Ольга, не мешкая, выскочила на балкон, как есть голая, и быстро собрала майку и пару моих трусов. (И когда она умудрилась их постирать?) Вернувшись в комнату, она смахнула прядь с лица и сладко потянулась. Дождевые капли пробежали по телу и закапали на пол.

—Русалка, как есть русалка, заманивающая в свои объятия, от которых не откажешься, —сказал я ей и Федор подтвердил мое настроение.

—Точно, сексуальный маньяк, —хихикнула Ольга и дернула за Федора.

Федор тут же пожелал познакомиться поближе, но в это момент сверкнула молния, и грохнуло.

—Давай окно закроем, а то еще залетит, —предложила Ольга и побежала закрывать окно в кухне.

—Кто залетит? —поинтересовался я, закрывая большое окно в комнате.

—Кто, кто— молния, ведь не я же, —ответила, сострив, Ольга и что-то упало на кухне. —Картошка уже практически готова. Есть будешь?

—А, давай, —согласился я. —Там, у меня пиво есть в холодильнике, вот мы и…

Закончить ответ мне не дал звонок в дверь. Мы метнулись в поиске разложенных на этот случай вещей— шорт и халата. Ольга, как всегда, быстрее меня оделась и, не дожидаясь пока я одену шорты, побежала к двери. Чертыхаясь, я забежал в ванную и, определившись где перед, где зад, одел шорты. Эти «бисексуальные» шорты купила мне Ольга и хихикала, когда выяснялось, что я вновь спутал стороны. Но шорты были классные, легкие, с сеточкой по бокам, как раз для наших жарких тропических резко континентальных широт.

В прихожей зашумели, зашлепали босые ноги и, когда я вышел из ванной, то сразу наткнулся на мокрую Светку. Она была даже не мокрой, а было впечатление, что ее окунули в бассейн, а потом поставили посреди нашей квартиры. Короткая легкая юбочка «Смерть пенсионерам», широкий красный ремень, сверхпрозрачная маечка, все это плотно облегало ее фигуру и показывало какое белье одето на ней сегодня. А одето было сегодня как раз то белье, которое мне нравится. Кружевное, тонкое, вызывающее желание снять его и дотронуться до того, что так мило прикрывалось им. Ольга принялась командовать.

—Свет, давай раздевайся и в ванну, а то простынешь, —это ей. —Ну, а ты чего встал? —это уже мне. —Давай-ка на стол накрывай.

Ольга, не обращая внимания на меня, деловито стащила с не сопротивляющейся Светки майку, обнажив ее грудь в лифчике, сквозь ажурную ткань которого выступили двумя бусинками соски. Приятное зрелище.

—Давай, давай, —погнала она меня на кухню, а сама затащила Светку в ванну.

Там долго плескалась вода, девчонки хихикали, а я накрывал на стол. Селедка, картошка плюс зелень сверху и немного масла, потом порезал салат, помидоры, огурцы, расставил тарелки, поставил бокалы под пиво. Вроде все готово.

На кухню зашла Ольга. Халат ее был промочен на груди и животе и рельефно облегал ее. Проинспектировав готовность стола, Ольга чмокнула меня в щеку, и, шепнув:

—Сейчас переоденусь, —убежала в комнату.

Дождь тем временем все шел, молнии сверкали, становилось все темнее. Дверь ванной открылась и появилась Светлана. Раскрасневшаяся от горячей воды, одетая в Ольгину ночнушку (ой, ну почему она дала ей именно эту самую сексуальную и любимую мною) Светка шлепнулась на стул и откинулась назад, подперев стенку.

—Как ты так умудрилась? —поинтересовался я, стараясь не смотреть на прелести, просвечивающие сквозь ткань.

—Не поверишь, когда села в автобус, было солнце, а как доехала до остановки, так пошел дождь. Сначала стояла под навесом, но, промокнув, решила зайти к вам. Дождь холодный.

За окно в этот момент сильно грохнуло, и в окно ударила новая волна дождя.

—Так и хлещет? —поинтересовалась она.

—Не только хлещет, —ответила Ольга, заходя на кухню, —но даже и усиливается. Так что, придется сидеть в темноте.

—С чего это? —поинтересовался я.

—С того, что свет отрубили, —отрезала Ольга.

Я посмотрел вокруг и заглянул в холодильник. Он встретил меня молчаливой темнотой камер. Действительно, свет отсутствовал.

—Пойду за свечками, —предложил я побрел в комнату.

В полутьме Ольга стояла в проходе кухни и выделялась таким силуэтом, что промахнуться мимо было трудно.

—Давай-ка, милая, посмотрим вместе, —предложил я, захватывая ее за талию, —а то после твоих уборок ничего не найдешь.

—Вот видишь, —обратилась Ольга к Светке, —вот она тяжелая женская доля— жить с тираном.

—Ты же говорила раньше с сексуальным маньяком? —делано озабоченно переспросила Светка.

