Как и обещал новый повелитель Анны, следующий «сеанс» интимного общения прошел более жестко. Приоткрыв для нее двери в новый мир удовольствий, он дал ей понять, что с ним ей будет хорошо, подкормил ее тело ласками, и немного успокоил. Но ему было недостаточно такого простого секса, ознакомительные ласки закончились, и теперь он был намерен развязать себе руки по полной.

Он так же продолжал купать ее, одевать, кормить, и постепенно женщина к этому привыкла. Несколько дней он не вынуждал ее обслуживать его, так как у нее преждевременно началась менструация. Он приходил, ухаживал за ней, они разговаривали, и ничего больше. Еле сдерживая желание, он все же терпел каменный стояк в ее присутствии. Вообще, он ничуть не брезговал менструальной кровью, к тому же Анна была для него не просто телом, а желанной, обожаемой женщиной. Но она жаловалась на болезненный цикл, и он пожалел ее, отложив свои поползновения до той поры, пока месячные у нее не окончатся. Правда, один раз он все же сделал ей кунилингус после того, как искупал ее.

– Удовольствие облегчит боль. – пообещал он, и нежно довел ее языком до оргазма, не проникая внутрь.

Он ежедневно осматривал ее промежность перед тем, как купать, и проверял, не кончилась ли у нее менструация. Не доверял ей. Она могла бы долго водить его за нос, прикрываясь месячными. Но вот в одно утро он обнаружил ее писечку чистой, поблескивающей естественным прозрачным соком. Уточнив у Анны, что больше у нее внутри ничего не болит, он плотоядно отнес ее в комнату, где трахал ее в прошлый раз, и заявил:

– Наконец – то оторвемся, детка. Я соскучился по своей шлюшке.

Анна была абсолютно голой, даже без трусиков, и еще он заставил ее собрать волосы в хвост. Сам он оставался одетым. Приказав ей покрутиться перед ним и нагнуться, уперевшись ладонями в пол, он долго осматривал ее согнутое тело, раздвинутые ноги и чуть разъехавшиеся булочки попки, под которыми призывно блестела ее розовая пухленькая писюлька. Медленно подошел к ней, оперся локтями на ее прогнутую спинку, навалился всем весом на женщину и провел языком по шелковой коже между ее лопаток. Анна покачнулась, не выдерживая его тяжесть, и упала на колени. Ойкнув от боли, она оказалась тут же схвачена мужчиной и оттащена на кровать.

– Ты нарушила мой приказ и будешь наказана. – предупредил он и затащил ее себе на колени, попкой вверх.

– Ммм, аппетитные. – прорычал он, сжимая ее ягодицы.

Тут же Анна ощутила, как его горячая ладонь с треском опустилась на ее попку, нанося не слишком болезненный, но звонкий удар. Вздрогнув, она тут же приготовилась получить следующий шлепок, и он не заставил себя долго ждать. Мужчина разошелся, и уже вовсю хлестал ее по заднице, намного сильнее, чем в первый раз. Это было немного больно, но вместе с тем даже приятно, особенно когда первоначальный испуг от удара проходил и по коже разливалось горячее тепло. Он перемежал шлепки со щипками, мял ее попку, сжимал ягодицы и потрясывал их, заставляя ее филейную часть дрожать в его руках.

– Какая потрясающая задница у моей шлюхи. – приговаривал он, обрушивая удары. – Жаль, что ты не хочешь, чтобы я ее трахнул. Мне бы это очень понравилось. Может, передумаешь?

Анна сдавленно промычала в знак протеста и укусила его в бедро, но он не рассердился и даже рассмеялся в ответ.

– Кусай меня. Люблю диких кошек.

Спустя какое – то время Анна возбудилась от своего наказания и с придыханием ждала нового удара. Истязатель, конечно же, сразу это заметил, и вознаградил ее жесткими поцелуями в попку, постепенно спускаясь к ее слегка расставленным ляжкам, изредка даря ее мокнущему влагалищу пробежку умелым языком.

Когда ему надоело хлестать ее покрасневшую задницу, он схватил ее за хвост, ловко намотал его на руку и заставил Анну подняться. Она оказалась точно на поводке, и он водил ее по всей комнате, периодически натягивая волосы сильнее, заставляя ее откидывать голову назад, чтобы заглянуть в ее зеленые глаза.

– Теперь будет по – настоящему жестко, шлюха. Ты узнаешь, на что я способен. – говорил он ей на ухо, одновременно и пугая и возбуждая неизвестностью.

