Глава 4.3

Остин был погружен в мир нарезания салата, когда почувствовал руку на своем плече. Он едва успел поднять глаза от того, чем занимался. Это был один из поваров, Луис.

— Кто-то хочет тебя видеть, — сказал он. — Сзади.

Остин кивнул. Он понимал необходимость подготовки. Когда он только начинал работать, ему казалось, что это тяжелая работа. Когда шеф-повар показывал ему, что нужно делать, Остин чувствовал себя как господин Даниэль в фильме «Каратэ-пацан», выполняющий странные ритуалы ради того, чтобы быть странным. Теперь, когда он понял это, он оценил детали и нюансы. Но это не означало, что ему это нравилось.

И все же ему не хотелось отходить от рабочего стола. Когда Остин вошел в ритм, стало легче. Резать, резать, резать, пока все не закончится. Нарушить его ритм было все равно что вылезти из теплого бассейна на холодный воздух. Как пробуждение от чудесного сна в маленькой, одиночной постели.

Остин осторожно положил нож. Он понятия не имел, кто пришел к нему. Может быть, кто-то из его соседей-говнюков снова заперся в их квартире.

— Я сейчас вернусь, — сказал он Луису.

Он не хотел, чтобы повар доложил шеф-повару Полу, что тот уклоняется от своих обязанностей.

Остин прошел через кухню, обходя других работников, занятых одинаково рутинными, но необходимыми делами. Прошел через заднюю дверь. Пока он был внутри, прошел дождь, хотя он не заметил, когда именно. Несмотря на середину дня, все было мрачным и темным. Остин поднял голову и увидел, кто его ждет. Он улыбнулся, ухмылка заиграла на его лице.

Кристин стояла у мусорного контейнера, выглядя как… мечта. На ней было длинное платье темно-синего цвета и чулки, туфли на высоких каблуках и солнцезащитные очки. Прямые золотистые волосы спускались чуть ниже подбородка. Она застенчиво помахала ему рукой.

Остин практически подскочил к маме и обнял ее, прежде чем она успела поздороваться. Он знал, что скучает, постоянно думал о ней, но не осознавал, насколько сильно, пока она не появилась. Он глубоко вдохнул, вдыхая аромат ее духов. Она казалась такой маленькой, но в то же время такой сильной в его объятиях.

— Я скучал по тебе, — сказал он.

Слова прорвались наружу.

— Я тоже, — ответила Кристин. — У меня был небольшой перерыв между пациентами на работе, и я решила навестить тебя. Может быть, мы могли бы пообедать?

Остин оглянулся на кухню. Он так сильно хотел сказать «да».

— Ты занят? — сказала Кристин, — Конечно, занят.

— Прости, мам.

— Почему? Потому что ты много работаешь? Нет, я горжусь тобой. Очень горжусь.

— Я тоже хочу проводить с тобой время, — сказал Остин, — Просто у нас готовка в самом разгаре. Я даже не должен быть здесь, сейчас. У нас есть небольшой перерыв перед сменой. Я освобожусь, может быть, через пару часов?

— Нет, все в порядке, — сказала Кристин, — я должна быть дома к этому времени. Готовить ужин.

Она немного посмеялась над иронией момента.

— Хорошо, я рад, что ты пришла повидаться со мной, — сказал Остин.

— Я тоже, — сказала Кристин. Даже на каблуках ей пришлось немного потянуться, чтобы поцеловать сына. Она поцеловала его щеку. Его губы. Они слились друг с другом, задыхаясь от силы непреодолимого шока, вызванного контактом.

Кристин толкнула Остина назад к цементной стене здания. Они стояли сбоку от двери. Никто не мог их видеть, если только не выходил и не поворачивался. Было удивительно уединенно для стоящего посреди парковки ресторана в центре города, где любой прохожий мог видеть.

Если их публичное положение и беспокоило ее, Кристин не подала виду. Она разорвала поцелуй и начала скользить вниз. Она проследила поцелуями грудь сына.

— Мама? — спросил Остин.

— Ш-ш-ш, малыш. Все хорошо, — сказала Кристин, — Мамочка всё исправит поцелуем.

Она опустилась на колени. Край ее платья погрузился в мокрую землю. Сняла солнцезащитные очки и заправила их спереди, как ни в чем не бывало. Затем Кристин потянулась вверх и расстегнула брюки Остина. Только верхнюю пуговицу и молнию. Вытащила его быстро твердеющий ствол.

— О, мама, — сказал Остин.

Он застонал, когда его член вошел в её рот. Она подняла голову и улыбнулась ему. Это было так возбуждающе, видеть мамин рот, обхвативший его член — вроде правильная, властная женщина, так охотно подчиняющаяся своему сыну. Остин чуть не кончил прямо там.

