Кати́ стала приезжать ко мне на приём каждый вечер, ровно к восьми. Никто больше не уговаривал её выйти из брички и не подталкивал в спину, направляя в мой дом. С улыбкой на лице всякий раз я наблюдал, как она почти выпархивает из повозки ещё до того, как та остановится, и едва не вприпрыжку бежит к парадному крыльцу.

Галантный и деликатный Георгий, вероятно, догадывался о пикантной сути наших с нею сеансов, но никогда ничего не говорил и ни о чём меня не спрашивал. Лишь его пристальные изучающие взгляды порой выдавали неподдельный интерес к тому, что же происходит за закрытой дверью в моём кабинете по вечерам.

И то, как порхала потом Кати́ вниз по ступеням, как блестели бирюзой её озорные глазки, когда она принимала из его рук верхнюю одежду, порождало в голове пожилого мужчины всё больше вопросов. Он догадывался, что ответы на них во многом таятся в тех звуках, что совсем недавно доносились из приёмной, но его разум никак не мог сложить всё воедино.

Три следующих сеанса мало чем отличались от первого. Сначала расслабляющий массаж всего тела. Затем умелая, тщательная и неспешная стимуляция эрогенных зон девичьей промежности под аккомпанемент кружащих голову восточных ароматов. А в финале – яркий, мокрый и довольно громкий оргазм.

Сегодня, согласно методике, нам предстояло некоторое нововведение. Я намекнул об этом Кати́ вчера вечером, когда мы прощались, но всех тонкостей не раскрывать не стал, хотя она и очень просила. Оттого сегодня она прибыла на сеанс в особо приподнятом и немного взволнованном настроении, причём почти на четверть часа раньше назначенного времени.

— Тук-тук!.. Это я, доктор, уже можно? – вместо стука в дверь прозвенел колокольчиком её голосок.

— Да-да, проходи. – отозвался я через секунду, заканчивая царапать пером в журнале последнюю фразу.

На кушетке её уже ждала неизменно свежая накрахмаленная простыня и небольшая подушка, облачённая в чистую наволочку. Пока моя пациентка избавлялась от одежды, я отправился к умывальнику тщательно намывать руки.

Во время традиционной разминки мышц шеи, спины, а также верхних и нижних конечностей, мы мило беседовали на светские темы. Я расспрашивал о том, как прошёл её день, видят ли домашние какие-то перемены в ней. Кати́ была разговорчива и охотно делилась со мной своими наблюдениями и впечатлениями.

Меня радовало, что она уже совсем не стесняется передо мной своей наготы. И даже когда мои руки массировали верхнюю часть её бёдер, орудуя всего в паре сантиметров от пышущей похотью обнажённой прелести, это ничуть её не смущало. Я лишь чувствовал, как учащается пульс, а девичье дыхание становится глубже.

— Помнишь, я вчера говорил, что тебя ждёт небольшой сюрприз? – с ноткой интриги в голосе спросил я, пока она переворачивалась на кушетке с живота на спину.

— Помню, конечно! – почти выкрикнула девчонка.

Её диафрагма при этом дважды судорожно сократилась. В тот момент я обратил внимание, что сегодня её аппетитная щелочка была сочнее обычного. Оба валика половых губ уже блестели от смазки, а на простыне, в том месте, где только что была её киска, образовалось обширное пятно влаги.

— Это хорошо, что ты всё помнишь… – с деланым равнодушием протянул я после долгой паузы, массируя девушке плечи.

— Иии… Что же это будет?.. – задавая этот вопрос, она широко раскрыла глаза и приподняла свои бровки, встретившись со мной взглядом.

Её ноги плавно пришли в движение. Прижав одну стопу к другой, она медленно согнула их в коленях, приняв ту саму позу, которая предписывалась во время лечебной мастурбации. Бедра при этом разошлись широко в стороны, прелестный девичий бутон между ног тут же распустился, и его влажные лепестки предстали пред моим взором во всей красе.

Лишь взглянув на это источающее жар и залитое любовным нектаром нежно-розовое великолепие, я понял очевидное. Одно неосторожное прикосновение к этому пульсирующему от страсти трепетно-мясистому соцветию может сейчас привести к преждевременной разрядке. Но этого я никак не мог допустить.

— Ээээ, нет. Не торопись, моя хорошая. Без предварительного массажа нам никак нельзя. А как только я его завершу, ты получишь то, чего так ждёшь. Но прежде… – я перешёл почти на шёпот, –. ..нам дóлжно сотворить одно важное подготовительное действо.

— Какое?! – пытливые глазёнки часто заморгали, таращась на меня.

В ответ я молча улыбнулся, взял в руки деревянный ларец и извлёк из него завёрнутый в рисовую бумагу небольшой продолговатый предмет. Размером он был с довольно крупную фасолину, а на ощупь казался восковым.

