ГЛАВА ПЯТАЯ

— В чем дело, Линн? Ты не дотрагивалась до ужина.

Линн Шаффер вырвал из задумчивости голос Гарри, и она быстро перевела взгляд с тарелки на его нежно улыбающееся лицо.

— О, Гарри, ничего особенного. Действительно. Думаю, сегодня я просто не очень голодна.

Гарри улыбнулся своей жене, и Кейт быстро улыбнулась ему, опустив глаза на еду.

Что со мной не так, подумала Линн, мне нужно собрать вместе мои мысли. Она потянулась к своей вилке и попыталась съесть недавно пойманную рыбу, которую Кейт приготовила в качестве специального угощения для их ужина.

— Смешно, — усмехнулся Гарри, — большую часть времени на море людей едят. Я помню один раз около четырех лет назад, прежде чем я сел на диету…

Линн показалось, что ужин будет длиться вечно. Она не могла удержать нить разговора, не могла отвлечь свои мысли от того, что случилось за несколько часов до этого, когда Ганс ее, беззащитную, жестоко изнасиловал, обнажив, в конечном счете, до непристойности ее собственные возбужденные страсти. Она попыталась стереть из сознания любое воспоминание о том, как она сама отреагировала, как возжелала, возбудилась, напряглась, чтобы достичь кульминационного момента. Она пыталась сосредоточиться на своих чувствах стыда, гнева, унижения, на том, что на самом деле ее изнасиловали…

— . .. может это сделать, и иди оттуда в отель в Нассау.

Линн подняла голову, зная, что Гарри разговаривает с ней, но не зная, что он сказал.

— Прости, Гарри, — сказала она, внимательно вглядываясь в его глаза, и нервно засмеявшись: — Я была в десяти тысячах миль. Что ты сказал?

Гарри уставился на нее, на его лице была изображена беспокойная забота.

— Ты уверена, что с тобой все хорошо, Линн? Ты немного бледна. Разве нет, Кейт?

— Да, конечно, дорогая, — сказала Кейт, оглядывая мягкую фигуру своей сестры по несчастью. — Может быть, ты хочешь немного полежать, распрямить ноги…

— Нет, действительно, я в порядке, — поспешно сказала Линн, — я думаю, может быть, слишком долго была на солнца или что-то еще в этом роде…

— Должно быть, так, — согласился Гарри, — послушай, почему бы тебе не подняться на палубу и не подышать воздухом. Мы с Кейт можем помыть посуду.

— О, нет, честно говоря, я была бы рада помочь.

— Продолжай, — рассмеялась Кейт. — Каждый раз, когда я могу заставить Гарри помочь убрать посуду — это повод. Не порть мне шанс.

— Хорошо, если ты уверена… — нерешительно сказала Линн, желая, прежде всего, избежать удушающей близости в маленькой каюте.

— Линн, если я уверен, это — моя жена, — усмехнулся Гарри и, указывая на грязные блюда, разбросанные по столу, сказал: — Мы позаботимся об этом беспорядке. А вы идите наверх, ночной ветерок освежит.

Линн встала и протисла свои тонкие округлые бедра вдоль узкого пространства между столом и сиденьем…

— Может, ты и прав, я чувствую себя неважно, но завтрашняя посуда — моя, хорошо?

— У тебя есть дело, — рассмеялась Кейт.

Линн поднялась на ступени, ведущие к палубе, и снова повернулась к своим хозяевам.

— На самом деле, было вкусно. Мне просто жаль, что я не смогла справиться с пищей.

Гарри и Кейт ничего не ответили, но ласково улыбнулись ей, и она повернулась, чтобы подняться по трапу, ведущему из замкнутой каюты в беспрепятственную свежесть, освещенной лунным светом, карибской ночи.

— Наш гость, кажется, немного расстроен из-за чего-то, — Гарри усмехнулся и повернулся, чтобы засунуть руку под платье своей жены на одну из пышных ягодиц.

Кейт повернулась на сиденье и, выгнув спину для своего могущественного мужа, изо всех сил простонала.

— Уммм, детка. .. Она не единственная.

