— Извини, мне нужно идти, мой папа дома.

Слова Изабель всю ночь крутились в голове у Кэти. Это было простое заявление, но за этими словами скрывался большой смысл. Никаких объяснений не последовало, хотя Кэти ожидала их. Она была самой младшей в своей группе подруг, и за последний год другие девочки стали вести себя странно. Каждая из них изменила свое поведение вскоре после своего восемнадцатилетия. Каждая из них исчезала в свой день рождения примерно на неделю, отложив празднование. Их не было в школе, не было в Интернете, они не отвечали на сообщения и звонки. Они просто игнорировали мир на какое-то время, а потом возвращались, счастливые как никогда, и обычно по-другому одетые.

Каждый раз, когда она спрашивала других девушек о том, почему они ведут себя по-другому, её подруги говорили только о том, что они стали намного ближе со своими отцами, чем раньше. Иногда она слышала о «практике» или «тренировках», но никогда не получала прямого ответа на вопрос, что это такое.

— Твой папа обо всем позаботится, — говорили они. — Слушайся папу, и все будет замечательно. Что это значило? Почему они так многозначительно улыбались сейчас?

До собственного дня рождения Кэти оставалось всего несколько часов: в полночь ей самой исполнялось восемнадцать лет. Ей нужно было узнать больше о том, что произойдет в день её рождения, поэтому она написала сообщение своей подруге Эмили, а после нескольких минут отсутствия ответа позвонила ей. Прежде чем звонок перешел на голосовую почту, Эмили ответила приглушенным «Ммппфф…», за которым последовало «Аллооо?», звучавшее так, будто собеседница не закрывала рот.

По звукам, которые издавала Эмили, было понятно, что Кэти прервала её во время еды. Она сказала, что папа купил ей большой леденец, и она не хочет его откладывать, потому что он может испортиться. Тем не менее, подумала Кэти, нет никакой причины так громко облизывать и сосать его, а так же чмокать губами и чавкать во время еды. Эмили даже прерывалась посреди предложения, запихивая леденец в рот! Несколько раз даже казалось, что она давится.

— Успокойся, это всего лишь леденец, не подавись, — сказала Кэти.

— Но это так вкусно, и я не могу насытиться, — сказала Эмили между облизываниями.

— Я никогда не знала, что тебе так нравятся леденцы.

Эмили ответила лишь приглушенным смехом. Кэти задавала свои вопросы, но разговор продолжался так же, как и в предыдущих беседах с подругами, за исключением того, что он постоянно прерывался звуками облизывания, посасывания, причмокивания и чавкания.

— Как же надолго хватает ей этого леденца, несмотря на то, что она его так жадно сосёт, — подумала Кэти, — наверное, он очень большой.

Кэти была бы оскорблена поведением подруги, если бы не заметила столь странного поведения всех остальных. К её разочарованию, разговор не привёл ни к каким новым знаниям, и Кэти смогла понять только примерно половину слов подруги, попросив её повторить несколько раз. Разговор закончился, как и все остальные, словами: Слушайся папу, и всё будет замечательно! По крайней мере, ей показалось, что Эмили сказала именно это, набив рот большим леденцом.

Столько эмоций пронеслось через Кэти. Она завидовала своим подругам, но в то же время нервничала из-за грядущих перемен. Она чувствовала, что утром что-то изменится, и её жизнь будет больше похожа на жизнь её друзей. Они что-то скрывали, но им было трудно скрыть своё волнение. Кэти знала, что подруги не обидят её и не допустят, чтобы с ней случилось что-то плохое, поэтому она знала, что с ней все будет хорошо. Она также знала, что, что бы это ни было, это будет связано с её папой, поэтому всё должно быть не так уж плохо.

Были и другие вещи, которые её интересовали. В их поселении была церковь, которую посещали все. Пастор жил там со своей семьёй уже много лет, а семья у него была очень большая. В святилище было две секции с сидениями: на первом этаже и на балконе. Ей никогда не разрешали подниматься на балкон, потому что она была ещё слишком мала. Она часто смотрела туда, желая увидеть всё с высоты и увидеть счастливых членов семей, слушающих проповеди о семейной любви, пока дочери сидели на коленях у своих отцов, иногда обращённые лицом не в ту сторону. Её подруги начинали сидеть там со своими отцами после своего восемнадцатого дня рождения, и она знала, что тоже начнёт это делать.