Поводив ее так еще недолго, он отпустил волосы и принялся бешено трясти свою изнеженную рабыню. Он откидывал ее от себя и тут же притягивал обратно, с силой прижимая к своему телу, хлестал ее по лицу, по груди, бокам, бедрам и снова попке. Надо сказать, больно не было вообще, унизительно – может быть, но настолько приятно, что Анне показалась эта тряска самым приятным из того, что господин – похититель с ней сделал. Она ощутила себя, словно в дикой природе, где самец терзает самку, трясет и швыряет ее из стороны в сторону, и в этой грубости угадывалась какая – то естественность, чистота сексуальности мужчины и женщины. Неужели он был прав, когда говорил о том, что каждая женщина мечтает быть схваченной и побежденной?

Оставив и эту забаву, он наконец перешел к самому главному – тому, чего Анна с замиранием сердца ждала. Пугающие кандалы. Он подтащил ее за волосы к одной из стен, придавил ее своим телом к шершавой поверхности обоев и спросил, выдыхая в ее лицо:

– Ты мне доверяешь? Готова?

Анна готова не была, но покорно кивнула, чтобы не злить его. Он поцеловал ее и возбужденно прошептал:

– Хорошо. Подними руки.

Она повиновалась, после чего он застегнул металлические кольца на ее запястьях. Удивительно, но они не изранили ее кожу, как она предполагала. Внутри они были обиты мягкой тканью, под которой прощупывалась прослойка поролона. Приковав ее руки, господин (так он велел ей себя называть впредь) отрегулировал высоту наручников – оказывается, они были связаны цепью и могли опускаться или подниматься, в зависимости от роста пленницы. Это стало Анне неприятно, и впервые она ощутила некое подобие ревности, представив, что до нее в этой комнате господин уже трахал кого – то.

Ей стало так обидно, что по щеке скатилась слезинка и возбуждение угасло.

– Что такое? Тебе неудобно? Больно? – поинтересовался он, поглаживая ее по нежной щечке.

Анна помотала головой, не желая показать своей ревности, но не вытерпела и все – же спросила:

– До меня тут многие побывали?

Он схватил ладонями ее лицо и подтянул к себе:

– У мужчины должно быть много женщин. А у женщины только один. Мне нравится, что ты ревнуешь – значит, я для тебя один.

После этого он поцеловал ее и слизнул скатывающуюся слезинку. А потом прошептал на ушко:

– Я построил все это для тебя. Я давно хочу тебя, ты даже не представляешь, как давно я тебя хочу.

Эти слова осушили ее слезы, и она доверчиво посмотрела на него. Скорее всего, он лгал ей, но как ей хотелось обмануться и поверить, что это так!

Успокоив ее, он перешел к желанному беспомощному телу, о котором столько времени мечтал. Кандалы – это не веревки, и хотя ноги Анны оставались свободными, все же она была совершенно неподвижна под своим мучителем. Он долго наслаждался видом беспомощной обнаженной женщины, любуясь ее торчащими вверх розовыми сосками, соблазнительной талией, ровными ножками с аккуратными ухоженными ступнями, крутыми бедрами и голенькой, выбритой промежностью с припухшими губками. И вся эта прелесть была в его полном распоряжении. Хищно улыбнувшись ей, он принялся тянуть ее соски, отпуская и снова защипывая. Он делал это нарочно медленно, смешивая ласку с болезненностью, иногда сжимая розовую плоть слишком сильно, заставляя ее умоляюще поскуливать. После он подарил ей по – настоящему сладостные ласки, пососав по очереди каждый из ее измученных опухших сосков.

Поцеловав ее, побродив языком по ее губам, он ослабил цепи наручников и заставил Анну опуститься на колени. Когда ее голова оказалась на уровне его паха, он прижал ее личико к своей ширинке, намекая на то, что последует далее.

– Я хочу, чтобы ты сосала, поняла? Не как в прошлый раз, теперь поработаешь сама.

Он расстегнул ширинку и вытащил твердый член, постучал им по ее голове, обвел головкой контур ее лица и приставил ее к губам Анны.

– Соси, давай! – приказал он, легонько ударяя ее по затылку.

Анна не делала прежде этого, только с ним, и то лишь позволяла ему пользоваться своим ротиком, а теперь она должна была сама ублажить его член. Ей казалось, что у нее ничего не получится, и она пожаловалась на это.