— Эй, смотри, куда, — засмеялся Гарри. — А как насчет тех блюд, которые мы должны помыть?

Кейт не ответила, улыбнулась и начала расстегивать верхнюю кнопку на шортах бермудского мужа.

Поднявшись на палубу, Линн смогла разглядеть затененную фигуру Ганса, хриплого капитана «Веры», лежащего в задней части кабины, одна мускулистая рука, слегка лежала на руле, а другая лениво скользила по сверкающей поверхности палубы. Ей казалось, что она может видеть ухмылку на его лице, и она знала, что его глаза пожирают каждое движение ее маленького, соблазнительного тела. Она колебалась, не зная, признать ли его присутствие, а затем резко повернулась, вышла из кабины и направилась к носу. Она знала, что не может позволить себе побыть наедине с огромным сексуально озабоченым матросом. Она хотела броситься на него, чтобы вырвать глаза из его лица, чтобы беспощадно избить его, так, как он избил ее, но она знала, что он слишком здоровый для нее. Она вздрогнула от напряжения ее ненависти к нему, которое по прежнему трясло ее чувственное тело, она сидела на краю поднятой рубки, крепко обнимала мягкими руками свое маленькое тело и пристально смотрела на слабо мерцающая арку воды, вылетающей из носа «Веры».

— О, Марк, она тихо закричала, почему ты позволил мне пойти в этот круиз в одиночку? — Она подняла голову к мерцающим звездам, которые заполнили ночное небо, и подумала неосознанно о невероятном расстоянии, которое лежало между ней и ним, чувствуя глубину одиночества, которой она никогда не испытывала в течении 30 лет. Луна бесстрастно смотрела на нее через ореол невидимых перистых облаков, мчащихся на высоте 24 000 футов над землей в бешеном и невидимом состязании с бесшумной скоростью ветра. Нежный поверхностный бриз через слегка охлажденное ночное море играл вокруг розового цвета своими мягкими светлыми волосами и слегка хлопал по ее спине, заставив закрыть глаза с неслышимым вздохом.

Боже, подумала она про себя: что мне делать? Что я могу сделать? Прекрасная молодая жена знала, что не может игнорировать насилие, совершенное над ней воинственным безумным капитаном «Веры». Она знала, что должна рассказать Гарри Джонсону и что Гарри должен пойти с ней в полицию, подать какую-то жалобу, посадить этого сексуального маньяка в тюрьму или что-то в этом роде. Она не могла просто оставить все дело незаметно, действуя так, как будто ничего не случилось. Гарри нужно было сказать, какого человека он нанял, предупредить об опасности, которую его капитан несет не только гостям, но и его жене.

Эти мысли роились в красивой голове Линн, все время вызывая неопределенный страх, страх создать неприятную сцену на борту «Веры», вовлечь полицию, преследовать Ганса, — все это автоматически означало плохую рекламу компании. Она знала, что Гарри Джонсон был очень влиятельным человеком, и она ужасно боялась, что скандал любого рода уничтожит готовность Гарри заключить деловую сделку с ее мужем. И это была самая важная вещь, занимающая ее сознание. Если сделка сорвется, Линн знала, что это будет ее вина. Все планы Марка, его амбиции, были бы разрушены просто потому, что его глупая молодая жена не знала, как позаботиться о себе. Все его мечты об успехе были бы утрачены, и кто знает, как это повлияет на их брак. Линн знала, что не может позволить себе создать скандал на борту «Веры», и ее разум метался между желанием отмстить человеку, который так жестоко ее изнасиловал, и страхом, что месть может разрушить все шансы помочь мужу сделать следующий шаг вверх по важной лестнице успеха.

Линн легла на палубу, пытаясь позволить прохладному ночному воздуху вымыть из нее напряжение, выдернуть ее из беспокойства, позора и, прежде всего, принять решение. Ее деликатная голова беспокойно лежала на палубе между мачтой корабля и маленьким открытым иллюминатором, погруженным в тиковую стену поднятой рубки. Ее рука висела за бортом корабля. Ее незаметно дрожащие бедра слегка раздвинулись, ослабляя давление на все еще распухшие губы ее недавно изнасилованного влагалища, и влажная капля спермы Ганса незамедлительно скрылась между маленькими округлыми ягодицами. Она застонала, бессознательно ощущая теплые, крепкие руки своего мужа.

