Быль

—Интересно. Чем занимаются молодые бабы на досуге? —как-то спросил меня коллега по работе.

—Кто чем. Мало ли у них своих интересов. Все зависит еще от их фантазии. Не зря же говорят, что правду о их личных делах знает только замочная скважина или видеокамера в спальне.

—А у вас были по этой части личные проколы? —не унимался коллега, видимо, излишне сексуально озабоченный товарищ.

—У меня? Гм… Да были, конечно. Кто из нас в молодости не наламывал дров? Не зря же говорят в народе: «Молодо— зелено».

—Может быть поделитесь житейским опытом по этой части? —подошел еще один из любопытных, которого тоже почему-то заинтересовала именно эта тема. Я почесал в затылке, посмотрел на их любопытные лица, с нетерпением ожидающие от меня интересных откровений, и решил поведать им, для науки, одну небольшую историю, случившуюся со мной на заре моей

молодости.

Я начинал свою лейтенантскую службу в одном из отдаленных гарнизонов на Дальнем востоке. Помню, вызвал меня командир части и сказал:

—А вам, лейтенант, несказанно повезло. Назначаю вас старшим патруля для патрулирования в гарнизоне в вечернее время. Инструктаж получите у дежурного по части.

Надо вам сказать, что в то время на флоте было объявлено большое флотское учение. Я, как любой дисциплинированный офицер, сказал бодрое «Есть!», приложил ладонь к козырьку, спросил разрешения выйти и, получив его, направился к дежурному по части. Тот выдал мне три нарукавные красные повязки с белой надписью «патруль» и сказал:

—Лейтенант. Идет учение. На улицах поселка военных лиц не должно быть. Все должны быть в своих подразделениях. Всех подозрительных лиц, в особенности без документов, задерживать и сопровождать в комендатуру. И еще. В гарнизоне установлен режим светомаскировки. Это касается всех. Если из окна какой-либо квартиры будет виден свет, то звоните и предупреждайте о нарушении хозяевами режима светомаскировки. Вам ясно?!

—Так точно! —козырнул я и раздал повязки матросам, выделенным в состав моего патруля.

После ужина вышли мы из части и пошли в сторону поселка. Ходим по улицам, только снег под каблуками поскрипывает. На улицах ни души. Кое-где собаки тявкают, да окна домов глядят на нас темными амбразурами. Ходили мы ходили и вдруг в одном из окон на первом этаже крайнего дома вспыхнул яркий свет и послышалась музыка в стиле твиста.

—Для них что, закон не писан?! —возмутился один из патрульных.

Увидев явное нарушение правил светомаскировки, мы повернули к дому. Чтобы не идти в парадное, где, как правило, не горели лампочки, этот матрос предложил приподнять его на уровень окна и постучать в стекло хозяевам, чтобы те устранили нарушение. Матросы, с моего разрешения, так и сделали. Приподняли хлопца, он глянул в окно и потерял дар речи.

—Ну, что там? —спрашиваю его.

—Мама мия! Тут такое!…

Опустили мы его на землю, а он только руками машет и, как выброшенная на берег рыба, хватает ртом воздух.

—А ну-ка! Подсадите меня! —приказал я.

Приподняли меня матросы, глянул я в окно и обомлел. В большой комнате при ярком свете люстры под громкие звуки твиста извивались в танце молодые абсолютно голые бабы. Некоторые лица мне показались знакомыми. И ни одного мужика…

Опустили меня на землю, и пока я лихорадочно соображал, приподняли следующего. Когда это диво посмотрели все, мы стали совещаться.

—Чего это они? —задал никому не ясный вопрос первый смотрящий.

—А хрен их знает. С жиру, наверное, бесятся, —сказал другой.

Тут бойкая музыка стихла, и послышался блюз. Я, наконец, принял волевое решение.

—Пошли. Надо их предупредить…

—О чем? —не поняли матросы.

—Чтобы не нарушали правил светомаскировки…

Мы зашли в парадное, быстро нашли нужную дверь и я позвонил. Музыка тут же стихла, щелкнул замок, и в дверном проеме обозначилась дородная женщина, лет сорока, в цветастом японском кимоно.

—Вы хозяйка квартиры? —спросил я.

—Я. А в чем дело? —надменно спросила она, уперев руки в бока.

—Идет учение. В гарнизоне введен режим светомаскировки. И вообще…

—Это все? —надвинулась на меня сердитая дама своей пышной грудью.

—Все…

—Свет мы уберем, а до остального вам нет дела, молодые люди! —зло бросила она и захлопнула перед моим носом дверь.

Отдав закрытой двери честь, мы ретировались.

—Товарищ лейтенант. Мы так и уйдем?

—А вы что предлагаете?

—Надо разворошить это осиное гнездо. Это же— настоящий вертеп! —возмутились матросы.

—Стоп! У нас на это нет полномочий. Я, конечно, доложу, кому следует, а вы— молчок. Крепче держите языки за зубами. Эта дама, видимо, —птица высокого полета. Ее голыми руками так не возьмешь, а кучу неприятностей схлопотать можно. Не думаю, что перед дембелем, кто-то из вас захочет задержаться на службе еще на годик в качестве свидетеля…

Мы продолжили наше патрулирование по улицам поселка. В злополучном окне замаскировались от проникновения света и уменьшили громкость музыки, но дикие танцы, по-видимому продолжались. Но меня распирало любопытство узнать, что— же происходило в этой квартире, и на следующий день я отпросился со службы, сказав, что у меня приболела жена, и убыл в поселок в надежде раскрыть тайну этой загадочной квартиры. Едва стемнело, как я уже стоял у знакомой двери. На сей раз свет не лился из окна, и музыки за дверью не было слышно. Робко нажал на кнопку звонка. Сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот вырвется из груди. Дверь опять открыло японское кимоно. В уголке рта у него торчала горящая сигарета.

—Опять что-то не так?! — дама насмешливо смотрела на мои стыдливо опущенные глаза.

—Нет. Мне… Я…

—А-а-а. Заходите. Я вижу у вас сексуальные проблемы. Так, молодой человек?..

—Мне надо…

—Я все поняла. Заходите.

Я вошел в коридор, снял шапку, шинель, ботинки. Дама, казалось, пожирала меня алчным взглядом. Я глянул в ее бездонные голубые глаза и опустил голову.

—Ну что же вы, голубчик?!

—А что?

—Раздевайтесь…

—Как?

—Совсем…

Трепеща, как осиновый лист на ветру, снял китель, майку, брюки.

—И это тоже, —оттянула она резинку моих трусов и, отпустив, щелкнула ею по моему животу.

—А это? —указал я на носки.

—Это можно оставить…

Придирчиво оглядев мою голую стройную фигуру, залупив член и прощупав яички, дама улыбнулась и, приоткрыв дверь, громко произнесла:

Люси! К вам клиент.

В комнате послышался шорох, дверь открылась и в ее проеме с маской ужаса на лице совершенно голая в модных туфлях на высокой шпильке застыла моя жена…

Эдуард Зайцев.