С утра все не заладилось. Проливной дождь начался еще с ночи, и несколько часов я провозился в грязи вместе с бригадой садовников. Они собирали яблоки, груши, черешни – все, что поспело к дню ежемесячной отправки. Два ящика были разбиты при погрузке – ягоды из них высыпались прямо в густую рыжую жижу нам под ноги. Труба остервенело раздавал оплеухи неуклюжим работникам и работницам – четверым из них предстояло получить свое наказание после смены. Я закончил с погрузкой перед обедом и отправился в столовую промокший, продрогший и вспотевший. В общем, в отвратительном настроении.

Еда была тоже не ахти – почти пресный суп с рыбой и грибами, мутное пойло вместо нормального чая. Пирожки с вишнями, правда, были неплохи. Рядом со мной, за начальницким столом, пережевывая рыбьи кости, ворчал Труба и еще один заслуживший доверие работник Муха. Напротив сидела Воронка – строгая женщина средних лет с шрамом через все лицо. Я уже и забыл, когда я трахал ее в последний раз. Несколько лет назад, наверное. У Воронки были достоинства совсем другого рода: двужильность и сообразительность. Я давно уже подумывал заменить ею расслабившегося на руководящей должности Трубу.

— Я и так замерз, как хрен в проруби, а еще и суп холодный, — пробормотал Труба. – Этим поварам давно надо прочистить мозги.

— Как и садовникам, — добавил Муха.

Я рассеянно кивал.

— Господин, нам стоит наказать Гриба за это несъедобное дерьмо? – спросил Муха.

— Можно, — кивнул я. – Только аккуратнее, я хрен знает где еще найду сейчас повара.

Муха откинулся на спинку стула и прикрикнул на Рыбку, которая разносила еду по столовой.

— Эй, Рыбонька, позови этого гандона, который у вас там главный!

Рыбка потупила взгляд и ушла через занавешенный дверной проем на кухню. Спустя минуту она вернулась вместе с Грибом, который тоже не смел поднять взгляд.

— Звали, господин? – обратился он ко мне.

— Что с едой? – спросил я.

— Не углядел, господин, — начал извиняться повар. – Мы не принесли достаточно дров и нечем было разогреть суп к обеду.

— Кто отвечал за дрова? Чья вина? – уточнил я.

— Моя, — вздохнул Гриб.

Он явно выгораживал кого-то, кто должен был нарубить и натаскать дров. Скорее всего, Рыбку, к которой давно был неравнодушен.

— Рыбка, — повернулся я к девушке, — ты накосячила с дровами?

Она кивнула. Я понял, что наказать надо Рыбку, но Гриб очень хотел ее спасти от наказания. Я был не против их отношений. Рыбка – очень красивая девушка, и мне она нравилась. Я не просто так проводил уйму времени, обучая ее глубокому минету. Лампа, да и еще с десяток девок в «Туманной долине» могли отсосать куда более звонко и эффектно, но я в глубине души очень хотел оставить Рыбку с собой подольше. Даже тайком под разными предлогами переносил ее экзамен на попадание в гарем Хозяина. Но я не хотел влезать в их отношения с Грибом, ведь он ей, и правда, нравился. Если их любви не мешает то, что я трахаю Рыбку в горло пару раз в неделю, то кто я такой, чтобы судить?

Но наказать кого-то было надо. Не я придумал эту систему, и не мне ее менять. Если я не стану их наказывать, то Хозяин найдет того, кто накажет за это меня.

Плохого повара принято было за ошибки пороть. В особых случаях, ему могли обварить руки или даже отрезать пальцы. Но какой из него тогда повар? Я Гриба берег, как мог. Муха явно любил истязать людей, поэтому выбор был очевиден – наказывать будет Труба.

— Труба, определи Грибу наказание, — сказал я. – Только без увечий. Сексуальное или унижение – что-то в этом роде.

Труба осклабился. Я знал, что его фантазии на много не хватит. Он встал из-за стола, развязной проходкой прошелся на кухню, судя по звукам, отвесил там кому-то подзатыльник, и вернулся с бутылкой масла.

— Снимай штаны, — покровительственно бросил он Грибу.

Гриб помрачнел, но всё же расстегнул пуговицу, спустил штаны с трусами до колен и оперся локтями на стол. Все-таки Гриб знал правила этой игры – расслабься и терпи. Труба дал бутылку с маслом Рыбке и попросил ее смазать анус ее возлюбленного. Или жениха? Черт их знает, кто он ей. Рыбка не без смущения, но нежно смазала задний проход повара скользкой жидкостью.