— Марк, — она вздохнула, — мне нужно, чтобы ты был здесь со мной.

Болезненное желание наполнило ее грудь, когда ее воспоминания-пытки о том, что случилось сегодня, превратились в утешительное видение ее мужа. Линн знала, что всегда нуждалась в нем, нуждалась в нем с первой минуты, когда увидела его на вечеринке, посвященной Новому году, помнила по датам время проведенное вместе, начиная с той первой ночи, когда их страстная любовь друг к другу привела их к физической близости, откуда, казалось, нет возврата.

Линн вздохнула вслух, с удовольствием вспоминая о своем первом опыте радостей сексуального общения друг с другом. Они пришли домой из утреннего фильма, все еще ощущая ласки, которым они предавались большую часть времени во время показа фильма и в машине по дороге домой. Линн жила в доме своих родителей, но их не было дома, и в записке, которую они оставили, говорилось, что они не вернутся до самой поздней ночи. Линн и Марк вышли в маленький задний двор, цепляясь друг за друга, соприкасаясь бедрами. В маленькой теплице, прежде чем кто-либо из них это осознал, они оказались на мягкой зеленой траве, и их общая жажда поглотила всю сдержаность. Марк поцеловал ее, лихорадочные руки расстегивали ее платье, снимали ее хлипкий бюстгальтер, а затем его рука внезапно сжала и разжала мягкость одной из ее обнаженных грудей, губы оставили ее рот, чтобы жадно засосать дрожащий сосок. Его другая рука, которой он все еще опускал платье из ее голодных чресл, легла на ее извивающиеся бедра, и опустилась вниз по ее влажным лобковым волосам, вниз по ее ногам, и она. .. Господи, да, она помогла снять свои маленькие шелковые трусики. И затем он сбросил свою одежду, и Линн ахнула от необъятности его сильно опухшего члена, выпирающего из его чресл. Затем он устроился между ее ног, лег поверх нее, а ее мозг превратился в кипящий котел неуправляемого желания.

Она сказала ему, что она девственница, но он не слышал, и она… Да, она умоляла, чтобы его огромный пенис разорвал ее девственную плеву и полностью заполнил ее влажную киску с розовой окантовкой, чтобы вкатился в ее нетронутый молодой живот, заскользил по покрытой волосами, увлажненной желанием долине и наполнил ее своей пульсирующей твердостью. Она была готова к этому, и ее волосы коснулись ее стонущего лица, ее напряженные молодые груди задрожали, когда она готовилась к первому вкусу мужского входа в ее таинственную щель.

И вот он достиг цели, его петух ворвался в нее, как злобное животное, и огромные волны интенсивного удовольствия пронзили ее чресла. Марк то качался вперед-назад, то поднимался и опускался, и она дико двигая тазом помогала ему, инстинктивно обвивая ноги вокруг его крепких ягодиц, и кричала:

— Еще, еще, еще, дальше, глубже…

Наконец, он наполнил ее горячее сосущее молодое влагалище кипящей, влетающей вспышкой жидкого пожара в подавляющем, бесконечном потоке.

Линн открыла глаза, с удивлением обнаружив, что она все еще находится на палубе нежно качающейся «Веры», а не на собственном заднем дворе, спокойно лежащей с Марком во внезапно наступившей тишине, отпустивших их страстей. Ей не нужно было смотреть на слегка одетое тело, чтобы понять, что ее соски вздымались сейчас, как и в ту ночь, или что ее лобковые волосы были влажными от смазки, вызванной секрецией из ее дрожащей пизды. Она была возбуждена, как всегда, когда думала о своем муже и занималась с ним любовью. И только реальность ее нынешнего положения болезненно вынудила ее вернуться в реальность, снова заставив с трудом свое сознания искать решение проблемы, возникшей на яхте.

