Хладный утёс

Три женщины из инкубатора стояли в подвале Хладного утёса и с интересом наблюдали за тем, как Гхон быстрыми сноровистыми движениями плетёт из паутины аккуратную изгородь, огораживая таким образом небольшой угол комнаты. Гхона они уже не боялись – каждая из них принесла монстров дважды, и ни в самом гигантском пауке, ни в его яйцекладе ничего необычного для них не было. Неприятно и противно – да. Но, выбора-то всё равно нет – жуткая боль, как будто внутри всё горит, была ещё хуже. А так – даже интересно, зачем их вытащили из инкубатора вместо того, чтобы оплодотворить в третий раз.

Паук сплёл небольшой барьер, где-то по колено. Женщины, а они были подобраны одного роста, по его телекинетическому приказу подходили по одной и садились на корточки. Гхон сплетал для каждой из них подобие стула, фиксируя её в этой позе так, чтобы она не могла разогнуть согнутые ноги и развести широко расставленные в стороны колени. Также внизу, под бёдрами сплеталось что-то вроде стульчака – женщина могла расслабиться и не напрягать ноги. Также было сплетено отведение жидкости в общую закрытую сверху яму.

Когда таз и бёдра всех женщин были зафиксированы, а они сидели лицами в угол и спинами наружу импровизированного круга, Гхон приступил к оплётке остального пространства. Это занимало время. Приходящие слуги кормили женщин и самого Гхона, убирали за ними.

Через несколько дней стены из паутины были сплетены. Половину комнаты занимал огромный кокон, в котором даже не угадывались очертания женщин. Женщины были уже вполне привычны к процедурам оплодотворения, и сейчас совершенно спокойно приняли в себя щупальца – по одному во рты и в вагины. Однако, щупальца не остановились во рту – они протолкнулись дальше в пищевод и вдруг начали закачивать туда какую-то тягучую массу. Женщины вытаращили глаза, однако сделать уже ничего не могли – они были полностью зафиксированы. В то же время нижние щупальца начали откладывать в матки женщин личинок. Гхон готовил себе пропитание на предстоящие три месяца, а несчастные женщины должны были стать его холодильниками и инкубаторами для белковой пищи. Масса в их желудках не переваривалась сразу – пищеварение было замедленно паразитами – а превращалось в питательные вещества. Личинки по мере появления должны были стать пищей для морфирующего монстра. Дверь в комнату закрылась, и там наступила абсолютная темнота.

Городок Чистые воды

Летевшая на огромной скорости бычья повозка с трудом затормозила перед воротами городка Чистые воды. Из повозки выскочила высокая худощавая женщина, которую, конечно, стражники узнали без подсказок – бывшая королева Севера, Зейдали ал Звикерд. Лица Зейдали и её охранников были встревожены, они постоянно оглядывались, словно ждали погони.

Гарнизон Чистых вод формально не подчинялся ни Звикердам, ни Бертам. Однако, после гражданской войны Звикерды интригами и махинациями установили в Чистых водах лояльную себе бюрократию и мэра, в результате чего сейчас городок был этаким фрондирующим элементом. Ещё при Звикердах он был сборным пунктом разнообразного наёмного сброда, которым пользовались как сами Звикерды, так и агенты Империи вместе с Гильдией магов. Именно здесь, например, была нанята группа для попытки убийства Беала.

Постоянный гарнизон городка был относительно небольшим – пару тысяч человек. Но, в городе был свой штатный маг плюс несколько магов наёмных. Ну, и все те наёмники, которые в разное время сбрелись сюда – также вполне могли усилить гарнизон ещё на пару тысяч хорошо обученных и вооружённых солдат. Ну, и местные жители могли бы выставить ещё тысячи четыре ополчения – пусть бесполезного, но вполне многочисленного. Вкупе с крепкими стенами, собственным колодцем и огромными запасами еды такой городок мог бы оказаться серьёзной проблемой при лобовом его штурме.

Осознание сего факта вселяло в капитана стражи определённую смелость, когда он решил впустить в крепость беглянку. Ему было очевидно, что Зейдали сбежала из Хладного утёса и теперь пытается укрыться. Впрочем, она сама попросила отвести её на приём к мэру.

