Телефонный звонок раздался на день раньше запланированной встречи

— Дмитрий, — озабоченно заговорил Виктор Андреевич, — я бы хотел уточнить у вас один вопрос. Дело в том, что мне сегодня звонил следователь по тому самому делу. Он периодически консультируется у меня касательно разных вопросов. Так вот, я ему рассказал о вашем случае, разумеется, не приводя никаких подробностей. Он бы очень хотел побеседовать с вами лично.

Я промолчал, раздумывая.

— Вы, пожалуйста, не думайте, что я разгласил какие-то сведения! – доктор принял моё молчание за испуг, — Все наши договоренности в силе! Если не хотите предавать произошедшее огласке, я просто скажу, что вы не будете общаться, и на этом всё.

— Я буду общаться, — ответил я спокойно, — буду, чтобы этих негодяев поймали и, наконец, посадили.

— Добро! – уже спокойнее ответил доктор, — Он находится в другом городе, но я организую видеосвязь на нашей следующей встрече.

Следователем оказался довольно молодой человек: высокий, худой, с умным, симпатичным, и очень цепким взглядом. Без всяких официальных премудростей он поприветствовал меня с экрана монитора, представившись просто Сашей. Я услышал довольно эмоциональную историю о том, сколько крови выпило уже у него это расследование. Но он упрямо отказывался сдавать его в архив, несмотря на настойчивые намеки начальства и явную бесперспективность.

— Полгода назад наш уважаемый доктор и мой спаситель, — Александр вежливо кивнул в сторону Виктора Андреевича, — сообщил о том, что нашлась девушка, ставшая одной из жертв. Я было воспрял духом, но через неделю потерпевшая категорически отказалась давать показания, — следователь грустно вздохнул, — Конечно её можно понять: у неё уже семья, дети… Но судьба решила дать мне второй шанс в Вашем лице.

— Я готов оказать любую посильную помощь.

— Доктор сказал, что смог прояснить Вашу память. Можно попросить изложить все события, как Вы их помните?

Весь вечер я повторно рассказывал следователю всё то, что уже поведал доктору. При этом он задавал бесконечные уточняющие вопросы, больше касающиеся внешности всех фигурантов дела и каких-то их отличительных особенностей. Закончили мы, когда за окном уже зажглись фонари. Александр еще раз бегло пробежал по сделанным записям и поднял на меня извиняющийся взгляд:

— Скажите, Дмитрий, вы планируете рассказать супруге о… произошедшем?

— Хороший вопрос, — грустно улыбнулся я, — рано или поздно это придется сделать.

— Я бы хотел попросить вас сделать это своевременно, чтобы мы оформили два заявления.

— А если она не захочет писать заявление?

Следователь поджал губу:

— Дим, от этого очень многое зависит. Попробуйте убедить.

Предстояло самое трудное. Вечером после ужина я подошел к Тане и, погладив за плечи, попросил присесть на диван для серьезного разговора.

— Я бы хотел рассказать тебе… кое-что…

— Так, — Таня любопытно улыбнулась, — кое-что – это очень интересно. Я слушаю.

— Это касается нашего свадебного путешествия.

— Ты ж только недавно спрашивал меня про это.

— Я спрашивал, чтобы убедиться, что ты тоже ничего не помнишь.

— Как это не помню? Я всё помню!

— Это ты так думаешь… Мы не лежали в больнице. И никакой грозы не было.

Таня нахмурила брови, внимательно глядя мне в глаза:

— Что с тобой? Ты в порядке?

После того, как начало разговора было положено, мне стало легче. Таня узнала о моих видениях после травмы, о знакомстве с врачом, и сеансе гипноза.

— Почему ты мне ничего не рассказал сразу? – всполошилась она, — Зачем пошел на этот гипноз? Тебе внушили какую-то чушь, в которую ты поверил!

— Таня, не кричи и постарайся выслушать спокойно. Мне никто ничего не внушал. Доктор снимал весь сеанс на видео и потом продемонстрировал. Да и вспоминать я начал еще до этого гипноза. Ты помнишь тот вечер перед грозой, после которого нас положили в больницу?

— Ну… да… — Таня свела брови.

— Во что я был одет тогда?

— Ну… наверное, как обычно: в джинсы и футболку.

— Наверное? Я точно спрашиваю.

— Да не помню я таких подробностей! – нервно взмахнула рукой Таня, — Пять лет прошло.

— А перед прогулкой, мы забирали плед из номера?

— Конечно! И плед, и шампанское, и бокалы.

— Зачем же нам нужен был плед, если на улице была гроза?

Таня уставилась на меня.