Труба неторопливо надрачивал свой хуй, доводя его до рабочего состояния. Затем схватил Гриба за ягодицу и начал ее мять, постепенно возбуждаясь. Я бы попросил Рыбку показать грудь, но у Трубы ни на одну женскую грудь не встанет так, как на крепкую мужскую жопу. Спустя минуту он приставил свой огромный хер к расщелине между ягодиц повара и начал вдавливать красную головку в задний проход Гриба. Тот вздохнул, приподнял жопу вверх и расслабился – член проскользнул внутрь и четыре мужские ляжки столкнулись с громким звоном. Труба трахал его около трех минут, постепенно наращивая темп и наполняя комнату стонами.

Несколько человек в столовой с интересом смотрели на эту сцену. Большинство уткнулись в тарелки. Рыбка спокойно и, кажется, с интересом, наблюдала. Труба кончил быстро, расплескивая семя по спине Гриба.

— Будешь знать, — прокряхтел он и на прощание хлопнул Гриба по заднице.

Спустя десять минут все разошлись. Я оставался в столовой один – когда все спешили по своим рабочим задачам, я мог позволить себе рассматривать мух на потолке. Прелесть быть главным.

А потом в комнату вошла Конфетка. Она собрала оставшиеся на нашем столе тарелки, затем помедлила в дверях и, видимо, решившись на что-то, вернулась к столу.

— Можно спросить, господин? – сказала она.

Я кивнул.

— В Долине всегда так наказывают за проступки?

— Как «так»?

— Сексуальным способом, — почти прошептала Конфетка.

— Иногда, — усмехнулся я. – А тебе это зачем? Хочешь быть наказанной?

Она отвела взгляд.

— Не знаю, — сказала девочка. – Меня это возбудило. Но я не знаю, что именно. То ли секс между мужчинами. То ли то, что один был унижен. То ли то, что другой унижал.

— То ли просто секс, — усмехнулся я. – Видишь ли, Конфетка, когда-то люди жили совсем по-другому. Никто никого не наказывал. Все друг друга уважали. А сексом занимались раз в месяц. Или даже раз в год.

— Правда? – удивилась Конфетка.

— Но сейчас люди куда более возбудимы, — продолжал я. – И, то, что тебя заводит секс – вполне нормально.

— Заводит, — кивнула девочка. – Но в этот раз все было совсем по-другому. Сильнее.

Я жестом приказал ей сесть. Она разместилась на соседнем стуле.

— Тебя заводят наши игры с пальцами? – спросил я.

Конфетка кивнула. Я протянул к ее лицу руку, и она с готовностью взяла ее в свои ладошки и погрузила два моих пальца себе в рот.

— Но произошедшее тебя завело еще больше.

Конфетка снова закивала, не забывая засасывать мои пальцы. Я начал водить ими во рту девочки, надавливая на язык сильнее и сильнее. Она ответила более интенсивным засасыванием. Я надавил рукой еще больше, проталкивая пальцы в глотку Конфетки. Она закашлялась, но голову не убрала и продолжала терпеть мою наглость. Я потрахал еще немного ее глотку пальцами.

— Нравится? – спросил я и вытащил пальцы, чтобы она могла ответить.

Конфетка отдышалась.

— Это возбуждает. Но не так сильно.

Я усмехнулся.

— Ударь меня по лицу.

— По лицу? – переспросила девочка.

— Да.

— Ладошкой или кулаком?

— Для начала ладошкой.

Она, недолго думая, отвесила мне пощечину.

— Еще.

Новая оплеуха.

— Бей, пока я не скажу «стоп», — приказал я.

Конфетка принялась хлестать меня по щекам все сильнее и сильнее. Через несколько секунд я остановил ее руку.

— Стоп… И как? – спросил я у раскрасневшейся девочки.

Она вскочила и бросилась мне на колени, обхватила меня руками и спрятала лицо на моей груди. Мой член, возбудившийся от наших садомазо-игр, уперся ей в промежность. Я машинально начал тискать ее маленький круглый зад.

— Эй, стоп, — сказал я. – Никаких романов на рабочем месте.

— Простите, господин, — сказала Конфетка, отпрянув. Но с коленок не слезла.

