О выборе пути.

Пишу от первого лица (так привычнее) о реальных событиях из жизни моего друга. Имена изменены.

Было такое время в нашей стране, когда все выживали кто как мог. Молодым, полным сил и идей, было проще, тем, кто постарше – труднее. Жене тогда было – двадцать шесть, а мне – чуть меньше, двадцать три. Работы по специальности для меня не было, да и вообще работы, и потому перебивался тем, что покупая в глубинке творог и сметану, на стареньком, едва живом ижаке привозил в город на реализацию. Трёхлетнего сынишку, отправленного к родителям в деревню, на нормальную еду, заодно проведывал. Мной выручаемых денег едва хватало на коммуналку и еду, и жили мы фактически на то, что зарабатывала жена. В школу вернуться она пока не могла, ожидала вакансии, и занималась репетиторством по математике и физике. Репетиторам и в советское время хорошо платили, а когда вышел указ запрещающий учителям давать частные уроки своим ученикам, спрос на эту услугу возрос. Так что мы жили нормально. Жена, конечно, выматывалась, но не отступалась, и всё ходила по ученикам, лишь спрашивая меня время от времени о том, когда же я найду что-то постоянное.

Вот и новый рейс в деревню завершается. Багажник загружен товаром. Раннее утро. Останавливаюсь у заправки на въезде в город. Читаю объявление: технологический перерыв на час. Что ж, подожду. Отошёл в сторонку от заправки, к придорожной гостинице, где обычно ночуют дальнобойщики, но не только они, поскольку гостиница приличная, даже с рестораном. Присел на лавочку у входа, и, с наслаждением вытянув ноги, после двухчасовой езды, закурил. Я сегодня возвращаюсь раньше обычного к обеду – хочется поскорее порадовать жену предложением начинающего фермера возить товар на его «каблуке» и обсудить это дело. Куш сулил значительно лучший доход, правда работа предполагала то, что буду работать там, в деревне, два-три дня, а после – здесь продавать продукты, и после реализации приезжать за новой партией. Всё удачно складывалось: и с сыном побуду, и деньги заработаю.

На выходе из гостиницы показалась молодая женщина. Она рылась в своей сумочке, а когда подняла взгляд, почти дойдя по дорожке до меня, неожиданно встала как вкопанная. Это привлекло моё внимание, и я посмотрел на женщину внимательней. Одетая в коротенькое платье, чулки в крупную сетку, со шпильками на ногах, это была подруга моей супруги! Лида густо покраснела. Я вскочил с лавочки:

— Привет! Домой?

— Саш, слушай, не говори никому, ладно, а то, если узнают, после в школу точно не возьмут работать! Я про твою тоже никому не говорю! А ты что, за ней приехал? Зря. Её вчера дальнобойщики сняли на всю ночь. Шесть рыл. Я к ним заглядывала. Она уже никакая, а они всё никак не угомонятся. Югославы. Хоть заплатят хорошо, и то ладно!

От новости я офигеваю, но стараюсь не подать вида:

— Понятно. Ладно, ты моей не говори, что меня встретила – она думает, что я не знаю, сама понимаешь, стыдно мужу и жене говорить об этом. Твой знает?

— Нет, что ты! Убьёт на месте!

— Договорились?

— Да. Эх, мне бы такого мужа, который всё понимает и терпит! Я ей не скажу, честное слово! Только ты здесь лучше не светись – она, думаю, через пол часа, уже тоже, спустится.

Мы расстались, и я, оглушённый новостью, вернулся к машине. На автомате заправил её, доехал до точки, где продавал молочку, даже распродал всё как-то на автопилоте, а все мысли были о произошедшем. Как? Кто надоумил мою любимую заняться этим ремеслом!

Очень трудно приходил в себя, а надо было вновь сделаться таким, как раньше. Я понимал, что сама бы жена на такое не пошла, и только крайняя нужда подтолкнула её к этому. Поэтому, после обеда закончив с товаром, решил поехать к Лиде, поговорить.

Она уже проснулась, но ещё позёвывала. Молча впустила в квартиру и провела на кухню:

— Дома был?

— Нет, товар продавал.

— И как?

— Копейки, но заработал.

— Есть хочешь?

— Неловко как-то!

— Брось! Я хорошо зарабатываю.

Лида сказала это машинально, и, осознав контекст, густо покраснела. Она помолчала, беря себя в руки, раздумывая над тем, стоит ли говорить о главной теме, но, видимо решив, что для этого я и приехал, чтобы разобраться, не стала ходить вокруг да около.

