Тень. Сказание I

Шумерия. Начало 3000 г. до н. э.

Энклав, правитель города Эридук, поднялся по изумрудным ступеням своего дворца в роскошную опочивальню. Там его ожидала божественная юная Фререри. Владыка Энклав волновался, поскольку это была их первая брачная ночь. Юная Фререри приблизилась к супругу и, нежно обвив его руками, поцеловала в губы.

Город Эридук купался в благоухании полуночных цветов. Огромная луна освещала город матово – желтым светом.

– Мой повелитель! Мой любимый! – шептала юная Фререри. – Я подарю тебе первенца, и, возможно, тогда твоё проклятье уйдёт, как дурной сон, в пресные воды Энки.

Энклав вздрогнул. Он вспомнил, как один из главных звездочётов Шумерии предсказал его матери, что он, Энклав, породит собой вечную страшную тень. С тех пор Энклав боялся своего зловещего двойника. Его мать, Элистеана, приказала занавесить все зеркала во дворце, где рос юный принц. Однако в пророчестве явно говорилось, что ужасом для её сына, да и для всего человечества, будет не зеркальное отражение Энклава, но его тень.

Прекрасная Фререри наполнила серебряную чашу вином, бросила туда лепесток розы и уже хотела поднести её к губам своего возлюбленного. Неожиданно её насторожил какой – то шорох. Кровь в её жилах похолодела, когда она бросила взгляд на стену опочивальни, на которой чётко вырисовывалась тень её молодого супруга. Что – то в этой тени было неестественным, зловещим. Её супруг, отстранив рукой чашу с вином, тоже глядел на тень. Глаза его остекленели. Дрожащие губы шептали: Она явилась! Явилась!

По тени пробежала волнообразная судорога, и она отделилась от стены. Тень подошла к парализованным от ужаса влюблённым. Её улыбка была похожа на опрокинутый полумесяц. Она стянула на шее Энклава шёлковую удавку. Владыка захрипел и, дёргаясь в конвульсиях, осел на пол.

– Я свободна! – произнесла тень и подошла к рухнувшей на колени Фререри.

– Любите долго. Долго! – воскликнула тень.

Затем она щёлкнула длинными чёрными пальцами, и тотчас из горла, ушей и носа юной Фререри хлынула кровь, в чёрных струях которой кривлялось сияние полной луны.

P. S. Прошло много времени. Прошло много веков. Но тень Энклава жива и поныне. Тень подземных пресных вод живёт в улыбке ребёнка. Тень Энклава живёт в ночных цветах, освещаемых яркой луной. Она живёт в каждом нашем вздохе. Она блуждает по самым далёким закоулкам наших сновидений. Она поднимается из нас, подобно серой дымке, когда сердца наши наполнены любовью.

Тень. Сказание II

Германия. XVII век. Местечко Крейн – Страйкорст располагалось среди живописных равнин на левом берегу Рейна. На невысоком скалистом холме стоял старинный замок, который принадлежал тридцатилетнему барону фон Маурец и его прекрасной кузине Марте. Молодые люди уже давно тайно вздыхали друг о друге. Однако барон фон Маурец по какой – то причине сторонился близости со своей возлюбленной. Он постоянно запирался в своей фамильной библиотеке ( делал он это исключительно в дневное время) и погружался в изучение древних фолиантов. Что – то сильно угнетало фон Маурец. Рукописи были на аккадском и ассирийском языках, которых он не знал. Причину своего тревожного состояния он видел в пометках, оставленных на полях этих рукописей. Эти пометки были на латыни. Всего несколько слов: Тень! Бойся тени! Бойся полюбить!

Порой безлунными ночами барон спускался по скалистому склону к берегу Рейна и подолгу стоял на песчаной полосе, любуясь яркими звездами. Потом он поднимался к своему замку и, не зажигая канделябров, наощупь пробирался в свою опочивальню, ложился на кровать и погружался в тяжелые сны, похожие на тягучий воск.

Проходило время, и барон понимал, что уже не может более сдержать страсти к своей кузине. Он сделал ей предложение, и на следующее утро они обвенчались.

…. ….