Мэр Чистых вод Азтек Могав, был полным лысеющим мужчиной небольшого роста с толстыми пальцами, губами, носом и маленькими быстро бегающими глазками. При этом, его жена, Серейна, была ослепительно красивой блондинкой, выше его на голову, с пронзительно зелёными глазами, высокой налитой грудью, роскошными широкими бёдрами и длинными ногами. Её глубокий чистый голос с бархатными нотками никак не увязывался с его скрипучим фальцетом. Красавица и чудовище – не иначе. Причиной их столь странного и долгого союза, результатом которого уже были две взрослые дочери, такие же красавицы как и мать, был банальный страх. Далеко от Долины Шипов, в Центральных землях в небольшом замке доживали свои дни под охраной верных Могаву бандитов родители Серейны. Иногда она связывалась с ними по магической связи чтобы убедиться в очередной раз что её личная тюрьма всё ещё продолжается.

Впрочем, дочери Могава какой-то ненависти к отцу не испытывали, т.к. про беду матери не знали. Он же дочек боготворил, баловал и фактически это были единственные два человека, которых он когда-либо любил. Возможно, поэтому он пил два дня, когда старшая дочь вышла замуж (исключительно по его протекции за богатого ресурсами и связями человека) и очень радовался, когда она приезжала в гости с маленьким внуком. Вот, и сейчас она гостила у отца.

Могав был вдобавок к своей неприятной внешности ещё и достаточно большим трусом. Кто-то мог бы сказать, что это плохо, но именно это последнее обстоятельство обеспечило городу выживание на протяжении всего периода завоевания ал Бертом Долины Шипов. Из-за банальной трусости Могав не выступил городским ополчением на помощь находящемуся в осаде Ледяному засову (а мог бы ударить в тыл армии ал Берта). Но, с другой стороны, и занимать сторону Бертов он не хотел – мало ли как оно обернётся. Зато свой городишко Могав крепил как мог: в кузницах ковалось оружие, в городок стекались наёмные маги, наёмных воинов не выпускали, а ставили на довольствие. Кроме того, в городе работал портал Гильдии магов, через который можно было перебрасывать пусть небольшие, но подкрепления снаружи Долины Шипов.

Приезд Зейдали разрушал эту сладкую идиллию нейтральности. Мэр должен был выбрать сторону: укрыть беглянку и фактически поддержать Звикердов или выдать её и тем самым встать на сторону ал Бертов. От этой необходимости выбора Могав дрожал всем телом, но выбора ему, похоже, не оставляли.

Дверь открылась, и в его кабинет вошла бывшая правительница Севера. Могав сжался внутри, но снаружи старался оставаться холодно-приветливым и важным. В результате получалась отвратительная напыщенность, но кто б ему об этом сказал?

— Господин Могав, мне нужна Ваша помощь! Северу нужна Ваша помощь! Империи… нужна Ваша помощь!

— Им… Империи? – от напыщенности толстяка не осталось и следа, он как-то скукожился и сжался – А что здесь понадобилось Императору?

— Как что? Император поставил Владетелем Севера моего мужа, но жалкие мятежники ал Берты свергли и убили его! К счастью, мне и моей дочери, истинной наследнице Севера, удалось сбежать. Она прибудет в город вечером с верными людьми: пятеро мужчин и три женщины. Они зайдут в местное отделение Гильдии магов и порталом отправятся за пределы Долины Шипов. После чего, в обратную сторону этим же порталом пойдут войска Империи. Ваш город, господин Могав, станет центром освобождения Долины Шипов от мятежников. И, конечно, Император вознаградит Вас!

— Но… — Могав представил, во что превратится его город, пока на этой территории будут сражаться две стороны конфликта, — Но, что со мной сделают ал Берты, пока Вы будете договариваться с Императором?

— Вы должны выстоять! Это важно в первую очередь для Вас и Вашей семьи. Ведь Император щедр к верным вассалам и жесток с предателями!

— Но, ал Берт тоже жесток…

— Да. Но, у Императора сил куда больше – надеюсь, в этом Вы не сомневаетесь, господин Могав? Я уверена, что Вашего мужества хватит чтобы продержаться те несколько дней, пока Император начнёт переброску войск порталом! – рука Зейдали скользнула по животу толстяка и нырнула тому в штаны.

Могав не успел даже дёрнуться, как его член, направляемый умелой рукой, начал напрягаться.