Впрочем, это и не заняло много времени. Кристин приканчивала его так же быстро, как и делала всё остальное: с единой целью и мастерством. Более того, Остин слишком устал от работы, чтобы работать над собой в последние несколько недель, не говоря уже о том, чтобы подцепить кого-то еще: у него и так был сейчас короткий запал.

Кристин облизывала ствол сына вверх и вниз. Обхватила основание кулаком и поглаживала вместе с своим обсосом. Колени Остина подкосились. Он положил руки на голову матери. Доминирующая женщина смягчилась, позволяя сыну медленно трахать ее лицо.

Кристин откинулась назад и позволила ему использовать ее тело. Он старался быть нежным. Уважая власть, которую она ему дала. Но удовольствие от всего этого было слишком сильным. Его мать всё задыхалась и задыхалась, когда его член погружался глубже в её рот. Это только возбудило его еще больше.

— М… мама? Я уже близко, — сказал Остин.

— В мой рот, малыш, — сказала Кристин.

Остин достиг кульминации. Кристин любовно гладила его ногу, пока его тело дрожало в экстазе. Он заполнял рот матери своей горячей струей.

Когда он кончил, Кристин, последний раз с любовью, облизала его быстро размягчающийся член. Затем она аккуратно засунула его пенис обратно в брюки и застегнула молнию. Как она делала, когда он был маленьким мальчиком. Она встала. Остин, еще не оправившись от оргазмических конвульсий, смотрел на свою маму, после полученного минета.

Ее лицо было красным, губы припухли. Чулки порвались на коленях от гравия, а платье было испачкано по подолу. Ее всегда идеально прямые волосы висели косо. Кристин выглядела как шлюха, которая только что отсосала у парня на заднем дворе ресторана возле мусорного бака. Потому что, конечно, что именно это она только что и сделала.

— Ну, я же сказала, что забегу на обед, — сказала Кристин и хихикнула. Она наклонилась и поцеловала Остина в щеку. Он почувствовал запах собственной спермы на ее губах. — Извини, что у нас нет времени на большее.

— Ты тоже, — сказал Остин.

— А теперь возвращайтесь к работе, мистер, — сказала Кристин и шлепнула сына по заднице.

Остин, спотыкаясь, вернулся на кухню. Его овощи лежали там, где он их оставил. Он осмотрел все, как будто они были чем-то новым для него.

— Что это было? — спросил Луис, проходя мимо.

Остин начал отвечать, но запнулся. Через минуту он порезал палец, когда резал брокколи.

***

Лекси сидела в машине и смотрела на себя в зеркало заднего вида. Она играла со своей сережкой. Бриллиантовая шпилька подмигнула ей в отражении.

Это так глупо.

Лекси принарядилась. Даже лучше, чем обычно. Она никогда не носила драгоценностей, но тут вставила в уши бриллиантовые серьги и надела тонкое золотое ожерелье с кулоном в виде креста. Также натянула свое маленькое черное платье «трахни-меня», пару темных чулок и даже туфли на каблуках. Затем она сделала макияж: темные, эффектные глаза и ярко-красная помада. Она выглядела как девушка, собирающаяся на ночь в город. При этом она собиралась навестить своего брата.

Так чертовски глупо.

Лекси приехала в спешке. Даже не позвонила, чтобы предупредить Остина о своем приезде. Даже не подумала о том, что делает. И только когда она припарковалась, она поняла, что устроила странный сюрприз, неожиданный визит к брату сестры. И вдруг все это показалось ей таким же странным, как и прозвучавшее предложение.

Как она собиралась объяснить все это Остину? Его соседям по комнате? Да, нет, я здесь, просто так принарядилась, чтобы потусоваться с братом? Как она оправдается, когда они услышат звуки, доносящиеся из комнаты Остина, которые точно не будут связаны с его видеоиграми?

Начался дождь. Дождь шел всю неделю. Лекси видела машину Остина, припаркованную на другой стороне улицы; она знала, что он дома. Кристин видела его в ресторане за несколько дней до этого, поэтому Лекси знала, что сегодня у Остина выходной.

Это было так глупо. Глупо. Пустая трата времени. Лекси включила двигатель. Он взревел. Капли дождя пожелтели в свете фар. Она выключила зажигание. Черт!

Лекси снова посмотрела на себя в зеркало. Молли была права, она была тупой шлюхой. Дурачиться с их отцом было весело. Лекси не нравилась вся эта история с доминированием, шлепками, но было здорово попробовать что-то новое. Странно ли было то, что Лекси больше всего понравилось, что она и ее младшая сестра словно сблизились, когда вместе трахались с отцом? Это определенно было ненормально. Конечно, еще более странным было тот факт, что секс с их отцом вдохновил Лекси на то, чтобы проявить фантазию и через несколько дней неожиданно заявиться и трахнуть своего брата.

Боже, я так разбита. Но почему же тогда это было намного лучше, чем сидеть дома и вести себя «правильно»?

