– Ты с БДСМовской классификацией конечно не знакома, – чуть насмешливо сказала Савченко, – Ах, знаешь эту аббревиатуру?. .. Совершенно верно – он женский пол боготворит и боится. Не говоря уже как стесняется… . Мазохист – это немножко другое. По крайней мере в классическом понимании. Кстати, ты можешь себе представить курносую «госпожу» с плеткой?. .. Я тоже не могу. Феи, ангелы, большинство персонажей детских мультфильмов, но не истязательницы в высоких кожаных сапогах.

Традиционный кожано – плеточный БДСМ меня никогда не интересовал. «Слишком театрально» – усмехнулся я про себя.

– Меня тоже заинтриговало, что ему от 12ти и 35летних нужно, – продолжила Савченко, – Причем заметь, ни на кого моложе 12ти и старше 35ти он вообще не реагировал. И на мужской пол реакция нулевая. Впрочем тут меня ждало очень интересное открытие. Я решила проверить все возраста… . Да, Кать, детей тоже, – раздраженно вздохнула Савченко, – В науке нет понятия совершеннолетия, так что перестань возмущаться… . Как я и ожидала, поначалу на детей моложе 12ти реакция была нулевая.

Но где – то сn лет его начали интересовать… Ага, прикинь – мальчики… . Говорю, от новорожденных и до 8 – 9летних… . Опять за свое – никакой он не голубой. У него кстати очень сильное отторжение гомосексуализма – мальчики с папами вызывали явную неприязнь, а от мам просто зашкаливало. Точно такая же реакция на медсестер и врачей… . А каких еще? Разумеется молодых и курносых. Что касается самих малышей, они его в основном интересовали во время интимных процедур – смены подгузников, купания, на горшке и т. д… . Нет, сами по себе подгузники с горшками его не заводят. Точно так же, как соски, бутылочки, игрушки и прочая атрибутика ясельного возраста. Обязательно должен присутствовать малыш.

Савченко попросила Седых открыть другой файл.

– Не то что любит наблюдать за голенькими мальчиками, – сказала она, – Он себя на их месте представляет… . А вот так… . Да, вернуться в детство… . А кому этого не хочется? Значит мы с тобой тоже инфантилистки… . Инфантилизм? Вполне официальный термин. И кстати очень распространенная парафилия. Но в отличие от нашего «малыша» у большинства инфантилистов она вторична – на фоне какого – нибудь материального фетиша: обычно подгузников и детской одежды. А у этого довольно уникальный случай – когда интересует… взаимодействие со взрослыми. Причем совсем не теплая материнская любовь… . Нет, к шлепанью по попе, он тоже вроде равнодушен – это классический мазохизм.

Хотя то, что саб – сто процентов. Отсюда возрастная разница… . Между 9 – летними мальчиками и 12 – летними девочками. Вспомни свое пионерское детство. 12 – летняя девочка способна физически пересилить 8 – 9 – летнего мальчишку и поэтому имеет право командовать… . 11 – летней это будет делать труднее… . Мне тоже не очень понятно – чего он от них в своих фантазиях хочет. Он по моему сам этого не знает. Или боится признаться. Бесцеремонного обращения? Унизительных ситуаций? Очень интересно разобраться.

«Собственно для этого ей психологическая экспертиза и нужна» – догадался я.

– Что значит «так бы сразу и сказала»? – снова послышался снизу голос Савченко, – Не буду отрицать, в основном этот мальчик мне интересен в профессиональном плане. Но у него действительно блестящее будущее в науке. Просто глупо не взять к нам на работу… . В ЦПНС. А ты какую организацию имела в виду? Не будь наивной, Катюша – если ведомство решит кого – то из твоих сотрудников завербовать, тебя никто об этом ставить в известность не будет.

Остаток разговора я не дослушал, потому что подошел поезд. Зайдя на ватных ногах в первый вагон, я плюхнулся на первое свободное место и уставился в пол. Ореховские пейзажи меня больше не интересовали. Кошмар, которого я так боялся перед отлетом из Москвы, стремительно становился реальностью. «Ну почему я не послушал свою интуицию? – мрачно подумал я, – Как типичный герой фильма ужасов – которому зрители кричат: Остановись!. А он все равно идет в ловушку».

Уезжать из города было поздно – Савченко наверняка разослала на все КПП мою фотографию. И даже если удастся вырваться – в автобусе или на попутке – она меня все равно найдет, раз так заинтересовалась моей персоной. «Интересен в профессиональном плане»… Я был для доктора Савченко не просто очередной галочкой в ее обширной коллекции «парафилий», а очень желанной добычей – как редкая дичь для охотников. И теперь, когда оставались считанные часы, если не минуты до открытия «охотничьего сезона», был ли у меня какой – то выбор? Точно так же, как у героев фильмов, которым кричат «Остановись!» или «Убегай!» – сценарист просто не оставил им другого выбора.