На прошлой неделе Кэти было скучно слушать, как пастор в миллионный раз рассказывает о единстве семьи, когда она оглянулась назад и вверх и увидела свою подругу Кристен, сидящую на коленях у отца, как и все остальные отцы и дочери, сидящие в первом ряду балкона. Снизу она могла видеть не более чем верхнюю половину или около того всех сидящих на балконе. Вскоре Кристен наклонилась, крепко ухватившись за перила, с выражением напряжённой сосредоточенности; должно быть, её очень заинтересовала проповедь. Когда через минуту Кэти оглянулась, Кристен уже повернулась и обнимала своего отца. Кэти снова уделила внимание проповеди ещё пару минут, а затем оглянулась и заметила, что её подруга пропала. Оглядев балкон, Кэти увидела другие семьи, которые вместе наслаждались проповедью, но не увидела своей подруги. Она уже собиралась сдаться, когда Кристен поднялась с пола.

— Наверное, она уронила что-то важное и долго искала, — подумала Кэти. В этот момент Кристен вытерла рот и зачем-то облизала пальцы, что показалось ей очень странным, и села обратно к отцу на колени.

Кэти любила своего папу всем сердцем. Отец сказал ей, что любой мальчик, с которым она захочет встречаться, должен быть приведён домой, чтобы он увидел его, прежде чем ей разрешат встречаться с ним или тем более проводить с ним время наедине. У неё было чувство, что ни один мальчик никогда не будет соответствовать его стандартам, поэтому она даже не пыталась. Она знала это, потому что её папа был ещё более избирательным, чем она, а она так не встретила ни одного мальчика, который бы соответствовал её стандартам. С годами она поняла, что сравнивает их всех со своим отцом, и поэтому у них нет ни единого шанса. Мамы не стало много лет назад, и именно папа любил и воспитывал её, и Кэти ценила всё, что папа делал для неё.

Не то чтобы мальчики не пытались заполучить её. Светлые волосы обрамляли её лицо с потрясающими голубыми глазами, про которые отец всегда делал ей комплименты, поощряя её носить юбки в тон им.

Кэти изо всех сил старалась чем-то себя занять и сделать домашнее задание, поглядывая на часы по мере того, как время приближалось к тому, что, как она знала, должно было стать её знаменательным днем. Она услышала, как её отец пошел в душ за полчаса до полуночи, что было странно, так как обычно он ложился спать раньше из-за работы.

Перед тем как лечь спать, отец появился в дверях и сказал: С днем рождения, моя маленькая девочка!

Кэти вскочила и бросилась к нему в объятия со словами: Спасибо, папа! Но технически ты немного рановато, сейчас только 11:59.

Тим посмотрел на часы, когда они перешли на 12:00. Мгновенно он прижал Кэти ближе, как будто отчаянная потребность внезапно овладела им, и прошептал ей: Сейчас как раз подходящее время.

Руки Тима собственнически двигались по телу Кэти, а он приблизил губы к её уху и прошептал: Я люблю тебя, Кэти.

Она закрыла глаза, её душа воспрянула, и все её заботы улетучились, когда она ответила: Я тоже люблю тебя, папа.

— С этого момента зови меня папочкой, мне так больше нравится.

— Хорошо, папочка, — ответила Кэти, понимая, что ей это тоже нравится больше.

Отец Кэти запустил руки под рубашку дочери, чтобы погладить её груди, которые с лихвой заполнили каждую из его ладоней.

— Очень хорошо. Никаких лифчиков ночью, они только мешают.

Лицо Тима изменилось на более строгое выражение, когда он начал излагать свой план для дочери: Эти пижамные трусы не подойдут, они ещё хуже, чем лифчик. Больше их не надевай. И давай посмотрим на твои трусики.

Он начал тянуть за пижамные штанишки дочери, и Кэти обнаружила, что мгновенно приподняла свою попку, чтобы облегчить задачу.

Кэти увидела, как выражение лица отца изменилось и стало выглядеть так, будто он почти оскорблён.