Лекси вышла из машины. Она захлопнула за собой дверь, словно предупреждая свои лучшие инстинкты — не выходить. Она не взяла с собой зонтик, поэтому перебежала улицу — дождь хлестал ее по голове и голым плечам — и позвонила в звонок. В трубке раздался незнакомый мужской голос.

— Пицца?

— Лекси, — тупо ответила Лекси, — я сестра Остина.

Последовала долгая пауза. Затем раздалось громкое жужжание. Лекси толкнула дверь и шагнула внутрь под дождь. На первом этаже не было ничего, кроме ряда побитых почтовых ящиков и грязного, потрескавшегося плиточного пола. Лекси была уверена, что ее брат живет не в наркоманском доме, но это не слишком улучшало ситуацию.

Она осторожно поднялась по лестнице, словно в любую секунду вся конструкция могла рухнуть. Судя по тому, как много вещей было навалено в коридорах, люди использовали пространство за дверью как кладовку. В здании пахло тушеной говядиной, но не так, чтобы она подумала, что кто-то действительно её готовит.

По крайней мере, крыс нет, подумала про себя Лекси. Она нервно огляделась по сторонам. Нет крыс, нет крыс, нет крыс, нет крыс, — тихо молилась она с каждым шагом.

На третьем этаже она нашла квартиру своего брата: 3B. Обошла груду одежды, завернутой в полиэтилен, и постучала в дверь. Дверь открыл невысокий темноволосый мальчик, которого Лекси не узнала. На нем была только испачканная белая рубашка и пара голубых трусов. Его брови, казалось, находились в постоянной кампании по завоеванию остальной части лица. Брови побеждали.

— Привет! — сказала Лекси, заставляя себя радоваться.

— Дмитрий, — сказал он хрипловато. Его акцент прозвучал в этом слове. Он отошел в сторону и позволил Лекси войти. Квартира была… не так плоха, как Лекси боялась. Совершенно не так плоха, как она ожидала. Здесь были окна, например. И мебель.

Кухня была прямо у входной двери. Ну, плита, во всяком случае. За ней стояла кушетка с унылым маленьким телевизором. Вокруг воняло парнями, и не в хорошем смысле.

Остин сидел на диване с игровым контроллером в руке. Рядом с ним сидел высокий, худой мальчик в пижамных штанах и рваной черной футболке. У него были тонкие светлые волосы и нос, который можно было бы занести в словарь в раздел «прямой угол».

— Лекси! — воскликнул Остин, как только увидел ее.

Он бросил контроллер и помчался к ней. Одет был в джинсы и футболку, что делало его практически формально облаченным рядом со своими соседями по комнате. Он тут же обнял ее.

— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал он ей на ухо.

Лекси отступила назад и позволила брату пробежаться по ней глазами. Он усмехнулся, затем, казалось, понял, где он находится — и кто еще смотрит — и отвернулся.

— Это, эм, ну, это Дмитрий, с которым ты уже познакомилась. А это Лукас, — сказал Остин.

Оба парня поздоровались.

— Приятно познакомиться, — сказала Лекси. Она заметила, что ни один из парней не мог оторвать глаз от её декольте. Ну, по крайней мере, она знала, что платье «работает».

— Итак, ты идешь куда-нибудь в модное место? — спросил Остин.

— Нет, я просто хотела… — Лекси остановила себя. Если она не собиралась никуда идти, то какого черта она так оделась? — То есть, да. То есть, я надеялась, что мы могли бы… сходить куда-нибудь поужинать. Только ты и я. Тебя не было рядом с тех пор, как ты вернулся на работу, и, ну, я подумала, что было бы здорово, если бы мы могли побыть вместе и сделать что-нибудь. Понимаешь?

Она бредила. Перестань бредить.

— Итак, что ты думаешь? Или нет… Я имею в виду, я не хочу навязываться, если у вас, ребята, есть какие-то планы.

— Никаких планов, — сказал Остин, наконец-то вмешавшись. — Хотя я, наверное, пойду переоденусь.

— То, что на тебе надето, вполне нормально, — сказала Лекси.

— Ты уверена? — Остин жестом показал на свой наряд. — Мне кажется, что рядом с тобой я буду выглядеть неопрятно.

— Все в порядке, — повторила Лекси.

— Успокойся, это займет всего секунду, обещаю, — сказал Остин.

Он вышел из общей зоны и направился к своей спальне. Лекси слышала, как там происходило какое-то движение, а затем раздался громкий треск.

— Почти готово! — крикнул он из-за двери.

Лекси подошла и села на диван, сложив руки на коленях. Лукас посмотрел на нее и нервно усмехнулся.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — ответила Лекси.

Дмитрий опустился в шезлонг сбоку. Он завел с Лекси такой же глубокий разговор, какой она только что вела с Лукасом. Потом они все сидели молча.

— Ну что, играем в Судьбу? — спросила Лекси.