Поезд плавно подъехал к очередной остановке. На платформе стояли два коротко – стриженных мужика в серых костюмах. Догадавшись, кого они ждут, я вышел к ним сам.

– Вот и хорошо, что не надо Вам ничего объяснять, – усмехнулся тот, что стоял справа, – Капитан Макеев, Ведомство экономической безопасности.

«Как они так быстро меня нашли?» – удивился я, разглядывая электронное удостоверение Макеева. Неожиданно вспомнились слова встретившей меня утром кадровицы: «Мобильный телефон всегда носите с собой».

– Как же Вы так, Александр Михайлович? – обратился ко мне капитан.

– А в чем собственно дело? – спросил я.

– В чем дело? – повысил голос стоявший рядом с Макеевым амбал, сделав шаг ко мне.

– Спокойно, Паша, – сказал амбалу капитан, чуть отстранив его рукой.

Макеев явно играл роль интеллигентного «доброго милиционера».

– Давайте съездим к нам в офис и там не спеша обо всем побеседуем, – вежливо сказал он, – В чем дело, на кого Вы работаете и т. д.

– Я рабо… – начал я и запнулся, – Я надеюсь получить работу в ЦПНС.

– Сейчас дошутишься, хохмач! – процедил Паша.

– Пожалуйста папку, – попросил Макеев, – Она вам навряд ли больше понадобится… Спасибо. Теперь содержимое карманов… Медленнее…

Паша положил руку на расстегнутую подмышечную кобуру.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Макеев, взяв у меня бумажник и мобильный телефон, – А теперь идемте.

– Это какое – то недоразумение, – меня раздражало, что в голову лезли стандартные фразы из фильмов.

– Не волнуйтесь, Александр Михайлович, – сказал Макеев, – Мы сейчас во всем разберемся.

Я ожидал, что мне оденут наручники, но Макеев просто начал спускаться по лестнице к стоявшей под платформой черной Х5.

– Вперед! – толкнул меня в спину Паша.

В машине мне наручники все – таки одели.

– Стандартная мера предосторожности, – пояснил Макеев с виноватой улыбкой, – Поехали, Толик.

– В третий корпус? – уточнил водитель.

– В первый, – ответил Макеев.

– Ого! – присвистнул Толик, – Серьезно.

– А ты как думал, – усмехнулся Макеев.

У меня пробежал по спине холодок. Что это «ого» могло означать? Ничего хорошего.

Машина сорвалась с места и под звук сирены помчалась по улице. Буквально через 5 минут мы въехали в подземный гараж небольшого четырехэтажного здания. Меня довольно долго вели по нескольким коридорам, после чего мы поднялись на лифте на 4й этаж. Только втолкнув меня в небольшую комнату, Макеев снял мои наручники.

Комната была типичным кабинетом «ведомства» – разумеется с портретом Дзержинского на стене. За столом сидел интеллигентного вида мужчина лет 50ти с пышными усами – такими же седыми, как его аккуратная прическа.

– Садитесь, Александр Михайлович, – сказал он, показав рукой на стоявшее перед столом офисное кресло, – Эдуард Федорович Дроздов, полковник ВЭБ.

Дроздов взял со стола рюкзак, удивительно похожий на тот, с которым я приехал в Орехово.

– Это Ваш рюкзак? – спросил он.

– Вроде мой, – неуверенно ответил я.

– Вроде или точно? – строго посмотрел на меня Дроздов, – Вы можете посмотреть, что внутри.

Полковник кинул мне рюкзак – разумеется тот был моим. Вещи внутри тоже.

– Не торопитесь, – усмехнулся Дроздов в пышные усы, – Мы хотим убедиться, что и рюкзак, и все вещи внутри ваши. Выкладывайте их на стол… Так, джинсы, рубашка, носки…

Я похолодел, наткнувшись пальцами на незнакомый предмет, напоминавший… мне мгновенно стала ясна причина моего ареста – смартфон.

– Нашли что – то необычное? – с деланным удивлением поинтересовался Дроздов, – Давайте посмотрим.

Я вытащил из рюкзака и тупо уставился на черный Дюшес 5.

– Это не мой телефон, – заявил я после короткой паузы.

– Но отпечатки пальцев на нем Ваши, не так ли?

– Потому что я его держу в руках?

– Александр Михайлович, за кого Вы меня принимаете? Я промышленных шпионов, как Вы, каждый день ловлю. Впрочем судить Вас будут за государственный шпионаж. Вам уже это объяснили, не так ли? Дайте мне телефон.

Дроздов осторожно взял Дюшес кончиками пальцев и сфотографировал его другим – своим телефоном.

– Разве не Вы его купили? – спросил он, – 19 мая 2013 года в фирменном магазине Груша по адресу Краснодарская 25?

– Да, у меня действительно был пару лет назад пятый Дюшес, – подтвердил я, – Но это не мой телефон.

– Странно, серийный номер совпадает с чеком.

– Как это?

– АРН02393934 – РВ, разве не этот? – спросил Дроздов с явной издевкой.