— Что это такое? Сними их тоже. И вообще, выбрось их в мусор. Сегодня мы купим тебе новую одежду. Ты мой прекрасный ангел, и ты будешь одеваться так, как я скажу.

Кэти посмотрела на отца.

— Чего ты ждешь? Слушайся своего отца.

На трусиках Кэти расплывалось мокрое пятно, и было странно и сексуально видеть, что её отец видит это. Когда она встала и потянула трусики вниз, ниточка её густого сока вытянулась и соединила трусики с её пиздёнкойи, пока не порвалась после того, как была растянута слишком сильно.

— И это!

Кэти сразу поняла, что её отец видит светлые волосы там, где их не должно быть.

— Слишком много волос. Твоя вульва должна быть голенькой. Я вижу, ты уже бреешь её, но тебе нужно делать это чаще. Всегда помни, не стриги волосы на голове слишком коротко, но держи свою киску красивой и гладкой.

— Но это только щетинка, я не так давно её побрила.

— Ты брила для мальчика? обеспокоенно спросил Тим.

— Нет, папочка, я просто хотела посмотреть, как это. Приятно быть голой вокруг влагалища.

Тим выглядел облегченным.

— Хорошая девочка. Брей её регулярно, чтобы она была гладкой и красивой. И не называй её влагалищем, используй другие названия, например, «пиздёнка».

— Да, папочка. Кэти вылезла из трусиков, подошла к мусорному ведру, нагнулась и положила их внутрь. Когда она наклонилась, её футболка открыла её попку, и она оказалась в такой позе, чтобы папа мог видеть её пиздёнку.

— Хорошая девочка. Теперь возвращайся в постель. Папа долго ждал этого дня, а я очень устал. С этими словами папины джинсы упали на пол, показав большой, выпуклый комок, давящий на его боксеры изнутри.

Тим направил свою дочь к кровати, и пиздёнка Кэти потекла. Она знала, что должно произойти.

— Ты знаешь, что произойдет, Кэти?

— Я не уверена, папочка. Что-то весёлое?

Тим улыбнулся: Да, любовь моя, самое весёлое из всего. Я собираюсь осеменить тебя.

От прямоты этого заявления у Кэти чуть не перехватило дыхание. Она всегда хотела иметь братьев и сестёр, и её отец всегда говорил ей, что когда-нибудь они у неё будут, но он так и не женился повторно.

— Преподобный, кстати, держит свою дочь ББК, то есть «босой, беременной и на кухне». Вы можете поладить с ней, ей около двадцати лет, когда две девушки, шлюхи своих отцов, встречаются, они обычно становятся хорошими подругами. Я не думаю, что эта маленькая шлюшка упустила хоть один шанс забеременеть после своего восемнадцатилетия. Но тебе не обязательно так делать, детка, мы остановимся после трех братьев или сестёр, если ты не захочешь больше. Ты можешь делать всё остальное, что захочешь, например, посещать занятия в колледже, но тебе придётся разгружать меня полностью каждый день перед тем, как идти на занятия.

— Да, папа. Но насчет преподобного, ты имеешь в виду, что все дети Преподобного…

— Нет, не все, — объяснил Тим, — чуть больше половины — от его жены, но они стараются подобрать время беременности так, чтобы за лето у неё родились «близнецы».

Кэти подумала: Всё это обрело теперь смысл. Теперь я знаю, почему мои друзья так счастливы….

Тим прервал мысли Кэти, приказав: Снимай всё. Я хочу увидеть всё, что я создал.

Кэти быстро скинула свой топ и легла на свои золотистые волосы, переливающиеся вокруг неё. Её грудь была необычайно большой для её комплекции, она была действительно одарённой. Как будто её тело знало раньше неё, что оно принадлежит мужчине, который дал ей жизнь, и развивалось и росло для использования исключительно им.

Тим встал на колени на кровати, раздвинув ноги Кэти.

— Сядь, ты должна привыкнуть сама вынимать мой хуй. Ты будешь делать это при каждом удобном случае. Ни одно семя не должно пропасть зря. Запомни это.

Словно в трансе, Кэти села и протянула руки к боксерам отца. Она знала, что если слегка поправит их, то массивный папин хуй будет проглядывать через отверстие спереди, но ей хотелось увидеть всё сразу. Она ухватилась за обе стороны трусов и потянула их вниз, пока спрятанный внутри хуй не выскочил наружу.

