Наши встречи с Наставником так и стали проходить на регулярной основе. Он попросту обозначал мне день, когда ждёт в следующий раз, и к назначенному сроку, не задавая вопросов, что будет в ближайшую встречу, я уже была на месте, привычно раздевалась у порога дома, складывая вещи на всё ту же скамейку, на которой Наставник и отымел меня в первый раз, опускалась на колени и покорно ожидала указаний. Как-то раз я ждала Наставника что-то около получаса, пока он обсуждал по видеосвязи какие-то рабочие вопросы своей фирмы, переминаясь с ноги на ногу, — точнее даже с колена на колено, — но не желая расстроить Наставника своим непослушанием, оттого и не поднимаясь.

А в другой раз Наставник вновь выпорол меня.

В тот день была пасмурная и довольно прохладная погода, грозящая с минуты на минуту дополниться ещё и дождём. Уже по пути к участку Наставника я получила от него смс-ку с кратким указанием, что я должна как обычно раздеться на улице, а после войти в дом, оставить вещи на ближайшем стуле у стены и прямиком у порога опуститься на колени. Так я впервые оказалась у Наставника дома. Послушно выполнила все его распоряжения и, с любопытством украдкой разглядывая помещение не то просторной прихожей, не то застеклённой веранды, не то и вовсе комнаты на случай особо тёплой погоды, ждала.

Наставник появился весьма скоро, жестом велел мне двигаться за собой и проследовал в просторную комнату первого этажа, миновав кухню и на ходу выключив бубнивший о чём-то телевизор. Большую площадь пола в комнате покрывал ковёр с приятным на ощупь длинным ворсом, на нём я и расположилась, после команды Наставника спешно стянув с него шорты прямиком вместе с плавками и взяв в рот уже ставший таким родным, что ли, член. Наставник вольготно расположился в кресле, и я с упоением принялась насаживаться ротиком на его достоинство, то ловко «вырисовывая узоры» на головке, то принимая член на всю длину. Член от моих стараний спешно рос, крепчал едва ли не от каждого моего проскальзывания от основания, и вскоре уже принял свой боевой вид.

В какой-то мере именно мои старания в послужили причиной для дальнейшей порки. Наставник привычно кончил мне в ротик, и вышло это настолько обильно, что у меня не получилось совладать с объёмом и удержать всё семя во рту. Старательно пыталась проглотить как можно больше спермы, но часть её всё же сорвалась у меня с губ. Запачканным оказался красивого пепельного цвета ковёр, и Наставник тут же сказал, что я буду наказана.

На кровати, что для удобства, — это я поняла уже позже, — была отодвинута от стены, плотным рулетиком оказалось скручено одеяло прямо вместе с красочным покрывалом. Мне велено было лечь сверху: так, чтобы тазово-талевая область оказалась прямиком на этой возвышенности, вверх оттопыривая попку, Наставник выудил откуда-то с полки ремень и посчитал необходимым продемонстрировать его мне. Я уже имела опыт порки, но даже при таком раскладе чувствовала себя неуютно. В голове вновь всплывали малиново-красные попы девочек из порно, вспоминались их болезненные вскрики, ожило воспоминание, как я и сама не так давно получила по попе далеко не парочку ударов, и как цеплялась пальцами за жерди беседки, мне становилось до ужаса страшно, что после наказания я не смогу спокойно сидеть и вызову тем самым массу вопросов и подозрительных взглядов от родителей.

Наставнику вот только я об этом не говорила. Да ему и не важно было, что станут подозревать мои родители. Если он принял какое-то решение, — он обязательно его воплотит в жизнь. Эта простая истина стала мне прекрасно понятна уже, наверное, со второй нашей встречи. В первую я попросту не задумалась даже о том, что тогда ещё совершенно незнакомый мужчина, подошедший ко мне у чужого забора, ловко закрывший ладонью рот и прижавший к себе, в тот момент уже отчётливо решил для себя, что непременно уведёт меня на свой участок и отымеет.

И вот он уже без особой силы рассекал ремнём воздух, намереваясь нанести первый удар по моей попке. Сколько их было по итогу — я даже и не считала, попросту принимая заслуженное за перепачканный ковёр наказание в том размере, который Наставник посчитал необходимым.