Хмыкнув и покачав головой, я пошел в комнату. Они засмеялись за моей спиной и Ольга, положив руки на мои плечи, пошла следом. Выйдя в комнату, я повернулся к ней, подтянул ее к себе и, прижавшись, тихо задал вопрос:

—Почему дала ей эту ночнушку?

—Первое что подвернулось под руку, а только потом, увидев, поняла. Не переодевать же ее? А что, завлекает? Хочется потискать? А? Надеюсь, Федор не набросится прямо за столом? —Она нащупала сквозь ткань шорт мой член и ласково прижала рукой.

Тут я обратил внимание, что она сама одела полупрозрачную ночнушку. У которой грудь, низ живота, короче, все нужные места открыты, вернее, прикрыты узорчатой прозрачной тканью.

—Совсем, дурочки, меня с ума решила свести? —зашептал я, прижимая ее к полувставшему Федору.

—Тормози, тормози, сексуальный маньяк, —зашептала она, освобождаясь от моих рук. —Свечки, по-моему, в нижнем ящике твоего стола.

Свечки действительно оказались в нижнем ящике стола. Там же я нашел и спички. Ольга же зазвенела в баре и вытащила рюмки и бутылку виски. На удивленный мык с моей стороны последовал простой и обезоруживающий ответ:

—А согреться?

Ну, куда же согреваться, когда жара на улице? Но, просто выпить я был не против, а даже за. Между тем темнота усиливалась. Хотя дождь и не шел уже так сильно, но темные тучи перемещались туда-сюда с огромной скоростью. Даже казалось, что кто-то мешает их по своей прихоти. Темнело.

Сидя на кухне, Светлана завернула нижний край у ночнушки и забралась с ногами на стул. Ее голые коленки, шея и полуоткрытая грудь маняще белели в наступившем полусумраке. Она уже звонила родителям, чтобы сказать, как она промокла, и что она, очевидно, останется ночевать у нас. Ольга, продолжив разговор, подтвердила это и, похихикав о чем-то с матерью, повесила трубку. Я же поставил на стол подсвечники и стал пристраивать в них свечки. Они упорно не желали становиться и, объединив усилия, мы со Светкой, наконец, закрепили их в подсвечниках. Касаясь руки Светки, я чувствовал их тепло и невольно косил глазом в разрез, вернее сказать, в распах ночнушки в котором упругая грудь четвертого размера в такт повторяла все движения Светки. Ольга пошуршала чем-то в холодильнике, достала лед, наколола его, отпуская шутки по поводу Чубайса и сговора его с природой. Вновь хлопнула дверью холодильника и вытащила горчицу. Эти звуки создавали приятную ужинную суету при свечах на кухне. Когда мы сели, сверкнула молния, и грохнуло так, что сработали сигнализации сразу у всех машин. Вот под такой грохот мы выпили, поели. Потом выпили, потом опять закусили. Машины за окном раздирались, хозяева выскакивали и пикали сигнализациями, стараясь утихомирить машины. Ольга вновь, полезла в темный холодильник, вытащила и стала резать копчености, одновременно беседуя с нами стоя в полуоборот. Темы были всякие, мы быстро перескакивали с одной на другую, ржали. Было весело и полбутылки виски странно, но кончились быстро. То ли от выпитого, то ли от мерцающего пламени

свечей мне показалось, что Ольга стоит вообще голая, а Светкина ночнушка стала еще прозрачней и ажурней, и ее прелести стали еще отчетливей. Я потряс головой и убрал пустую бутылку со стола.

—Что-то мало, —констатировала Ольга, ставя на стол тарелку. —Надо бы добавить.

—А? —удивился я. —Добавить?

—Ага, —подтвердила Ольга и посмотрела на Светку. —Ты как?

—Нормально, еще хочу, —подтвердила Светка и скорчила физиономию, от которой мы легли от смеха.

—Ладно, пойду, принесу, —согласился я и пошел в комнату.

Пошуршав в комнате с принесенной свечкой, достал коньяк. Возвращаясь, по пути зашел в ванную, помыть руки, так как вляпался в какой-то крем или что там еще, пока искал бутылку. Ольга любила бросать открытые кремницы, тюбики и так далее. Хобби это называется. Ванная в свете свечи была таинственна. Полусумрак, сквозь который проступало развешанное женское и мужское белье, окружал меня, завораживая своей полутемной неразгаданностью. Пристроив свечу, я стал мыть руки. Повернув голову в поисках полотенца, увидел прямо перед носом лифчик, который неожиданно пахнул каким-то ароматом, от которого у меня закружилось в голове. Присмотревшись, я понял, что эта часть интимного туалета Светки. Тут же рядом висели и ее трусики, такие же аппетитные и нежные. И тут мне так захотелось снять ЭТО с нее, почувствовать, как трепещет тело под моими руками, освобождаясь от мнимой защиты белья. Опешив, я сел на край ванны и вытер внезапно выступивший пот. Федор активно стучал, стараясь вырваться, но я сделал глубокий вдох, успокаивая его. НО вместе с воздухом я втянул в себя этот аромат, от которого у меня еще больше закружилось, а Федор активней зашевелился.

