– А документы какие – нибудь ты взял, солнце? – Как – то иронично спросила смуглокожая молодая женщина лет тридцати, которую можно было бы принять за девочку – подростка, если бы не солидный бюст.

– А? Да. – Неизвестно, от чего смутился парень, положив на перегораживавшую коридор стойку прозрачную папку.

– Та – ак, посмотрим, что тут у нас… – неизвестно, почему, простой щелчок кнопки смутил пришедшего ещё больше, а ниже его пояса начала расти (он это и раньше замечал за собой, но теперь – как – то особенно сильно) пустота, – Ага, свидетельство о рождении, паспорт, как я понимаю, ты ещё не получил.

Собеседник отрицательно покачал головой.

– Ясно… Это что у нас… Копия закладной. Погоди немного. – Повозившись минуты с три, сверяя данные между обоими документами и со стоявшим тут же компьютером, женщина, наконец, достала откуда – то снизу картонную папку, которую, положив туда пару распечатанных на принтере листов, вручила пареньку.

– Держи, это твоя карточка, туда будут записаны результаты обследования. И не волнуйся, никто пока тебя не забирает. Просто, надо же знать, что за добро твои родители заложили, верно?

– Верно.

– Ну вот видишь. Так что, скоро будет девушка из Агентства, она тебя осмотрит, сюда кое – что запишет, и домой пойдёшь, а пока проходим сюда. – Она открыла маленькую дверку, приглашая «добро» за конторку. Здесь, помимо двери и её стула, оказалась также длинная низкая скамейка и утопленные в правую стену ячейки. – И раздеваемся, вещи в ячейку, какая на тебя смотрит.

Должно быть, мальчонка густо покраснел, пока стягивал с себя шорты и майку. Затем, оставшись в одних жёлто – зелёных плавках, он дрожащими руками расстегнул сандалии и, поставив всё это в один из бетонных прямоугольников, стал перед молодой приёмщицей.

– А трусики? – Чуть улыбнулась она. – Мальчикам до четырнадцати лет у нас можно только совсем голеньким.

– М… может не надо…

– Надо, иди сюда. – Уколов его ухоженными чёрными ноготками, женщина сдёрнула со своей жертвы плавки, небрежно кинув их в сторону хранилища одежды. – Не попала, ладно, потом подберёшь, а пока дай – ко я на тебя посмотрю. Ого! – Говорившая немного наигранно кивнула на стоявший торчком член парнишки, – хозяйство у тебя, хотя и волосиков, – смуглая ручка прошлась по его лобку, – пока ещё нет, а ты, я смотрю, уже и на море был… Отвечай, когда спрашивают.

– Д… да.

– Не бойся, не съем, я сегодня завтракала. Так, теперь ты поворачиваешься спинкой и… – говорившую прервал звук открывающейся двери, – идёшь и садишься на скамеечку.

Почти радостно мальчик подошёл к лавке и затих, сев на неё. Следующим посетителем оказалась черноволосаядевчонка примерно одних с ним лет. Тоже немного побеседовав с последней и взяв у неё документы, женщина велев её пройти за конторку, без лишних слов сдёрнула с неё майку с надписью «Love» и короткие джинсовые шортики. Затем, преодолев слабое сопротивление, стянула трусики в цветочек и, вручив очередной жертве шмотки, кивнула на правую стену. Сложив одежду, девочка, однако, не села рядом с первым посетителем, повернувшись к нему спинкой с наивно торчащими лопаточками, между которыми виднелся след от бретелек купальника, пересекаемый чёрной косой, и от нижней части – на чудесной округлой попке.

– Я ведь, кажется, сказала сесть, – уже сердито произнесла женщина. – Или и здесь тебе помочь?

Густо покраснев, бедняжка – таки села рядом с ним, почти касаясь собственным, пока ещё совсем детским тельцем.

