.

По мановению пальца осколок породы вздымает в воздух и, метнувшись к сестре… сносит ей начисто половину черепа! Осталась только нижняя челюсть и язык. Мозговое вещество серым всплеском разлетается в стороны, а из обрубка головы бьёт пульсирующая струя крови!

Я бы вскрикнула, если бы не полный рот спермы!

Но тело сестры не спешит падать на землю после такого «самоубийства». Ошмётья плоти, осколки костей и кровь возвращаются обратно, словно кто-то пустил запись в обратную сторону! Не проходит пары секунд, как её милое личико снова цело и нету ни намёка на недавнюю жуткую сцену.

— Как то так. Достаточно наглядно? — она поучительно смотрит на меня.

Я же энергично киваю.

— Марика, заклинаю тебя — найди отца. Он поймёт, что ты достойна… Проклятье, не могу об этом говорить… Пообещала, — сестра хватает меня ладонями за щёки. — Просто найди! Это просьба твоей младшей сестрички.

«Хорошо, любимая, я верю тебе…»

— Какая же ты милашка, — Алёна заключает меня в нежные объятия. — Ты слово дала. Сдержи… Что же, теперь нам пора прощаться…

«Хотя бы подсказку?»

— Сама, милая, сама. Я тебя восемь тысяч лет ждала, и ещё восемьдесят тысяч лет подожду… Ладно, давай я приведу тебя в порядок.

Её губы прижимаются к моему рту в нежном поцелуе, прорываясь внутрь горячим язычком. Я отчётливо слышу звуки громких глотков — сестра пьёт свою сперму, текущую у меня изо рта…

. . .

Мой живот, что рос все эти дни — уменьшился за час! Я снова смогла говорить, не рискуя расплескивать семя при каждом слове. Великолепное чувство силы струилось по телу. Меня просто распирало от жажды действия!

А когда живот почти полностью исчез, я всё же вскрикнула, но просто от неожиданности. Лимит удивлений и шокирующих откровений был исчерпан ещё когда я смотрела на свои разрубленные потроха.

Причиной этого возгласа был сущий «пустяк» — у меня вырос третий член? Впрочем, вспоминая свою сестру и её «изобилие» в этом вопросе, я даже чувствую себя немного ущербной.

Не имею претензий против третьего пениса, но ума не приложу, как его появление объяснить девочкам. Если скажу, что он вырос после встречи с Девой, то от ярлыка «душевно больная» мне не убежать.

Ладно, как-нибудь выкручусь.

— Ты не принимала мою силу, потому я направила своё семя на укрепление твоего тела… Кажется попа и грудь стала больше? Не важно ты такая высокая, что не будет заметно даже если сиськи размеров на тридцать подрастут…

— С-сестрёнка, не нужно… Я же ходить не смогу!

— Да шучу я…

— Не смешно знаешь ли.

Алёна задумчиво осматривает меня со всех сторон, что-то прикидывая в уме.

— Марика, ты интересовалась какой у меня уровень силы. Что такое Нулевой маг.., — она кивает на «гориллу», всё так же стоящую с измазанным кровью мечом. — Тебе всё равно придётся эту тварь победить. Я дам тебе на время небольшую частицу своих сил. Ты ощутишь каково это — быть магом Седьмого уровня.

Её тело, что опять объято блистающими «одеждами», взмывает в воздух и мы сливаемся в поцелуе. Но на этот раз это не страсть, а скорее акт дружеского внимания. А спустя краткий миг я ощущаю, как волны расплавленного метала протекают по моим венам, перехлестывая через край циклопическими волнами силы.

— Я защищу твоих спутниц, — фигура серебряным лучом проскальзывает к Иззи и Джуди. — Потому можешь не сдерживаться…

. . .

Время снова ускоряет свой ход — сестра позволяет мне сориентироваться. Фигуры людей и чудовища обретают подвижность, всё ускоряясь. «Убивший» меня меч всё быстрее скользит вниз и, с отменой замедления времени, на полном ходу врубается в каменный пол, вышибая сноп искр.

Мужик в маске встрепенулся, не в силах понять, почему я, разрубленная напополам, в мгновение ока оказалась в стороне и совершенно невредимой.

Но «горилла» своим крошечным мозгом не уловила произошедших нестыковки и извернув меч, от пола, рубанула наискось по мне.

И снова всё как в густом сиропе. Но я точно знаю, что это не магия сестры. Просто в данный момент мои рефлексы настолько быстры, что я сама для себя невольно «замедляю время»!

Необузданная, дикая энергия бурлит в теле ища выход, цели для разрядки. Я тороплюсь пока она не иссякла и просто запускаю кулак навстречу громадному клинку.

Успеваю заметить, как вокруг костяшек, сжатый чудовищным давление, раскаляется воздух, и моя пятерня вонзается в остриё меча, расплескивая металл, словно жидкость!

Время обретает прежнюю скорость и «горилла» мгновенно взрывается и клубах ревущего пламени! От неё осталась только пара нижних конечностей с торчащим «огрызком» позвоночного столба. А я, открыв рот от шока, смотрю на громадный туннель метров пятнадцать в диаметре, пробитый точно на линии моего удара!

На дальнем конце видны плывущие в небе облака…