— Что… что Вы делаете, госпожа?

— Тихо. Я вдова, и я изголодалась по мужчине. Я стану Вашей сразу после того, как моя дочь получит трон. Ради этого я готова пойти на всё. А это – всего лишь небольшой задаток.

Женщина опустилась на колени, сдвинула штаны главы города ему на колени и сунула его член себе в рот. Могав чувствовал тепло её рта, игру её язычка по его головке, ласковые поглаживания яиц её руками. Таких ощущений у него не было никогда – ненавидящая его жена в постели всегда была бревном, и лишь её неувядающая красота была единственным стимулом для него. А любовниц он не заводил принципиально – чтобы не подставляться в местных аппаратных играх.

Долго городской голова не продержался. Он выплеснул плоды своей страсти прямо в рот бывшей властительнице Северных земель, а та слизала всё до последней капельки и упрятала его член обратно в штаны «как было». Понятное дело, что разрешение было получено.

В вечерних сумерках к воротам подъехала ещё одна летящая бычья повозка, на этот раз – побольше, всё же в ней было восемь человек. Где-то на горизонте виделся большой столб пыли – видимо, погоня. Поэтому стража пропустила транспорт и закрыла ворота. На стенах уже стояли воины, наёмные маги были на башнях, а маги Гильдии готовили портал к перемещению беглых северянок за пределы Долины Шипов.

Обе повозки остановились у отделения Гильдии магов. Из повозок выскочили люди в длинных одеждах – девять мужчин и четыре женщины, среди которых была и Зейдали. Остальные были накрыты одеждами с головами. Группа стремительно и без суеты зашла в здание.

Стражник у входа внутри поднялся чтобы встретить долгожданных гостей, однако в его горло тут же вонзился шприц-дротик с кратковременно парализующим нейротоксином. Парень не успел даже пискнуть, как упал в руки оказавшейся рядом неожиданно сильной женщины. Он обмяк в её руках с открытым ртом и вытаращенными глазами. Женщина аккуратно уложила его на землю, открыла рот пошире и заткнула его каким-то кляпом, затем сноровисто связала его по рукам и ногам и вдруг начала развязывать шнур, стягивающий его штаны. Паралич прошёл через минуту, однако, будучи умело связанным, стражник не мог током пошевелиться. А когда попробовал, на его члене вдруг сомкнулись острые зубы, а яйца оказались в тисках крепких рук. Поняв опасность и бесполезность сопротивления, парнишка просто расслабился и подчинился происходящему, тем более что оно было приятно.

Меж тем, группа продолжала движение. Ещё два стражника уже обмякали в руках женщин из отряда, а вот с двумя магами группа рисковать не стала и просто нашпиговала металлом обоих. Портал был почти что открыт, и с той стороны, видимо, ждали. Группа действовала слаженно и сноровисто. Один из мужчин достал из рюкзака небольшой изогнутый предмет – самодельную копию осколочной мины Клеймор с таймером. Другой вытащил небольшую тележку. Мину быстро установили на тележку, взвели таймер и толкнули в портал. Затем входивший в группу наёмный маг из ранее подчинённых быстро закрыл портал.

Теперь, после убийства двух гильдейских магов с этой стороны портала и потенциально нескольких – с той, Беал ал Берт поставил себя противником Гильдии. Однако, это был единственный способ заткнуть последний достаточно крупный проход в Долину из Империи. Оставались ещё болота Непролазной Топи, но перебросить тяжёлую армию через них было вряд ли возможно.

Меж тем, группа разделилась. Зейдали в сопровождении своих стражников двинулась к ратуше, где глава города ждал отчёта об успешном начале переброски имперских войск. Девушки из группы растворились во тьме городских улиц, а мужчины вместе с тремя новыми вставшими в строй бойцами из подчинённых болью стражников заняли оборону в здании бывшего отделения Гильдии Магов.

Кабинет Могава

— Господин, Император встретил меня лично с той стороны и приказал остаться здесь, оборонять город вместе с Вами. Он велел мне стать Вашей самой верной соратницей, и для меня большая честь – начать освобождение наших земель рука об руку с таким достойным лидером.

— Ээ.. Ну да, мы готовы к бою. Враг обложил город со всех сторон, но не предпринимает никаких действий. Непонятно, чего он ждёт!