— Вот, посмотри. – я протянул Кати́ странную диковину.

— Что это? Тяжёленький… – она покрутила предмет в руках, понюхала и даже лизнула. – Пахнет приятно, мёдом, по-моему… Но на вкус никакой. Я должна это проглотить?

— Нет-нет, не вздумай! Он для другого. Сейчас сама всё поймёшь.

Я тем временем налил себе в горсть немного массажного масла. Кати́ положила странный предмет в мою ладонь, и я стал греть его в кулаке. Девушка приподнялась на кушетке и пристально наблюдала, но ничего не происходило.

— Это какое-то яйцо, и из него сейчас кто-то вылупится? – предположила она спустя примерно минуту.

— Нет же! – усмехнулся я. – Смотри…

Я взял согретую фасолину промасленными пальцами и поднёс к девичьей промежности. Теперь она была не только тёплой, но стала ещё и упругой – чуть пружинила при сдавливании. Девушка лишь изумлённо хлопала ресницами.

— А вот сейчас лучше приляг и расслабься…

Пациентка выполнила мою просьбу, а я прислонил диковину к её теплому анусу и слегка надавил. В ту же секунду скользкая фасолина целиком нырнула в тесную попку. А вслед за ней и фаланга моего среднего пальца.

— Ой! Зачем это? – всё еще не понимала Кати́.

— Скоро поймёшь и, уверяю тебя, по достоинству оценишь. А сейчас не задавай лишних вопросов. Лучше расслабься и доверься моему опыту.

Я протолкнул предмет поглубже ей в попу, введя мизинец до самого основания. Затем велел пациентке вытянуть ноги и продолжил прерванный сеанс массажа.

— А как же потом доставать будем?.. – не унималась наивная девчонка.

— Не переживай. Доставать не придётся. Эта штука сейчас растворится от твоего тепла и превратится в целебную и, кстати, вполне приятную в тактильном смысле субстанцию, которая потом просто впитается в твоё тело.

— Прямо… там?

— Ну, да.

— А как это – «в тактильном»? – переспросила она после недолгого молчания.

— Ну… Ты же изучаешь французский, вот и попробуй сама перевести слово «tactile».

— Oh oui! Tactile, ça me connaît! – радостно воскликнула Кати́, поняв смысл нового для себя термина.

Предварительный массаж был окончен, и настало время переходить к самому волнующему и интересному. Я сел на табурет возле кушетки и нанёс на себе руки изрядное количество густого ароматного масла из очередного вскрытого мной пузырька. Воздух вокруг пропитался запахом горького шоколада, к которому примешивались явственные нотки пачули.

— Ммм… как необычно пахнет! – констатировала Кати́, не открывая глаз.

— Да… В чём в чём, а в ароматерапии на востоке толк знают! – глубокомысленно согласился я.

Моя правая рука легла запястьем девушке на лобок, а левая нырнула под её чуть приподнятое колено. Теперь мои пальцы сошлись возле трепещущего от страсти цветка меж широко раскинутых бёдер и принялись за дело.

Как я и ожидал, нескольких минут вполне хватило, чтобы состав той фасолины от жара девичьей попки полностью превратился в мылкую желеобразную массу и покрыл изнутри её гладкие стенки. Средний перст моей левой руки без особого труда вторгся возбуждённой девчонке в заднюю норку.

— Ооох… – лишь тихо прозвучало в ответ, когда все три фаланги одна за другой мягко проскользнули сквозь её пока ещё тугое колечко.

Сложенные вместе указательный, средний и безымянный пальцы свободной руки покрыли клитор и принялись, чуть надавливая, медленно ласкать этот тёпленький бугорок и чувствительную плоть сразу под ним.

Страстное лоно тут же отозвалось на ласки щедрой порцией горячей смазки. Она хлынула из разогретых девичьих глубин, обволокла мою ладонь и потекла вниз, прямо к растянутому мной розоватому колечку ануса. Мерные хлюпающие звуки на фоне тихого сопения моей молодой пациентки заполнили тишину кабинета.

Дав ей привыкнуть к новым ощущениям и войти в ритм моих стимуляций, я плавно погрузил в истекающий соками омут свои средний и безымянный персты. Согнул их внутри девушки и принялся надавливать и тереться подушками пальцев о верхний свод уютной пещерки. Внимательно прислушиваясь к её реакции, мне надлежало нащупать особо чувствительную зону, расположенную совсем не далеко от входа.

Уже через минуту я точно знал, где именно у этой девочки находится зона Графенберга, а также какого ритма и интенсивности воздействия на неё доставляют ей наибольше наслаждение. Надо сказать, Кати́ сразу стала реагировать на стимуляцию точки G довольно бурно.

