Mistress Marina одним из своих высказываний на форуме озвучила причины, по которым женщины чаще всего изменяют мужьям. Это, так сказать, проблемы глобальные, основные. К слову сказать, в каждом из этих пунктов можно прописать множество подпунктов. Я подумал, что к этим причинам можно добавить ещё несколько: по пьянке, внезапно возникшее желание, напрочь отшибающее мозги, по необходимости или под напором обстоятельств ( не дала шефу — пролетела с работой/премией/повышением и т.д.) Часто бывает, что женщина расслабляется в командировке. Муж далеко, ничего не узнает, а потому измены вроде как и не существует. К тому же это и не измена как таковая, это секс ради здоровья. Поборники ЗОЖ подтвердят. Вот как раз про командировочные приключения и хотел написать. Привру, как обычно, ну так я это и не скрываю. Как говорят: Не хочешь слушать — не слушай, а врать не мешай.

Незадолго до святого для всех молодых людей — святой пятницы, шеф вызвал меня сиротиночку к себе в кабинет. Такой вызов на ковёр в четверг вечером ничего хорошего не сулил. Раз зовут — нужно идти.

Притопал к кабинету. Лариска-крыска, местная всезнайка-сплетница и по совместительству секретарша шефа, кивнула на двери кабинета

— Заходи, ждёт. Интересовался уже.

Вежливо постучал, приоткрыл дверь.

— Разрешите?

Шеф у нас подполковник запаса, военная косточка, потому штафирки у него вызывают тихий зубовный скрежет, особенно когда, по его понятиям, ведут себя не в соответствии с уставными требованиями. Мне легче. Недавняя служба в рядах СА ещё не выветрилась, потому шефу льстит хотя бы видимость моей приверженности к армейскому порядку. Спроси, к примеру, входя к нему в кабинет: Можно? — шеф тебе полчаса будет рассказывать про то, что можно Машку за ляжку, козу на возу и всё в том же духе. А спроси, как у военных принято, шеф расплывается, добреет и можно ожидать не клизму, а вкусные плюшки.

— Ааа, Володя (потому что молодой и до имя-отчества ещё не дотягиваю), заходи. Присаживайся.

Сел, смотрю на шефа, молчу. Он тоже молчит. Ждёт, паразит, что поинтересуюсь причиной вызова. Ну да фигвам. Это такая национальная индейская изба. Косяков за мной нет. А у шефа это приём такой: шеф молчит, собеседник начинает чувствовать себя неуверенно и сам себя сдаёт.

Помолчали. Шеф не выдержал, сдался.

— Гадаешь, зачем вызвал?

— А чего гадать? Вызвали — скажите.

— Молодец! Чувствуется военная косточка. Так. Надо в командировочку смотаться на недельку-другую. Партнёры косячат, поставки срывают. Вот и надо разобраться. Едешь с юристом. Как его фамилия? — Шев заглянул в бумажку на столе. — Мяги. Точно, Мяги.

— Тынис?

— Что?

Шеф подзавис.

— Да был во времена Союза такой певец, Тынис Мяги.

Шеф покачал головой

— Развалили, суки, такую страну. А ведь нормально же жилось. Ну да ладно, иди в бухгалтерию, получи командировочные. У Ларисы билеты, вылет сегодня вечером в двадцать один сорок. Лети, летун.

Выебнулся.

— Разрешите идти?

Шеф расплылся от удовольствия

— Иди.

— Есть!

Чёткий поворот через левое плечо, три строевых и вот она, крыска-Лариска.

— ларис…

— Вот деньги, распишись в расходнике, вот билет. И какой подарок я заслужила?

— Моральный?

— Дурак! Материальный. Шоколадку и…

— Ларис, рад бы, да самолёт ждать не будет, а у меня ни вещи не собраны. Давай после командировки.

— Тогда два раза.

По доброте душевной отлизал как-то Ларисе на корпоративе, с тех пор так и лижу. Ну и ебу, соответственно. А что делать, если шеф свою секретаршу не дрючит, придерживаясь принципа: не еби, где живёшь. В смысле там, где работаешь.

Долго голому собраться — только подпоясаться. Маманька, пока собирал шмутьё, натолкала полную сумку домашней снеди. Возмутился

— Ма, это-то зачем? Столовые есть, кафе. Неужели голодным останусь?

Мать заворчала

— Кафе ему, столовые. Знаю я эти кафе. Нечего желудок всякой дрянью портить. А домашнее всегда полезнее. Бери и не возражай. Тресну вот по загривку, узнаешь, как с матерью спорить.

Пришлось смириться.

В аэропорту меня поджидал сурпрайз. Юрист Мяги оказался не юристом, а юристкой Хельгой. Контора у нас небольшая, поэтому знакомы, а вот про её фамилию Мяги я и не знал. По большому счёту мне без разницы, был бы специалист хороший. Думаю, что шеф знает кого посылать на такое ответственное задание.