Должна ли она жаловаться Гарри, заставить ли его сделать что-то за насильственное овладение ее телом, совершенное его капитаном? Или это просто создаст невозможную ситуацию на борту «Веры», ситуацию, что будет противодействовать Гарри, рассердит его, заставит его дважды подумать о том, вести ли деловую сделку с человеком, чья жена даже не имела достаточного смысла, чтобы не подвергаться изнасилованию? Линн в отчаянии извивалась на палубе. Разумеется, она должна была знать лучше, прежде чем идти с Гансом в его каюту, наверняка она могла бы что-то сделать, чтобы остановить его безумную атаку, если…

Линн отвернулась от мачты, измученная сомнениями, в ужасе от страха, что, возможно, она ничего не сделала, только потому что она тайно хотела, чтобы Ганс взял ее, хотел, чтобы его огромный член трахал ее беспомощно зияющий вагинальный проход, извергая жгучую смазку в самую глубокую часть ее мягкого живота. ..

— Боже, нет! — Она вскрикнула про себя: — Нет, этого не может быть! Это невозможно!

Чувственная молодая жена подняла колени к своим маленьким вздымающимся грудям, снова пытаясь вспомнить мужа, пытаясь избавиться от неприятных подозрений, которые поселились в ее сердце, о своей неверности. Постепенно дрожащая женщина успокоилась, и снова расслабилась. Она опустила колени, позволив напряжению покинуть тело, осознав, что она не провоцировала жестокую атаку Ганса, не ласкала его, а, по ее мнению, только ответила, чтобы уменьшить ту невероятную боль, которую он причинял ей.

Маленькая молодая девушка смотрела на ночное небо, пытаясь вернуть теплое тело мужа между своих бедер, опустив голову на плечо после их страстной любви. Теперь она знала о бесчисленных ночных морских звуках, которые окружали ее со всех сторон; Нежный рывок моря, когда он пробирался мимо носа «Веры», непрерывное металлическое прикосновение проволочного фала к полюсу алюминиевого флага лодки, гул мощных двигателей под палубой. И что-то еще… Когда она вслушалась, она постепенно различила другие звуки, человеческие голоса, выходящие из иллюминатора рядом с ее головой. Конечно. Кейт и Гарри в кабине внизу, моют посуду после ужина. Вначале голоса были неотличимы, потом стали яснее, и если бы она внимательно слушала, она могла бы почти…

Внезапно дрожь пробежала по спине Линн, когда она, наконец, поняла природу звуков. Не веря, она застыла в нерешительности, убежать ли, найти какой-то уединенный уголок лодки, где она не сможет ничего слышать, или остаться. Звуки, которые она услышала из кабины внизу, были безостановочные страстные крики двух людей, слившихся в бешеном сексуальном поединке.

— О, Гарри! О, да, да! Да, у тебя такой красивый жесткий член, я люблю его внутри, люблю заполненное им влагалище! О, жарь, меня, черт возьми, так всегда! О, хм!

Линн почувствовала невероятную сухость во рту и горле, услышав непристойный обмен словами. Она хотела встать и сбежать, чтобы избежать гнусных, отвратительных слов, которые внезапно вторглись в ее уши, но ее ноги не двигались.

— О, Кейт, Кейт! — раздался густой голос Гарри Джонсона. — Обнимите меня ногами и прокачайте свою киску на моем члене! Вот так, продолжайте трахать меня! Ах, ах!

Трогательно, как будто ей нужно было успокоить себя, чтобы ее ум не смущался трюков, чтобы ее уши могли поверить услышанному, Линн затаила дыхание, ожидая следующего ужасного всплеска слов и действий, которые обгадят все, что было мило и хорошо.

— Aааахххх! — Кейт закричала неожиданно. — Вбей в меня снова свой член, Гарри! Ах, аххх! А-а-а-а!