— А! Хааа!!! – громко вырвалось из её красивого ротика, когда кончик моего пальца впервые нащупал это восприимчивое к ласкам место внутри её тела.

Сначала от неожиданности она даже вздрогнула и схватила меня за запястье. Но уже через пару секунд снова расслабилась, расплылась от овладевшей её телом неги и тихонечко простонала на выдохе. Ритмичными волнообразными движениями пара моих пальцев принялась по-новому онанировать её страстную щелочку.

Одновременно введённый до основания в попку мой средний палец тоже пришёл в движение. Он плавно сновал вперёд-назад, покручивался и извивался внутри её тесной норки, усиливая и умножая наслаждения от основной ласки.

Не смея теперь лишний раз и шевельнуться, ошеломлённая новыми ощущениями и охватившими её эмоциями, похотливая девчонка лишь дышала открытым ртом и изредка издавала едва слышные стоны. С каждой минутой её обнажённое тело всё явственнее охватывали сладострастные спазмы. А я делал всё, чтобы не спугнуть, но усилить это её состояние.

Все мои введённые в мокрую щелочку и тёплую попочку пальцы стали двигаться в унисон, пуская волну и принимая один от другого эстафету. Попеременное циклическое воздействие на эрогенные зоны малого таза доставляли девушке райское наслаждение. Я применял весь свой опыт, знания и умения, ублажая Кати́. Мне очень хотелось, чтобы она сполна получила то, чего ей так не хватало всё это время.

Анальные стимуляции в сочетании с интенсивным массажем точки G делали своё дело. Спазмы, зарождающиеся внутри страстного естества, становились всё сильнее. И тем невыносимее становились сладостные муки перед уже неминуемым бурным оргазмом. Всё чаще особо сильные волны судорог, сотрясающие юное тело, стали сопровождаться короткими фонтанчиками, бьющими из уретры в тыльную часть моей ладони.

Наконец, она не выдержала. Её спина внезапно выгнулась дугой вверх, попка взмыла на пару вершков над простынёй. И спустя мгновение раздался гортанный вопль «Ааа-Уааа-ааа!». Юное тельце затряслось и зазвенело от напряжения. А из прелестного соцветия между ног, плотно зажатого моей рукой, хлынули брызги раскалённой росы.

Эти горячие капли орошали всё вокруг, попадая и мне на лицо. Я чувствовал извергнутую этой страстной щелочкой влагу на лбу и щеках. Украдкой от самого себя даже слизнул несколько тех, что попали мне на губы. Солоновато-сладковатый вкус любовного сока этой бурно кончающей нимфетки едва не вскипяти мою кровь.

Ещё с минуту, пока она сотрясалась от наслаждения, изливаясь на простыню потоками смазки и остатками сквирта, я продолжал пошевеливать пальцем в глубине молоденькой попочки. В значительной мере это продлевало экстаз. А гладкие горячие стенки тугой дырочки норовили снова и снова сжать и приласкать дорогого гостя.

— Ууух! Вот это да!.. Спасибо Вам доктор. – изрекла Кати́, когда я отстранил руки от её тела.

— Было необычно, не правда ли? Можешь описать свои ощущения? – поинтересовался я и пояснил: – Это важно для моей будущей практики.

— Всё запишете в тот свой журнал? – девушка улыбнулась и кивнула в сторону письменного стола.

— Непременно запишу. – подтвердил я, вытирая лицо и мокрые по локоть руки полотенцем.

— Ой, простите! Я и Вас забрызгала! – она стыдливо прикрыла лицо руками.

— Это ничего. Лучше расскажи о своих впечатлениях об этом сеансе. – стоя возле кушетки, я заботливо поправил русый локон, упавший на вспотевший девичий лоб.

Я старался держаться так, чтобы она не заметила вздыбленный бугорок спереди на моих штанах. Но она лежала на спине, смотрела в потолок и молчала. Неожиданно слащавая посторгазменная улыбка на её круглом наивном личике сменилась серьёзным выражением.

— Расскажешь что-нибудь? На что было это похоже? Что показалось тебе новым и необычным? – задавал я наводящие вопросы тихим голосом.

— Знаете, доктор… Мне кажется, со мной и такое уже проделывали. Причём тоже много раз.

— В самом деле?!

— Да. Я только сейчас вспомнила. Ну, да! Точно! – Кати́ выпрямилась и села на кушетке. – Я лежала на каком-то столе… А они…

— Опять они?! Их было много?

Я прошёл к своему столу, сел и приготовился записывать. А девушка, находясь в плену нахлынувших воспоминаний, развернулась на своём ложе спиной к стене и уселась в позу лотоса.

— Не знаю… Несколько…

— Может быть, ты теперь вспомнила лица? Можешь кого-то описать или зарисовать?