Я сжимала в кулаках некогда ровно застилающую кровать простыню, практически беспрерывно выла, — так во всяком случае слышалось мне самой, — то и дело срывалась на громкие вскрики и всхлипы, наверняка слышимые и на улице, и после какой-то определённой череды ударов чуть ли не постоянно елозила на кровати, то от ремня желая увернуться, а то словно бы полагая, что от таких манёвров поутихнет пылание моей кожи. Помогало не очень, точнее вовсе не помогало, но я всё же вертела попой. Наставник наносил удары методично, с какой-то только ему ведомой системой: то частил, не давая мне времени на то, чтобы перевести дыхание и вынуждая сильнее сжимать пальцы, а то надолго растягивал промежутки между замахами, дразняще проводя ремнём по попе, представленной словно экспонат на выставке. На какой-то необычной выставке, посетить которую с родителями даже и в голову не придёт.

— Ты так сладко кричишь, — говорил он, нанеся очередной удар и добавив краски в общую картину. — Так и хочется задуматься о новой порке, — продолжал Наставник, ладонью проводя по моим отпоротым ягодицам, одновременно успокаивая и разжигая по новой повреждённую коже. — Обязательно нужно будет как-нибудь повторить. Да, Маленькая? А может, и попробовать что-нибудь новое на твоей прекрасной попке.

После той встречи попа моя ещё несколько дней напоминала мне о искусно исполненном Наставником наказании. А в первые часы я и вовсе с толикой ужаса смотрела на результат порки — насыщенный малиновый окрас, то и дело рассекаемый куда более яркими полосами. Возвращаясь домой, я благодарила собственную интуицию, посоветовавшую надеть свободные шелковистые бриджи вместо обтягивающих джинсовых шорт, что наверняка натёрли бы кожу. Я то и дело поглаживала свою попу: то сквозь приятную, чуть обдающую прохладой ткань, а то и без лишних преград, поднявшись в свою комнату и запустив руку под бриджи.

В какой-то момент я и вовсе не выдержала и просто поглаживаний показалось мне недостаточным, чтобы насладиться результатами труда Наставника. Я поднялась с кровати, для верности задёрнула шторы, словно из окон ближайших домов за мной мог кто-нибудь наблюдать, и, подойдя к зеркалу в полный рост, стянула всю нижнюю часть одежды. Лёгкие брюки тут же повалились на пол, а трусики повисли в районе коленей. Решив, что если что так я смогу куда быстрее вернуть их на законное место, я не стала снимать их полностью. Повернувшись к зеркалу спиной, я с явным наслаждением рассматривала результаты недавней порки, поглаживала свои ягодицы и как-то мельком ловила себя на мысли, что мне даже интересно узнать, чем же Наставник решит выпороть меня в следующий раз, и какие ощущения возникнут у меня при этом. Ровно так же я крутилась возле зеркала и после первой порки, переживая, сколько будут проходить все эти ощущения и алые отметины, рассекающие попу, и словно бы запомнить желая все их.

На следующий день, буквально поутру, когда я едва ли успела проснуться и сделать лёгкую зарядку, Наставник прислал мне сообщение с весьма лаконичным текстом — он велел сфотографировать выпоротую накануне попку и прислать ему. Я несколько минут вертелась напротив зеркала, устанавливала телефон на столе, пользуясь отложенной съёмкой, экспериментировала с ракурсом и освещением, а по итогу отобрала несколько на мой взгляд наиболее удавшихся кадров и отправила их Наставнику. В ответ вскоре получила похвалу и заключение, что после вчерашнего наказания попка моя выглядит наишикарнейшим образом, а после он прислал распоряжение, чтобы на следующий день часиков в двенадцать я вставила в себя анальную пробку, что после одной из встреч осталась у меня, отправила ему парочку фотографий получившейся картины и, не вынимая её, отправилась к нему.

Точно так я и сделала, в назначенный срок оказавшись уже абсолютно нагой возле беседки на участке Наставника, коленками ощущая чуть отросшую после недавней стрижки траву и улавливая тёплые дуновения ветра, касающиеся моих грудей, проскальзывающие между ножек и чуть раздувая выбившиеся из хвостика прядки.