— Он твой. Только твой.

Кэти не знала, что ответить. Она уже видела фотографии и видео, но это было совсем другое. Этот хуй был тем, что создало её. Всё, что она смогла вымолвить: Да, папа. Спасибо.

— Не за что, милая. Видишь эту влагу на конце?

Кэти вытянула указательный палец и коснулась им конца в ответ, отводя его назад, образуя в воздухе ниточку. Она не смогла удержаться и положила её на язык. По её позвоночнику пробежала дрожь: в ней зажглась жажда, которая никогда не будет утолена. Она наклонилась впёред, её язык слегка коснулся кончика этого великолепного хуя, и Тим отпрянул назад.

— Подожди, ещё не время. Этот урок будет скоро. Каждый папа обучает свою дочь так, как считает нужным, и отсос будет скоро, но сегодня мы сразу перейдем к осеменению. Это продвинутый материал для большинства дочерей, но когда я смотрю на твоё тело, становится ясно, что оно просто создано для осеменения. Мои малыши отправятся в него как можно скорее. Любой, кто увидит тебя, поймет, что ты востребована мной на всю жизнь.

Слышать, как отец говорит, было всё равно, что слушать истину, которую она знала в глубине души, но никогда не выражала словами.

— Конечно, папа. Я твоя дочь. Ты создал меня, поэтому моё тело тоже принадлежит тебе.

Хуй Тима покачивался вверх-вниз при этих словах, как будто он жил собственной жизнью. Он застонал, пытаясь удержать свою сперму в себе.

— Я знал, что ты быстро научишься. Теперь ложись. Позже мы перейдем к другим позам, и ты будешь пользоваться своим ртом, чтобы сделать меня твёрдым, но осеменение тебя — наш главный приоритет. Пока ты не забеременеешь, все остальные занятия откладываются.

Кэти почувствовала, как отец накрыл её, когда его хуй ткнулся во вход в её тугую пиздёнку. Она практически истекала потом, возбуждённая так, как никогда в жизни.

— Ты девственница, милая?.

— Да, папочка. Я не осознавала этого до сих пор, но… Я хранила себя для тебя. Ты единственный мужчина, который достаточно хорош для меня.

— О боже… прости, милая, но это будет немного больно, и я не знаю, как долго я продержусь. Тело, созданное для размножения, как у тебя, конечно возбуждает меня, но я так долго ждал, что даже легкий ветерок способен сейчас меня возбудить.

Кэти почти удивилась своему ответу.

— Тогда мы должны убедиться, что всё это попадет в меня, не так ли?

При этих словах Тим надавил, медленно проникая сантиметр за сантиметром, быстро разорвав девственную плеву своей дочери без особой боли, пока не оказался по самые яйца в ней. Кэти была заполнена. Полностью.

Отец и дочь целовались, ласкались и извивались вместе на кровати Кэти. Двигаясь медленно, чтобы не причинить боли дочери, Тим держал себя под контролем, пытаясь отвлечься, занимаясь вместо этого поцелуями с дочерью. Целуя её шею, лицо, лоб, губы, он хотел покрыть все её тело демонстрацией своей любви. Вскоре их языки вырвались наружу и переплелись, так как страстная любовь вела к новой жизни.

— Именно так должны быть зачаты все дети, — подумала Кэти. Как может семья с такой любовью не быть хорошей?

— Я хочу твоих детей, папа. Наших детей. Моих братьев и сестёр. Сначала сделай мне сестру, папа, если сможешь. Хотя брат — это тоже хорошо.

— О, Кэти, да, я дам тебе столько, сколько ты захочешь.

Чувствуя себя такой собственностью, такой любимой, Кэти чувствовала себя такой счастливой. Это было то, чего она хотела. Другие люди хотели денег или имущества, но Кэти хотела, чтобы дети её отца росли внутри неё. Она хотела быть отмеченной его спермой. Она хотела, чтобы она вытекала из неё, брызгала на неё, физически доказывая всему миру, что она востребована.

В голове Кэти промелькнула мысль о том, как она пойдет в дом своей подруги с брызгами спермы на всём лице и бёдрам и покажет всей семье своей подруги, что она наконец-то стала собственностью своего отца. Потом, когда папочка подруги увидит её, он затащит свою собственную дочь в постель, чтобы сделать то же самое.