Теперь Линн вспотела, ее тело было мокрым под светлым летним платьем, между ее плотно сжатой грудью и животом, который судорожно сжался, и безумно, злобно покалывал; на мгновение она подумала, что упадет в обморок. Внезапная волна возбуждения охватила ее, заставив ее смутится одним вопросом, что происходило в каюте внизу? То же, что случилось в маленькой оранжерее на заднем дворе ее родителей? Она поменялась местами с хозяйкой в своем воображении, и именно она трахалась так красиво, а не Кейт. Она пыталась очистить свои чувства, потому что чувствовала себя грязной, преданной — и все же страсть неуклонно поднималась, все быстрее и быстрее превращаясь в торнадо, который угрожал взять на себя командование ее пробужденными желаниями.

Перенятая своими внутренними ощущениями, Линн не смогла оторвать себя от иллюминатора, осторожно наклонившись вперед. Кипящие эмоции подтолкнули ее к осознанию того, что она делала, и самоотрицанию, которое она испытала из-за этого, слили вместе реальность и мечты о Марке и самой себя.

Она лежала теперь напротив иллюминатора и, виновато протянула руку, чтобы открыть окно настежь. Она ахнула от внезапного вздоха и широко раскрыла глаза на извивающуюся пару на койке внизу, на плотское, непристойное шоу своего хозяина и хозяйки… Ее рот раскрылся, и она дышала неровно, но молча, ее влагалище начало настойчиво пульсировать, вызывая сильную волну сексуального возбуждения между ее ногами.

Полное, красиво вылепленное тело Кейт Джонсон лежало на спине, ее лодыжки и тонкие ноги были подняты высоко в воздух, широко расставлены и напрягались, касаясь потолка. Ее муж, чье мускулистое тело блестело от пота, был верхом на ней, как всадник, покоряющий дикую кобылу, твердые жесткие ягодицы мощным зарядом двигались между ее открытых бедер, а губы были плотно прижаты к одной из ядреных грудей. Раздался мягкий хлопок обнаженной плоти, и мокрый всплеск тяжелого, сияющего члена Гарри, который пронзил ее жадно сжимающееся влагалище, на лицах замерло выражение полного восторга, когда они поднимались и подпрыгивали, изгибались и дергались. Одна из тонких рук сильно прижалась к мускулистым ягодицам мужа, и палец медленно двигался внутри арки четко видимого ануса, в темпе его ударов, трахая прямую кишку в ответ.

Мозг Линн нахмурился, не в силах понять ее увлечение зрелищем. Нет, она тихо плакала, я не должна смотреть на это. НЕТ! Но ее глаза застыли на месте, словно теплые губы на холодном, холодном металле.

Гарри прекратил свое мощное издевательство над влагалищем своей жены и отступил назад, Линн увидела блестящий вал его застывшего петуха. Он опустился на колени, его блестящий красный пенис все еще стоял у входа голодной волосатой киски Кейт, тяжело дыша. Она застонала и дернулась.

— Скажи, — потребовал он резко. — Скажи, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя!

— Сделай, сделай это, Гарри, дорогой! — Кейт застонала, задыхаясь.

— Получи мой член! Получи мой член, чтобы сперма залила твое горячее влагалища!

— Да, да, Гарри! Задвинь член в мою киску глубоко и полностью! Заполни меня! Ты знаешь, я люблю твою горячую сперму внутри меня! О, пожалуйста, задвинь свой член, застав его выстрелить спермой!

Линн с ужасом наблюдала за сверкающим в лучах света пенисом потного человека, за тем, как непрерывно извивающаяся женщина, казалось, была загипнотизирована жестко трепещущим стержнем плоти…

Затем, наслаждаясь триумфальным удовольствием, мощный босс снова опустился вниз, погрузив свой пылающий жаром пенис в расширенную вульву Кейт, и Линн услышала, как она издала низкий, почти болезненный визг. В лихорадочном ослабленном состоянии Линн показалось, что это Марк был там и водил большим пенисом в ее влагалище, как будто она лежала под его сокрушительным весом, а не жена ее босса.