— Подлые мятежники боятся! Ваш город им не по зубам. Да и время играет против них. Уже завтра Император начнёт переброску войск, а через неделю мы нанесём контрудар. Уверен, что они это понимают, и скоро снимут осаду и запрутся в своих замках. Однако, изолированные друг от друга, они не будут представлять опасности. Так что, освобождение Долины Шипов не за горами, господин городской глава!

— Слава Императору! – Могав был рад, что тотальное разрушение его город не ждёт.

— Господин, я пришла чтобы лично отблагодарить Вас! – Зейдали закрыла дверь и одним лёгким движением сбросила своё платье.

— Но, Ваша дочь, госпожа Зейдали, ещё не стала властительницей северных земель!

— Моя дочь тут ни причём. Я сама хочу Ваш член в себе прямо сейчас!

Женщина быстро развязала штаны ошарашенному мэру и хрипло прошептала: «Сядь на стол». Мужчина подчинился. Она провела несколько раз по его члену рукой, добившись от и так уже вздыбившегося органа максимальной твёрдости и вскарабкалась сверху. Когда он почувствовал её тёплое и влажное лоно своим естеством, перед его глазами пошёл туман. Он вообще слабо помнил, что происходило до того самого момента, как разрядился прямо внутрь неё.

Он обмяк на столе, а она опустилась сверху и накрыла его рот своими губами. В абсолютном расслаблении для него даже это было слишком – он хотел воздуха. Но, вдруг он почувствовал, как что-то из её рта шевелится на его языке. Сначала он решил, что это её язык, но что-то чужое, хоть и тёплое и влажное, начало быстро заполнять его ротовую полость. Он спохватился, но вдруг это что-то перекрыло ему кислород, он не мог даже вскрикнуть. А затем он почувствовал болезненный укол изо рта куда-то в район позвоночника и перестал чувствовать своё тело ниже шеи.

Зейдали отошла в сторонку и наблюдала за процессом. Это было первое заражение таким типом паразита. Зейдали вынашивала их в себе из совсем крошечных зигот, а потом через рот подселяла другим. Это было первое «боевое» применение. Паразит подселялся во рту, цеплялся на заднюю стенку – максимально близко к головному мозгу. Это гарантировало многократное повышение скорости подчинения. Кроме того, в самом же начале паразит перехватывал позвоночник и вообще шею – т.е. все «линии коммуникации» мозга с остальным телом. Основываясь на опыте предыдущих лет, Гхон выработал максимально быстрый алгоритм получения контроля над телом, без учёта особенностей конкретного человека.

На практике это означало некоторые изменения в естественных привычках человека. В отличие от предыдущих версий паразитов, этому не требовалось несколько недель или месяцев – он контролировал тело практически сразу, через десять минут после заражения. Платить за это приходилось «стандартизированными» походкой, речью, эмоциями, которые человек отражал на протяжении следующих несколько недель. Лишь по мере того, как паразит овладевал телом, к человеку возвращались его прошлые стиль речи, манера держаться, слова-паразиты и всё остальное, что отличает одну личность от другой. Конечно, это был демаскирующий признак, но с другой стороны человек уже через несколько минут после заражения гарантированно становился членом Гнезда – без упражнений с болью (а они тоже были тем ещё демаскирующим признаком, да к тому же человек с сильной волей мог сопротивляться до часа) и без месяцев парализации.

Каждая женщина-распространитель (коей стала и Зейдали) могла носить в себе до десятка таких паразитов, при этом, производили их эти женщины сами – для этого их репродуктивная система была изменена, и вместо яйцеклеток они «выпускали» этих монстров с той же частотой. Можно было бы носить в себе и больше, но живот начинал подозрительно выпячиваться под платьем. Перед заражением женщина просто «доставала» паразита (точнее, он сам выползал из её матки) и клала себе в рот.

Заражённый мужчина, будучи полностью подконтрольным гнезду, также заражал женщин, подобно тому, как это делали сельские главы. Однако, на этот раз заражённые женщины не дурели от вида члены «главы», а также «стандартизировались». Одной «дозы» спермы заражённого мужчины достаточно было для того, чтобы женщина начинала вести себя «стандартно» и подконтрольно этому главе. Каждый следующий половой акт увеличивал концентрацию паразитов внутри женщины, что с одной стороны подчиняло её нервную систему, а с другой – по аналогии с первично заражённым мужчиной возвращало её исходные поведенческие шаблоны. После десятка-другого соитий женщина вела себя как ни в чём ни бывало и при этом была полностью подчинена мужчине.