— Да, — сказал Лукас.

— Да, — сказал Дмитрий.

Боже правый. У Лекси были более захватывающие разговоры с собакой их соседа дома. Одобрение мальчиками ее наряда, которое раньше казалось таким приятным, резко свернуло в жуткий мир. Разговор, каким бы жалким он ни был, казался единственным выходом.

— Чем вы, ребята, занимаетесь? — спросила она.

— Инженер-программист, — сказал Лукас.

— И я — программист, — сказал Дмитрий.

Шок.

— Остин? — Лекси повернулась и крикнула в сторону спальни.

— Осталось найти обувь! — сказал Остин.

Раздался еще один громкий треск. Наконец, его дверь открылась. На нем была помятая белая рубашка и пара темных джинсов. На нем все еще были походные ботинки. Тем не менее, ее светловолосый брат выглядел… хорошо. Он улыбнулся своей дурацкой полуулыбкой, и Лекси почти готова была затолкать его обратно в спальню и сорвать с него эту одежду. Это было несправедливо, как легко парню было собраться на выход.

Лекси вскочила с дивана.

— Это заняло у тебя предостаточно времени, — сказала она, наклоняясь и игриво целуя брата в щеку.

Остин смущенно посмотрел на пол. Как будто он должен был быть готов к тому, что сестра удивит его официальным ужином. Лекси практически вытащила брата из квартиры. Они вышли в коридор, она повернулась и прижала его спиной к закрытой двери. И крепко поцеловала в губы. Она почувствовала, как его тело прижимается к ее телу.

Лекси разорвала поцелуй и повела брата вниз по лестнице. Дождь только усилился. Они перебежали улицу и забрались в машину Лекси. Она завела ее и включила обогрев.

— Итак, куда мы направляемся? — спросил Остин.

— У меня нет ни малейшего представления, — ответила Лекси.

Остин посмотрел на нее, его глаза были встревожены. Он положил свою руку поверх ее.

— Я скучал по тебе. Вот и все.

— Значит, ты нарядилась и пришла ко мне по своей прихоти?

— Вроде того, — сказала Лекси.

Остин наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Знаешь, я начинаю думать, что люблю тебя… старшая сестренка.

Лекси покраснела. Она сняла рычаг с «парковки» и поехала, вместо того чтобы найти способ ответить.

Они приехали в пиццерию на дальнем конце города. Это было маленькое заведение с настоящей кирпичной печью и сорокаминутным ожиданием столика. Брат и сестра стояли в углу у вешалки, держась за руки, как пара. По разным причинам они стояли без лишнего телесного контакта, но если бы их увидел кто-нибудь из знакомых, вопросов было бы предостаточно. К счастью, знакомых не было.

Когда они уселись за столик, Лекси заказала бутылку вина. Они приняли её заказ, к счастью, не дали бокала её брата, который был еще несовершеннолетним для потребления алкоголя. Они разделили пиццу и говорили о глупых вещах, о пустяках, обо всем, что хотели сказать, но не могли произнести вслух.

— Как мама? — спросил Остин.

— Все еще мама, — ответила Лекси, — Она сказала, что навещала тебя на днях?

— Да, мы…

— Она сказала мне, — сказала Лекси, — Все в порядке.

— Я думаю, — сказал Остин, — что папа и Молли все еще остаются… папой и Молли?

— О да, — сказала Лекси. Она усмехнулась про себя. — Тебя не было так долго.

— Иногда кажется, что это так, — сказал Остин, — А ты? Как ты?

— Я в порядке, — сказала Лекси, — Я нарядилась для свидания с братом, как ты видишь.

— И как тебе?

— Потрясающе, — сказала Лекси. Она остановила себя. Сосредоточилась на своей пицце. — Извини.

— Пожалуйста, не надо, — сказал Остин. — Ты зашла в мою квартиру сегодня вечером… Ты? Это было, возможно, самое лучшее, что когда-либо было. Не знаю, поняла ли ты, что у моих соседей по комнате чуть не случился сердечный приступ, когда они тебя увидели.

— Трудно это не заметить, — сказала Лекси, — Ты когда-нибудь выпускал их на улицу или просто держишь их в клетке, пока работаешь?

— Они хорошие ребята, — сказал Остин, — у Дмитрия есть девушка и у него с ней всё довольно серьезно. Они просто нервничают при виде незнакомок. Особенно, невероятно сексуальных незнакомок.

Они вдвоем доели пиццу и оплатили счет. Вышли из ресторана рука об руку. Дождь все еще лил. Лекси думала, что он никогда не прекратится. Они оба стояли на обочине и смотрели на ее машину, как будто она была далеко отсюда, а не припаркована на другой стороне улицы.

— Серьезно, Остин, как ты? — спросила Лекси.

Она смотрела на реку на дороге, которая текла мимо. Мимо них промчалась машина, и брызги пронеслись мимо ее пальцев.