Вскоре у них появились ещё две соседки. Первой пришла высокая и полноватая девчонка лет двенадцати. Этой разрешили остаться в чёрных трусиках, красиво смотревшихся на идеально – белой коже начавшего формироваться тела с двумя уже солидных размеров бугорками, украшенными розовыми сосочками. В прочем, последнюю деталь одежды с неё могли и снять: почти полная нагота не смущала девочку, сначала от души (и на пару с сотрудницей банка) посмеявшуюся над «мелкими», а затем плюхнувшуюся на скамью так, чтобы ей лучше всего был виден член единственного мальчика в этой компании. Следующей оказалась смуглая девчушка лет семи, беспрекословно стянувшая с себя всю одежду, включая кипенно – белые трусики и севшая между двумя другими.

Просидев где – то пару часов в таком унизительном и одновременно (как он не боялся себе в этом признаться) очень приятном положении, Витя (а нашего героя звали именно так) услышал треск старого телефона на столе приёмщицы. Поговорив по нему немного, она велела детям встать и выстроиться в ровную линию.

– Так, мальчики – девочки, – произнесла она, – сотрудница уже на месте, так что сейчас вместе со мной проходим сюда, – она кивнула на дверь подвое, остальные ждём и даже не думаем убежать, дверь отсюда вы не откроете. Ну, кто смелый?

– А давайте я, – выступила вперёд старшая девочка, – и, – она кивнула на мальчика.

– Да, я тоже так думала, вперёд.

Став за хранившей след от лифчика спиной смелой девчонки, он вслед за провожатой вошёл в небольшую светлую комнату. Здесь был стол, за котором стояли два кресла. Одно из них было занято девушкой в деловом костюме, за другое села смуглая женщина, забрав у подопечных картонные папки и велев им стоять за приклеенной на пол чертой. Кроме них здесь была ещё одна тётка – полнеющая крашеная блондинка в белом халате.

– Иванова, сюда. – Кивнула на участок пола рядом со столом девушка из агентства.

Та, к кому она обращалась, молча подошла.

– Трусы снять.

Медленно и, явно, без былого куража, девушка сделала то, что ей говорили. Теперь было ясно: чувства стыда и унижения знакомы и ей. Жаль было, что стоит Иванова спиной. Но этот недостаток был очень скоро ликвидирован подошедшей к ней сотрудницей Агентства государственных имуществ, грубо развернувшей освидетельствуемую, взяв за плечи. Далее начался осмотр: сперва, грубо оттянув веки, она осмотрела глаза молоденькой потенциальной рабыни, потом, велев открыть рот, долго ковырялась там, подсвечивая электрическим фонариком, затем, немного помяв подбородок и шею, с какой – то даже злобой начала тискать довольно большие (для такого возраста) груди. Далее, велев лечь на стол, сотрудница агентства немного помяла живот и, заставив согнуть ноги в коленях, долго проверяла двумя пальчикамизадний проход и дырочку между стройных ножек своей первой на сегодня жертвы.

– Встать.

Девочка повиновалась.

– Вторая категория, у медика возражения есть?

– Нет.

– У сотрудника банка.

– Нет.

– Хорошо, тогда давайте подпишем протокол.

Закончив возиться с бумагами, девчонке разрешили надеть трусики, после чего она в сопровождении молодой приёмщицы скрылась за дверью.

– Так… Москаленко…

Тот, к кому обращались, подошёл к столу.

– Полных лет сколько? – приблизившись почти вплотную, обратилась к нему девушка из Агентства.

– Одиннадцать.

– Тогда без хирурга нельзя, – как – то между делом отозвалась медик.

– Да, стань пока на место.

Мальчик, чувствуя себя приговорённым, только что получившим помилование, стал рядом с пришедшей сюда смугленькой девочкой.

– Та – ак, Шахова.Сразу спрошу, тебе сколько.

– Восемь.

– То же самое, – меланхолично произнесла медик.

– Хорошо… Сколько там ещё осталось?

– Одна, и ей десять. – Ответила сотрудница банка. – Давайте, вы её посмотрите и отпустите, а потом я с этими в поликлинику пойду, а оттуда – к вам.

– Хорошо.