— Ну, может быть, грозы тогда еще не было…

— Опять «может быть»! Так была гроза или нет? И когда она началась?

— Дим, — после долгих раздумий ответила супруга, — я, действительно плохо помню тот день, но ведь нас контузило. Не удивительно, что память отшибло.

Я вздохнул и вышел из комнаты. Таня метнулась вслед:

— Нет, ну, Дим, это более логично, чем то, что ты мне пытаешься донести. Получается, нас загипнотизировали, похитили! И для чего?

— Для того, чтобы заниматься порнографией.

— Ч-т-о-о-о-о?!! – глаза жены полезли из орбит.

— Тань, — я повернулся к оцепеневшей супруге, — Мне нет смысла тебя обманывать. Мне важно, чтобы ты тоже помнила, всё, что помню я.

— Я.., — жена запнулась, сглотнув слюну, — А что ты помнишь? Расскажи…

— Нет!

— Дим!!!

— Ты вспомнишь сама, если согласишься на гипноз.

На этом разговор закончился. Таня закрылась на кухне и долго звенела ложечкой в чашке кофе. А я завалился на диван с журналом, бездумно глядя на название какой-то статьи.

Уже перед самым сном, Таня подошла, легла рядом и тихо спросила:

— Дим, если ты полностью уверен, что всё это правда, я готова попробовать, но скажи хотя бы… эта порнография о которой ты говоришь… там есть я?

— Да.

— О, Боже, — жена закрыла лицо руками. Она не плакала, а просто тихо лежала несколько минут, — Это какое-то видео? Что на нём?

— Таня, это не видео. Ты всё сама узнаешь завтра, если твёрдо решилась на гипноз. А теперь давай спать.

Она протянула руку, щелкнула выключателем светильника, погружая комнату во мрак.

— Я не усну… — услышал я тихий шепот.

Я, скорее всего, тоже.

Виктор Андреевич любезно согласился сам приехать к нам домой, чтобы Тане было проще. Сначала мы разместились на кухне за чашкой чая, где супруга устроила доктору небольшой допрос. Кажется, она до сих пор считала, что это он внушил мне какие-то пошлые идеи. Однако, Виктор Андреевич искусно сумел развеять все подозрения, завоевав полное доверие моей жены, и мы переместились в зал.

— Дима говорил мне, что вы записываете сеанс гипноза на видео, — спросила Таня, нервно ерзая в кресле, — это так?

— Да, чаще всего. Но сегодня я не брал с собой камеру. Если есть какие-то опасения, мы можем предложить Вашему супругу присутствовать.

Таня посмотрела на меня, прикусив губу, а потом передернула плечами и провела ладонью по лицу:

— Виктор Андреевич, когда Вы вводили в гипноз Диму, он что-нибудь рассказывал про меня?

— Немного… Татьяна, я понимаю Ваши опасения. Дело, действительно очень деликатное и не совсем приличное. Но вы взрослая женщина, должны понимать, что другого выхода нет.

— Ладно! – хлопнула руками по коленям Таня, — Давайте начинать, а то это будет продолжаться вечно.

Меня попросили ненадолго удалиться, пока доктор будет вводить Татьяну в необходимое состояние. Через десять минут он выглянул из двери:

— Проходите, Дима, можно начинать.

Таня сидела в кресле, не касаясь спинки, слегка прикрыв глаза и положив руки на подлокотники.

— Скажите, как Вас зовут? – спокойным голосом уточнил доктор.

— Татьяна, — ответила супруга, не открывая глаз.

— Сколько Вам лет?

— Двадцать семь.

— Вы замужем?

— Да.

— Как зовут Вашего мужа?

— Дмитрий.

— Татьяна, мы сейчас на Вашей свадьбе. Сколько Вам лет?

— Двадцать два.

— Где вы?

— Мы в комнате дворца бракосочетаний.

— Расскажите, что Вы видите.

Таня подробно описала небольшую комнату, где мы зарегистрировали наш брак, надели друг другу кольца и приняли поздравления от родителей и десятка близких друзей. Я слушал и улыбался, снова попав в тот счастливый день. Потом доктор попросил жену переместиться на отдых в санаторий «Молодежный». Таня полностью продублировала мои воспоминания с гостиничным номером и милой женщиной-администратором, но потом вдруг замолчала.

— Что было дальше, Татьяна? — нахмурился доктор, — Что было после того, как вы вышли из номера?

— Началась гроза… — жена стала говорить медленнее, словно с трудом вытягивая картинки из памяти, — мы идём по аллее. Сильный ветер. Яркая вспышка молнии где-то рядом…

Она снова прервалась.