Вторичные заражённые (т.е. все остальные, с кем контактировал заражённые мужчина или женщина) подчинялись примерно той же логике с той лишь разницей, что подчинялись они всё тому же главе, первоисточнику заражения. При этом, концентрация паразитов в организме повышалась от любого полового контакта с заражёнными – т.е. в большой и тесной группе при условии множественного секса всех со всеми подчинение происходило куда быстрее чем в разрозненных небольших общинах. То, что и надо было для подчинения города.

К утру от армии Беала под стенами Чистых вод осталась только вытоптанная трава, а Могав, усталый и довольный шёл с тремя стражниками к себе домой. На лицах стражников тоже светились улыбки, но в их случае – искренние. Шутка ли: страшные мятежники бежали, даже не вступив в бой, вот-вот Император начнёт переброску войск, с ними повелительница Севера Зейдали. И именно они, их город, стоят у истоков этого великого движения по освобождению страны.

Могав практически всегда ночевал дома, однако, сейчас у него была уважительная причина для отсутствия – осада. И хотя за самого своего мужа Серейна не переживала, но не спала всю ночь из-за опасений за судьбы дочерей и внука. Однако, обошлось, стражник сообщил что мэр идёт домой, а осада снята. Будучи умной женщиной, Серейна понимала, что что-то тут не так. И её подозрения усилились ещё больше, когда она увидела, как Азек Могав идёт к её дому пусть усталой, но абсолютно ровной походкой, держа на лице спокойную уверенную улыбку, которой она никогда у него не видела. Наконец, толстяк зашёл в дом.

— Что с Вами, муж мой?

— Всё хорошо, Серейна. Жди меня в спальне, я сейчас приду.

Серейна с удивлением взглянула на дочерей, но подчинилась и ушла в комнату. Мужчина же спокойно снял верхнюю одежду и пошёл за ней.

— Раздевайся.

— Азек, белый день, на первом этаже дочери, подожди до вечера.

— Серейна, раздевайся. Я хочу тебя прямо сейчас.

Женщина никогда не спорила с мужем – не решилась и сейчас. Она сбросила платье и исподнее, оставшись голой.

— Вставай на четвереньки, — Могав, уже голый сверху по пояс, расшнуровывал штаны.

Серейна покорно заняла указанную позицию и вздохнула, готовясь принять его в себя. Он не заставил её долго ждать. Его твёрдый член привычно раздвинул головкой её практически сухие половые губы, причиняя ей привычную боль. Однако, если до этого он что-то там суетился, пытался двигаться глубоко – сейчас он просто быстро-быстро подвигался в ней и кончил, задвинув так глубоко, как мог. Она даже вскрикнула от отвращения и боли. Впрочем, мужчине было всё равно, он быстро оделся и вышел из комнаты, оставив её в слезах и заполненную спермой. Она вытерлась, медленно оделась и тоже спустилась на первый этаж.

Вечер в кругу семьи был обычным, разве что Могав вёл себя странно: практически не выражал эмоций, улыбался всё той же странной улыбкой, ходил всё той же странной походкой и так далее. Вечером он снова быстро взял её и тут же уснул крепким сном. Его поведение было странным, Серейна замечала это. Но, также что-то изменилось и в ней. Утром, когда он снова брал её всё в той же коленно-локтевой позе, она заметила, что не была столь же сухой как вчера. Как будто её лоно слегка увлажнилось. И она даже почувствовала, что его быстрые суетливые движения в ней ей не так уж отвратительны. От осознания этого, видимо, она покраснела. Когда он снова оставил её наполненную до краёв (откуда в нём было столько – она не понимала), она даже обернулась чтобы взглянуть вслед его удаляющейся спине. А он не так уж отвратителен, почему она раньше этого не замечала?