– Просто открой рот, возьми его внутрь и скользи по нему губами, соси, облизывай, делай что хочешь. – наставил господин.

Анна послушно раскрыла губы и несмело скользнула по твердому стволу, погружая член внутрь себя. Услышав его стон, она приободрилась и чуть – чуть пососала головку, щекоча ее кончиком языка.

– Еще, давай соси, не останавливайся! – приказал господин, и подтолкнул ее голову навстречу своему члену.

Что – то нашло на Анну, и она, точно сама не своя, бешено задвигалась, отсасывая у него как самая настоящая шлюха, причмокивая и облизывая край головки, проникая кончиком языка в уретру. Насладившись отсосом, он вытащил член и похлопал ее по щекам:

– Ты превращаешься в отменную шлюху.

Подняв ее руки снова наверх, он пощекотал недолго ее клитор и куда – то ушел, оставив пленницу одну в комнате. Она нервничала, ерзала у стены, пыталась освободиться – но тщетно, наручники были слишком надежны. Наконец господин вернулся. Он вкатил в комнату небольшой столик и подставил его к стене, у которой была распята Анна. Подсадив ее, он придвинул стол к стене и затем усадил ее на поверхность стола.

– В самый раз. – удовлетворенно протянул он, постукивая ее по бедрам. Затем он задрал ее ноги на стол, раздвинул аппетитные бедра и подтянул женщину к себе, намереваясь войти в ее раскрытую промежность. Цепи натянулись, и руки Анны оказались слишком напряжены, напоминая ей о том, что она бесправная рабыня. Господин уже просунул член во влагалище и пользовался ее телом, услаждая свой орган ее плотью.

– Можешь кончать, когда захочешь. Я сегодня добрый. – сказал он и принялся насаживать ее тело на каменный член.

Прежде он так ее не трахал, все предыдущее показалось ей цветочками – так глубоко, энергично и сильно он в нее входил. Помимо воли Анна почти сразу же начала кончать. Оргазмы наплывали один за одним, она уже обессилела, ждала, когда он кончит и прекратит эту пытку. Но у него были другие планы. Он продолжал толкать девушку своим членом, притягивал ее за бедра, шлепал по ним, иногда кусал ее соски, целовал в губы, и вот случилось то, чего он добивался – из теплой покрасневшей киски его рабыни брызнула струя, заливая ему яйца. Анна снова решила, что описалась, но он объяснил ей:

– Это не моча, и в тот раз тоже была не моча. Внутри тебя есть жидкость, она может брызгать, если хорошо трахать.

Анна ничего не поняла, но самое главное она успокоилась – она не описалась. А он все трахал и трахал ее, наслаждаясь брызгающей розовой писькой своей рабыни. Когда соки ее иссякли, он наконец сбавил темп и нежно поцеловал ее в лобик.

– Тебе хорошо? – спросил он.

Она обессилено кивнула, и он вновь поцеловал ее, а затем осторожно спустил со стола и освободил от наручников. Притянул ее к себе, осыпал поцелуями, забыв ненадолго о том, что он господин, а она рабыня, подарив ей нежные ласки и шепча ласковые комплименты на ушко. Но очень скоро он вновь дал волю своей властности, и подвел свою пленницу к другой стене, где тоже были вмонтированы наручники и еще какое – то кольцо. Как оказалось, это был ошейник. Повернув Анну спиной к себе, он согнул ее так, чтобы было удобно пристроиться к ее попке, и сначала бережно заковал ее шейку, а потом и руки в оковы.

– Хочу твою попку. – сказал он, проведя по ней ладонями. Анна протестующее замычала, и он поспешил успокоить: – Не бойся, я не буду ее трахать. Но я хочу ее. Очень хочу.

Тут она почувствовала, как он поцеловал ее ягодицы, а затем лизнул их языком. Развел пальцами булочки в стороны, пробежался языком между ними и закружил вокруг ануса, смазывая дырочку слюной.

– Не надо! – простонала Анна. Ей казалось это недопустимым. Попа в ее понимании нужна была только для того, чтобы опорожняться, и все эти ласки были ей отвратительны.

Господин проигнорировал ее просьбу и продолжил кружить языком около ануса Анны. Намочив его как следует, он приставил к узкой сжатой дырочке палец и слегка надавил.

– Не бойся, я не войду. – пообещал он затаившейся Анне.