Кати́ отрицательно покачала головой, отрешённо глядя в одну точку поверх моей головы. А я изо всех старался не пялиться на её невинные грудки и всё ещё временами подрагивающую розовую капельку клитора меж широко распахнутых девичьих бёдер.

— Их лица… Они были какими-то совершенно одинаковыми.

— Одинаковыми?! Должно быть, на них были какие-то маски?

— Я тоже сначала так думала. Но нет… – после этих слов собеседница надолго замолчала.

— Почему нет?

— Потому что я вспомнила их глаза… Они были огромными, почти на пол лица! Совсем чёрные… И никогда не моргали… Носы очень плоские, почти незаметные, а рты маленькие с тонкими губами… Становилось жутковато, когда кто-то из них склонялся надо мной и подолгу рассматривал в упор этими своими бездонными блюдцами…

Чтобы не упустить ни одной детали столь необычного рассказа, я схватил карандаш, принялся тезисно конспектировать и делать зарисовки со слов девушки.

— Они тебе что-то говорили? О чём-нибудь спрашивали? Может быть, требовали чего-то?

— Нет. Я даже голосов их никогда не слышала.

— Выходит, они и между собой не общались?

— Общались. Причём постоянно. Но как-то беззвучно. Я даже откуда-то знала, что они обсуждают меня… и то, что делают со мной… Они будто бы понимали мысли друг друга, а мне не позволяли этого делать. Но я всё равно пыталась.

— Расскажи мне ещё о них. Как себя вели? Во что были одеты? Важны любые детали.

— Они всегда были очень спокойными. И двигались как-то медленно, необычно. А! И вот что… Все они были абсолютно голыми, как и я. Но их тела… Они вовсе не похожи на человеческие!.. Кожа какая-то серая, будто бы неживая… Доктор, а кто это был?!

— Не знаю, Кати́… – я немного лукавил, ведь на самом деле её история была очень схожа с десятками других уже известных мне случаев.

— Но Вы же мне верите?! – чуть не срываясь на плачь спросила девушка.

— Верю. Потому и слушаю, затаив дыхание. Продолжай… Опиши мне ещё их самих и их поведение.

— Как правило, их было пять или шесть вокруг меня. – закрыв глаза, девушка продолжила свой рассказ. – Каждый точно знал, что ему делать, никто не стоял без дела. Вокруг всегда был яркий свет. Меня привозили туда прямо на этом странном столе, совсем голую. Я лежала на спине и не могла шевелиться. Сначала они подолгу прикрепляли ко мне повсюду какие-то тонкие нити, которые тянулись к странному аппарату, что стоял рядом. Затем вставляли мне между ног… ну, прямо туда… и в попу тоже… какие-то трубки. А потом всё начиналось…

Я сломал два карандаша, жадно слушая и конспектируя её слова, зарисовывая образы. Рой мыслей в моей голове уже выстраивался в гипотезу, но я решил пока не спешить с выводами.

— Тебе причиняли боль?

— Нет, этого я не помню. Хотя, в самый первый раз они в меня всё это вставляли, было весьма неприятно и больно. А затем стало как-то щекотно, когда они включали эту свою машину. Помню, как я кричала и тряслась от щекотки, умоляя выключить эту штуку. Но они не реагировали. Только нажимали какие-то кнопки на своём аппарате. И от этого мои ощущения стали меняться.

— Какие это были ощущения? Где?

— О! По всему телу! Меня будто кололи тысячи иголочек во всех местах. Аж дыхание перехватывало. Но в какой-то момент они там что-то у себя настроили так, что все иголочки разом переместились со всего тела куда-то вот сюда. – она положила ладонь на низ живота, туда, где расположена матка.

— И было уже не так больно?

— Совсем не больно! Наоборот! Я бы сказала, как-то томительно приятно. Они продолжали что-то там регулировать, и мои ощущения тоже при этом менялись. Они то притуплялись, то вновь усиливались. Я чувствовала какие-то приятные шевеления у меня… там внутри… и в попе тоже… Мне от них почему-то делалось невероятно хорошо. А потом меня вдруг начинало трясти… И… я писалась… Прямо на них! Я помню этот высокий фонтанчик у меня между ног, но я ничего не могла с этим поделать!..

Смущённая девушка снова закрыла лицо руками. Я немного помолчал и встал из-за стола. Потом подошёл и укрыл так и сидящую по-турецки пациентку чистой простынёй. Сев рядом, по-отечески обнял Кати́ за плечи. Она уже привычно положила голову мне на плечо, и мы долго молчали.

— Значит, завтра опять ровно в восемь? – нарушила она тишину через пару минут.

Я подтвердил время нашей очередной встречи и пообещал тщательно поразмышлять над её новыми воспоминаниями.