Мятежники ал Берта так и не пришли, как и воины Императора. Разве что охрана Зейдали вместе с ней самой теперь жили в здании Гильдии и никого туда не пускали. Сначала это кого-то беспокоило, но потом перестало. Город вернулся к своей обычной жизни. Правда, в течение нескольких дней мэр Могав выглядел как-то странно, как будто болел, но и это через неделю прекратилось – его походка, эмоции, голос вернулись к прежнему состоянию. А вот его жена – расцвела. Из вечно грустной и отчаявшейся женщины с затравленным взглядом она превратилась в улыбчивую величественную красавицу, влюблённым взглядом смотрящую на своего супруга. И слуги говорили, что виной всему – постоянные постельные упражнения, которые Могав устраивал с ней пару раз в день.

Комната охраны в доме Могав

Серейна не узнавала себя. Точнее, не так – она не понимала себя прошлую. Как она могла вообще испытывать хоть какие-то негативные эмоции к Азеку Могаву? Во имя магов, да она должна быть по гроб жизни ему благодарна за то что он позволил стать его женой, да ещё и стал отцом для её обожаемых дочерей! И она ещё считала что он похитил её родных… Да нет, он же наоборот обеспечил их лечение и покой! Она не помнила, но он ей рассказал, насколько болен был её отец. Как же она виновата перед ним!

Загладить эту вину тотального игнора на протяжении всего детства дочерей (как они теперь из-за неё будут относиться к своим мужьям?) она могла только одним – самопожертвованием. Азек принял её мольбы о прощении, но при одном условии – она поможет ему найти шпионов среди его охранников. Сделать это было очень просто – она должна была переспать с ними всеми, рискнуть своей честью примерной жены. Если кто-то из них растрепал бы об этом – значит, он предатель и шпион. А если нет – то значит все эти мужчины верны её мужу. На всякий случай это надо было сделать не один раз, а по нескольку с каждым. Сколько именно Могав не уточнил, а потому вот уже неделю Серейна самозабвенно отдавалась троим охранникам мужа первое время по одному, а потом и всем сразу. Это было легко сделать, не привлекая внимания, так как комната охраны имела отдельную дверь в их с мужем спальню (опасавшийся за её жизнь Азек недавно проделал эту новую дверь). Поэтому Серейна сейчас совершенно спокойно прыгала на одном члене, сосала другой и дрочила рукой третий. Затем мужчины менялись местами. Когда кто-то из них кончал – он шёл на диванчик отдыхать, а она принималась за других. Этот марафон длился уже сутки, но она всё никак не уставала. Да что греха таить – ей это даже нравилось!

К счастью, шпионов и предателей среди этих достойных мужчин не оказалось, и, более того, они сейчас были верны её мужу настолько что даже есть не садились без его разрешения. Серейна была рада, что не только помогла своему мужу, но и даже сделала ситуацию лучше. Ну, и Азек был рад – он снова и снова благодарил жену тем способом, который она обожала больше всего – брал её ночью неистово и яростно раз за разом.

Зал семьи Могав

Семейный ужин в семье Могав подходил к концу. Младшей дочери, Льезы, на нём не было: отец отправил её с важным посланием через портал в Гильдию магов. Послание было записано на магический кристалл, открыть который могли только маги, поэтому Льеза просто положила его в сумку и под охраной стражи отправилась к зданию Гильдии. Вернуться она должна была завтра. Старшая же дочь, Крейна, сидела за столом без мужа. Он отправился домой, в торговый квартал города – там у него завтра должно было происходить открытие новой лавки, на что совсем недавно, наконец, согласился Могав. Очевидно было что ни этой ночью, ни следующим днём уделить внимание жене он не смог бы. Их сын уже крепко спал в своей кроватке под чутким присмотром нянечки. Могав, Серейна и Крейна мило болтали, хозяйка дома порхала над мужем и дочерью со съестным, подливала вино.

— Что-то я сильно хочу спать, пап. Набегались сегодня, видимо. Посидите без меня – вам так даже лучше будет! – молодая женщина лукаво подмигнула матери и, качаясь, пошла к себе в комнату. Когда на втором этаже хлопнула дверь, из комнаты охраны вышли трое мужчин и встали около комнаты старшей дочери. Могав и Серейна не спеша поднялись на второй этаж и тихонько зашли в комнату дочери. Крейна даже не разделась – только сняла верхнее платье. Так и завалилась на кровать в исподней рубахе и крепко спала на спине. Доза снотворного в еде и питье была достаточно крепкой чтобы она не проснулась пока охранники привязывали её запястья и щиколотки к ножкам кровати, растягивая её звездой. Проснулась она лишь тогда, когда сильные руки отца разжали её челюсть и засунули в рот плотную тряпку.

