Ирина подчинилась и припала к его члену усиленно работая розовым язычком. Облизала покрытый редкими волосами мешочек с яйцами, тщательно вылизала все основание и постепенно целуя, перевитый голубыми венами, напряженый ствол, добралась до лилово – багровой головки, где в припухлом разрезе возникла прозрачная капля. Слизнув ее, стала обрабатывать «уздечку», ласково толкалась кончиком языка в канал головки. Сомкнула ладонь на стволе, несмотря на все старания, длинные пальцы с наманикюренными овальными ногтями не сошлись.

… Она заглатывала член почти полностью, смешно морщилась когда накалывалась об волосы и только мычала. На подбородок текла слюна, глаза закрыты.

Сзади подкрался второй, стал пристраиваться. Ирина дернулась когда он пальцами проник в мокрое, возбужденное влагалище, стал раздвигать… Она лишь шире раздвинула облегчая проникновение члена, заменившего пальцы.

Ритмично двигаясь, он умудрялся при этом тискать, свисающие под своей тяжестью, болтающиеся от толчков груди и зад.

Минут через пять мужчины поменялись. Ритмичная музыка приглушала хлюпанье и чавканье членов во влагалище, женское мычание и урчание с членом во рту, довольный рык мужчин и их шуточки на родном гартанном языке, которыми они обменивались, обсуждая прелести «dieser Russischen Schlampen’ ( этой русской шлюхи).

Ирина Григорьевна немецкого языка не знала, а вот ее партнеры, доктора из города – побратима, сносно владели русским. С криком » Ich comme!» ( Я кончаю!), обладатель «монстра» низкорослый крепыш с сединой на висках, извлек его, сорвал презерватив и кончил ей на ягодицы и поясницу. Его коллега, шуплый блондинчик, имевший достоинство менее внушительное, кончил ей в рот. Ирина, подозревая в намерении украсить белыми узорами ее лицо, пресекла попытку вытащить член, сжала и он кончил… Проглотила, победно взглянув на раздосадованного немца.

В попку она им тоже не дала, справедливо полагая, что крепыш Пауль там все порвет, а блондинчик Генрих – обойдется. Очень он наглый, когда был сзади, ножиданно вытащил член и направил его в сморщеную звездочку ануса… Но она так резко вильнула широким задом, что он едва не упал.

… Потом они сидели за кухонным столом, обиженные и надутые, облаченные в ее халаты, одеваться не спешили, надеясь на продолжение… Ирина готовила им кофе в старинной турке, грациозно переступая с ноги на ногу, покачивая попкой, едва прикрытой подолом. Ее ноги с точеными икрами, белизна бедер притягивала алчущие взоры. Гости и хозяйка принимали душ по – отдельности, от совместной помывки она решительно отказалась. В тесноте ванной комнаты ей не отбиться. Конечно было опрометчиво было приглашать их домой, но природа требует, не идти же с ними в гостиницу, в сауну или съемную квартиру… Могут нагрянуть другие «камрады» и тогда точно будет: ‘ Ich liebe Gruppensex! Das ist fantastisch!» В городе немало «гансов», в связи с предстоящим открытием нового медицинского центра на территории ГКБ. Вообще она не хотела с двумя, приглашала Пауля, а этот Генрих привязался как банный лист… «Пришлось!» – вздохнула Ирина. Увлекшись размышлениями, чуть не прозевала миг, когда поднявшаяся желтоватая пенка не перехлестнула края турки. Улыбаясь разливала ароматный напиток в пузатые чашечки старинного фарфора, синевато просвечивающего и звонкого. Турка и чашки достались от родителей, память детства. Еще одно «наследство» покоилось в ящике шкафчика, в банке с надписью «Рис». Вороненый, потертый «ТТ» с насечками на кожухе и пластмассовыми щечками рукояти. Еще одна память детства… Отец научил ее обращаться с ним, забираясь в лесную глухомань, палили по жестянкам и бутылкам. Патронов осталась, правда, одна обойма… Она могла бы поквитаться с обидчиками, но мысль о том, что будет с дочерью, если ее посадят, остановили. Ирина сломалась, покорилась, потеряла себя… Теперь забрежжила надежда выпутаться… А если она, выбравшись из одного болота, угодит в другое? Если избавитель, наигравшись, пресытившись, тоже начнет «подкладывать» под нужных ему людей ?