— Хорошо, — сказал Остин, — почти всегда. Но я скучаю по вам, ребята. По маме и Молли. По… тебе. Иногда я очень скучаю по вам.

— Ты мог бы приезжать домой, — сказала Лекси, — Не насовсем. Заехать на семейный ужин или еще где-нибудь.

— Мне бы этого хотелось, — сказал Остин, — наверное, я просто…

— Все хорошо, Остин, — сказала Лекси, — Если я чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что все в порядке. Это действительно нормально.

Они даже не поехали куда-то еще. Просто забрались на заднее сиденье, вымокнув. Остин сорвал с Лекси чулки. Задрал ее платье выше талии. Она вырвала его член из брюк. Он повалил ее на спину на подушки сиденья. Ударил головой о дверную раму. Грубо раздвинул ноги. Обнаружил розовую и сочащуюся щель. Обнаженную.

И, брат и сестра стали единым целым.

Это было похоже на обретение света во тьме. Воду в пустыне. Член брата наконец заполнил ее. Она задыхалась и хрипела. Красная помада размазалась по его щеке. Визжащие протесты раздавались с заднего сиденья. Взад-вперед. Маленький золотой крестик подпрыгивал между грудей Лекси, путаясь в волосах на груди брата. Ее бедра болели, сжимаясь вокруг его талии, а ее киска ласкала его член. Горячий ствол брата погружался в нее снова, снова и снова.

Восторг Лекси поднялся, как прилив, и захлестнул ее, огромным волнообразным потоком. Все превратилось в звуки. Ощущения.

— Остин — внутрь. Пжалстааа.

Остин зарычал, кончая. Лекси почувствовала, как горячая жидкость брызнула на ее шейку матки. Мой брат осеменяет меня. Сажает свое семя в сестру. Эта мысль в последний раз заставила мир Лекси перевернуться. Короткий, резкий экстаз, переросший в нечто более грандиозное. Мир стал белым. Затем темнота.

Брат и сестра обхватили тела друг друга на заднем сиденье. Липкие от соков друг друга. Лекси засмеялась. Она поцеловала своего брата.

— Ты тяжелый, — сказала она ему.

Он отстранился, мягкий член выскользнул из её тела. Лекси сдержала своё желание умолять его вернуть его на место. Это было необходимо, словно без него ей не хватало какого-то жизнено важного органа.

— Ты весь в помаде, — сказала Лекси.

— Я испортил твои чулки, — сказал Остин.

Они привели себя в порядок, как могли, и забрались на переднее сиденье. Лекси завела двигатель. Она все еще чувствовала запах их секса. Они ехали под дождем, оба все еще пытаясь отдышаться.

Лекси припарковалась перед квартирой Остина. Вода била по крыше. Остин наклонился и поцеловал сестру в щеку.

— У меня был прекрасный вечер, — сказала Лекси.

— У меня тоже, — сказал Остин.

— Что ты скажешь своим соседям по комнате?

Остин пожал плечами. Он открыл дверь и вышел.

— Остин? — позвала его Лекси.

Она не собиралась ничего говорить. Но то, что он уходил в этот момент, заставило ее сердце заколотиться. Его милое лицо заглянуло обратно в машину.

— Кажется, я тоже начинаю любить тебя, — сказала Лекси, —. .. братишка.

Остин торжественно кивнул. Затем он побежал обратно в свой дом. Лекси ехала молча, музыки вечера было достаточно, чтобы она в тишине доехала до дома.

***

Джеймс сидел за своим столом и смотрел на фотографии своей семьи. Снимки, которые он принес в свой кабинет, устарели лет на десять. Лекси, во времена Алексис, в ярко-красной форме на спортивном поле. Одна нога опирается на футбольный мяч. Ее глаза, казалось, готовы были прожечь кадр. Остин в стойке, собирающийся принять подачу. Даже в кадре на его губах играла немного самоуверенная ухмылка. Молли, ее зубки кажутся слишком большими для ее рта, в фиолетовом бархатном платье на концерте хора.

Была и фотография Кристин — тоже примерно на десяток лет моложе. Это было до того, как она стала заботиться о здоровье — намного раньше, чем она сошла с ума от здоровья — и она выглядела такой молодой. Такой счастливой. Она стояла с тремя детьми, которые висели на ней, как будто она была тренажером. Они были на заднем дворе во время барбекю. Все так искренне улыбались.

Джеймс сидел в большом эргономичном кожаном кресле за большим деревянным столом. Экран его компьютера светился голубоватым светом. На дальней стене висел телевизор. С одной стороны — аквариум с рыбками. Ряды книжных полок с такими названиями, как «Выигрышный маркетинг» и «Вести за собой». У него был угловой кабинет с двумя окнами, выходящими на океан парковки. Две другие стены тоже были стеклянными, матовыми, и Джеймс мог легко различить тени своих коллег, проходящих мимо.