– Так, – обратилась приёмщица к детям, – идём за мной. Ждём тут, – продолжила она, когда они вновь оказались в темноватом корридоре. – А ты, – она взяла за руку десятилетнюю девочку (осмотренной старшей здесь уже не было), – за мной.

Когда они обе вернулись где – то через полчаса, почти всегда улыбающаяся женщина сказала ждавшим здесь детям встать. Затем, с минуту продержав их под своим пристальным взглядом, произнесла:

– Одевайтесь, Леночка может идти, сейчас выпущу. Марину и Виктора не отпускаю, дел у нас с вами ещё много.

Одевшись, и подождав, пока сотрудница отпустит черноволосую девчонку, дети вместе с ней также вышли из коридора, но не к центральному входу, а о двор, где их ждал микроавтобус. Поговорив с водителем, женщина, с евшая напротив подопечных, обратилась к ним:

– Так, дорогие мои, сейчас мы с вами должны пройти осмотр сначала у врача, а потом – в агентстве. К слову, настраивайте себя на то, что к моменту, когда мы вернёмся из поликлиники, там уже работать не будут, и потому вам придётся провести ночь в этом ведомстве. Так что, не расстраивайтесь, что сегодня домой не попадёте, вашим родителям сообщат. Это понятно?

– Да.

К хирургу в детской поликлинике очереди практически не было. Этим специалистом оказалась полная женщина лет тридцати с длинными чёрными волосами. Заставив детейраздеться, она зачем – то за руку подтащила мальчика к своему столу и, велев пошире расставить ноги до сильной, но отчего – то очень приятной боли сдавила его мошонку.

– Мммм, – он сделал слабую попытку сопротивляться.

– Тихо.

Закончив с яичками, врач также бесцеремонно осмотрела головку его члена, затем прозвучало:

– На кушетку на четвереньки становимся, попкой ко мне. Теперь мне будет нужна ваша помощь, – обратилась она к сопровождающей.

В следующую секунду пациент почувствовал, как знакомые руки с чёрными ноготками грубо раздвигают его ягодицы, между которых медленно проникает палец потолще в резиновой перчатке.

– Не… не надо! – против своей воли почти закричал он.

– Надо, стой спокойно.

Одновременно с проникновением правой руки хирурга в его анус левая, ухатившись за ставший торчком член, быстро задвигалась по нему.

– Нет, нет, я же сейчас…

В следующее мгновение несколько капель какой – то белой жидкости упали на клеёнку.

– Молодец. – Руки врача исчезли. – Пока отмойте его, а я бумаги заполню и девочкой вашей займусь.

Заставив его встать, женщина из банка подвела освидетельствуемогок раковине, где долго мыла промежность. Затем последовала команда стать на середину комнаты, откуда он мог видеть хирурга, сначала деловито щупавшую живот Марины, затем в сопровождении сдавленного постанывания при помощи какой – то штуки раскрывшей и обследовавшей её маленькую безволосую письку.

Закончив, врач велела маленьким пациентам одеваться.

Дальше дорога им была к зданию Агентства, где вновь пришлось раздеться. После длительного ожидания в выложенную белым кафелем комнатку вошла медик, которую они видели ещё в банке и, взяв детей за руки, отвела их в также кафельный коридор, где цепью за правую руку пристегнула Витю к левой стене, а Марину – к правой рядом со светлокожей девушкой с коротко остриженными светло – русыми волосами, длинными ногами и почти взрослой фигурой.

– В общем так, – произнесла медик, – вы двое находитесь здесь до завтрашнего утра, однако, правила поведения для всех одни: переговариваться между собой и обращаться к персоналу запрещено, если мы вас о чём – то спросим – отвечать «да, госпожа», «нет, госпожа», это ясно?

– Да госпожа, – ответили вновьприбывшие.

– Хорошо, – произнесла женщина и вышла.

У мальчика не было оснований не доверять её, но он точно знал, что эта ночь: голым при девчонках с ледяной стеной вместо постели и с каждой секундой всё сильнее ноющей рукой будет для него вечностью.