«Что за чертовщина!»— подумал я про себя и плеснул в лицо холодной водой.

Досталось также и Федору, после чего он стал утихать и успокаиваться. Когда я явился в кухню, холодильник вздрогнул и заурчал. В ванной вспыхнул свет, замигали нули в часах.

—Свет дали, —обрадовались девчонки, —можем и музыку послушать. А вот свет зажигать не надо.

Ольга сбегала в комнату и притащила магнитолу. Поставив ее на кухонный разделочный столик, она включила свой любимый компакт— Франк Синатра. Я знал, что сестрички питали страсть к этому певцу далекой и ненужной мне Америки, и поэтому я купил в подарок и той и другой комплект компактов с концертными записями Франка. Под песню «Незнакомец в ночи» мы раскупорили бутылку и хлопнули еще по одной. Певец неназойливо пел о своих чувствах и какой-то там невыраженной тоске, мы же весело болтали, все больше скатываясь к опасной черте, после которой темы разговоров становились все более двухсмыслеными, почти на грани. Перейдя через которую, события развивались по двум направлениям— либо в койку, либо в философские беседы. Так и произошло. Наливая очередную порцию, я неудачно сел и прищемил себе полудремлющего Федора тканью шорт. Пискнув, я поправил шорты, а сестры прыснули.

—Чего смешного? —поинтересовался я. —Чего ржем?

—А ты не знаешь? —деланно удивилась Ольга. —Вот как вы устроены.

—Это кто вы? —поинтересовался я, наперед уже зная ответ.

—Мужчины, —ответила Светка, —вообще, мужчины такие создания…

—Какие такие? —расправил я плечи.

Такие псевдоспоры возникали частенько, но как всегда всё оканчивались бурным сексом, в котором мы, по очереди, одерживали полную победу. На улице постепенно утихало. Температура снизилась, и не было того изнуряющего жара, вытапливающего из тебя липкий и тянучий пот. На кухне также стало приятно прохладно, и я выключил вентилятор.

—Да вот такие, болтается что-то такое, —протянула Ольга и выпила полную рюмку, —так недолго и того… прищемить.

—Ага, —поддержала ее сестра, —и еще вы очень гордитесь своими… —тут она замялась.

Ольга закончила за нее:

—… яйцами.

—А, вы гордитесь своей девственностью и носитесь с ней… —ответил я и тоже «принял на грудь».

—Да, носимся, потому что это важно для нас. Кого попало не пустишь в себя, —неожиданно злым голосом ответила Светка и тоже «дернула».

—Ага, точно, —подтвердила Ольга и налила еще себе и Светке, —тут вопрос сложный и мужчинам не понять.

—Конечно, мужчины— все тупоголовые, —обиделся я, —куда уж нам.

—Нет, правда, —заторопилась Светка, —ты думаешь, что знаешь как это?

—Что это? —не понял я.

И получил от Ольги шутливый подзатыльник.

—Что, что, дефлорация, —со смехом сказала Ольга и положила руку на плечо сестре. —Это вот вопрос и просто так его не решишь. Вот она девственница и терять свою девственность, как попало, не хочет.

Даже в полумраке свечей было видно, что лицо Светки залила краска. Ольга же, напротив, как-то раздухарилась и принялась чуть ли не читать лекцию по вопросу потери невинности. О том, как тяжело пойти на это шаг, как потом испытывает чувство вины, но перед кем и за что не понятно и все такое. Видать коньяк, смешавшись с виски, сделал свое дело. На мои попытки уйти от этого разговора, Ольга еще больше разошлась и, указывая пальцем на меня, спросила прямо:

—Ты сам-то девственницу хоть раз? Или у тебя были только девушки уже?

Хотя мы и договорились с ней уже когда-то, что не будем трогать вопросы прежней жизни, я, набрав воздуха, ответил ей, глядя в глаза:

—Нет, не было. Только женщины. А хотелось бы попробовать. Но я же женат на тебе. И изменять тебе не собираюсь.

Такой ответ видно устроил Ольгу. Она откинулась и погрозила пальцем.

—Смотри у меня! Вот, если что, —она вновь положила руку на плечо Светки, —есть хорошая замена. Умру— женишься на ней.

—Ты чего-то, напилась, по-моему, давай-ка, милая, не пей больше, —решил я свернуть разговор, который уже пошел как-то боком и создавал неловкую, даже можно сказать опасную обстановку.

Светка сидела и молчала, но по глазам видно было что ей и неловко слушать, и не хотелось прерывать этот разговор. Ольга же не обращала внимания на мои слова и продолжала расписывать прелести ее сестры. Начиная от кулинарных способностей до романтического характера. Я же с холодеющим низом живота сидел и хотел либо уйти, либо завернуть Ольгу в другую сторону. Но встать я не мог, так как Федор уже вырвался на простор, и любое мое движение в вертикальной плоскости обнаруживало его в горизонтальной плоскости явно и рельефно. А завернуть или остановить Ольгу было невозможно. Ее несло.