— Хочешь подробностей, как она докатилась до этого? Понимаю. Тут ты прав. Случайно. Предложили как-то раз — возмутилась, оскорбилась. Через какое-то время кто-то другой снова предложил. Поделилась со мной, мол, представляешь!… А я ей правду отвечаю, что ты деваха видная, красивая, и по виду, не блядь подзаборная, а вполне интеллигентная, ухоженная, но явно не богатая, вот на таких мужики и падкие больше всего! Намекнула ей, по секрету, что и сама иногда принимаю такие предложения для поддержания бюджета семьи. Она обалдела и говорит, что не смогла бы так. Ну, я, каюсь, подумала тогда вслух, что если бы мы с ней вдвоём выходили на промысел, то не так страшно было бы, и прежде, чем судить о том, что ты можешь, а что — нет, сперва надо хоть раз попробовать. Она вся в краску. Долго молчала, раздумывая, а после переспросила о том, серьёзно ли я это говорю. Снова говорили об этом. Я рассказала про то, как всё происходит, и что кроме морального дискомфорта в первые разы ничего не происходит. Трах, он и есть трах. Закрой глаза и всё как с мужем. Чувствую, что возбудила её в прямом смысле слова такая идея, но больше всего то, что вот она, я, перед ней сижу, живой пример. Если бы сама ей не открылась, то и не догадалась бы никогда. Твоя начала колебаться. Спросила про то, какие деньги я получаю за это. От услышанного обалдела и не поверила сперва. Я ей пачку купюр показала, и она как-то сникла. Сидит, молчит, размышляет, и не уходит. Если бы её эта идея не зацепила, то она сразу бы повернулась и ушла. Значит, думаю, решится, и будем вдвоём стричь мотель. Потом говорит, что я права, и может быть стоило бы один раз попробовать, видно тогда вы совсем на мели были, и она решилась, чтобы перехватить немного денег. Я ей дала чулки запасные. Полупрозрачную блузку ты сам ей как-то давно ещё купил. Туфли у неё тоже свои были, только гипюровые трусы с разрезом в пройме купили ей в сексшопе. Поносила она их несколько дней, привыкая, а после взяла я её с собой. Твоя пока не зарабатывает много. Боится. Боится, что если клиентов будет много, то ты заметишь то, как её раздолбали. Наивная! Давай, поешь, а я пока тебе ещё расскажу про неё, ты же для этого ко мне и приехал! Тряслась от страха и стыда так, что мужики сразу обхаживать её начали в баре: свежачок они сразу чувствуют. Короче, увёл её один на пол часика в номер. Вернулась в бар. Меня увидела, подсела. И видно было, что и сама не знает, радоваться тому, что сделала, или рыдать, и в то, сколько денег ей мужик из Германии отвалил никак поверить не могла, а после переоделась в дамской комнате, и домой поехала. Недели через две сама позвонила, и сказала, что хочет ещё раз со мной съездить туда, чтобы в себе разобраться до конца. За вечер два раза уводили её. А когда возвращалась, так она сияла вся от того, что так легко такие деньги заработала, и стали мы ездить с ней регулярно. Не часто, один – два раза в неделю. Попробовала с двоими, и сама была в шоке от того, что ничего страшного с ней не случилось. После она начала иногда говорить тебе, что ко мне на дачу едет на выходные. Работали в те дни всю ночь, днём у меня отсыпались, пока мои на рыбалке, а после – пёрышки почистим, и снова едем, ждём таких, чтобы сняли на всю ночь. И так пару ночей. Утром – сюда, домой. Отоспимся, твоя примет душ, сходит на рынок, купит там зелени, ещё чего, чтобы с «дачи» не с пустыми руками, и к тебе. Сегодня она первый раз согласилась пойти с шестерыми на всю ночь. Еле уговорили.

— Да. Спасибо, достаточно!

Это я про макаронные рожки, обжаренные с нарезанными сосисками и кружку кофе.

— Мои мужички уехали рыбачить на два дня, только завтра будут, так что, разговор будет долгим: если Таня увидит тебя с таким лицом – сразу догадается, так что постараюсь объяснить тебе, что она в общем-то и не виновата в том, что так сложилось.

