Я как-то заметил мимоходом, что у Светы очень красивый почерк.

– А ты знаешь, что такое прописи? – спросила она меня.

Я слегка задумался.

– Ну, первое, что приходит мне в голову, это устойчивое выражение «прописная истина» – ответил я.

– Даже и не знаю, — после небольшой паузы продолжила она, – хорошо это или нет, что ты не застал в школе прописи. Когда я смотрю на письмо современной молодежи, я думаю, что было бы неплохо, если бы они учились писать по прописям. Хотя почерк некоторых моих сверстников тоже не ахти, хоть они и учились писать по прописям.

Прописи – это такая тетрадка, в которой была специальная разметка, чтобы выработать каллиграфический почерк. Вначале строки были типографским способом отпечатаны элементы букв – разные палочки, крючочки, закорючки. Сначала учились писать простые палочки, потом палочки с закруглением, далее – крючочки, колечки. Ах, да, ты же не знаешь, что еще тридцать лет назад ученики в школе писали перьевыми ручками.

– Как Пушкин что ли?

– Сам ты Пушкин! Стальные перья, (мы в шутку называли их «пердышками»), вставляли в ручку-держалку. Перо обмакивали в чернильницы и писали. Да ты это, наверное видел много раз в кинофильмах. Чернильницы хранились в специальных ящичках, которые дежурные в начале урока расставляли по партам. Мы в классе сидели за партами. Чернильница была одна на двоих и ставилась в углубление посреди парты. Дежурные же утром наливали чернила в чернильницы. К концу занятий все руки и одежда учеников была в чернильных пятнах. Чернила были везде, а озорные мальчишки даже подставляли друг дружке перья под, — тут бабушка сделала небольшую паузу – под «жопу». – и покраснела.

Так вот, о каллиграфии, то есть о прописях. При письме перьями нужно было делать нажим, чтобы линия была толще и ослаблять, чтобы тоньше.

После разговоров о каллиграфии мы перешли к обсуждению наших планов на ближайшее будущее. Я предложил Свете поехать куда-нибудь загород, в Пушкин или в Павловск.

– Идея, конечно, хорошая, но сейчас самый пик туристического сезона, толпы народа, во дворцы просто так не попасть, придется стоять в очереди на палящем солнце. В Царское Село мы поедем осенью, ты к этому времени прочтешь лицейскую лирику Пушкина, мы будем гулять по паркам и декламировать стихи, воспевающие то или иное месть. А в Павловск мы поедем зимой, кататься на лыжах. Как там прекрасно зимой! – добавила она, закатив свои прекрасные глаза.

Я тут же расцеловал ее очаровательные длинные ресницы.

– А ты был когда-нибудь в Ораниенбауме? – спросила она меня.

– Нет, не был, но кое-что слышал!

– И что именно ты слышал?

– Ну, там дворец Меньшикова и вообще…

– Понятно! – сказала она, едем в следующее воскресение в Ораниенбаум! Но, к этому времени ты возьмешь в библиотеке книги и путеводители и все проштудируешь. Будешь моим экскурсоводом. Идет!

— А что, в субботу наши «занятия отменяются? – разочарованно спросил я?

— Нет, не отменяются. Я тебе больше скажу, я договорюсь с твоей мамой, чтобы ты остался ночевать у меня. Скажу, что так будет удобно пораньше выехать. Ведь до «Болтов»… – она на секунду запнулась – ну, до Балтийского вокзала от меня десять минут быстрым шагом.

– Урааа!!! – радости закричал я на всю квартиру!

– Сумасшедший!

– Согласен! Я, действительно схожу с ума, когда нахожусь рядом с тобой.

День перед поездкой в Ораниенбаум прошел у нас очень спокойно. Правда, с порога мы сразу начали целоваться, затем я отнес ее на кровать и раздел. Мы страстно целовались и признавались друг другу в любви. Я вошел в нее спереди, мы долго наслаждались от проникновения моего друга в её «пещерку»! Когда возбуждение уже невозможно было сдержать, мы кончили одновременно и вылизали друг друга. Это вошло уже у нас в традицию. Света уже без моей просьбы поворачивалась ко мне своей киской и я ее старательно и страстно вылизывал. Она же, в свою очередь, страстно и старательно вылизывала мой член, высасывая из него остатки спермы и своих выделения. Потом мы снова целовались, обнимались и тискали друг друга. Нам было очень хорошо вдвоем.

Насладившись друг другом, и удовлетворив свою страсть, мы занялись уборкой квартиры. Начали с того, что протерли пыль в серванте и книжных шкафах. Она подавала мне книги, я их протирал и складывал в стопки. Потом она их снова ставила на полки, соблюдая только ей одной известный ранжир, причем ставила не по размеру, а по тематике. Некоторые книги она клала лежа. Я с удовольствием занимался этим, казалось бы, «грязным» делом. Вот я и познакомился с её книжными пристрастиями. Во-первых, мне было интересно узнать Светины предпочтения и вкусы, а, во-вторых, о некоторых книгах она рассказывала когда она ее купила где, и при каких обстоятельствах.