Другими словами, ему было на что смотреть — за некоторые из них ему действительно платили — но он продолжал смотреть на фотографии своих детей. Его семьи. Возвращаясь к работе, Джеймс предполагал, что поначалу будет чувствовать себя странно. Он представлял себе, что может бороться с некоторыми старыми желаниями, особенно когда он увидит некоторых своих более молодых и симпатичных коллег. Но ему и в голову не приходило, как сильно он будет скучать по своей семье.

Джеймс привык к традиционной роли отца, к той, в которой его воспитывал собственный отец. В его мире патриарх семьи уходил на работу, поздно возвращался домой и рано просыпался. Такие вещи, как эмоциональная доступность — для этого была нужна мама.

Но потом дети подросли и стали разъезжаться. Джеймс начал беспокоиться, что пропустил их жизнь. Как в тех кошмарах, когда ты едешь в Диснейленд и забываешь покататься на аттракционах. Хуже того, он боялся, что уже слишком поздно что-то исправлять. Потом случились те выходные у озера, и близость уже не была проблемой, не так ли?

Теперь, вернувшись на работу, где его эмоции должны были быть заперты далеко-далеко, Джеймс чувствовал, что они просачиваются повсюду. Он скучал не только по сексу (ладно, по сексу он точно скучал), но и по комфорту, когда рядом были люди, которых он любил и которые любили его в ответ. Офис, по сравнению с этим, казался холодным и бесчувственным.

Телефон Джеймса зажужжал, и он подскочил. Он полностью погрузился в свои мысли. Из динамика раздался голос его помощницы:

— К вам пришла ваша дочь, — сказала она. — Молли.

Джеймс, уже потрясенный шумом, чуть не упал со стула. Молли?! Его семья никогда не навещала его на работе. Часть его политики сегрегации — между работой и жизнью. Он всегда был слишком занят для визитов. Или дети были слишком малы и дики. Кроме того, так было безопаснее, чтобы одно место не загрязняло другое.

Однако сейчас Джеймс чувствовал лишь волнение при мысли о том, что его любимая дочурка находится по ту сторону матового стекла. Что она там делает? Джеймс не мог себе представить. Точнее, он мог представить (!)… и в этом-то и заключалась проблема.

Действительно ли его белокурая малышка была там для того, чтобы — что за слова использовали дети в наши дни? — переспать с ним? Это не казалось хорошей идеей. И все же, как было бы обидно, если бы она была там по какой-то другой причине? Белозубая девочка в бархатном платье смотрела на него со своей фотографии с неодобрительной улыбкой.

Его дверь открылась, и его помощница шагнула внутрь, закрыв за собой дверь. Мелани была молодой и светловолосой. Ее рост был всего около пяти футов, а телосложение — как у гимнастки. Она была одета в серые брючки и спортивный пиджак в тон к фиолетовой рубашке. Она была молода и, пытаясь выглядеть профессионально, казалась еще моложе. Как ребенок в одежде своей матери. Деловой костюм отнимал все силы, которые у нее могли быть. Ей подошла бы простая блузка и юбка, но Джеймс никак не мог сказать об этом бедной девушке, чтобы это не было неуместно.

— Я просматриваю ваше расписание, — сказала Мелани, глядя на телефон, выданный ей компанией, когда она подошла к столу Джеймса. — У вас есть дела по финансам на пятнадцать, но я могу перенести их на вторую половину дня. Прости, если бы я знала, что Молли придет, я бы уже все уладила…

— Все в порядке, Мелани, — сказал Джеймс, произнося ее имя медленно, надеясь, что это поможет ей успокоиться. Бедная девушка — а она действительно казалась девушкой в этот момент — уже была взволнована. Ее светлые волосы, казалось, с каждой секундой вырывались из профессионально сформированного пучка. — Я тоже не ожидала увидеть Молли.

— Мне очень жаль, — сказала Мелани. Джеймс понял, что она смотрит на экран своего телефона, потому что боится взглянуть на своего босса. Неужели он действительно был таким внушительным, старым людоедом? Тот факт, что Мелани была молода и симпатична (и, вероятно, очень горяча под всеми этими слоями одежды), не заставил Джеймса почувствовать себя лучше. — В будущем я буду лучше следить за тем, чтобы ваш график был более гибким.

— Мелани. — Джеймс сказал это более твердо. Он подождал, пока она, наконец, посмотрит прямо на него. Ее глаза были грустными и маленькими. — Это. Прекрасно. От тебя не ждут экстрасенсорных способностей. Не переноси встречу, мы уже несколько недель пытаемся собрать всех вместе. Я быстро поздороваюсь с дочерью, и мы продолжим рабочий день, хорошо?

