Раздался звонок телефона. Он не дал ему кончить. Посмотрел – звонил Эдуард Николаевич. Кабан отстранил голову Лидочки от своей промежности, молвил:

– Убирайся !

Та вскочила на ноги и скрылась.

– Привет Феллини! Как поживаешь! – раздался знакомый голос.

– Кто кто? – – не понял начальственного юмора Кабан.

– Ой, извини, перепутал… Тинто Брасс ты наш, доморощенный ! Слыхал, любишь снимать интересные фильмы ?

Михаил Михайлович недоумевал: «Пьяный он что ли ?» Ответил угодливо:

– Это я, Эдуард Николаевич… Я рад Вас слышать.

– Знаю что ты! – и сразу огорошил вопросом, – – Ты зачем, жирная свинья, снимал меня с девочками ?

По спине Кабана пробежали мурашки, выступила испарина, голос задрожал:

– Никого я не снимал…

– А Ирину ?…

– Какую Ирину ? – он пытался сохранить спокойным голос.

– Врача своего! Ты мне дурку не включай, хуже будет…

Наступила тягостная пауза, в горле пересохло, он отхлебнул глоток вина, чтобы погасит этот жар.

– Ладно. Подошлю человечка, отдашь ему все, что снимал с ней… Не вздумай обманыват и делать копий. – – он обрисовал его жизнь в случае ослушания:

– – Будешь спать в общей камере, возле параши, станешь из «Мишки» – «Машкой только и всего делов ! – издевался он над Кабаном. – – Я то отмажусь… Ты диагноз «острая сердечная недостаточность» знаешь ? Можешь его заиметь, ведешь нездоровый образ жизни, понимаешь( это слово он произнес подрожая интонации Бориса Николаевича) Грехов на тебе, как на собаке блох! Сейчас министров и губернаторов сажают, а заодно и тебя зона ждет… Он продолжал :

– К Ирине больше не лезть, выпиши премию, за «моральный ущерб, дочке – путевку на море достанешь. И подумай насчет ее карьерного роста, хорошо подумай !

Не засиделась ли твоя прошмандовка Катька в теплом кресле? Людей лечить надо, по вызовам бегать… А ?…

– Я все сделаю, как скажите !

Потом он окончательно добил Кабана:

– Хочешь я тебе кино подкину? Как твою пьяную Дорку тянут в «три смычка». Студенты ее, что ли… Смотрел – слюньки текли. Сочный у тебя бабец, сиски пятый номер, а жопа.. . ммм. Они ей там по – двое засаживают, в обе дырки… Ну, сам посмотришь…

Звонок оборвался.

Кабан сидел со спущенными штанами и молчал. Потом завыл и разразился гневом:

– Сука! Тварь продажная, нажаловалась!

В комнату робко вошла Лидочка, спросила еле слышно:

– Михаил Михайлович, мне продолжать? – во взгляде испуг и покорная готовность.,

Он посмотрел на ее симпатичное лицо, тяжелые груди, распирающие бюстгальтер, располневшую талию и раздавшиеся бедра, потом глянул на свой сморшенный, поникший член, сказал с досадой:

– Иди пока… После придешь.

Женщина схватила ворох одежды и исчезла.

Оставшись один, он ломал голову как сказать Екатерине Николаевне, что ее приказано убрать… От оскорбленной женщины можно ждать чего угодно. «А вдруг у нее сохранилась копия видео? Ей ничего не будет, а мне жопой расплачиваться ? «