— Я тебя выебу, — пообещал я. – Но когда я захочу и где захочу. Очень нескоро. Ты еще не готова.

— Конечно, господин, — кивнула девочка.

— Вечером я за тобой пришлю, — предупредил я. – У меня есть одна идея.

Конфетка кивнула, слезла с меня и, схватив тарелки, убежала на кухню.

Когда Долина начала готовиться ко сну, я отправился в свою комнату. Трубу я послал с поручением привести ко мне Конфетку.

— Новая щелка, господин? – спросил он и подмигнул.

Я влепил ему подзатыльник. Это было непросто, ведь Труба наголову меня выше, поэтому подзатыльник получился несильным. Но мой верный тупой помощник все равно съежился и втянул голову в плечи. А потом, не дождавшись второй оплеухи, отправился искать девочку.

В ванной меня уже ждала Вишенка – обхватив обнаженные плечи, она сидела на унитазе и ежилась от холода. Увидев меня, девочка бухнулась на колени и приготовилась пить очередную порцию мочи.

— Вставай, — сказал я. – Я заменяю твое наказание.

— Трахать будете, господин? — спросила Вишенка, глядя исподлобья.

Я махнул рукой и стал умываться. Я ее ни разу не трахал, но, видимо, она понимала, как я наказываю других провинившихся и ждала, рано или поздно, такой же участи.

Девочка стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу. Ее ребра можно было пересчитать по пальцам, а темные маленькие соски стояли колом от холода. На попе были два красных пятна от долгого сидения на крышке унитаза. На лобке красовалась черная щетина. Я поморщился. Вишенка заметила мой взгляд и смущенно прикрыла пах руками.

— Простите, господин.

Я подтолкнул ее к двери, и мы прошли в комнату. Я сел на кровать, а Вишенку усадил к себе на колени. Пока не вернулся Труба, я смотрел через окно на темнеющее небо, вспоминал свою жизнь в городе и игрался с сосками Вишенки. Она постепенно согрелась и затихла, прислушиваясь к ощущениям. Я легонько сжал соски и с губ девочки сорвался стон.

В дверь постучали.

— Входи, — громко сказал я.

Труба втолкнул в дверь Конфетку и встал за ней. Девочка стояла передо мной, одетая в синюю кухонную униформу с белым передником и белым чепцом, сложив руки в замочек и исподлобья разглядывая Вишенку.

— Труба, ты свободен, — сказал я, и помощник нехотя исчез за дверью.

— Подойди, — сказал я, и Конфетка прошла через комнату, встав передо мной. Я, не выпуская из рук соски Вишенки, представил девочек друг другу.

— Вишенка, это – Конфетка. Ты ее видела раньше?

Вишенка помотала головой.

— Конфетка ведет себя хорошо, — продолжил я. – Она не дерзит начальникам, не ворует еду, не пьет по ночам хозяйский сидр. Поэтому я ее не наказываю.

Вишенка с интересом разглядывала свою новую знакомую.

— А тебя, Вишенка, мне очень часто приходится наказывать, — сказал я, больно сжав соски девочки. Та снова заерзала у меня на коленях. – И, кажется, это не слишком тебе помогает.

Вишенка, вцепилась руками в мои бедра и не отвечала.

— Мне начинает казаться, что тебе нравится, когда я тебя наказываю.

Вишенка судорожно сжала ноги и запрокинула голову. Мне показалось, что она готова кончить от моих пальцев на ее сосках. Я разжал пальцы и положил руки на талию девочки.

— Конфетка, попробуй ты, — сказал я.

Конфетка непонимающе посмотрела на меня, потом на Вишенку, потом снова на меня.

— Попробовать что, господин?

— Накажи Вишенку за ее проступки, — сказал я.

— Как? – спросила девочка.

— Не знаю, придумай сама, — пожал я плечами.

Конфетка перевела взгляд на Вишенку, несколько секунд смотрела ей в глаза, а потом влепила пощечину. Это было не сильно, но неожиданно и очень звонко. Вишенка мотнула головой, охнула, потом приняла прежнее положение и с вызовом посмотрела на Конфетку.

— Ты как? – спросил я нарушительницу.

— Хорошо, господин, — прошептала Вишенка. – Конфетка бьет несильно.

Я поднял Вишенку с моих колен и поставил рядом с собой, напротив Конфетки.

— Продолжай, — сказал я, откинувшись на подушки.

