И день этот настал. Прямо перед уроками Киря остановил меня в фойе: — Сегодня к трем часам приходи к спортзалу. Буду там ждать. У маленького выхода. — А что делать надо? — Тебе? Ты что, идиот? Тебе надо смотреть и молчать. Раскроешь рот — въебу, понял? — Ну, да… — Тогда давай, вали! Кое-как отсидев уроки, я вернулся домой. Мама уже была там и, рассеянно посмотрев на меня, казала: — Мне сегодня надо отлучиться часа на три. Пойду у Ларисы…
Начни сначала, Пусть не везет подчас — Не верь отчаянью, Влюбись, как в первый раз! А. Вознесенский Я любил выходить на балкон на рассвете весной. Стояла дивная пора цветения, и все московские яблони, груши и прочие вишни полыхали белым пламенем весны. Хоть с утра было прохладно, я выходил на балкон и делал зарядку. Соседка по подъезду, колыхаясь стокилограммовой тушей, копалась в огородике и иногда посматривала на меня, такого бодрого и атлетичного, в одних трусах. Иногда она призывно махала рукой, и…
Пространство огромной стальной пещеры вибрировало от рёва двигателя — шаттл заходил на посадку. Вздымая пыль реактивными струями, он на секунду завис, выдвинув из днища «ноги» посадочных опор. Опустившись, корабль с хрустом спружинил на амортизаторах и замер жемчужной каплей на плитах посадочной платформы. Огонь в двигательных соплах погас. Всё стихло. Незваного гостя никто не встречал, не приветствовал, лишь невозмутимо-холодный голос Отца пророкотал по ангару, констатируя его прибытие. Прошла минута, и воцарившийся было могильный покой нарушился новым звуком — шипением открываемого шлюза…
— Сальвэ, Вадим. Как настроение у сотрудников? — шутливо взмахнула рукой Ирина, этим же движением предъявив глянцевую карточку пропуска. Сравнительно молодой охранник — двадцатидвухлетний рыжеволосый парень — едва уловимо покачал головой. Стоять на страже одной из студий широковещательного телевизионного центра и по нескольку раз за день испытывать на себе ядовитые иглы флирта оттачивающих харизму милашек, каждая из которых спит и видит себя будущей Юлией Меньшовой или, не дай небо, Опрой Уинфри, — испытание не из лёгких. Тем более в столь…
В этот вечер я много работал, и перед сном решил выйти на лоджию, чтобы покурить и подышать воздухом. Было совсем темно, луна спряталась под толщей облаков и лишь изредка показывалась, освещая здания и улицу города. Уходящая за горизонт даль обозначалась горящими огнями населенных пунктов. Москва распласталась, как на ладони, осветив огнями ламп, проспекты. Окна домов гаснут, то здесь, то там. Небо озаряется от огней города, меняя свою окраску. ТЭЦ своими пузатыми трубами- градирнями дышит на город образующимися парами. Вечером и…
Я, прищурившись, наблюдал, как мама одевалась, собираясь на работу. Она опаздывала, а потому металась, позабыв о приличиях и не закрыв дверь в свою комнату. В дверном пролете она появлялась на мгновение, а потому мелькала, как в стоп-кадре. Вот она, обнаженная, с ночной рубашкой в руках, еще крепкая, несмотря на свои сорок. Вот уже в панталонах, но еще без лифчика, потряхивает маленькими, словно девичьими грудками. Вот уже и в лифчике, и в комбинации. «Мой номер кончен, и мелодия допета…». Я отвернулся…
Введение После середины 50-ых годов XX века эволюция человека пошла по другому пути. Повсеместно начали рождаться дети с половыми признаками от обоих полов. Из десяти новорождённых только один был либо мальчиком, либо девочкой. Для общего обозначения был введён третий пол — футанари. К концу 60-ых стало понятно, что третий пол вырастает с телом красивой девушки, которые имеют внушительные размеры яиц и члена. Начинается массовое производство одежды, рассчитанное специально для них. Вероятность зачатия ребёнка у футанари практически 100%, а их тестикулы…
— О, у нас бас-гитарист новый? – нахмурился Албан. – Играть будешь, или так, на огонек залетел? — Думаю поиграть, если ко двору придусь, — пояснил Виталик. — А что умеешь? — В смысле? — В каком стиле играл, каким способом? — Хард энд хеви, софт. Играю способом пиццикато, слепом, но могу и медиатром. — Ладно. А из своего репертуара что можешь предложить? А то мы тут варимся в собственном соку… — Есть две вещи – песня «Сумерки», и «Нежный…
— Ты довольна? — Мррр-рр, игра твоя была выше всяких похвал. Признаюсь, мне даже страшно стало на миг, вдруг ты и вправду выполнишь эти угрозы? — Хотелось выполнить, признаю. Я ведь почти не прикидывалась, рассказывая, как далеко в печёнках сидят у меня твои фокусы. — В игру, тем не менее, ты включилась с неподдельным азартом, не правда ли? Не выдав ни одним жестом фиктивности происходящего, как истинная актриса. — Ты же за меня срежиссировала едва ли не каждый мой шаг….
Тоненькое, шелковое, с расклешенной юбкой, платье, намного выше колен, словно у десятилетней девочки, большое декольте, черные чулки, в крупную сеточку со швом, туфли на высоком каблуке. Он ведет за руку по ступенькам вниз. Восходящие потоки воздуха приятно ласкаю полуголые ляжки. Легкий ветерок старается приподнять подол. На мгновение материя обвила бедра, образовав складки, подобные тем, которые древние греки создавали на своих скульптурах, рванула вверх. Попытки удержать её свободной рукой — тщетны, невесомая ткань взмывает, обнажая промежность. Сердце бешено стучит, готовое вырваться…