— Татьяна, расскажите подробнее. Вспоминайте глубже… глубже… вы стоите у стойки администратора. Собираетесь на прогулку. Что вы видите?

— Мы отдаём ключи от номера. Идем к выходу.

— Что вы видите за окном?

— Лес.

— Какая там погода?

— Гроза. Сильный ветер.

Доктор потер пальцами виски и тяжело вздохнул.

— Таня, перенесемся в подвал дома, куда вас с мужем пригласила администратор Наталья, — вдруг отчеканил он, — Что вы делаете?

Я внимательно посмотрел на жену. Лицо её не выражало никаких эмоций.

— Мы едим арбуз.

— Кто еще находится в комнате?

— Мой муж Дима, Наталья, Кристина и Максим.

— Кто такие Максим и Кристина?

— Это тоже гости. Мы отдыхаем вместе.

— Что делает Наталья?

— Она выходит из комнаты вверх по лестнице, навстречу мужчине.

— Какому мужчине?

— Я не знаю. Он спускается к нам в подвал.

— Как он выглядит?

— Я вижу только силуэт. Лица не видно из-за света. В руках какой-то разноцветный фонарик. Я падаю.

— Куда?

— Не знаю. Лечу вниз. Тут темно.

— Вы испытываете страх?

— Нет! Мне хорошо!

— Что происходит теперь?

— Пришла хозяйка.

Таня подробно рассказала про короткое интервью, обед, и душ, но как только дело дошло до уколов, Виктор Андреевич наклонился ко мне и тихо прошептал:

— Я думаю, можно, заканчивать сеанс. Остальное она вспомнит сама.

— Подождите… – остановил его я, — Пусть еще немного расскажет.

Доктор недовольно хмыкнул, но не стал прерывать сеанс.

— Хозяйка сказала, что мне очень хорошо, — продолжала Таня, и я должна делать всё, что скажет Михаил. Он просит меня раздвинуть ноги шире, пальцами гладит между ног. Подходит ко мне и снимает штаны. Просит показать язык. М-м-м-м…

Таня вдруг тихо застонала. Её дыхание заметно участилось, а на щеках заиграл румянец.

— Я предлагаю закончить сеанс, — снова прошептал мне доктор, — у неё могут появиться физические реакции на переживания.

— Еще минуту доктор! – умоляюще прошептал я, — Я хотел бы узнать, что было дальше.

— Он просит… открыть рот… и засовывает в него член… — Таня стала тяжело дышать, делая паузы между словами, — М-м-м-м… м-м-м-м…

Язык у неё во рту начал двигаться, а губы причмокивать.

— Спрашивает мокрая ли я. Обходит сзади. Шлепнул по заду. О! О-о-о-о-о! – Таня слегка дернулась в кресле, подаваясь вперед, — Он внутри! Входит всё глубже! А-а-а-а-а-й!

Моя жена вцепилась руками в ручки кресел, часто задышала, оглашая комнату протяжными стонами, и слегка покачивалась, словно имитируя толчки под натиском тяжелого мужского тела.

— Можно прекращать, — я посмотрел на доктора.

— В таком состоянии этого делать не следует, — недовольно наморщился он, — теперь подождем…

— О, да! – вдруг зашептала Таня, — Да… да… хорошо… Д-а-а-а-а….

Костяшки её пальцев побелели от напряжения. Таня задрожала, приоткрыв влажные губы, и слегка наклонилась вперед. Через несколько секунд дрожь прошла, она несколько раз дернула тазом, потом свела бедра, и опустила голову, выравнивая дыхание.

— Татьяна, Вы слышите меня, — продолжил доктор.

— Да, — не сразу ответила жена.

— Где вы сейчас?

— Я лежу на кушетке.

— Где Михаил?

— Сзади. Двигает членом у меня по ягодицам. Говорит, что я умница.

Мы помолчали, и Таня продолжила сама:

— Он делает мне укол. Снова шлепает по заду… свет погас… кружится голова… я снова падаю…

— Слушайте меня, Татьяна, – доктор придвинулся на стуле, — Сейчас я досчитаю от десяти до одного, вы откроете глаза и будете помнить всё, что с Вами произошло. Десять… девять… восемь…

Когда Виктор Андреевич произнес: «один», — Таня распахнула глаза и быстро заморгала. Она осмотрелась, словно не понимая, где находится, потом взглянула округлившимися глазами на доктора, следом на меня, и всхлипнул, выскочила из комнаты, закрывшись в уборной.

— Тань! Таня! – бросился я вслед, — Танюш, погоди!

Я слышал за дверью приглушенные рыданья.