В ту встречу я только отсосала Наставнику, послушно проглотила пущенную почти что в самое горло сперму и после этого узнала, что он уезжает в Москву по делам фирмы и пока что ещё и сам не знает, когда вернётся. Напоследок Наставник ловко выудил из меня анальную пробку, словно бы вместо неё вручил мне две довольно небольшие коробки, щедро перемотанные розовой и голубой ленточками, велел не распаковывать их, пока от него не поступит такого распоряжения, и скрылся в доме, бросив что-то о том, что у него ещё есть дела.

По прошествии нескольких дней Наставник написал мне, что на завтрашний день он наметил видеосозвон со мной. Отказаться, разумеется, не было никаких шансов — Наставник ведь даже и не спрашивал о моих планах и возможностях, он привычно решил, как всё будет и донёс до меня это решение.

После получения этого сообщения меня несказанно радовал тот факт, что мама буквально через пару часов собиралась и по итогу так запланировано и уехала в Москву, — подходило время плановой проверки их с подругой сети, если так можно назвать тройку салонов красоты, и она, будучи специалистом в вопросах бухгалтерии и дабы всё прошло без эксцессов, по привычному обычаю отбыла проверить всю подготовку самолично. Мне очень не хотелось порождать какие-то новые домыслы в её голове, если случилось бы так, что она услышала бы что-нибудь из моей комнаты, мне всё ещё казалось, что она-то и в прошлый раз поняла, что не физические упражнения я делала наверху, а по распоряжению Наставника свою анальную дырочка разрабатывала. Дома, получается, оставались только мы с папой, и я невероятно надеялась, что он будет увлечён чем-нибудь своим, желательно где-нибудь на дальней стороне участка, и уж точно не станет искать общения со мной.

Наставник словно знал, когда звонить — запрос на видеосозвон поступил аккурат в тот момент, когда папа проследовал в аккуратный небольшой домик на конце участка, именуемый сараем, с целью не то разобрать там какие-то свои железки, не то перебрать что-то в велосипеде… Иными словами, заметив в окошко этот уход я мысленно понадеялась, что это будет надолго, и что Наставник в своих планах обозначил именно это время. И он позвонил.

— Маленькая, ты думаешь, что через экран я должен рассматривать твою одежду? — сразу начал Наставник, и я оглядела себя, словно сомневаясь, действительно ли я не разделась.

— Я сейчас, — бросила я поспешно и сжала тут же край футболки, но, так и не подняв её, осеклась, взглянув на смотрящего на меня с экрана ноутбука Наставника. — Только шторы задёрну.

— Боишься быть увиденной? А когда на участке у меня сосёшь и во все дырки принимаешь, чего-то не боишься, — с лёгкой усмешкой отмечает Наставник. — Не спрашиваешь, не вернулись ли соседи, не проверяешь, не просматривается ли участок из ближайших домов… Ладно, зашторь, — всё же разрешает он, не дав мне погрузиться в размышления о том, что я и правда так внимательно не рассматривала не разу, могут ли все наши уличные развлечения рассмотреть жители домов напротив или даже с соседней улицы. А ближайшие соседи… тут я и вовсе на миг испугалась, что они давненько уже приехали, успели что-то увидеть, и более того — Наставник об этом знает. Но его слова не позволили мне углубиться в собственные мысли и страхи. Я поднялась было с кровати, намереваясь подойти к окну, как Наставник продолжил: — только разденься сначала, а потом уже зашторивать иди.

Я смотрела на него перепуганными глазами, словно надеясь, что он сжалится надо мной, но всё же послушно уже стягивала с себя сначала футболку, а после и лёгкие шортики. Руки мои как раз потянулись к застёжке бюстгальтера, когда Наставник, наблюдавший за моими движениями, всё же позволил уступок:

— Останься в лифчике. Снимай трусики и иди задёргивай свои шторы.

Я, кажется, дышала через раз, подходя к окну в одном только лифчике. Сквозь распахнутую створку прорывались лёгкие порывы ветра, глаза чуть слепило лучами раскалившегося солнца, и я только в этот самый миг осознавала, что мне невероятно повезло с размером окна. Нижняя его грань словно делалась под меня — когда я стояла почти что вплотную, подоконник как раз прикрывал всё моё голое ниже пупка тело. Внутри становилось в разы спокойнее. Всё же если папа в этот самый миг окажется на участке и взглянет в моё окно, увидит он меня абсолютно безобидно, в бюстгальтере, ничуть не подразумевая, что кроме него на мне разве что короткие носочки.

