Узнав о смерти Эдуарда Николаевича, Кабан преобразился. Он расправил плечи. Вновь в коридорах, палатах, кабинетах раздавался знакомый рыкающий бас:

– Распоясались!… Распустились!… Развинтились!… Взомнили о себе !

Для женского персонала, зрелых и молодых, привлекательных и симпатичных, вновь наступали черные дни. Все со страхом ожидали: «Что будет дальше ?… «

Ирине Григорьевне он грозных разносов не устраивал. При встречах был спокоен и вальяжен, но в глазах она замечала нехороший блеск. Он не торопился, обдумывая, как лучше отомстить за недавний страх и унижение.

Ирина готовилась дать отпор, прежнего она не допустит. » Компромат» исчез…

«Если полезет, отхвачу вместе с яйцами!… Пусть скандал, пусть суд, но прежнего я не допущу… Хватит! » Она подумывала даже уволиться. Эдик, будто предчувствовал: он оставил ей приличный счет в банке, двухкомнатную квартиру в новостройке – можно сдавать… Когда он был жив, ей звонили из частного пансионата для престарелых.. .

Но сбежать, это тоже унизиться. Получив место заведующей по протекции, хотела доказать всем, прежде всего самой себе, что она не «пустышка». Хотя флешка уничтожена самолично, порой во сне приходил ужас о пережитом.

.. . Вот она обнаженная ничком на кушетке, руки бессильно опущены, голова свесилась вниз с краю, черная челка занавесом, перед глазами серый ковролин пола.

Вокруг суетятся голые мужики. Кабан дает наставления:

– Мажь, мажь, как следует… если рыпнется, держите. Котяра, не много ли ты ей вколол ? Лежит бревно бревном…

В ответ глумливые смешки Иволгина:

– А пизд*нка была «мышиный глаз», а ведь рожала… Совсем не еб её летчик ! Для нас берег!

– Михал Михалыч, можно я ей за щеку дам? – нудит Котов.

– Не торопись, а то откусит ненароком! Иди порадуй куняшкой Екатерину Николаевну…

Котов послушно шлепает к женщине с призывно распахнутыми ногами, развалившейся в глубоком кресле. Она жаждет свою долю удовольствия на этом «празднике любви».

Кабан смачно плюет на колечко ануса. В этом плевке больше презрения, чем заботы о безболезненом проникновении. Услужливый Иволги обработал все лубрикантом.

– Ключ на старт! – командует Кабан.

– Поехали – и – и ! – он делает шлепок по ягодице.

Член в блестящем от смазки презервативе, входит во внутрь… .

… . Ирина вскочила в холодном поту. Тряхнула головой, будто прогоняла кошмар:

– Нет, так можно сойти с ума !

Встав с постели, плеснула в маленькую рюмку коньяка из фигурной бутылки. Согревая рюмку теплом подошла к зеркалу. Вид ужаснул: всклокоченные волосы, красные пятна на лице, лихорадочный блеск глаз…

Медленно выцедила золотистый напиток, смакуя. По телу разлилась теплота. Перестелив постель свежим бельем, легла, свернувшись калачиком и укрывшись с головой, будто легкий шелк мог защитить, уберечь.

Она переживала гибель Эдика в глубине души, с показным спокойствием на людях. Дома, в одиночестве, плакала, вспоминая его жаркие ласки и мускулистое тело.

Чтобы заглушить боль утраты, внушала себе:

– Ну кто я ему? Любовница… Сколько у него было таких ! Замуж он меня не звал, даже не намекал…

Она была благодарна ему. Три человека, участники и свидетель надругательств, исчезли из ее жизни. «Наверное в аду!»

А Кабан здесь, рядом.

Эта мысли терзали ее, мешали жить. Одно утишение – Настюша. Дочь вернулась с моря загорелая и бодрая. Она заметила перемену в настроении матери.

– Мама, что с тобой ? Ты грустишь о папе? Разреши ему после командировки жить с нами… А еще лучше, давай уедем с ним…

Ирина прижимала дочь к себе, улыбалась, а глаза затопило слезами.

– Мама, ну почему ты плачешь?

– Ничего, ничего… Это я от радости, что ты вернулась и мы снова вместе…

Она старалась все свободное время проводить с дочерью. Гуляли и хлопотали вместе на кухне.

Она недоумевала: куда исчез Пауль ?

Ирина не знала, что он закрутил роман с болтушкой медсестрой. Альбина оказалась доступной и безотказной. На первом же свидании Пауль отымел ее во все «дыры». Это свидание и последующие он снимал тайком, монтировал так, что бы в кадре не было его лица, продал и не плохо наварился. Кое – что перепало Альбине в виде подарков. Ни о чем ни подозревавшая Альбина, расценивала эту «щедрость» по – своему, думая, что Пауль втрескался в нее по уши и строила матримональные планы. Через короткое время, насытившись, Пауль решил разнообразить отношения. Да и заказчик требовал «изюминки». Когда к ним в постели внезапно присоединился Генрих, это сначала возмутило Альбину. Но, Пауль горячо заверил ее, что это обычная практика в цивилизованном мире, где ревность предрассудок… Окончательно ее сломил прямой вопрос: » Хочет ли она стать фрау Шульман ? Если – ja, то должна ему верить… «

Втроем выпили кофе. Как вы дагадываетесь, у Альбины он был с «начинкой».

Они долго и мощно брали ее по очереди, меняя позы. А потом устроили «сэндвич»: Генрих уложил ее на себя, а Пауль сверху, рывком ввел член в анус…

» Изюминкой» были кадры, где Генрих вылизыват киску Альбины, а Пауль наяривает ему в зад!

Пауль всерьез стал подумывать о привлечении к «делу» и Ирины… Но этому было не суждено сбыться.

Пауль возвращался из Центра. У самого дома ему попались двое. Дорожка выложенная плиткой была узка. Пауль, хотя не из робкого десятка, попятился давая дорогу. Неожиданно его спросили:

– Доктор Шульман, если не ошибаюсь?

– Да… Что вам угодно?

Ответом был мастерский удар в чувствительную часть тела. Пауль жадно хватал ртом воздух.

Тот же голос признес:

– Ирину Григорьевну просили оставить в покое, а иначе… – крепкая рука схватила его за достоинство, так что он захрипел. – Vestehen?

Еще один удар и он лишился сознания. Очнулся он на скамейке возле подъезда. На него наткнулась Дора, выгуливавшая Альму. Овчарка сделав свои «дела» наткнулась в кустах на лежащего без сознания Пауля. На громкий лай прибежала хозяйка. Она позвала на помощь и немца перетащили на скамейку.

– Милый, Пауль, что с вами? – причитала она, стоя на коленях возле скамейки – На вас напали ? Кто ?…

В полицию Пауль не стал обращаться, на теле никаких следов , деньги и ценности целы. Этих людей он не мог опознать…

Продолжение следует.