Напоив гостей кофе, Ирина выпроводила немцев, хотя они намеревались остаться на ночь и возможность была… Уже неделю Настя отдыхала в детском лагере близ Геленджика. «Хорошего понемножку!»

Теперь она сама решала с кем, как и куда… Немцы это так для разрядки.

Жизнь кардинально изменилась, Кабан обходил ее за версту, а если случайно сталкивались, вежливо здоровывался, но в щелках глаз под очками лютая злоба… У него еще был «компромат» и она ломала голову, как выпутаться из его сетей. Жизнь шла своим чередом: прием больных, выезды на дом, дежурства строго по – графику. Она снова почувствовала себя женщиной, а не «подстилкой» для скотов.

Ирина не забыла свое обещание Эдуарду Николаевичу, стала еще более уделять внимание своему телу – массаж, фитнесс. Готовясь к свиданию, с помощью разных «штучек», разрабатывала задний проход для безболезненного проникновения, носила пробки.

По – утрам, в обтягивающих леггинсах и коротком топике, открывавшем полоску животика, совершала пробежки, приковывая к себе восхищенные взгляды мужчин. Женщины надев на лицо маску безразличия, рассматривая ее тело, испытывали зависть.

Дома, рассматривая в зеркало обнаженное тело, задавала себе вопрос : «Что он такого нашел во мне ?»

Вспоминала учебу в институте и ординатуре. Ее научный руководитель, профессор, доктор наук – седой, но крепкий старикан, галантно целовал руки, задерживал у губ дольше, чем следовало… Все знали, что он принимает натурой зачеты у красивых, но ленивых студенток, «ради торжества науки» спит с молодыми аспирантками… Откуда только брались силы в тщедушном на вид теле ? С этим телом «познакомилась» Ирина… С содроганием вспоминала, как в первый раз лежала обнаженная, с бесстыдно раздвинутыми ногами, а он с упоением вылизывает ее, стоит опустить глаза как видно как шевелиться седая голова между худыми плечами, видна спина с ложбиной позвоночника и острыми лопатками, тощий зад. Время от времени он приподнимал лицо перекощенное параксизмом страсти с тонкогубым ртом и вытянутым подбородком, блестевшим от ее соков… Шарил по ее телу руками, смотрел как Ирина, закрыв лицо ладонями, содрагается в рыданиях:

– Ой, как стыдно!… Ой, как стыдно !

Наконец он лег на нее, подложив подушку под зад. Пришлось повозиться. Узкое влагалище никак не хотело впускать его достоинство – длинное, чуть изогнутое с большой грибовидной головкой… ( Позднее оно побывало и в ротике Ирины – первый опыт орального секса. ) Наконец, профессор резко прорвал преграду, приглушив ладонью ее крик. Спустя несколько минут поднялся тяжело дыша…

Она помнила только боль и тошнотворный, выворачивающий на изнанку стыд.

Вернувшись, перевернул безвольное тело девушки, отечески гладил по волосам, лопатки, ложбину позвоночника, выпуклые ягодицы, шептал в горячечном возбуждении:

– Ириночка, твое тело это статуя греческой кориатиды…

Потом он содомировал ее, повозившись в ней пальцами со смазкой, она не сопротивлялась, лишь срывалось с губ, искусанных до крови, жалобное:

– Мамочка… Не надо… Пожалуйста!

Ирина тряхнула головой, будто гоня от себя, кошмар нахлынувших воспоминаний.

Говорили, что похотливый козел так и умер на ком то: захрипел и свалился. Был большой скандал!

Потом были и другие… Все как всегда.

Продолжение следует…