Гарри мощно загонял член в широко открытое влагалище жены, его губы снова крепко сжались на ее заостренном, восставшем соске. Линн наблюдая, как трахают ее хозяйку, начала терять остатки самоконтроля. Ее похоть была пропитана развратом, а еще миазмой тепла и огня воспоминаний, и хотя глухой голос где-то в глубине души пытался приказать ей прекратить наблюдать, она отбросила все рациональные мысли, а ее плоть полностью отделилась от каких-либо ограничений, которые мог бы ввести разум.

Ее правая рука скользнула по дрожащему телу, через дрожащий плоский живот, чтобы отдохнуть на увлажненной насыпи пробуждающейся киски. Страсть, размягчая чресла, текла в ее крови. Другая рука по собственному желанию прижалась к груди, заставив ее задохнуться, когда большой и указательный пальцы начали мягко скручивать чувствительный жесткий сосок.

Ее собственные стоны были достаточно громкими, чтобы их услышала пара внизу, если бы они слушали. Но они были переплетены на койке в диком ристалище, и Линн могла хрипло кричать сама и, вероятно, нисколько не беспокоила их. Она собрала подол своего светлого платья и подняла его до пояса, двинув дрожащую руку под тугой эластичной пояс трусиков, лаская влажный, покрытый редкими волосами курган. Треугольный центр ее жарких желаний теперь был полностью открыт для ее нетерпеливых пальцев, когда она широко раскрыла свои тонкие ноги, заправляя платье вокруг талии, и молодая жена потерла ладонью по рту влагалища, словно в прежние времена. Только на этот раз она знала, что это было хуже, намного хуже, гораздо более злобно и извращено, потому что она делала это, наблюдая за тем, как спариваются в салоне внизу.

— Ох, хм, Гарри, быстрее! Быстрее! — Кейт пропела на койке. — Я почти кончаю, Гарри. .. Я почти готова к кульминации! О, черт возьми!

— Oоооххх! — крикнул корчившийся человек. — Да, да!

И он изогнулся и бросил свое тело на ее в новом натиске взаимных оргазмов.

Линн терла все сильнее и сильнее, ее средний палец скользил по влажному, мягко выпуклому влагалищу, поддразнивая клитор, вращаясь вокруг вертикального, дрожащего маленького женского фаллоса, чувствуя волну за волной наслаждения от удовольствия. Она уронила свою левую руку с груди и вначале задвинула один, затем два, и, наконец, три пальца во влажное сверкающее влагалище между ее напряженными спазматическими бедрами. В и из… Взад и вперед, в издевательстве над половым актом, который она так пристально наблюдала. В и из… Напрягая свое тело для освобождения, она чувствовала неизбежность оргазма.

— Ооооо, ес, оооох, йесс, — повторяла Кейт снова и снова, когда Гарри беспрестанно вставлял свой пульсирующий, расширяющийся член глубоко в ее обнаженный округлый живот длинными мощными выпадами. Босс Линн чувствовал, как горячая белая влага кипит в его нагретых шарах, когда они безумно бились об напряженные ягодицы его жены. Он жестко хмыкнул и ускорил свое движение, тяжело и глубоко тараня, пока его член не потерялся в скрытых, нетронутых углублениях ее чрева. Ее грудь вздымалась и дрожала от давления его груди, закаленные соски прижимались к его коже, как крошечные пуговицы.

— Трахай меня! Наполни меня! — закричала Кейт. Она не чувствовала ничего, кроме восхитительных волн бурного чувства во влажной дырочке, когда толстый член ее мужа входил и выходил из ее горячо сжимающего влагалища, до тех пор, пока налитая кровью головка не столкнулась с ее шейкой.

Внезапно Линн увидела, что Кейт дрожит под жестоким натиском ее мужа.

— О, Боже. .. я умру! — Воскликнула она: — О, Боже, я все время, кончаююю!»

С глубоким стоном, тело Кейт напряглось, и начало неудержимо вибрировать, а из пульсирующего прохода сочилась белая жидкость, выдавленная огромным членом Гарри.

Возбужденный мужчина, казалось, сошел с ума, когда она часто задвигала тазом, а ее тело судорожно дергалось. Он дико засунул язык ей в горло, его крепкие накачанные руки широко раздвинули щеки ее сжимающихся ягодиц, и он протаранил взрывающимся членом глубины ее мягкой жаркой пизды.