Вечером, после чаепития, мы перед сном впервые вместе пошли мыться в ванную. Вдвоем! Стояли с ней под струей теплой воды и целовались. Я намыливал ее и растирал руками пену по всему ее телу. Особое удовольствие я получил, когда залез скользкой рукой в ее «лоно». Она вздрогнула и задержала мою руку в своем царстве. Пальчиками я теребил ей клитор. Она обняла меня за шею и повисла на руках. Как это было приятно. Я вставил свой член в ее лоно и начал совершать плавные движения. Света в ответ стала плавно насаживаться на него. Долго терпеть это я не смог и разрядился в нее. Она подождала, пока мой дружок опадет, встала на колени и высосала остатки спермы. Потом я вылизал её киску и мы продолжили водные процедуры. Мы мыли друг друга, терлись друг о друга скользкими телами. В заключение Света развернулась ко мне своей попкой и призывно повиляла розовыми ягодицами. Я проник в нее сзади, долго наслаждался ее прелестями, потом полностью вошел в нее, прижался грудью к спине и стал руками ласкать ее возбужденные груди. Её сосочки затвердели от возбуждения и стали темно-красными как крупные вишни. И снова мы кончили почти одновременно. Обмыв друг другу органы, мы вышли из ванной, закутанные в полотенца, повалились на кровать и снова стали целоваться, только губами и язычками ласкали друг друга. Обсохнув и вытеревшись, залезли под одеяло и прижались друг к другу телами. Я гладил её мокрую голову, зарывался в ее волосы и целовал шейку. Она, в ответ, целовала мою грудь.

По мере пробуждения страсти мы начали ласкать половые органы друг друга. Я массировал ей клитор, а она мой член. Когда тот стал твердым, Света оседлала его и стала приподнимать и опускать свою попку, сгибая и разгибая ноги в коленях. Она делала это вначале медленно, затем все быстрее и быстрее. Когда она опускала попку вниз, я, наоборот, поднимал свой таз и входил в ее влагалища на полную длину члена, «по самые яйца»! Бабушка извивалась на моем члене, меняла темп и я старался подстроиться под нее. Её начало трясти, она чуть замедлила темп, и изогнулась назад. Влагалище начало пульсировать и сжиматься на моем члене. С громким криком она кончала, и в тот же миг я тоже испытал верх блаженства, и «выстрелил» в нее. Света медленно опустилась на мой пока ещё возбужденный член полностью, наклонилась вперед и задрожала всем телом. Вагина ее продолжала пульсировать, как бы целуя мой член, и это было особенно приятно. Я с упоением целовал ее грудь, соски, шею, губы. Когда все прекратилось, она сползла с моего дружка и, подставив мне «киску» старательно вылизала мой член. Я же с удовольствием вылизал все закоулочки ее очаровательной промежности. Потом мы лежали рядом, взявшись за руки и разговаривали.

Я уверял, что очень ее люблю, что она теперь мой самый дорогой человечек на свете. Она призналась, что тоже меня любит, и как внука и как мужчину, и очень довольна, что наша связь дает так много и мне и ей.

– Ты стал в последнее время очень серьезным, твои мысли мне нравятся. Еще две недели назад ты был еще мальчишкой, а сейчас ты резко повзрослел, стал настоящим мужчиной. Ты и мыслишь тепер как взрослый человек, и у тебя появились реальные планы на жизнь. Ты стремишься больше узнать, рассуждать над сложными проблемами!

– И во всем этом твоя заслуга! Я стараюсь все время нравиться тебе. Понимаю, что сексуальная жизнь дает многое, что это важная, но не единственная составляющая эмоциональной и духовной жизни. Только она одна не может удовлетворить все потребности человека. Это, как если все время питаться одним только сладким! Быстро надоест, захочется и чего-нибудь соленого, кислого или горького! Правда, Светик?

– Слушай, да ты точно философ! Правда, ты знаешь пока слишком мало, но у тебя есть эта способность к рассуждению и ты правильно формулируешь проблемы! Тебе надо учиться, читать больше, спорить, рассуждать вслух.

– Вот и помогай мне, развивай меня, стань моим первым учителем во взрослой жизни! Ты же ученый, занимаешься проблемами искусственного интеллекта, а это предполагает ориентироваться не только в математике, но в в биологии, психологии, философии..

– Ну вот, поступишь на философский и станешь мне помогать! Мы с тобой ещё горы свернем, сделаем мировое открытие, – громко хохоча, ответила Света, – а сейчас пора уже спать, завтра вставать рано.

Так мы лежали, обнявшись и шептались. Потом опять целовались, но секса больше не было. Я не заметил, как уснул.

Когда я проснулся, было уже совсем светло и Светы рядом не было. Я услышал плеск воды на кухне и выскочил туда голый. Она в халатике готовила завтрак. Я подошел и прижался своим членом к ее попке.

— Доброе утро, любимая!

— Доброе утро, мой мальчик! Не озорничай, у нас мало времени! Правда, я все уже приготовила, но, как говориться: «Кто рано встает, тому Бог подает!» А он у нас встал сегодня слишком поздно – сказала бабушка и засмеялась.

– Тогда я в ванную! – сказал я!

– Только не вздумай там заниматься любовью с той самой дамочкой!

– Не, — на ходу ответил я – у меня теперь есть любимая женщина, и я буду ей всегда верен!

Правда, перед завтраком мы немного поцеловались с ней, и после завтрака, тоже немножко, но Света контролировала ситуацию и не позволяла мне увлекаться.

– Все будет вечером, когда мы вернемся – пообещала она.