— Бери коробки, которые я дал тебе при встречи, — когда я вернулась ближе к ноутбуку, сняв уже на ходу последний остаток одежды, распорядился Наставник, — и распаковывай ту, что меньше.

В небольшой коробочке, что я достала со стеллажа в стороне от кровати, оказалась запакована анальная пробка большего размера чем та, которая уже несколько раз оказывалась внутри меня, фото с которой я не так давно делала для Наставника, а позже с ней же шла к его участку, буквально при каждом шаге ощущая в себе посторонний предмет. Основание этой пробки с наружной стороны было украшено аккуратным четырёхлистным не то цветочком, не то листочком наподобие клевера, в этом цветочке-листочке поблескивали изумрудного цвета кристаллы, и я на какое-то время даже залюбовалась.

— Нравится?

— Да, — кивнув головой, улыбнулась я, кончиками пальцев продолжая скользить по цветочку. — Такая красивая.

— Давай, Маленькая, — продолжил Наставник, — хорошенько оближи пробку, прежде чем вставить её в нужное место.

Я послушно и даже охотно обхватила серебристую пробку губами и принялась посасывать её словно конфету на палочке, щедро смазывая её слюной. Наставник наблюдал за этим с явным удовольствием, а спустя немного времени велел достать пробку изо рта и немного поиграть с ней языком, словно кисточкой обмазывая её со всех сторон.

— Умница. Всё, вставляй в себя. Нет, Маленькая, — покачал головой Наставник, когда я завела руку назад, так и продолжая сидеть лицом к монитору. — Так я ничего не увижу. Развернись ко мне попой, ложись на бок. Левее. Вот так, да. Оближи ещё раз пробку. А теперь вставляй аккуратненько. Не сразу. Постепенно вводя в себя, чуть вынимая и продвигая дальше. Вот так, да.

Когда пробка оказалась вставлена уже до основания, я в полной мере смогла познать её размер, почувствовать, как она заполняет всю меня. Внешне она не выглядела особо большой, в интернете я и вовсе видела экземпляры куда больше (это я из любопытства смотрела по сайтам, когда в памяти ещё невероятно свеж был мой первый раз в попу), но по ощущениям она распирала меня изнутри, становясь заметной снаружи. Конечно, это было не так, и вскоре я и сама перестала уже беспокоиться, что пробка может растянуть дырочку надолго.

— Встань на четвереньки, — распорядился Наставник, и я, не медля, послушно упёрлась в постель коленями и локтями. — Разведи в стороны свою попу, хочу посмотреть на новую игрушку. Прекрасно. Куда лучше розового сердечка, которое мне так пытались впарить. Давай, разворачивайся ко мне. Поиграй со своей грудью.

Я всего с какой-то миг помедлила, соображая, что особо я могу сделать, и, так и не надумав ничего особенного, накрыла ладонями свои груди. Руки мяли аккуратные бугорки, поглаживали, чуть приподнимая их. Я для для более подобающей интимному созвону картины развела ноги в стороны, насколько это было возможно демонстрируя Наставнику гладковыбритую промежность, и то и дело между большими и указательными пальцами сжимала свои соски, чуть оттягивая их в стороны, осторожно «перекатывая».

— Найди у себя какие-нибудь прищепки, зажимы.

— Канцелярские подойдут? — не задумавшись даже об их дальнейшем предназначении и хорошо понимая, что прищепки в доме и вовсе где-то на первом этаже, спросила я, так и продолжая сидеть с сжимаемыми в руках грудями. Наставник утвердительно кивнул в ответ, и я вернулась всё к тому же стеллажу, с которого достала упакованную пробку, вставленную теперь в меня, и ещё одну коробку, на тот момент ещё с неизвестным содержимым. На одной из полок отыскалась корзинка с россыпью канцелярских зажимов, и я вернулась с ней к ноутбуку. Пробка не переставала напоминать о себе, и садилась обратно на кровать я с аккуратностью, радуясь мягкости своего матраса.

— Теперь возьми два зажима и зацепи их себе на соски.