Мелани кивнула. Она глубоко вздохнула, словно собираясь с мыслями. Он знал, что его помощница была умна, когда не выводила себя из себя все время. Первая работа всегда была трудной. Он помнил свою: восемнадцать лет, жена беременна первым ребенком. Казалось, что он никогда не сдвинется с этого места. И вдруг он оказался в этом большом офисе с каким-то ребенком, который боялся даже взглянуть на него. Это было похоже на волшебство. Иногда Джеймс жалел, что не может вернуть все назад.

— Я схожу за вашей дочерью, — сказала Мелани и выскочила из кабинета. Джеймс разгладил рубашку. Проверил себя в отражении экрана компьютера. Боже, я веду себя как нервный подросток.

Дверь открылась, и в кабинет впорхнула безгранично радостная, фигуристая девчушка.

— Привет, папочка! — воскликнула Молли.

На ней была клетчатая юбочка и белая блузочка, которая, честно говоря, едва сдерживала ее невероятное тело. Она выглядела так, словно на ней был костюм на Хэллоуин — распутной школьницы. Боже мой!

Молли обежала стол и крепко обхватила отца. Он ощутил её огромную грудь на своем плече. Молли пробыла в комнате меньше минуты, а уже возбудила его так, как, он знал, не должно быть на работе.

— Рад тебя видеть, Молли, — сказал Джеймс, — Я удивлен, что вижу тебя.

— Извини, — сказала Молли, но не похоже было, чтобы она извинялась. — Я просто была дома, мне было одиноко одной, и я подумала: «Знаешь, наверняка моему папе тоже одиноко… одному».

Мелани оставила их вдвоем, закрыв за собой дверь. Джеймс хотел было попросить ее закрыть дверь, но он не знал, как сформулировать эту просьбу. Он посмотрел на свою дочь. Его сердце колотилось о ребра, словно заключенный, пытающийся сбежать.

Как только дверь захлопнулась, Молли наклонилась вперед и поцеловала его прямо в губы. Она откинула его стул и перемахнула через ноги Джеймса. Одарила его виноватой улыбкой, а затем снова поцеловала.

— Итак, у меня скоро встреча, но если ты готова подождать, мы могли бы пообедать через час или около того, — сказал Джеймс.

— Все в порядке, папа, — сказала Молли, — Думаю, я перекушу прямо здесь.

Молли опустилась на колени. Расстегнула верхнюю пуговицу, полуобнажив свои сочные, и кажущиеся большими, чем в жизни, груди, заключенные в ярко-красный кружевной бюстгальтер. Затем она расстегнула брюки Джеймса.

— Я скучала по тебе, папа, — сказала она, — Но еще больше я скучала по вот этому.

— Молли, — сказал Джеймс.

Он хотел сказать это как предупреждение, но даже для его собственных ушей это прозвучало ободряюще.

Хотя, что он имел в виду, не имело значения для его маленькой девочки. Она оттолкнула его руки и полезла ему в трусы. Вытащила член отца и торжествующе помахала им в воздухе.

Джеймс рефлекторно посмотрел на дверь. Она была по-прежнему плотно закрыта.

— Не волнуйся, — сказала Молли, — я о нем позабочусь.

Джеймс собирался заговорить снова. Он собирался дать понять, что то, что делала его дочь, было неприемлемо. Затем Молли проглотила его член, и он проглотил все слова, что хотел сказать. Слова исчезли — пуф! — совсем как его эрегированный ствол, который только что исчез во рту его дочери.

Молли не стала терять времени — сразу начала сосать с усердием. Джеймс откинулся на спинку кресла и застонал. Его глаза закрылись. Черт возьми, эта девочка была потрясающей.

Молли недовольно хрюкнула. Джеймс посмотрел вниз. Блондинка казалась чем-то расстроенной. Она потянулась и взяла его за руки. Одну она положила на свою потрясающую грудь, другую — за голову.

Боже, эта девушка была поистине потрясающей.

— Так-то лучше, — сказала Молли и вернулась к обработке папиного члена.

Она провела языком по нижней стороне ствола, губами — вверх и назад. Пробовала и щекотала. Поглаживала и дразнила. Комната наполнилась влажными звуками, когда малышка Джеймса с усердием доила его хуй.

— Боже, детка, это так приятно, — сказал Джеймс.

— Я так рада, папочка, — сказала Молли, — только дай мне знать, когда ты собираешься кончить. Я хочу быть уверена, что проглочу все.

БИП!

Взгляд Джеймса метнулся к телефону на его столе. Переговорное устройство включилось без предупреждения.

— Ваша встреча, мистер Кэмпбелл? — спросила Мелани.

Ее голос был резким и громким. Джеймс потянулся, чтобы уменьшить громкость, но рот вокруг его члена удержал его на месте.

Хлюп. Хлюп. Хлюп.

— Да, мы с Молли кое-что… заканчиваем. Выйду через секунду.

Как пятнадцать минут прошли так быстро? Джеймс посмотрел на экран компа. Двадцать минут! Он уже опаздывал.