Когда сексуальные мысли об идеальном будущем наводнили её голову, в её пиздёнке зажглась искра. Она действительно собиралась кончить!

Тим застонал и напрягся, когда заговорил: Я не думаю, что смогу долго продержаться, дорогая.

— Все в порядке, папочка, я думаю… Я думаю… О, о, не останавливайся! Не останавливайся! Продолжай! Прямо туда! ПРЯМО ТАМ! ОООООООООО!!!

Кэти заходилась в спазмах вокруг хуя отца, как будто её пиздёнка устала ждать причитающейся ей спермы и, наконец, делала все возможное, чтобы потребовать, чтобы его семя немедленно вошло в неё. Конечно же, папаша с радостью подчинился.

— Возьми всё! Это всё для тебя! Я кончаю в тебя! Я обрюхачу свою собственную дочь!

Тим сильно толкнулся, инстинктивно пытаясь доставить свою сперму к ожидающей яйцеклетке. Они ещё не знали об этом, пока отец Кэти ебал её до одури снова и снова, каждый раз тщательно стараясь, чтобы все семейное семя оказалось как можно дальше в её утробе, но Кэти оказалась очень быстрой ученицей. С первой же попытки она блестяще прошла тренировку осеменения. Счастливая пара сделала сестру, о которой Кэти всегда мечтала, с первой попытки.

Потные и полные любви и похоти, которые никогда не умрут в них, кровосмесительная пара целовалась и обнималась, пока у Кэти не заурчало в животе.

— Похоже, моей девочке нужно поесть. После того, как мы тебя округлим, я буду помогать обеспечивать тебе хорошее питание моим семенем хотя бы раз в день, а пока пойдём, сделаем нам обильный завтрак. Потом мы должны пойти и купить тебе новый гардероб.

— Хорошо, я только приму душ и оденусь, папочка.

— Нет, ещё нет. Ты можешь слизывать вытекающую сперму, но не убирай её никаким другим способом. Ты должна привыкнуть к её вкусу и ощущениям. Это обозначает, что ты моя. С этого момента это будет происходить часто. Надень самую короткую юбку, какая у тебя есть, и останься без трусиков, мы едем в торговый центр, большой, который в центре города.

Кэти почувствовала гордость за то, что принадлежит такому любящему и мудрому папочке, наклонилась и поцеловала его, чтобы сказать ему об этом.

— Насколько ты голодна, Кэти?

— Я могу немного подождать, — сказала Кэти с ухмылкой.

Тим обхватил лицо дочери ладонью и заглянул ей в глаза: Может быть, мы сможем ещё раз осеменить тебя перед отъездом. В конце концов, это лучшее время месяца для этого.

Кэти улыбнулась и наклонилась поцеловать отца, сказав: Да, одежда может подождать. Моей пиздёнке не помешает ещё немного папиной спермы, прежде чем мы поедем. Затем с задумчивым видом она продолжила: Только подумай, если мы всё сделаем правильно, я могу оказаться на сцене во время выпускного с надутым животиком, который я буду держать и потирать перед всеми, когда буду получать диплом. Потом в первый день занятий в колледже я появлюсь с огромным животом, и мои юбки будут едва сходиться. Я стану огромной благодаря тебе, папочка! Все мальчики будут знать, что эта шлюшка принадлежит тебе!.

В тот день Кэти и её папа так не пошли в торговый центр. Кэти взяла в рот хуй отца, облизывая и причмокивая, чтобы он стал твёрдым, и Тим смог влить в дочь всю сперму, которая у него ещё осталась. Они оставались в постели Кэти весь день, ебясь, целуясь и лаская друг друга, останавливаясь только по необходимости. Но на следующий день папа и дочь свё-таки должны были поехать в магазин, если только Кэти не удастся выкачать из хуя отца ещё больше плодородной папиной спермы.

Если вам понравилось и вы хотите поддержать меня копеечкой, или ознакомиться с моими графическими работами, которыми я занимаюсь в основном — мой аккаунт на Patreon — patreon.com/deepandsilent3dx

Я заранее благодарен вам за любую, даже самую малую, поддержку.