— На соски? — голос мой звучал с опасением и толикой надежды, что Наставник если не пошутил, то попросту передумает. Но внутренне я всё же с самого начала понимала, что такой поворот невозможен. Наставник наблюдал за мной с экрана ноутбука, улыбался с заметным удовольствием и испытывал какое-то отдельное наслаждение от моего состояния.

— Порки и анала ты тоже боялась, — напомнил мне он, перехватив мой взгляд. — А сейчас позади уже две порки, и ты сама спокойно вставляешь в себя пробку. И твоя попка так охотно принимает мой член… Ох, как бы мне сейчас хотелось отыметь тебя в зад. До сладких стонов, до подрагивающих коленей… Как только вернусь, сразу же наслажусь твоей попой. А теперь цепляй зажимы, я жду.

Порывшись в корзинке, я достала самый маленький из своих зажимов, испугавшись, что те, что больше куда сильнее сожмут мои соски, причиняя нестерпимую боль. Было страшно. Я вспархивала на Наставника взгляд, но отступать было некуда. Сосок оказался сжат между пальцами, я оттянула его вперёд, другой рукой разжала зажим и поднесла его к соску. Несколько мгновений тщетных попыток, и я была вынуждена признать, что маленький зажим мне не годится. Я попросту не могла поместить в него свой поотвердевший уже сосок. Зажим побольше оказался же под стать. Я всё так же чуть оттянула сосок, вздохнула, собираясь с силами, и наконец выполнила половину необходимого.

— Ах, — ещё раз сорвалось у меня с губ, и теперь оба соска были в импровизированных кандалах. Казалось, что зажимы оттягивают мои соски, сжимают их до предела и вовсе вот-вот оторвут. Я осторожно накрыла руками свои груди, чуть приподнимая и поглаживая, но отвлечься этой нежностью от тянущей боли в сосках не получалось. — Это больно, Наставник.

— Не выдумывай, — покачал он головой, через экран рассматривая мою грудь. — Всего лишь неприятно. Непривычно для тебя. Тебе ведь никто не прокалывает соски, — пожал он плечами. — Да, если захочешь проколоть — обращайся, у меня прекрасный салон тату и пирсинга.

— Ася! — раздалось вдруг с улицы, и внутри меня в один миг всё похолодело. Последнее, чего я желала в ближайшее время — так это оклика от отца. Я перепугано взглянула на экран ноутбука, но Наставник никак не стал реагировать (во всяком случае в тот миг, что я смотрела на него). Спешно нащупав свою отброшенную в сторону футболку, я натянула её на себя, на миг позабыв про зажимы, но они тут же дали о себе знать, потянув соски вслед за собой. Тихо вскрикнув, я всё же поспешила к окну, отодвинула край шторы, и обнаружила папу, смотрящему на меня снизу вверх. — Я на велосипеде решил прокатиться. Поедешь со мной?

Мы с папой всегда любили кататься по ближайшему лесу, заезжать в соседние поселения… и я с радостью согласилась бы поехать вместе с ним, подышать лесным воздухом, насладиться природой, но сейчас моего возвращения в кадр ждал Наставник, у меня оголена была попа, украшенная анальной пробкой, а под свободной футболкой, что я оттягивала чуть вперёд, чтобы та не облегала грудь, скрывала от его взора сжимаемые канцелярскими зажимами соски. Обо всём этом папа, к счастью, даже и не догадывался. Я отказалась от поездки, вновь зашторила окно и, вернувшись к ноутбуку, получила от Наставника, не ставшего никак комментировать моё отлучение, распоряжение подрочить.

Сразу два пальчика скрывались в моей разгорячённой и даже намокнуть уже успевшей киске. С губ то и дело срывались тихие стоны, и я послушно продолжала мастурбировать, широко разведя ноги, прикусывая нижнюю губу и снова и снова переводя взгляд на Наставника. Он следил за моими действиями с явным удовольствием, и когда я собиралась уже чуть увеличить свои движения, велел остановиться. Всё так же чётко сказал переместиться на пол, парой фраз откорректировал положение ноутбука и наконец сказал распаковать и вторую переданную в последнюю встречу коробку. В ней оказался резиновый член, размером напоминающий член Наставника, с натурально смотрящимися яичками и присоской на основании.