Она удивлённо посмотрела на Азека, попыталась дёрнуться, замычала и задёргалась в испуге, но было поздно. Могав снял штаны, плюнул на член и вошёл в неё. Женщина снова замычала, попыталась сопротивляться, но всё было тщетно. Могав совершил несколько фрикций и кончил прямо в неё.

Едва с неё слез отец, его место занял один из охранников. Всё это происходило молча, слышны были лишь скрипы кровати и её мычание. Когда четвёртый охранник отошёл в сторону, она завертела, наконец, головой и увидела стоящую в углу мать. Серейне муж объяснил это действо очень просто – дочь должна научиться терпению. Мало ли как жизнь сложится – а принятие сложной ситуации — это полезный навык. Вот, пока она сопротивляется – ситуация будет продолжаться. Как только примет – всё будет хорошо. Поэтому, когда мужчины пошли на второй круг, Серейна лишь подошла к дочери и с доброй улыбкой гладила её по голове. А та сначала билась в истерике, потом плакала взахлёб, а на четвёртом круге (да откуда ж в этих мерзавцах столько сил?!) уже просто лежала.

Оставили они её лишь под утро – так и бросили одну привязанной, влив в рот какую-то дрянь, от которой она просто вырубилась, обессиленная и униженная. Когда же она ближе к полудню проснулась – в её комнате сидел один из охранников, Махад. Крейна удивилась, как это она ночью не разглядела его налитой торс и мускулистые руки. В её голову хлынули ночные воспоминания, но вместо омерзения она почувствовала, как внизу её живота разгорается пожар. Кляпа во рту не было, она даже подумала закричать, но вместо этого как-то сама вдруг произнесла: «Развяжи меня, Махад. Я сама всё сделаю, если ты меня отпустишь». Махад внезапно не стал артачиться, а отвязал верёвки. Крейна прыгнула на него с какой-то даже жадностью, истово скакала на нём, пока его твёрдый член не исторг в неё содержимое яиц – и лишь тогда как будто даже с сожалением слезла и натянула платье. Её желание бежать, которым она оправдывала какое-то время назад предстоящий секс с охранником, улетучилось. Зачем? Может быть, не придётся? В конце концов – она же не пострадала.

«Что со мной происходит, о маги?!» — Крейна не узнавала себя. Ночью она думала, что будет ненавидеть отца, но нет – наоборот, он открыл ей дверь в мир удивительных ощущений! У неё никогда до сих пор не было столько кайфа от секса, даже ещё до выжигания средоточия блуда. В прекрасном настроении Крейна спустилась к обеду. Семья поела, мило беседуя – при слугах она не хотела упоминать о прошедшей ночи. Но, после обеда она сама напросилась попрощаться с родителями в её комнате. И там как-то также само собой милые семейные обнимашки переросли в буйную оргию, в которой она сначала сосала член отца, а потом стояла перед ним на четвереньках и вылизывала промежность матери, пока отец драл её сзади.

Уже вечером, когда она ехала домой, к мужу, она прокручивала в голове все эти дикие сцены и понимала, что она не испытывает совершенно никакого сожаления о происшедшем. Даже наоборот, хочет повторения, но вряд ли это возможно, так как привлекать внимание нельзя. Внебрачный секс, да ещё и инцестуальный, групповой, однополый – это преступление, за которое можно оказаться на костре. Ну что ж… По крайней мере, теперь во время соития с мужем она будет себе представлять именно это. Так её семейная жизнь станет куда разнообразнее.

Бордель Длинный шест

Ариза была хозяйкой борделя давно. Ей самой было уже много лет, что в этом мире было не так важно. Сама она клиентов давно не обслуживала, но за девочками следила. Хоть дело её было незаконным, властей она не боялась: вся стража давно и прочно сидела в её комнатах, Могав идти против стражи не решался (да и зачем ему это?), а маги вообще сидели безвылазно в своём «офисе» даже до приезда Зейдали.

Те три девушки, что пришли к ней на следующий день после приезда, ей понравились сразу. Изящно, хоть и бедно одетые, с хорошим словарным запасом и в то же время в меру раскованные, не стесняшки. Они сразу изъявили желание у неё работать, «обработали» по её просьбе троих её охранников, от чего те остались в восторге.

