Игра в карты на раздевание – довольно распространенная забава, и многие, я думаю, не раз принимали участие в таком развлечении в кругу слегка подвыпивших близких друзей.

Суть подобного мероприятия совершенно проста: проигравший очередной кон снимает с себя один предмет одежды. Обычно договариваются заранее, что считать одним предметом одежды, а что не считать, порядок возвращения снятого, а также какое наказание следует применить к проигравшему, отказывающемуся снимать с себя что – либо.

Антон, в квартире которого мы собрались на вечеринку по случаю моего приезда в недавно покинутый мною родной город, после примерно получаса тостов и спичей, на правах хозяина установил:

– играем в переводного дурака, каждый за себя;

– часы, очки, носовые платки, ювелирные украшения и бижутерия предметами одежды не считаются;

– носки (гольфы, чулки) идут парой за один предмет;

– снятая одежда не отыгрывается и не возвращается никому до полного окончания игры;

– игра продолжается до тех пор, пока кто – то из участников не откажется снимать с себя «последнее» ;

– наказание отказнику – выполнить по одному желанию всех остальных участников игры, независимо от степени их раздетости.

Сказано – сделано. От обеденного стола, сидеть за которым уже немного надоело, перемещаемся к журнальному столику. Антон, весело ворча, начинает рыться на полках и в ящиках в поисках колоды.

– Надя! Где наши карты, ё – моё?

Надя срывается с места и немного суматошно начинает помогать мужу разыскивать запропастившиеся куда – то карты.

Воспользовавшись неожиданной паузой, отправляюсь на балкон покурить. Жанна, четвертый и последний член сегодняшней компании, вызывается меня сопровождать.

Стрельнув у меня сигарету, Жанна просто так, лишь бы не дымить молча, спрашивает:

– Ну, как ты там, на новом месте?

– Да нормально вроде бы.

– Живешь где?

– Пока снимаю квартиру, а там посмотрим.

– Работа как?

– Пойдёт. То, что и ожидалось.

– Ага, понятно:

– Ну да:

Помолчали, затягиваясь и выпуская дым

– А я тут случайно сегодня. Надя позвонила, пригласила. Сказала – есть повод. А что за повод – не сказала. Я и не знала, что ты приехал.

– Да и я почти случайно. Ни с того, ни с сего шеф вызвал и направил к вам. Тут, в одну шарагу, в командировку. Хотя вопрос ерундовый, вполне можно было по телефону решить. Ну, а я рад поводу с друзьями увидеться, поехал с удовольствием.

– Эй, вы! Хватит травиться! Сколько можно? А то Наде уже не терпится что – нибудь с себя снять!

Это Антон. Видимо, карты нашлись.

– Неправда! Это Антону не терпится новыми трусами похвастаться!

Всё ясно – хозяева уже разогреты для игры.

– Идём – идём! – я взял Жанну под локоток, сделал вид, что подтолкнул к двери. – Не так громко, плиз, а то Жанна боится твоего крика, Антош.

Расселись, Антон раздал по шесть карт, и игра пошла.

– Трах – тибидах – тибидох! – это Антону после первого конак пришлось расстаться с рубашкой.

Швырнув снятую вещь на диван, он снова сдал.

– Да ёлы – палы! Что за невезуха сегодня! – вслед за рубашкой улетела майка.

Третьим предметом, украсившим диван, стала моя рубашка. Майки под ней, правда, не было, и мы с Антоном сразу же сравнялись.

Женщины ехидно похихикали, и Жанна предложила подруге выпить за их успехи. Мы с Антоном, естественно, пожелали присоединиться.

Надина светло – розовая блузка, уложенная поверх моей рубашки, дала повод Антону предолжить вновь наполнить рюмки – на этот раз за начало коренного перелома. Дамы поучаствовали. На Надину блузку легла футболка Жанны с развеселым пестрым рисунком на груди. Коренной перелом требовал закрепления, и мы дружненько его закрепили, выпив еще по единой. Забавно: у женщин оказались совершенно одинаковые бюстгальтеры: нежно – бежевые, украшенные белыми кружевами. Различались только размерами: бюст Жанны чуть – чуть поскромнее в объемах. Впрочем, поскольку сама Жанна в целом поминиатюрней Нади, картину это нисколько не портило.

Дальше игра пошла с переменным успехом. Успех этот мы, естественно, понемногу усугубляли, и, хоть Антон и наливал в рюмки совсе понемногу, но женщины в результате прилично захмелели. Да и у меня, если честно, тоже хорошенько зашумело в голове. У Антона наверняка тоже.

Рубашки, майки, брюки, джинсы, юбка, носки, даже пара колготок громоздились на диване. Очередной вещью, предназначенной туда же, был один из двух оставшихся на Наде предметов одежды, точнее – белья. Пьяненько хихикая, она сделала вид, что собирается снять трусики, но Антон шутливо запротестовал:

– Эй! Рано пока еще трусы снимать – мы же с Валерой пока одетые!

– А кто вам мешает раздеться?

– так еще не вечер! – Антон демонстративно помял себе сквозь трусы причинное место и подмигнул Жанне.

Жанна взяла себя за груди, качнула ими:

– Ага, правильно. Сейчас быстренько доиграем и групповуху устроим. Надька, слабо – групповуху?

– Запросто!