Да, не удивляйся, не виновата! Помнишь, я говорила тебе, что она две недели пропадала, а после снова приехала ко мне? Она в эти дни занималась с одним отпрыском из богатеньких, а после его папашка заявил, что не заплатит ей, если Твоя не переспит с ним и его сыночком, а если согласится – заплатит в три раза больше. Помучилась твоя стыдом, и согласилась, если деньги вперёд заплатит. Заплатил. Решила она тогда, что репетиторства с неё достаточно. Испугалась, что снова нарвётся на такого папашку. Понятно, лучше уж незнакомцу уступить, и разбежаться. Поговорили. Она мне всё рассказала. Сильно переживала за то, что уже раструбила тебе и твоим родителям про удачную работу репетитором, а денег – нет. Стали с ней говорить про постельные дела. Призналась мне, что с чужим мужиком всё острее ощущала, чем с тобой, а с пацаном, бывшим всего на шесть лет старше собственного сына, и вовсе крышу сносило, чудилось, будто своему сыночку отдавлась, и стало ей тогда жутко стыдно за себя и страшно. Стыдно, потому, что испытала такое удовольствие с двумя, какого с тобой не испытывала. Ну, это не новость для меня, да и ты наверняка понимаешь, что один мужик никогда не даст женщине того, что могут двое или трое! Распили мы у меня дома бутылочку, и она рассказала мне про свой первый раз на стороне. Сама не напрашивалась, её принудили три парня в походе на байдарках, твои знакомые, кстати, и она с ними три дня жила, даже не одевалась и не выходила из палатки. Только и делала, что ноги раздвигала, но уже не потому, что заставляли, а самой понравилось быть в роли жертвы, да и удовольствие получала огромное. А после тряслась, что ты узнаешь, что-то заметишь, но ты — не заметил.

— Я заметил, но решил, что это случай, который не повторится, да и они мне признались после, что пьянка попутала. Я из-за этого и работу тогда сменил, чтобы их не видеть.

— Хороший ты мужик! А про то, что на выпускном, пять лет назад нас с ней мальчишки выпускники подпоили, охламоны, и хором, всей параллелью, драли всю ночь — наверняка не знаешь! Твоя просто улетала от восторга, когда её по очереди больше десятка мальчиков ублажали! Нравится ей, когда несколько парней, и ничего с этим ты поделать уже не сможешь! Другой она не станет. Знаешь, а ведь я почти уверена, что со мной она пошла в мотель больше из желания снова побыть вроде как в роли жертвы у насильников, чем из-за денег! Деньги стали для неё оправданием этого, мол – от бедности вынуждена была: так она сама себя оправдывает, это я тебе, как дипломированный психолог говорю. Так что выбор у тебя не велик: уйти от неё, или потерпеть и подождать, когда она наиграется в проститутку и успокоится.

— И долго ждать?

— Не знаю. Месяц-два. Думаю, что к концу лета она угомонится и снова, на время, станет добропорядочной клушей, но только на время.

Я задумался. Ломать семью, если есть шанс дождаться окончания этого закидона жены – глупо, ведь всё хорошее, что было – под откос пустить рука не поднимется, да и любить меня Таня не перестала, просто между ног у неё нестерпимо чешется.

— Задумался? Это хорошо, значит семья, сын — для тебя не пустое место. Но, должна тебя огорчить. Знаешь, как в народе говорят? Если баба чужого попробовала, то – всё, пойдёт по рукам, так что, подобные фортели у неё ещё будут повторяться. Мой тебе совет: глаза на это не закрывай, а просто смотри в сторону, чтобы не видеть и не знать. Перебесится, и, глядишь, годик-два снова всё спокойно будет в этом плане! А лучше – заделай ей второго, чтобы нянькалась с ним, и мысли разные в голову не лезли!