— Таня! Успокойся, всё уже закончилось.

— Дим, уйди… уйди, пожалуйста… я скоро выйду.

В коридоре стоял доктор.

— Дмитрий, я допустил большую ошибку, послушав Вас. Нужно было вовремя выводить её из гипноза. Теперь Вы должны постараться успокоить жену и не дать сделать какую-нибудь глупость. Она будет вспоминать… все эти вещи. Может, сразу, может, постепенно. Держите её под контролем. Если будет плохо, звоните мне.

Я проводил гостя и, закрыв дверь, уселся на диван. Стали обуревать сомнения. Может быть, и не стоило втягивать Таню во всё это? Держал бы воспоминания при себе, не лишая жену обыденной беззаботности. Сначала было бы трудно, но ведь я уже почти привык к этой памяти. Со временем она потеряет краски и поблекнет, как блекнет всё прошлое. А я решил расковырять эту рану сильнее, добавив в неё еще и боль жены. Но, с другой стороны, мы ведь договаривались, что будем переживать всё вместе: и горе и радость…

В коридоре хлопнула дверь. Таня тихо вошла в зал, села в кресло и, вздохнув, закинула голову на спинку.

— Какое отвратительное чувство! – прошептала она.

— Тань, я знаю. Я чувствовал то же самое.

— Не думаю… хотя ладно.

— Тань, говори, что хотела. Я надеялся, что после того, как ты всё вспомнишь, между нами не будет недомолвок и недосказанности.

Жена подняла голову, взглянув на меня.

— Я просто хотела сказать, что ты не испытал подобного. Меня изнасиловал посторонний пузатый мужик, — она прервалась, сглотнув слюну, — и я еще и испытала оргазм при этом.

— Тань, я испытал нечто похуже.

— И что?

— У меня на глазах изнасиловали жену, она испытала оргазм при этом, а мне было всё-равно…

— Всё равно?

— Мне трудно передать это чувство. Я бы сформулировал своё тогдашнее состояние, как «отсутствие всяких чувств». Словно всё происходило не со мной… и не с тобой.

Жена помолчала, угрюмо склонив голову.

— Дим, у тебя нет ощущения, что мир исчез?..

— Нет.

— А у меня есть. Ведь мы же любили друг друга. Я всегда считала нашу семью примером для подражания. Без скандалов, без измен, даже без интрижек на стороне. Мне никто не был нужен, кроме тебя.

— Почему ты говоришь в прошлом времени? Я и сейчас тебя люблю! И буду любить всегда! И никто, кроме тебя мне не нужен! Всё, что происходило там, происходило не снами, Тань! Мы были куклами.

Я приобнял жену, и хотел поцеловать, но она вдруг вырвалась и отскочила в сторону.

— Как ты можешь меня любить? Какие куклы? Это не кукла, а я сосала у жирного мужика! Я раздвинула перед ним ноги и разрешила трахать себя. Я кончила, как последняя шлюха, Дим! Я кончила! У меня трусы мокрые!

— Даже если так, я всё равно люблю тебя, — обиженно пробормотал я.

На глазах Тани сверкнули слёзы. Она так и замерла посреди комнаты со сведенными в ярости кулаками.

— Пойдем, чай попьем. Или, может быть, вина? Хочешь я вина куплю? Давно мы с тобой ничего не отмечали.

— А что ты предлагаешь отмечать? — супруга расслабилась и опустила плечи, совладав с очередным приступом истерики.

— Нашу любовь, — сказал я, и погладил Таню по щеке, — Ты же еще любишь меня? Хоть чуть-чуть?

Она некоторое время смотрела в пол. Потом подняла глаза, и я поймал обжигающий взгляд.

— Люблю, Дим! Я тебя люблю!

Память возвращалась к Татьяне очень медленно и отрывочно. Если я практически за сутки восстановил в голове больший отрезок минувших событий, то она отчетливо помнила только всё, что произошло до злополучного укола. Виктор Андреевич объяснял это тем, что у меня меньшая восприимчивость к гипнозу и блокировка снялась легко. Татьяне же, скорее всего, потребуются дополнительные сеансы. Впрочем, возможно такая медлительность была только к лучшему. Супруга сильно переживала произошедшее. Она то отходила, возвращаясь к своей обычной веселой манере поведения, философски рассуждая, что прошлое не исправить, но можно научиться с ним жить, то снова впадала в депрессию, замыкаясь в себе. Однако, в целом держалась молодцом.

