С утра, как и положено после многочисленных оргазмов, проснулся бодрый и веселый. Подруги еще не выходили, и я взял на себя роль повара. Салатик, сыр, колбаска – как положено. Путь из гостиной (она же терраса) в кухню пролегал мимо двери в спальню, и во время одного из рейсов дверь открылась. На пороге стояла Настя, в привычном уже виде: в наполовину распахнутом халатике моей жены. Меня она спросонья не замечала и вообще выглядела паршиво: круги под глазами, растрепанная прическа, неуверенная походка. Шаркая тапками, она медленно поплелась по дорожке к сортиру. Проводив ее взглядом, я не отказал себе в удовольствии заглянуть через полуоткрытую дверь в спальню. Маргарита Сергеевна была полностью обнажена, если не считать простыню, закрывавшую одну ногу до бедра. Теперь, когда я твердо был уверен, что она спит самым сладким утренним сном, я мог подробно рассмотреть ее зрелое, полное, плотное тело с небольшим животиком и отвисшими грудями. Правда, в момент наблюдения груди слегка растеклись по ее телу вниз и в стороны. Возраст ощущался по небольшому целлюлиту на больших ляжках, глубоким складкам паха и цвету кожи, но в целом тело тещи оставляло весьма неплохое впечатление.

Дабы не давать обеим пищу для сомнений, я затворил дверь и продолжил накрывать на стол.

Вошла Настя, даже не пытавшаяся прикрыть грудь, видимую при любых резких поворотах и наклонах туловища.

– Доброе утро, – вежливо сказал я.

– Привет, – сказала она вяло. Видимо, вчерашний брудершафт был в силе, – А душ здесь есть?

Я гордился сооруженным собственными руками душем и не упустил возможности этим похвастаться. Вода в баке, нагретая вчерашней жарой чуть ли не до кипения, была вполне теплой.

– Спасибо, – сказала Настя и скинула халатик, продемонстрировав отсутствие под ним не только бюстгальтера, но и нижней части белья. Правда, ей хватило воспитания повернуться при этом ко мне спиной. Отметив ее стройное не по годам тело, еще более привлекательное, чем у тещи, я тактично удалился, слыша за спиной плеск воды.

Такая бесцеремонность перед малознакомым человеком, годившимся ей в сыновья, ставила меня в тупик. Вряд ли она пыталась заставить меня изменить жене на глазах ее матери. Скорее всего, решил я, она либо нудистка, либо просто человек простых нравов.

Появившись через полчаса, Настя выглядела уже гораздо лучше, хотя обильные возлияния давали себя знать. Она была мрачна, неразговорчива и трогала рукой лоб, как бывает при мигрени.

Маргарита Сергеевна была, напротив, бодра и весела. После завтрака Настя сказала, что плохо себя чувствует, и пойдет еще поспит. Я воспользовался случаем и расспросил о ней тещу.

Оказалось, что зовут ее Анастасия Викторовна, что училась в одной группе с тещей и что работает финансовым аналитиком, так что гипотеза о низкой культуре сильно пошатнулась. Была замужем, полтора года назад развелась, есть сын двадцати двух лет.

На мои вопросы Маргарита Сергеевна отвечала невпопад, невольно оборачиваясь в сторону спальни. Я быстро понял, о чем свидетельствуют легкий румянец, блуждающий взгляд и рассеянность. Теща напоминала влюбленного пацана, да, собственно, и была, видимо, по уши влюблена в свою лучшую подругу. А та не была «чистокровной» лесбиянкой, просто после развода хотела секса.

– Я съезжу за продуктами, – сказал я, – и еще в автосервис надо заехать, стучит в моторе что – то.

Первая часть фразы была правдой, вторая – наоборот.

– Когда вернешься? – жадно спросила Маргарита Сергеевна, внезапно обретя ко мне интерес.

– Часа через два, не раньше. Пока объяснишь все, пока на автобусе доедешь, – продолжал я врать.

Ответ ее явно успокоил.

Захватив бинокль, я доехал до магазина, закупился и вернулся примерно через полчаса. Незаметно открыть калитку, прокрасться к сараю и залезть на крышу было делом пустяковым.

Отсюда, с крыши сарая, с помощью бинокля, мне открылся бесподобный обзор спальни. Теперь я мог не опасаться быть увиденным и во всех подробностях рассмотрел все разновидности их забав, разве что без звукового сопровождения.

Плохое самочувствие Насти не помешало ей дважды сделать куннилинг Маргарите Сергеевне, трижды дать такую возможность ей, и обеим кончить по два раза, из них один одновременно. Разнообразие позиций, которые они при этом занимали, подсчету не поддавалось, и говорило об очень давнем опыте интимных отношений, видимо, еще со студенческих времен. К сожалению, моя собственная позиция «лежа на животе на железной крыше» вызывала лишь болезненные ощущения от члена, пытавшегося пробить в упомянутой крыше дыру.