Конфетка подумала и огрела Вишенку еще раз. Та стойко перенесла удар и даже не пискнула. Конфетка посмотрела на меня и отвесила еще одну оплеуху. Вишенка не произнесла ни звука.

— Кажется, не очень получается, — сказал я.

Конфетка с мольбой посмотрела на меня. Кажется, она почувствовала, что я разочарован.

— Пожалуйста, господин, я буду стараться, — сказала девочка и занесла руку для новой пощечины.

— Не надо, — остановил ее я. – Попробуем другой метод.

Я взял Вишенку за руку, потянул к себе и поставил между ног.

— Обопрись руками о мои колени и выпяти зад, — приказал я.

Вишенка послушно оттопырила попку.

— Попробуй отхлестать ее по заднице, — предложил я.

Конфетка обошла Вишенку, прицелилась и крепко шлепнула свою новую знакомую.

Вишенка заговорщицки улыбнулась мне. Я улыбнулся в ответ.

— Похоже, это работает, — приободрил я Конфетку. – Продолжай.

Конфетка старательно отвесила еще один шлепок, потом другой.

— Не забывай менять руку и бей по обоим ягодицам по очереди, — инструктировал я. – Чтобы рука не уставала, можно использовать инструмент, но не в этот раз. Вишенка не заслужила настолько большого наказания, да, Вишенка?

Вишенка улыбнулась и кивнула. Я расстегнул брюки, достал свой возбужденный член и помахал им перед ее лицом. Девочка наклонилась вперед и взяла головку в рот. Конфетка усердно охаживала попку Вишенки, но, кажется, не причиняла ей значительной боли. Вишенка, закрыв глаза, не менее старательно обсасывала мой член. Ей впервые пришлось делать мне минет – раньше мой хер оказывался в ее ротике только во время «водных процедур». Сосать она совсем не умела, но делала это мило и очень старалась. Я стал помогать ей рукой, а затем забрал член в руку совсем и стал дрочить, оставив Вишенке мои яйца на облизывание. Она своим маленьким язычком принялась исследовать мою мошонку, стараясь не пропустить ни участка кожи.

Конфетка, кажется, не замечала, что происходит у нее под носом – так ей понравилась роль экзекутора.

— Обе, на колени, — скомандовал я, чувствуя приближение оргазма.

Девочки сели на пол рядом друг с дружкой – разгоряченные и возбужденные. Вишенка, прищурившись, смотрела мне прямо в глаза, высунув язык. Конфетка не сводила глаз с моего члена – красная головка с невероятной скоростью то появлялась перед ее носом, то исчезала в моем кулаке. Наконец я содрогнулся от спазмов и выпустил одну за другой несколько струй спермы. Одна из них попала на лицо Вишенке, остальные ушли «в молоко» и приземлились на пол.

Вишенка наклонилась над моим членом и стала его вычищать от спермы, а Конфетка, к всеобщему и своему удивлению, стала слизывать семя с лица Вишенки. Затем обе девочки, пережившие вместе яркие впечатления, инстинктивно потянулись друг к дружке, обнялись и затихли.

Я тихонько встал и ушел в ванную. Умываясь, я слышал, как они о чем-то шепчутся. Когда я вернулся, они все еще сидели на полу, держась за руки.

— Приберитесь тут, в душ и спать, — скомандовал я, показывая на свою огромную кровать.

— С вами? – удивилась Конфетка.

— Быстро, пока я не передумал.

Конфетка вскочила, чтобы бежать в ванную за салфетками, но Вишенка остановила ее и показала, как надо – припала к полу и стала слизывать сперму. Конфетка последовала ее примеру. Затем они обе ушли в душ и вернулись спустя десять минут свежие и немного мокрые. Девочки забрались под одеяло и заключили меня в объятия. Я обнял Конфетку правой рукой, а левой нащупал анус Вишенки и стал его поглаживать. Девочка прижалась ко мне.

— Вы хотите еще, господин? — тихо спросила она.

— Нет, просто мне нравится твоя попка.

— Но она же маленькая, — сказала Вишенка, и Конфетка захихикала.

Я достал левую руку из-под одеяла и поднес палец к лицу Конфетки, та его облизала. Палец вернулся к попке Вишенки и принялся поглаживать колечко ануса, постепенно проникая внутрь. Спустя пару минут таких ласк я незаметно заснул.