Сидели в аэропорту лишних четыре часа, всё вылет откладывали. Наконец пригласили на посадку. Пока сидели, разговаривали с Хельгой. Девушка общительная. У неё интересный такой акцент. Некоторые слова как-то произносит не так, как мы привыкли. И тянет слегка. Ну так эстонка же. Горячая эстонская девушка. В самолёте наши места были рядом, так билеты разом заказывали. Лететь часа четыре, потом дозаправка и ещё два.

Самолёт коснулся бетонки, побежал, постукивая шасси на стыках плит, остановился. Нас пригласили на выход. Вышли и головами вертим. Шеф сказал, что нас будут встречать, а никого из встречающих на горизонте не наблюдается.

Это я поспешил делать выводы. Хельга увидела первой.

— Володья, вон наш встречающий, плакат держит.

И мы, разрезая толпу, ледоколом сквозь арктические льды пробились к пожилому мужчине, держащему плакатик с нашими фамилиями.

— Здравствуйте. Вы за нами?

— Ну дык, если это вы, тогда да. Поехали?

— Сейчас багаж получим.

Хельгу оставил, получать багаж пошёл один. Нагрузился сумками и к машине. Водитель, едва тронулись, начал рассказывать, куда нас везут. А везут нас на турбазу, где нам заказан номер. Шеф, сука такая, мог бы отложить нашу отправку на воскресенье и мы бы вполне успели к понедельнику. А сегодня мы уже никуда не поспеваем, потому что у них тут всё делают не спеша, по традициям. А согласно этим традициям сегодня у них короткий день и баня. Нет, не так. БАНЯ. Это святое. Так что нам предстоит два выходных куковать на турбазе. Интересно, какие там условия?

Условия оказались вполне себе цивильные. Только вот Лариска-крыска, выкормыш старухи Шапокляк, заказала нам один номер на двоих. Это она для чего, интересно, сделала? Ох ты, заботливая наша. Ну я всё ей выскажу, когда вернусь. Комендантше без разницы кого и куда селить. Номер заказывали? Заказывали. Один двухместный? Есть такой. А вот расселить она нас не может, потому что всё под завязку. Разве что после выходных может появиться свободный номер. Что делать? Посмотрел на Хельгу. Она хмыкнула, взяла ключ от номера и сумочку, позволив мне тащить остальную поклажу, пошла вверх по лестнице на третий этаж. Ну раз её такое положение вещей устраивает, то меня тем более.

Осмотрелись. Вполне на уровне. Есть спальня, мыльня и сральня. То есть две односпальные кровати, ванная размером метр двадцать, называемая сидячей и туалет. Самое важное. Приспичит и бегай по этажам. Хельга сразу заняла ванну. Минут через сорок выползла.

— Интересно, тут покушать где-нибудь можно?

— Давай у комендантши спросим.

А на столе стоит телефон и рядом распечатка внутренних номеров. Оказалось есть тут и столовая, она же кафе в вечернее время. И кормят вкусно, сытно и недорого. Да ещё у меня свои запасы не считаны. Зная маму могу смело предположить, что запасов хватит кормить отделение голодных бойцов в течении недели. Сумку еле поднял. Хорошо, что в номере есть холодильник, распихал запасы под ехидные комментарии напарницы.

— Вот будешь с голоду помирать, сухарика не выделю за твои насмешки. Это мама наложила сыну припасов. Хельга извинилась, а глазах бесенята

— Если мама, тогда не спорю. Мама знает, что для сына лучше. И спросить хочу: неужели в тебе нет ничего гуманного?

— Нет. Сама посмотри, мама натолкала всё сытное. Никакого гуманизма.

Поржали. Собрались и пошли в столовую.

Что делать? Извечный русский вопрос. Было бы лето, пошарились бы на улице. А тут зима, да ещё Мордовия с её болотами. От сырости мороз кажется крепче, чем есть на самом деле. Лучше в номере сидеть. Тем более есть с чем поскучать. И я прихватил, и Хельга. Опытные путешественники. Сидим, подливаем, скучаем. Разговорились. Хельга замужем, детей пока нет. Муж у неё офицер, всё по командировкам летает, какие-то вышки связи устанавливает. А она дома сидит, ждёт его, как верная Пенелопа. Что ещё остаётся офицерской жене. Мне стало интересно, что значит имя Хельга в переводе на русский

— Ольга. Светлая.

— Тебя можно и Олей звать?

— Без разницы, если тебе нравится.

— Давай выпьем за Ольгу — Хельгу, за твоё двойное имя.

В номере тепло, да ещё градус добавили. Хельга вздохнула

— Дома бы я разделась.

— А кто мешает раздеться здесь?

Плечиками пожала.

— Я же не дома.

— Хельга, это наш временный дом на пару недель точно. Ну и веди себя как дома. Или ты стесняешься? Так я отвернусь.

— Я когда училась, в общаге жила.

— Тогда что?

— Не знаю.

И смотрит, что я буду делать дальше. Мужик я или погулять вышел?

— Давай помогу, раз самой не в мочь

Оля сидит на кровати. Подошёл, она на спину откинулась, лыбится

— Ты меня, как маленькую раздевать будешь?