Всё это время следователь настойчиво требовал ускорить повторный сеанс, чтобы Таня могла дать полноценные показания. Он говорил, что у него могут забрать это дело и тогда оно точно не получит развития. При этом, на мои возражения, что уже собранного материала будет достаточно для возобновления расследования, он уклончиво отвечал, что нужно собрать как можно больше неопровержимых доказательств, прежде чем открывать карты.

Таня пошла на следующий сеанс. Я не стал присутствовать на нём, чтобы не мешать Виктору Андреевичу.

На удивление, жена вышла куда более спокойной, чем я ожидал.

— Ну, как? – поинтересовался я. – Вспомнила что-нибудь?

Жена, махнула рукой, словно отгоняя надоедливую муху:

— Я не хочу верить, что всё это было на самом деле. Давай считать это сном? Кошмарным сном.

— Давай. А что ты вспомнила?

— Всё.

— И то, как ты с Максимом..? – начал я издалека.

— И с Максимом, и наше выступление перед троицей в масках, и… то, что я постараюсь скорее забыть!

— Что именно?

Таня взглянула на меня устало.

— Я уже забыла, Дим… доктор просил дождаться следователя. Он должен приехать в течении часа.

Саша забежал в кабинет буквально минут через сорок. Он открыл было рот для приветствия, но вдруг встретился взглядом с Таней, замер и изменился в лице.

— З-з-д-р-а-в-с-т-в-у-й-т-е… меня зовут Александр, — произнес он, с трудом пытаясь совладать с собой, и протянул руку, — а вы, значит, Татьяна? Я очень благодарен, что Вы согласились сотрудничать. Приветствую, Дмитрий. Виктор Андреевич!

Он поздоровался с нами за руку, стер маску растерянности с лица, и уселся за стол, доставая линованные бланки для записи показаний.

— У меня сегодня выходной, поэтому я выкроил время для поездки к вам. Очень рад познакомиться лично.

Таня вполне спокойно отвечала на все, даже пикантные вопросы. К чести Саши можно сказать, что подобных вопросов было очень мало, и он старался их максимально сгладить, чтобы получить четкий, нужный для следствия ответ, не требующий никаких подробностей. Дальше пошло дело составления фотороботов. На ноутбуке следователя была для этого специальная программа. Мы с Таней добросовестно потратили на это больше часа. При этом следователя почему-то особенно заинтересовало лицо нашего мимолетного гостя в закрытом номере – Андрея.

Попрощались мы ближе к вечеру, после того, как Саша уговорил приехать к нему в отдел, находящийся в трехстах километрах от нашего города для проведения очной ставки с нашими давними пленителями: Натальей и её мужем. Таня согласилась сразу, а я долго не мог принять решения, опасаясь своей реакции, когда увижу этих людей. Но, отбросив колебания, все же дал согласие.

— Дима, подождите, пожалуйста, — следователь окрикнул меня на лестнице, когда мы уже спускались к выходу, — я бы хотел кое-что у Вас уточнить.

Он попросил меня вернуться с ним в кабинет.

— Мне необходимо задать вам немного странный… интимный вопрос.

— Я слушаю.

— Скажите, Дим… у вашей супруги нет родинки на внешней стороне ягодицы? Вот здесь, — он ткнул пальцем, показывая на себе место, где должна быть родинка.

— Есть, — удивленно приподнял я бровь, — Точно на этом месте. А Вы откуда можете это знать?

Саша устало прикрыл глаза.

— Я видел её фотографию… Дима, пока не спрашивайте больше ничего. Я всё равно не могу ответить. Кажется, мне удалось нащупать важное звено во всей этой истории, но не смогу ничего рассказать до того, как будет предъявлено обвинение.

— Эта фотография у Вас? Что на ней?

— У меня её нет, но я… в общем, потерпите пару дней. Я, надеюсь, всё смогу вам рассказать к тому времени. Пока не говорите никому о них, хорошо?

— Хорошо. Но я буду ждать пояснений.

Таня не стала интересоваться о предмете нашего разговора со следователем, а мне не терпелось у неё кое-что узнать.

— Тань, так что ты ещё вспомнила? – набросился я на жену, когда мы оказались дома.

— Дим, хватит уже об этом! – жена скинула туфли и размяла уставшие за день ноги.

— Как это хватит? Мне интересно узнать. Я же от тебя ничего не скрываю.

— Я тоже! – она вдруг перешла на крик, — Что ты ко мне пристал? Я расскажу когда-нибудь, но не сейчас! Зачем вообще ты всё это затеял? Не жилось спокойно?!

Супруга с силой бросила на пол сумочку, и, с трудом справляясь со слезами, хлопнула дверью спальной.

Пожалуй, моя настойчивость, действительно, перешла границы.