Кейт показалось, что ее внутренности расплющились, когда она почувствовала, как головка глубоко погруженного петуха раздулась до невероятных размеров, угрожая разорвать ее внутренности. Затем, внезапно, он излился, его вязкая горячая жидкость влетела глубоко в ее широко растянутую матку, смешиваясь из соками ее собственной секреции. Ее разум закружился в бесконечном оргазме, когда мощные, горячие, волны ударили глубоко внутри нее, переполняя ее горячей липкой спермой. Жаркие, пропитанные стенки ее влагалища сжимались и разжимались, сдавливая и всасывая пенис, словно пытаясь выдоить его. Все больше густой жидкости текло по его неподвижному столбу пениса, пробиваясь сквозь щель ее возбужденных ягодиц и оседая на мешочке с шарами. Ослепительные вспышки света наполняли ее голову, когда она коротко и отчаянно взвыла, а их жидкость вытекала и смешивалась на ее неуправляемых дергающихся ягодицах.

Линн увидела, как Кейт лихорадочно поджала ягодицы обеими руками и начала отчаянно молоть ими. Ее ноги сорвались, бесцеремонно вздрагивая в воздухе вокруг плеч Гарри. Гигантский член все еще продолжал пульсировать и вздрагивать, выплескивая остатки горячей белой спермы, заполняя чрево и смачивая мягкие коричневые волосы на лобке.

Линн уставилась на непристойный поток эякуляции, стекающей между широко раскрытых ягодиц Кейт, и когда сперма Гарри вызвала оргазм жены, она тоже начала судорожно кончать. Прекрасная, околдованная молодая жена напряглась и растянула свои конечности до боли, и выгнулась на палубе в дрожащей, спазматической арке, крепко сжав влагалище, натирая и царапая его. ..

— Я кончаю…! О, я кончаю всем, что у меня есть, так, как с Марком… Aааагггггг!!!

Ее маленькое, восхитительное тело дергалось в искаженном удовольствии, когда оргазм захватил ее. Затем, истощенная и измученная огромным освобождением сексуальной напряженности, она упала на палубу, тяжело дыша. Ее дрожащее влагалище судорожно сжималась снова и снова, когда волны оргазма начали угасать. Туманные звуки тускнели в ее ушах, и рассудок возобновил атаку, чтобы проникнуть в ее сознание ужасающей реальностью. Явная болезнь вуайеризма все еще держала в плену ее щетинистое влагалище, и она медленно удалила пальцы, как бы пытаясь избежать дальнейшего контакта со своими страстными возбужденными вагинальными губами. С приглушенным криком она быстро поднялась на ноги и направилась к носу и опустилась на колени.

— Боже! Что со мной не так? Я должно быть больна! — подумала она. — Марк? Ты мне нужен!

Обезумевшая молодая женщина сжала руки на перилах, изо всех сил пытаясь избавиться от мук стыда, проходящего сквозь ее чувственное молодое тело. Она много раз мастурбировала раньше, но никогда этого не делала под влиянием сексуальных упражнений другой пары. Она сняла руки с перил и положила ладони на мягкую волнообразную палубу «Веры». Ее разум постепенно взял под контроль ярость ее возбужденных страстей. Она обнаружила, что по лицу текут слезы и быстро вытерла глаза подолом платья. Ее тело перестало трястись и внезапно заполнилось смертельной усталостью. И все же что-то не давало покоя. Что-то беспокоило ее душу… Что…? Что-то Ганс сказал сегодня днем…

— Теперь возврата нет. Вы познакомились с совершенно новым миром, и знаете что? Вы еще ничего не видели.

— Это правда? Нет, пожалуйста, Боже, не может быть, — молилась Линн.

***

И все это время Ганс сидел в своей кабине, приспособив уши к звукам его работодателей в каюте внизу, всматриваясь в движения тела Линн, вырисовывающегося на фоне тусклого ночного неба, и очень непристойная и знающая улыбка, скрутила его влажные, полуоткрытые губы.