Поэтому Ариза была не сильно удивлена, когда посетители один за другим стали приходить именно к этим проституткам. Некоторые могли прийти даже пару раз в неделю, а один зачастил ходить чуть ли не каждый день. Впрочем, они соглашались ходить и к другим девочкам, приводили друзей – и в результате посещаемость заведения выросла чуть ли не на порядок (если бы Ариза, конечно, знала, что такое «на порядок»). Потрясающая выносливость новеньких сотрудниц позволяла им обслуживать ещё и охранников, что тоже радовало Аризу, так как переполненные мужской силой мужчины в окружении такого количества женщин – это тоже ничего хорошего. А так – хоть какая-то разрядка.

Удивилась Ариза лишь тогда, когда однажды вечером охранники и ещё несколько мужчин вдруг зашли к ней в комнату, скрутили, заткнули рот и насиловали всю ночь не переставая. Она не понимала как она в её-то возрасте не умерла от этого, но наутро чувствовала себя обновлённой и даже помолодевшей. Концентрация паразитов, полученная ей за одну лишь ночь, была настолько велика, что её поведение после восьми часов сна даже не отличалось от поведения до «инициации». А вот последствия были решающими – бордель стал полностью подконтрольным Гхону.

Пещера под Хладным утёсом

Гхон был доволен. Его превращение шло полным ходом, как и совершенно бескровное подчинение города. Клиенты борделя разносили паразитов по своим домам – жёнам, дочерям, сёстрам, матерям и служанкам. Те в свою очередь получали растущее либидо (особенно те, кто не был подвергнут выжиганию) и соблазняли мужчин вокруг. Мужчины шли либо к проституткам, либо к уже заражённым, либо заражали новых. Наёмники и солдаты, маги и торговцы, примерные хозяйки и отвязанные путаны, служанки и их госпожи с господами – город постепенно погружался в пучину разврата. Концентрация паразитов в крови горожан увеличивалась, и хитрый Могав, управляющий этим, лишь направлял эту волну.

Так, например, из города не выпускали тех, кто что-то начинал понимать. Мужчин соблазняли, женщин – просто насиловали до тех пор, пока они сами не начинали оправдывать происходящее и выполнять пожелания мэра как свои собственные. Приезжающие в город крестьяне иногда тоже подвергались «обработке», в результате чего уезжали из города уже с паразитами внутри – впрочем, зачастую крестьяне окрестных деревень и так уже были членами Гнезда. Его младшая дочь была схвачена спецназом Гхона и по подземному тоннелю переправлена в Хладный утёс. Её ждала особая участь.

Через пару месяцев горожане вообще перестали бояться, и в тёплую пору свальный грех на улицах Чистых вод стал обыденным делом. Все уже давно забыли и про ал Бертов, и про Зейдали, про Империю, про магов – город зажил своей новой жизнью, в которой за служение Могаву была простая награда – удовольствие, его слово было законом для всех, а его желания воспринимались всеми горожанами как их собственные.

Сейчас же Меркали стояла перед огромной паутиной. Сквозь неё она слышала тихие звуки – это одна из женщин снесла выращенных в её животе личинок, и Гхон жадно потреблял их, стараясь не проронить ни капли полезного белка. Его форма менялась, но Меркали этого ещё не видела – во-первых, паутина, а во-вторых темнота. Но, ей было интересно, зачем Господин её вызвал.

— У тебя задержка три недели, Меркали.

— Ддда… Но, я же не…

— Ты именно – да. Ты беременна. И ты родишь своему господину Беалу ал Берту бастарда.

— Я? Бастарда? Но, ведь я не шлюха! – эмоции рванули наружу, как Меркали не пыталась их сдержать всё это время.

— Ты наложница, Меркали. Теперь ты просто наложница. А наложницы рожают бастардов. Так что, теперь тебе надо беречь себя. И я надеюсь, ты будешь сама это делать, без моего контроля. Потому что, если вдруг что-то случится – поверь, путь от наложницы до инкубатора очень короткий.

В слезах Меркали вышла из пещеры и пошла на своё «рабочее место» — на подстилку в покои Беала ал Берта. До смены формы Гхону оставалось меньше месяца. Необычно тёплая весна в Долине Шипов постепенно уступала права давно ожидаемому лету.