— Зафиксируй его на полу и пососи для начала, — дав мне немного рассмотреть игрушку, продолжил Наставник. Я прилепила член к полу, склонилась к нему, задрав попку кверху, и принялась старательно погружать его в свой ротик, поигрывать с головкой и всё сильнее опутывать собственной слюной. — Насаживайся, — коротко бросил Наставник и только в этот момент я обнаружила, что он успел достать свой член и теперь водил по нему ладонью, разглядывая меня. Много времени для того, чтобы поудобнее развернуться перед ноутбуком мне не потребовалось, и уже через считанные секунды я, направив головку фаллоимитатора рукой, неспешно, но уверенно опускалась на него, бросая взгляды на экран ноутбука.

— Ах. А-ах, — то и дело срывалось у меня с губ. Веки опускались сами собой от наслаждения. И я всё увереннее насаживалась на прилепленный к полу резиновый член. Он приятно тёрся о пробку, заполняющую мою анальную дырочку, и каждое движение доставляло ещё больше удовольствия, чем могло бы. Наставник дрочил, и от этого я старалась ещё сильнее. Хотелось порадовать своего Наставника, на расстоянии доставить ему удовольствие, увидеть высшую степень удовлетворения у него на лице.

— Развернись ко мне попой. Хочу видеть, как заполнены обе твои дырочки, — распорядился Наставник, не позволяя мне достичь большего удовольствия. Я соскользнула с фаллоимитатора, развернулась спиной к ноутбуку и, всё так же помогая себе рукой, вновь насадилась на член. Теперь я ещё активнее принялась двигать попой, чуть выклячивая её в сторону Наставника. Член скользил во мне как по маслу, или я как маслом смазанная с лёгкостью насаживалась на него. — Разведи ягодицы в стороны, — добавил он, когда я уже чувствовала приближение пика. Я пальцами впивалась в собственную кожу на попе, послушно разводила половинки в стороны, открывая Наставнику лучший вид на изумрудного цвета цветочек, торчащий у меня из ануса, и, тяжело дыша и постанывая, не боясь быть услышанной, продолжала насаживаться на прикреплённый к полу член. Он заполнял меня полностью, приятно тёрся о стенки влагалища, о вставленной в попку новой пробке не позволял позабыть и буквально с каждой секундой доставлял мне всё больше наслаждения. О стискивающих мои соски зажимах я уже и не думала. Они уже как-то привычно чуть тянули, вместе с грудью вздымаясь при каждой фрикции, и не вызывали у меня беспокойства.

— Ах! А-ах. Ах, — меня буквально прорвало на вскрики наслаждения, когда, насадившись в очередной раз до предела, почувствовала, как тело моё словно током пронзило, ноги подрагивали, я скорее на автомате продолжала держать на попе руки и не могла уже подняться с пронзающего меня резинового члена.

По звукам у себя поняла, что Наставник вскоре после меня тоже кончил, и на лице моём появилась улыбка. У меня получилось. Я смогла своими действиями сквозь километры довести Наставника до оргазма.

— Моя умница, — через паузу отозвался он, и я переведя дыхание, всё же поднялась с члена. Ноги ещё плохо держали, и я попросту опустилась на попу, плотнее прижав пробку, и глядя на Наставника. Рука потянулась к груди, поглаживая в стороне от сжимаемого зажимом соска, я всё ещё переводила дыхание и подуставше, но удовлетворённо улыбалась. — Освобождай соски. Видишь, какая красота, — отметил он, когда я взглянула на следы зажимов, оставшиеся у меня на сосках. Ровные линии рассекали нежную кожу, и казалось, что эти отметины и заметая сжатость останутся теперь навсегда. — Покажи мне их поближе. Вот так, да. Всё пройдёт, не беспокойся. Дырочки ведь твои возвращаются к прежним размерам. Доставай, кстати, пробку. Встань раком, чтобы я видел, — распорядился Наставник. Я послушно встала на колени, развернувшись попой к камере, завела руку за спину и с осторожностью стала извлекать из себя пробку. Она шире прежней игрушки растянула мою дырочку, и я вновь почувствовала пустоту, оставшись без пробки. — Прекрасно. Так и хочется поскорее трахнуть тебя в попу, Маленькая.