Надя расстегнула застежку, и бюстгальтер лихо спланировал на полагающееся ему место. Как и подруга, Надя поиграла грудями, только уже голыми, и не двумя сразу, а по очереди по одной.

Становилось жарко: обычно ведь никогда не доходило до того, чтобы снимать бельё! Игра прекращалась, виновник или виновница дурашливо кукарекали, пели, танцевали по заявке остальных – и всё. А тут вдруг до голых сисек дораздевались.

– Ты не мне – ты вон Валере хвастайся, – Антон мотнул головой в мою сторону. – Я – то их тыщу раз видел.

Несмотря на кажущееся спокойствие, Антон, как мне почудилось, все же слегка занервничал. Ну, еще бы: не каждый день жена оголяется перед посторонним мужчиной, да еще и на глазах у собственного мужа!

Наверное, поэтому я промолчал, не стал говорить, что я: тоже их видел. И не только. Видел. Не тыщу раз, конечно, но вполне достаточно. Что уж теперь поделаешь, назад не вернешь. Я когда – то не удержался и поддался на одну из многочисленных Надиных провокаций. А потом еще раз. И еще. И еще не раз:

Антон, конечно, этого не знает. Но может догадываться.

Лучше об этом пока не думать, и не смотреть на Надигну грудь.

Следующий кон Антон проиграл – остался с полными рукам карт. Мы все трое смотрели на него, ожидая, что на этом игра закончится. Антон прокукарекает нам что – нибудь, все оденутся, и переберемся опять поближе к закускам.

Но не тут – то было. Темно – синие семейные зашуршали над головой Жанны куда – то в угол. Получивший неожиданную свободу член Антона маленькими толчками в такт с биением сердца начал приподнимать голову. Все уставились на неожиданно открывшееся зрелище.

– Антон! С ума сошел? Немедленно оденься! – от возмущения Надя, кажется, немного протрезвела.

– Отвали. Всё по – честному. Ты же сидишь с голыми сиськами – и ничего. А я буду с голой писькой.

Надя прикрыла грудь руками. Жанна, ухмыляясь, в открытую таращилась на голого мужика и его достоинства. Я ревниво прикидывал: мой – то, пожалуй, чуток побольше:

Антон сдал на троих:

– Без меня играйте – мне уже нечего снимать!

Не сразу, но мы все же взяли в руки карты, начали играть. Первой освободилась от карт Надя, вздохнула облегченно. А мы с Жанной продолжали шлепать по столу картами, и каждый надеялся до последнего на проигрыш партнера.

Кон завершился вничью – так в игре в дурака бывает. Голый судья принял мудрое решение: никого из нас троих не считать выигравшим, всем снять по одному предмету.

Изображая смущение, Жанна сняла лифчик и держала его в руках, теребя бретельки. Мы же с Надей не решились последовать примеру Антона и трусы снимать отказались.

– Не хотите снимать? Ладно, тогда будете выполнять наши желания. Помните, что отказываться нельзя: карточный долг – святое.

Жанка, ты Валере придумываешь задание, а я – Наде.

Жанна подумала, кивнула:

– Хорошо, а сначала давайте выпьем. Антон, давай наливай по полной!

Вообще – то, уже и так было многовато выпито, но никто не стал возражать. Надя прикрывала рукой грудь, Жанна – тоже, а Антон ничего не прикрывал, и его успокоившийся член мирно висел. Выпили, крякнули, поморщились.

Жанна что – то шепнула Антону, тот согласился:

– Ага, давай. Говори ты первая.

– Не, давай сначала ты.

– Ладно. Приказываю Наде: снять трусы!

И после маленькой паузы:

– С Валеры!

Почему – то примерно этого я и ожидал. Снимай, Надя, хрен с ним, последний мой оплот: Оплот чего?. .

Надя хихикнула, но замялась:

– Ну, как я: А если Варера не захочет?

– Как это не захочет? Кого не захочет? Ну, меня не захочет – ладно. А Жанну не захочет? Или тебя не захочет? Не захочет – заставим!

Антон вошел в раж, и я по опыту хорошо знал, что его теперь не остановить никакими силами. Поднялся со стульчика, взялся за резинку, чуть – чуть оттянул ее, пригласил Надю кивком:

– Давай, Надюша, делай, что велено, а то ведь все равно не дадут спокойно помереть!

И про себя добавил: давай, мол, тебе ж это не впервой!

Пока Надя делала два или три шага в мою сторону, мой член по одному ему известному поводу резво выпрямился, поэтому сдернуть с меня трусы рывком, как, видимо, собиралась сделать Надя, у нее не получилось. Пришлось ей высвобождать напружинившийся член рукой. Нечего и говорить, что от таких манипуляций он еще больше напрягся.

Видимо, за компанию встал и у Антона.

Жанна переводила взгляд туда и сюда, как будто выбирала себе подарок.

– Жанна, теперь ты говори, что Вала должен сделать в наказание. Только побыстрее, а то ведь уже хочется, – Антон взялся за член и указал им в сторону жены.

Офигеть!

– А, ну да. Валера, а ты: ты: Сейчас, минутку.

Жанна что – то снова зашептала Антону на ухо. Тот сначала ошалело вытаращился на нее, взглянул вопросительно на Надю, и затем махнул рукой:

– Попробуй:

– А ты, Валера: идешь с Надей в другую комнату. И вы не выходите, пока не позовём.

– А вы что тут будете делать?! – возмутилась Надя, наступая на мужа со сжатыми кулаками.