Барон с трепетом ожидал наступления ночи, он предупредил прислугу и свою молодую жену, чтобы никто в замке не зажигал огня. Башенные часы пробили полночь. Замок фон Маурец окутала плотная тьма. Барон ждал свою возлюбленную в опочивальне, сердце его тяжело стучало в груди. Наконец он услышал ее легкие шаги. Сквозь непроглядный мрак он различил гибкий стан своей молодой жены. Через мгновение она уже была в его объятиях.

– Я хочу тебя, мой любимый! – шептали её жаркие губы.

Тем временем пространство потряс переливистый раскат грома, и по кровле замка забарабанил дождь.

– Боже! Как это прекрасно! – простонала кузина, снимая с себя свадебное платье.

Неожиданно раздался сильный вибрирующий звук. Окна опочивальни задрожали. Молодожены оцепенели на месте, уставившись на ослепительную шаровую молнию, которая повисла перед ними, подобно миниатюрной дрожащей луне.

Бах!

Таинственный шар разорвался на тысячи искорок. Искорки плавно плавали в наэлектризованном воздухе, освещая опочивальню мертвенно – бледным свечением.

Юная кузина лишилась рассудка и разразилась диким хохотом. Барон с ужасом увидел, как из овального зеркала, подобно гигантскому пауку, выползла черная тень. Она улыбнулась ему ртом, похожим на опрокинутый полумесяц.

…. …. ..

Утро выдалось солнечным. Тело барона фон Маурец было подвешено на крюке парадных замковых ворот. Шею его стягивала шёлковая веревка. Несмотря на ранний час, многочисленные зеваки, крестясь, наблюдали эту невероятную картину. Кузина стояла чуть поодаль. Она неистово хохотала, показывая пальцем на труп своего любимого. На неё никто не обращал внимания. Внезапно смех её оборвался. Марта стала спускаться к реке; никто не посмотрел, не остановил её. Юная девушка в рваном свадебном платье вошла в сверкающие волны великого Рейна. Она шла и шла, погружаясь всё глубже и глубже, пока её не подхватило быстрое течение. Какое – то время она плыла, подобно белой лилии, затем глухо вскрикнула и исчезла в водных глубинах.

Тень серой цапли, пролетающей над Рейном, упала на переливающиеся изумрудным сиянием волны.

Тень. Сказание III

Страна Восходящего Солнца. XII век. На землях Идзумо возвышался великолепный дворец престарелого правителя Намис – вон – Суби. Это место располагалось в Симане (центральная часть Японии). Сведения о правителе Намис – вон – Суби и о его молодой жене Мадзуки не были занесены в летописи. Мой знакомый историк рассказал мне удивительную легенду, которую он откопал в древних японских мифах «Кодзики» и «Нихонги». В старинных сказаниях фигурировала тень пресных вод Энки, которая и там сумела оставить свой кровавый след.

Дворец владыки Намис – вон – Суби был сказочно красив, поскольку был украшен серебром, платиной и золотом. Его шпили сверкали рубинами и алмазами.

Юная супруга Мадзуки была искушена в любовных усладах, в детстве её обучали таинствам любви.

Наступало время брачной ночи. Пожилой супруг обратил внимание на огромного рыжего лиса, который, поклонившись ему, слегка приоткрыл свою пасть. И, как показалось тогда правителю, улыбнулся зловещей улыбкой. Он сверкнул зелёными глазами и исчез в кущах дерев дворцового парка. Мудрый старец усмотрел в увиденном им дурное знамение.

За три дня до брачной ночи небеса Идзумо почернели. Исчезла луна, исчезли звёзды. Кромешный мрак опустился на дворец и его окрестности. Сердце древнего правителя сжимал страх, страх охватил и его прислугу.

…. …. ..

Накануне брачной ночи у молодой Мадзуки было видение. Она увидела, как некая тенеподобная фигура наклонилась к её изголовью и прошептала ей на ухо:

– О, прекрасное создание! Прежде чем старый владыка возляжет на твоё ослепительное тело, умасти его мазью любви. Совокупляясь с тобой, он не сможет остановить свою страсть, и сердце владыки разорвётся от восторга. Подумай сама: ты молода, красота твоя затмевает солнце, зачем тебе нужен дряхлый повелитель, который гораздо хуже своего драгоценного дворца? Подумай о юных воинах, которые вздыхают, едва услышав шорох твоих одеяний.