Воодушевлённый временностью этой работы жены, я уехал домой. На душе, на удивление, было спокойно, ведь это просто закидон такой! Так что дома я вёл себя вполне естественно. Не ревность, не обида мучили меня, а лишь любопытство того, заметна ли будет мне широкоходовая посадка моего пуансона в матрице жены вместо првычной скользящей. Лида оказалась права на все сто – через два месяца, в конце августа, Таня вернулась к обычной семейной жизни. Объяснила всё окончанием сезона подготовки абитуриентов, и с «репетиторством» завязала. Лиду взяли в одну из школ, и заниматься этим опасным ремеслом и ей стало не нужно, а после Нового года и моей, не без протекции Лиды, предложили место взамен ушедшей в декрет учительницы математики старших классов. Подруги вновь стали работать в одной школе. Жизнь наладилась. Мы начали часто бывать в гостях друг у друга. Летом Лида с мужем и сыном даже жила у моих родителей в деревне. Были ли у жены ещё какие подработки после? Конечно, были, но едва почувствовав это, я начинал старательно смотреть в сторону, как посоветовала Лида. Но, шила в мешке… И однажды жена поняла, что я прекрасно понимаю, что она занимается сексом на стороне. Вновь поехал к подруге жены, и от Лиды я узнал, что моя супруга начала сниматься для порно фото с разными мужиками с огромными членами, видимо, сочтя это занятие не столь постыдным, чем проституция. Чуть позже Лида сообщила мне, что сказала моей, про мою осведомлённость относительно происходящего, и я в курсе её позирования. Несколько дней жена жутко боялась моей реакции, но я не скандалил. Мы не стали это обсуждать, и она лишь часто, благодарно, молча целовала меня за моё ангельское терпение. Я же оправдывал жену тем, что сам не слишком любвеобилен, и ей просто не хватает меня одного. Испуг испытал лишь однажды, от фотографий, подаренных мне другом, с молчаливой лукавой улыбкой. Оказалось, что он и предложил ей это. Я просмотрел их, чувствуя то, как краснею под его испытующим взглядом. Затем поблагодарил его и убрал снимки. Моё молчание приятель истолковал на свой лад, как разрешение снимать с моей женой всё, что только взбредёт ему в голову. Жена ещё достаточно продолжительное время продолжала сниматься в порно, около года. Монстрообразные мужские причиндалы распиравшие мою любимую Таню на фото, меня иногда поражали своими размерами и шокировали. Прекратила эти эксперименты над своим телом она сама. После нескольких серий секса с псами крупных пород она уже явно колебалась, а после месяца съёмок с осликами, пони, жеребчиками и взрослыми конями – она сама всё прекратила, хотя на фото было хорошо видно то, что она испытывает принимая с мою руку в запястье, дубины коней, и переживает неподдельные оргазмы. Все фотографии жены мне передавал приятель, которого, как после выяснилось, попросила она сама.

Наступила тишина с закидонами, и мы вернулись к прежней доверительности в отношениях, заключив негласное молчаливое соглашение о предании прошлому всего того, что с ней было.

Но, двумя годами позже вновь пришлось терпеть. На этот раз запах конюшни, исходивший от супруги, устроившейся на лето доить жеребцов. Вот тут уже утаить не удалось, когда я, всего через неделю её подработки, провалился в любимую вместе с мошонкой, и разговор всё-таки состоялся. Пришлось жене пояснить мне, что это не измена, просто, такова специфика, а отказаться она не может по контракту, который ей навязали, под угрозой подброса её снимков с конём в школу. Сама суть работы состоит в том, что для того, чтобы породистую кобылку жеребец в процессе не искусал и не поцарапал, у него просто сдаивают семя, а после вводят кобыле. Для этого Таня одевает жеребцу мешочек вроде презерватива. Если мастурбировать рукой – часть сперматозоидов теряет подвижность, и во избежание брака, она, как и её предшественница, которая и научила её, всовывает конский причиндал в себя, и конь, подёргавшись, эякулирует. За смену она эту процедуру проделывает с разными жеребцами шесть – восемь раз, а у взрослых коней агрегаты бывают очень толстыми, вот и получилось так. Зато после признания жена повеселела оттого, что не нужно скрывать и врать. Я же долго приходил в себя, лишь представив то, как в мою любимую жену каждый день поочерёдно не меньше шести жеребцов кончают. Благо, что контракт был только на два месяца, и с перерывом на её ТО по лунному календарю.

Предпоследний закидон жены, которой уже не хватало, видимо, остроты ощущений, случился много позже, лет через пять, в отпуске, в Крыму. Она просто до дрожи захотела секса на стороне, и заявила об этом мне в глаза. И не просто секса, а поработать неделю в подпольном борделе, который посещали и иностранные моряки, среди которых наблюдалось много негров. Загорелось попробовать ей меж расовый секс. Что мне оставалось, когда уже столько лет иду по этому пути! Я согласился. Жена чуть ли оргазм не испытывала по утрам, когда вернувшись, раздевалась перед душем, и я видел потёки чужого семени, сочащегося из неё. Она внимательно наблюдала за моей реакцией и наслаждалась этим. Благо сын не видел всего этого, и мирно спал, не зная, где его мама ночи проводит!

Вот уже и сын давно вырос, женился. Всё идёт как у всех, после её последнего закидона, когда наш парень в семнадцать начал постигать науку сексуальных отношений, и его первой женщиной… Корче, это был последний, но самый затяжной закидон супруги. Больше года я старательно смотрел в другую сторону, а после этого – как отрубило у жены эксперименты на себе ставить. Всё на том и закончилось.

Люди нам завидуют. Завидуют тому, какие преданные и любящие мы супруги, как бережём нашу семью. Мы не спорим, ведь уже скоро будет тридцать лет, как мы вместе.