Пощупав ее попку еще немного, он задрал ей ногу и резко вошел. Она охнула от неожиданности – будто забыла, каким большим он был, но очень скоро блаженно прикрыла глаза, отдаваясь его страсти. Он потрахал ее недолго, и скоро захотел кончать.

– Я хочу кончить тебе в рот. – прохрипел он и поспешно освободил ее из оков. Резко опустив ее на колени, он отдернул ее голову за волосы и велел пошире раскрыть рот. Анна послушно повиновалась и вытащила язык, подставляя его под готовый разрядиться мужской член. Постучав по ее губам своим набухшим концом, он издал стон и выстрелил густой белой спермой на губы и язык своей пленницы. Сперма медленно стекала по ее языку внутрь, попадая в горло, обволакивая его своим вязким солоновато – горьким вкусом. Насладившись до конца, выжимая все, до последней капли, он отпустил голову Анны и велел проглотить все, что у нее во рту.

Она выполнила его приказ, слегка сморщившись, и просительно посмотрела на господина. Она все еще сидела на коленях возле его ног, задрав светловолосую головку вверх. Он понял, что она бы хотела еще разок кончить, и без слов схватил ее и кинул на кровать. Там он снова, как в прошлый раз, довел ее до бурного экстаза яростной мастурбацией, и в момент, когда она кончала, он спросил:

– Ты моя? Моя?

– Да! – крикнула она и забилась в сладостных судорогах.

– Ты хочешь быть моей? Тебе это нравится?

– Да, хочу! Хочу!!!! – скулила она.

Он удовлетворенно улыбнулся, и дал ей докончать. Когда она устало раскинулась на постели, приходя в себя после его сладостных пыток, он вовлек ее в объятия, тесно прижимая к себе.

– Тебе хорошо со мной? – прошептал он ей на ушко.

Она кивнула – снова стеснялась говорить с ним об этом. Он поцеловал ее и рассказал, что давно наблюдал за ней, и прежде чем похитить ее, убедился в том, что полюбил Анну. Он заметил ее несколько лет назад, когда она выступала на благотворительном вечере, и сразу же захотел ею обладать. Анна стала его навязчивой идеей, он восхищался ею, желал ее, но еще не знал, что с этим делать. Все решилось, когда он узнал о ее вялом и неинтересном романе с пианистом. Взбешенный от ревности, он обустроил это убежище, продумал похищение и только ждал подходящего момента. Еще он сказал, что такая агрессивная сексуальность вовсе не означает, что он в самом деле презирает ее или хочет обидеть. В жизни он совсем другой – заботливый и нежный. Но в постели хотел бы владеть ею так же, как сегодня. Поведав ей обо всем этом, он снова спросил:

– Ты согласна быть моей? Не в плену, а в жизни? Я буду так любить тебя, вот увидишь. Со мной ты не будешь ни о чем волноваться, тебе ничего не придется решать.

Анна закрыла глаза и погрузилась в раздумья. Внутренняя самка в ней возликовала и похотливо раздвинула ноги навстречу единственному мужику, разжигающему в ее пизденке огонь. Ради его члена, ради его мучительных ласк она была готова стерпеть любое унижение, хоть ноги ему облизывать. Но воспитание и гордость Анны восставали против такой продажности, бесстыдства и пошлости. Ее всю коробило при мысли о том, что она скажет ему «Да». Тут она вдруг вспомнила о пианисте – впервые за эти дни, и в ее сердце шевельнулась тоска. Но тут же она попыталась представить его в роли похитителя и господина – смог бы он завести ее, ласкать так, как ласкал этот мужчина, доставить ей такое удовольствие? Вряд ли…Неужели похититель был прав и женщиной всегда руководит ее промежность? В случае с Анной его слова подтверждались на 100 процентов. Она уже приняла внутреннее решение, но озвучить его все же не решалась – все же она была гордой. Тогда он продолжил:

– Тебе будет хорошо со мной. Не только в постели. Я чувствую, что мы идеально подходим друг другу. Как инь и янь. Ты настоящая женщина, а я настоящий мужчина.

Анна полуобернулась к нему и глянула в глаза. По этому краткому взгляду он понял все, и стиснув ее еще крепче, прошептал:

– Ты не пожалеешь. Вот увидишь, нам будет очень хорошо.

Поцеловав ее, он получил страстный ответ, и впервые они провели целую ночь вместе, уснув в объятиях друг друга.

Конец.