Голос был таким убедительным и проникновенным, что рассудок и совесть молодой женщины затуманились.

– О да! Да! – крикнула она качающейся перед ней тени, которая улыбнулась ей опрокинутым полумесяцем.

Перед брачной ночью прислужницы омыли тело юной Мадзуки ароматическими малиновыми водами, воздали хвалу богине солнца Аматэрасу, чтобы она утром, выйдя из своего грота, осветила новобрачных священными лучами.

Правитель Намис – вон – Суби ожидал свою возлюбленную. На сердце у него было тяжело. Вскоре ночь опустилась на землю. Юная Мадзуки вошла в чёрную опочивальню своего жениха, сжимая в пальчиках флакон с мазью любви.

– О, мой повелитель! – прошептала она. – Позволь, я умащу твоё тело этой прекрасной мазью.

Как только молодая жена повелителя произнесла эти слова, вся земля Идзумо, дворец и брачная спальня осветились кровавой луной. Изумлённый правитель повиновался. Его юная возлюбленная уложила его на огромную кровать и принялась натирать его мазью. Тело старца стало выгибаться под её руками. Затем молодая жена оседлала его и начала, покачивая бёдрами, делать ритмичные движения, которые становились все быстрее и быстрее. Кровавая луна освещала белое лицо владыки. Его юная жена, заливаясь серебристым смехом, воскликнула:

– Тебе хо – ро – шо? Мой юный птенчик!

Она наклонилась к его открытому рту и плотно слилась с ним в долгом поцелуе. Правитель не мог дышать полным ртом. Неистовая Мадзуки продолжала бешено двигать бедрами. Она слышала, как быстро колотилось сердце её супруга. Наконец по телу старца пробежала судорога, и он, захрипев, испустил дух. В кровавом свете луны Мадзуки увидела паукообразную тень, которая подошла к ней и вложила ей в руки острый арабский клинок.

– Ты умница, моя прелесть! Ну а теперь позанимайся любовью с этим дамасским любовничком!

Глаза тени излучали магический свет. Голос её был повелительным. Мадзуки не имела сил ослушаться. Вскрикнув, она ввела в себя арабский клинок, заливая постель обильной вязкой кровью. Она рухнула на белоснежное брачное ложе рядом со своим распростертым супругом.

…. …. ..

Тень ещё немного постояла в опочивальне супругов и, убедившись, что из их уст не исходит дыхание, улыбнулась своей улыбкой, похожей на опрокинутый полумесяц.

Тень плавно вылетела из окна опочивальни. На кровавую луну медленно наползало серое облако.

От автора:

Написав три этих сказания, в которых фигурирует некая кровожадная тень владыки Энклава, я был вынужден вырезать из сборника несколько частей, дабы не утомлять более моего читателя.

Тень пресных вод Энки была в Индии – «тень Кали», в Тибете – «тень Мары», в Шотландии – «тень Локи» и т. п.

Прошло какое – то время, и я стал забывать о написанном и, наверное, забыл бы, однако совсем недавно в нашем городе произошел случай, который взволновал меня.

Пользуясь авторитетом знакомых патологоанатомов, сотрудников РОВД и областной прокуратуры, я решил написать «Тень IV». Зловещий демон пресных вод Энки вернулся.

Тень. Сказание IV

Россия. ХХ век. Город Саратов. 1997 год. 23 августа. 12. 30 ночи.

Августовская ночь выдалась довольно прохладной. Двое влюблённых стояли на возвышенности района СХИ и любовались Воскресенским кладбищем, подёрнутым лёгкой дымкой.

– Смотри, – произнесла она кукольным голосом, – вон там на кладбище огонь.

Он посмотрел в сторону старого кладбища и вяло пожал плечами.

– Странно, мы находимся от него на расстоянии около двух километров. Наверное, бродяги разожгли там костёр.

– Пошли, пошли туда под горочку, мы быстро доберёмся. Не: правда, я прямо там хочу заняться с тобой сексом.

– Но почему именно там? Нет, ты и правда законченная нимфоманка.

– Во – первых, меня возбуждает этот огонь, – она положила свою руку на его ширинку, – во – вторых, китайцы говорят, что совокупление в подобном месте самое отпадное.