— Буду.

Расстегнул штанишки, потянул

— Ой! Я и трусики случайно стянул.

Другая бы сейчас заверещала, схватилась бы за трусы, подтягивая их едва ли не к подбородку. До титек бы точно дотянула. А эта сидит и улыбается, будто так и надо.

— Тело дышать будет.

Ну раз телу надо подышать, то я мешать не стану. Я лишь за. Сел на свою кровать, смотрю. Хельгалегла, ножки слегка расставила, пирожок свой проветривает.

— Ты что смотришь так?

— Как?

— Не знаю. Как-будто что-то хочешь.

— Пирожком твоим любуюсь. Красивый.

— Правда? Тебе нравится?

— Нравится. Потрогать можно?

— Можно. Можно поиграть. Мне нравится, когда играют.

Поиграл. Нормальный пирожок. ТОлько слегка подмок в трусиках, проветрить надо.

— Хеля, а на вкус попробовать можно?

— А ты хочешь?

— Очень.

— Тогда кушай.

— А если откушу?

— Немножко можно.

И кто говорил, про холодную эстонскую кровь? Возможно это и касается тормознутых мужиков, а вот Хельга оказалась вовсе не тормознутая. Как она извивалась, стонала, вскрикивала. Ещё и успевала руководить.

— Можешь язык внутрь? Да, так. А теперь клитор. Да! Да! Ещё! Можешь палец вставить? Нет, не туда, ниже.

Или Хельга не эстонка, и лишь маскируется под неё, или просто изголодалась девушка, но не отпустила меня, пока не разрядилась пару раз. В конце попросила вставить в попу два пальца, одного оказалось мало. Да мне хоть три. Могу и чего другого вставить, только попроси. Жалко, что ли, для хорошего человека?

Хельга-Ольга немного отдышалась.

— Разденься. Теперь я.

Раз женщина просит. Оля тоже с себя сняла остатки одежды.

— Мешает. Люблю когда голая. Дай буду сосать.

Вот так вот просто: буду сосать. Уговори, попробуй, какую из наших на минет. А ту не просто будет сосать, а заявляет об этом в открытую. А может так и надо? А то вечно кругами вокруг да около. Сосать будет, а говорить об этом не принято.

Нет, она точно не эстонка. Скорее какая-нибудь южанка, с бешенным темпераметром. Пока сосала, сама успела кончить.

— Я всегда кончаю, когда сосу. Тебе нравится?

— Да, ты прирождённая минетчица.

Засмеялась

— Муж хуесоской зовёт. Ты хочешь меня? Давай я лягу. Или тебе как лучше?

— Мне всяко хорошо.

— Тогда я лягу.

Два раза. Два раза не вынимая. И не просто долго, а очень долго.

Рядом лежим. Оба потные, дышим загнанными лошадками.

— Хеля, выпить хочешь?

— И покушать.

Заржал.

— Что ты смеёшься?

— Довёл девушку до голодного обморока.

— Ты тоже кушай. Я ещё зохочу.

— А если я не смогу.

— У меня есть с собой виагра.

— Ни фига себе! А это зачем?

Плечами пожимает.

— Так. Подумала — вдруг пригодится.

— Нет, мы сначала без виагры попробуем. Наливать?

Сам себе дивлюсь. Стоит и без виагры. Да ещё как стоит, будто часовой у мавзолея. Мы с Олей пошоркаемся и замрём, отдыхаем, сил не хватает двигаться. Она ещё и рукой придерживает, чтобы не выпал. В перерывах успеваем поговорить.

— Оль, ты же замужем.

— Да. И что?

— Ну вот у тебя муж есть, а ты со мной.

— И что? Я же не хочу болеть. И муж знает, что я не монашка и не собираюсь монашкой быть. Его и по полгода н бывает дома.

— Ну так есть же в секс-шопах игрушки всякие.

— Игрушки дома есть. Игрушка, она не живая. А это, — потрогала член, — живой. И он мне нравится. Он даже лучше, чем у мужа. А ты хочешь туда, куда пальцы совал?

— А можно?

— Да. Только смажу и можно. — А тебе это нравится?

— Очень нравится. Мне везде нравится. Только я сверху. Мне так удобнее регулировать. Большой у тебя, далеко засунешь.

Полторы бутылки коньяка, закуска и несколько часов бешенной страсти. И в итоге два отжованных тела на одной кровати. Тесной кровати. Но в тесноте — не в обиде. Ольга хмыкнула

— Ты чего?

— Хорошо, что мы сегодня приехали.

— Почему?

— Мне как раз день-два надо, чтобы нормально ходить. Ты мне всё растёр и нарушил.

— Оль…

— Не извиняйся. Сама так хочу. Давай поспим, а потом ты проснёшься и меня галантно разбудишь.

— Это как?

— Языком.

— Спи. Разбужу. А если ты раньше проснёшься, сама садись, тогда я точно проснусь

Засмеялись, обнялись и уснули. Пусть нам присниться сказка.