Через два часа, соврав, что сервис закрыт, я явился пред светлые очи подруг, восстанавливающих силы ланчем, ибо для обеда было рановато. Нечего и говорить, что Настя по – прежнему щеголяла в халатике, разве что застегнула одну лишнюю пуговичку, превращавшей «голую грудь» в «очень глубокое декольте». Маргарита Сергеевна вела себя более скромно, облачившись в маечку (тоже без лифчика) и шорты, хотя ни того, ни другого она раньше себе не позволяла.

Секс, похоже, окончательно выветрил из Насти хмель и мигрень, и она тоже приобрела вполне здоровый вид.

– Хочу показать Насте окрестности, – сказала Маргарита Сергеевна, – отвезешь нас на речку?

У нас было «секретное место» на реке в пятнадцати километрах от дома – маленький кусочек пляжа, куда можно было попасть весьма изощренным способом: остановиться на шоссе, продраться сквозь кусты к длинному забору, растянуть замаскированную дырку в сетке, еще немного пройти по бурелому и выйти к речке. Трудности доставки гарантировали отсутствие посторонних лиц.

В машине подруги вели себя уже совершенно непринужденно: смеялись, болтали, шутили (довольно неизобретательно), подкалывали меня. Довезя их до забора, я сказал, что вернусь за ними ровно через два часа – чтобы были готовы!

На этот раз подглядывать я не собирался – сквозь те кусты невозможно было пройти, не зашуршав листвой или не наступив на ветку. Я просто хотел дать любовницам возможность позабавиться теперь и на открытом воздухе.

Точно в назначенное время я вышел к пляжу. Нельзя сказать, что я сильно шумел, но и крадущейся моя походка тоже не была. Оказывается, не собирался подглядывать, а пришлось: обе, прикрыв лица одна шляпой, другая газетой, лежали на песочке в чем мать родила.

Вернувшись на несколько шагов назад, я громко закричал: «Девушки, вы готовы?», и сильно затрещал ветками. Сквозь листву я увидел, как они торопливо прикрываются полотенцами. Эта поспешность и видимое смущение при моем появлении сказали мне, что их поведение не имеет ничего общего с соблазнением. Они были настолько увлечены друг другом, что меня просто не замечали. Но мне от этого было не легче.

Нельзя сказать, что разглядывание их голых прелестей приелось – все – таки созерцание женского тела, не лишенного привлекательности, доставляло удовольствие. Я просто чувствовал себя в весьма двусмысленном положении: сразу две женщины постоянно искушали меня, видимо, даже не осознавая этого. Когда я не видел их наготы, в памяти невольно всплывали недавние сцены, и вожделение возвращалась. Мой член чуть ли не постоянно пребывал в полувозбужденном состоянии, что, разумеется, мне крайне не нравилось. Это все равно как дразнить голодного человека видом и запахом еды, не давая утолить голод. Я решил, что если они продолжат меня искушать, я предприму какие – то шаги.

По дороге домой, пользуясь тем, что дамы были разомлевшими и сонными, я продолжал размышлять. Уезжать было некуда – дом один. Выгнать Настю – навсегда испортить отношения с тещей, да еще придется объясняться с женой. Оставалось три выхода. Первый – терпеть, но я понял, что просто не удержусь. Выход второй – хотя бы намекнуть женщинам, что их поведение несколько выходит за рамки приличий. Боялся я того, что закончится это могло так же плохо – скандалом и вечной враждой.

Наконец, был выход третий – присоединиться к ним. Разумеется, я неосознанно мечтал об этом с прошлой ночи, но логически начал обдумывать только сейчас.

Казалось, это был оптимальный выход. Секс с двумя привлекательными зрелыми опытными страстными женщинами, да еще способными удовлетворить друг друга – об этом грезит каждый. Но было два препятствия.

Первое – жена. Как ни парадоксально, я никогда ей не изменял – она меня вполне удовлетворяла (во всех смыслах). Ее я подозревал в загулах налево, но доказать ничего не мог, так, косвенные улики. Но, с другой стороны, изменять жене я буду не с кем – нибудь, а с ее собственной матерью. Еще неизвестно, кому из нас будет более невыгодна огласка нашей связи. К тому же, у обвинения в адрес тещи были и отягчающие обстоятельства. Я твердо знал, что жена лесбиянкой не была и относилась к ним отрицательно. Я лишь представил себе, что, допустим, мой отец оказался бы педиком – какая гадость! Поэтому Маргарита Сергеевна прежде меня будет заинтересована в секретности.

Второе препятствие: надо было сделать так, чтобы они меня соблазнили, а не наоборот. Мне же следовало бы даже посопротивляться для виду.