Она звонко расхохоталась и, схватив за руку парня, потащила его по склону холма к могильным оградам. Голос её звонко разливался в воздухе.

– О, солнце моё, мне так нравится, когда ты меня называешь блядью, что я сразу же кончаю в трусики! Ну же, вперёд, вперёд! Двигай ногами, мы уже близко. Да не ссы ты, лапочка! Если это покойнички, погреемся у их огонька.

…. ….

Пять здоровенных бомжей грелись у своего костра. Их страхолюдные рыла окружали столетние деревья и могильные плиты.

Внезапно они услышали страстные стоны и принялись матюгаться, поглаживая свои изголодавшие члены.

– Опять, бля, сопляки пришли сюда! – выругался один.

– А чё, – рассмеялся другой, – давай присоединимся. Ой, бля, богом клянусь, так хочется, что я и его и её в задницу так отдеру! Ещё спасибо скажут.

– Да вы охуели что ли? – отозвались остальные. – Мы по жизни фуфло. Нас легавые на куски прямо тута разорвут и закопают!

Внезапно бродяги вздрогнули. От света костра на них упала чья – то гигантская тень.

– Браво, браво, мужчины! – произнесла тень ледяным голосом. – Насладитесь этой стонущей парочкой, я вам позволяю. Тела их закопайте возле этих усыпальниц. Не упускайте предоставленного вам случая. Юные плоды так сладки!

– О господи, а ты – то кто такой? – испуганно проговорил один из бродяг.

Тень сделала шаг к костру и легко взмахнула над ним рукой. Костёр вспыхнул мертвенно – белым пламенем. Громко хлопая крыльями, из огня вылетела огромная чёрная птица. Сверкнув своими кровавыми глазами, она растворилась в серой тьме. Бродяги на время лишились дара речи.

– Я жажду крови! – прохрипела тень. – Если покажете себя молодцами, будете жить. Вперёд, кладбищенские рыцари!

…. ….

– Ещё, ещё! – страстно вскрикивала девушка. – Не ос – та – нав – ливайся!

Её ноготки, покрытые серебристым лаком, царапали спину парню.

– Давай, да:

Мощный удар киркой расколол череп вошедшего в раж паренька. Кровавая мозговая каша забрызгала плиты надгробий. Завывая и рыча, четверо бродяг набросились на распластанное, окаменевшее тело девушки. Один овладел её упругой попкой, другой, замычав от восторга, вломился в её влагалище, третий тёрся своим членом между её грудей, сдавив их своими волосатыми лапами, четвёртый, приставив к горлу девушки заточенный напильник, впихнул свой грязный член в её ротик. Пятый из взбесившейся компании бродяг сношал в анус мёртвого юношу. Губы его покрыла пена сладострастия.

Насилие длилось уже около двух часов, когда бродяги, обливаясь вонючим потом, начали ослабевать. Но ненасытная страшная тень приказывала им продолжать и продолжать. Наконец – таки всему этому пришёл конец. Один из бродяг взревел и вытащил свой окровавленный член из растерзанной девушки, облил её пенящейся спермой и с такой силой сдавил её горло руками, что у неё хрустнули шейные позвонки.

…. ….

Тень приблизилась к измождённым бродягам и ласково произнесла:

– Господа, вы превзошли самих себя! Браво, кладбищенские рыцари! А теперь расчлените их тела на кусочки, пожарьте мясо на огне и сожрите жаркое. Мозги влюблённых оставьте на десерт.

Бродяги повиновались.

Тем временем тень улыбнулась опрокинутым полумесяцем и медленно поплыла над кладбищем, растворяясь в предутренней дымке.

Когда тень Энклава проплывала над сонным городом, стёкла тёмных окон задрожали от глухого вибрирующего звука.

P. S. Ещё пройдёт много времени.

Ещё пройдёт много веков.

Но тень Энклава

будет жить долго – долго.

Она – яркий свет,

Она – кромешная тьма.

Она – это мы.

Мы – это она.

И стоит нашей душе

хоть на секунду задуматься о ней,

великая тень Энклава

явится и исполнит

любые наши желания.

Она улыбнётся нам

своей неотразимой улыбкой,

похожей на опрокинутый полумесяц.

Особенно тогда, когда

наши сердца наполнены любовью.