— Я сообщу команде, что вы задержитесь, — сказала Мелани.

Хлюп. Хлюп. Хлюп. Молли не останавливалась. Даже не замедлялась. А ее довольное ворчание, казалось, становилось все громче. Неужели его малышка действительно собиралась сделать это с ним?

— Он почти у цели, — пробурчала Молли из-под стола.

При этих словах она погладила яйца отца, как бы проверяя, подтвердится ли ее предсказание. Затем она вернулась к отсосу. Обхватила кулаком ствол члена отца, но не гладила его. Вместо этого она оттянула кожу назад и натянула ее, сдерживая его кульминацию, пока она омывала головку своей слюной.

Переговорное устройство щелкнуло, как будто Мелани повесила трубку. Джеймс потянулся, чтобы отключить телефон, чтобы его помощница случайно не подслушала, но вместо этого он скинул весь аппарат на пол. Тот упал с громким треском. Молли даже не подняла глаз.

В дверь решительно постучали.

— Мистер Кэмпбелл? Вы там в порядке?

Дверь распахнулась. Молли чуть ослабила хватку на члене Джеймса. Один дёрг. Второй.

— О! — Джеймс не смог сдержать вздоха, когда, точно так же, его член извергся.

В тот же момент, когда Джеймс спускал свое «наслаждение» в горло своей малышки, Мелани полностью вошла в комнату.

— Телефон… упал… — сказал Джеймс, слова были едва связными.

Он откинулся в кресле. Оргазм все еще бушевал в нем.

— Где Молли? — спросила Мелани, сбитая с толку. Фигуристая блондинка выскочила из-под стола, как счастливый маленький кролик.

— Нашла! — сказала она.

Джеймс поднял глаза и увидел, что его дочь держит телефон в поднятой руке, выглядя как распутная статуя Свободы. Ее волосы были взлохмачены, как у чёрта, а блузка все еще была расстегнута на три пуговицы. Впервые Джеймс порадовался, что его офис всегда был немного темноват.

— Они отменили встречу, — сказала Мелани, — Я сказала им, что ваша дочь здесь, и они перенесли ее на следующую неделю.

— О. Хорошо, — сказал Джеймс.

Молли положила телефон обратно на его стол и провела пальцами по волосам. Джеймс заметил, что его брюки все еще спущены до колен. Бедра были холодными. Пенис безвольно висел в открытую. Боже, лучше уже не будет, не так ли?

— У тебя что-то на подбородке, — сказала Мелани, указывая на Молли.

Нет, совсем не лучше.

— О! — воскликнула Молли.

Она подняла руку и потянула остатки отцовской кончи в рот с озорной ухмылкой.

— Я ела глазированный пончик… и, должно быть, пропустила немного.

— Ага, — сказала Мелани.

Джеймс сел немного прямее. Но не слишком прямо.

Как же всё плохо!

— В любом случае, — сказал он, стараясь сохранить деловой голос, — собрание отменяется. Значит, мы можем пойти пообедать, так?

— Я обновлю ваш календарь, — сказала Мелани.

— Выделите мне следующие два часа, — сказал Джеймс, — я хочу иметь как можно больше для проведения времени с дочерью. То есть, провести с ней как можно больше времени. Господи, что со мной сегодня не так?

Все трое нервно рассмеялись. Мелани кивнула и застучала по своему телефону. Она вышла из кабинета Джеймса, закрыв за собой дверь.

— Боже, это было близко к…, — сказал Джеймс.

— Она очень милая, — сказала Молли, глядя вслед Мелани. — У меня ведь нет конкуренток, не так ли?

— Не думаю, что ей это понравится, — сказал Джеймс, — Для нее я просто странный, страшный, старый человек.

— О, я в этом сомневаюсь, — сказала Молли, — Все любят моего суперсексуального папочку. Кроме того, ты не видел, как ранее она смотрела на нас.

— Ты имеешь в виду, когда моя сперма капала у тебя изо рта, а голые груди выпирали из блузки? — спросил Джеймс.

Молли посмотрела вниз и, казалось, впервые заметила свою открытую блузку.

— Упс! — сказала она и быстро застегнулась. — Итак, ты сказал, что хочешь пообедать?

— Одного обеда тебе было недостаточно? — спросил Джеймс.

— Я растущая маленькая девочка, — сказала Молли.

Она села на стол и подмигнула отцу. Ее зад ударился о фотографию, на которой она была изображена в наряде для хора. Когда эта невинная девочка с фотографии превратилась в распутницу, сидящую на его столе?

— Вообще-то, я подумал, что мы должны сделать заказ. — сказал Джеймс, обхватывая Молли за талию и притягивая ее к себе. — Так я смогу поесть… без еды.

— О, папа! — Молли сказала немного слишком громко.

Джеймс не мог её слышать, его голова уже была зарыта между объемными ляжками его белокурой малышки.