блин! ты так классно сжимаешь ладонью мой колом стоящий хуй… ну – да, а я – твой, – ну и, скажи мне, что во всём этом плохого? нет, подожди! ты говори про себя – про свои ощущения… на кой хер мне сомнительного содержания тезисы, предназначенные для не умеющих думать самостоятельно! вот именно: давай эти тезисы, претендующие на истину, оставим для избирателей – потребителей мыльных сериалов, и пусть ими пользуются – руководствуются они! а мы – это мы: это ты и я… слушай, давай… давай как – нибудь проколемся – кем – нибудь прикинемся! давай приколемся – прикинемся, что мы педерасты, прикидывающиеся добропорядочными гетеросексуалами, которые прикидываются, что только из чистого любопытства хотят разочек попробовать, что это значит – быть педерастом, – и, внутренне дрожа от нетерпения, мы будем разыгрывать друг перед другом смущение и неумелость: я стяну с тебя, лежащего на постели, сначала джинсы, потом – трусы, а ты будешь изо всех сил делать вид, что тебе неудобно и стыдно, ты будешь глупо смеяться, пытаясь ладонью прикрыть свой напряженный, залупившийся алой головкой член, а я, в свою очередь, буду отводить твою ладонь в сторону, и когда ты сделаешь вид, что ты мне уступаешь, и член твой окажется передо мной, я стану делать вид, что никак не могу решиться взять твой член в рот, – какое – то время мы будем с тобой валять дурака, демонстрируя друг перед другом свою якобы полную неискушенность…

потом, словно решившись, я осторожно прикоснусь губами к сочной, как перезрелая слива, алой головке – и, замирая от невидимого блаженства, я осторожно, как будто я делаю это впервые, вберу горячую, чуть солоноватую головку твоего члена в рот, – я пососу у тебя, а ты – «в ответ» – пососешь у меня, и… дальше! дальше! – мы сами не заметим, как ситуация выйдет из – под контроля, и мы, перестав валять дурака – изображать наивную неискушенность, уже через пару минут будем жадно, сопя и кайфуя, сосать друг у друга напряженные члены, и когда, вдоволь насосавшись, я тебе прошепчу «давай», ты, разгорячённый взаимным сосанием, уже не станешь задавать мне глупые вопросы, уточняя – спрашивая, что я имею в виду, а, широко разведя полусогнутые в коленях ноги, прижимая колени к груди, тут же с готовностью подставишь мне свой жаждущий моего вторжения зад, как это сделал впервые в четырнадцать, подставив очко своему однокласснику, и я, нависая над тобой, тут же направлю нетерпеливой рукой свой залупившийся и не менее жаждущий член в твою туго стиснутую, но совершенно доступную норку – влагалище, как это впервые я сделал тоже в n-надцать лет, вставив в попец однокласснику своему… и лишь когда, содрогаясь от ни с чем не сравнимой сладости, я кончу в очко тебе, а ты, задыхаясь от точно такой же сладости, кончишь в очко мне, мы оба вдруг снова «вспомним», что мы «не геи», и, вспомнив об этом, мы снова… снова закосим под «натуралов», – бесконечно удовлетворённые и втайне довольные, что это случилось и всё так прекрасно получилось, мы оба изобразим неподдельное смущение, но это будет уже другая история… слушай, давай! давай приколемся – давай прикинемся, что мы – тайные гомосексуалисты, прикидывающиеся гетеросексуалами, прикидывающимися, что они искренне смущены…

слушай, давай… давай приколемся – давай кем – нибудь прикинемся!»кто наблюдает ветер, тому не сеять, и кто смотрит на облака, тому не жать», – давай… подставляй попку! нет – нет, ты не ослышался – я сказал: попку… что? ты не голубой? ну, не голубой – и что с того? я тоже не голубой… а может, голубой… какая, блин, разница! голубой, оранжевый… ерунда всё это! а я говорю: ерунда! всё это только слова – словесная шелуха, шелестящая на ветру, и ничего более… а в попку – кайф! говорю тебе: кайф, – я пробовал… что значит – с кем? мало, что ли, нормальных людей? вот именно… давай! чего ты боишься? чего – чего ты боишься? общественного мнения? о, блин! озадачил… а ты что – самостоятельно думать не умеешь? да – да, самостоятельно… самостоятельно, черт побери! умеешь? так в чём же дело? э, не смеши! – все мы не педерасты, пока не попробуем… да точно, точно тебе говорю: пацану с пацаном – кайф… почему ты мне должен верить? а ты не верь – ты попробуй… никогда с пацанами не трахался? ну, тем более… я говорю: тем более – надо попробовать! нет, это не новые веяния – это было всегда… да – да, всегда и везде, и ничего в этом нового или новейшего нет: у всех народов во все времена существовали однополые отношения, и только глупые или лукавые люди могут сегодня утверждать, что подобные отношения – удел немногих… впрочем, какое нам дело до глупых! давай… ну – да, в попку, – чего ты боишься?

что… что ты говоришь? «стыдно»? постой, я не ослышался? – ты сказал «стыдно»? о, боже! опять – двадцать пять, – стыдно ему… что тебе – стыдно? миллионы парней ебутся в жопу, и – ничего, от стыда не умирают, а ему, видите ли, стыдно… блин, не будь ты таким наивным! стыдно, кому видно, но мы, если хочешь, сделаем так, что никто – слышишь? – никто никогда не увидит нашего наслаждения, и потому стыдиться кому – либо за нас будет просто – напросто некому, – мы не станем расстраивать ни случайных прохожих, ни своих высоконравственных соседей, которым, как известно, всегда есть дело до всего, что касается чужой частной жизни… да – да, всегда были, есть и будут такие высоконравственные люди, которые считают себя бескорыстными носителями эталонов морали, и – никуда от этого не деться… нет, это не я – это они так считают, по простоте своей души ежесекундно взваливая на свои плечи бремя недремлющей заботы о моральном облике других… о, конечно, конечно! никто не лишает этих высоконравственных и бесконечно правильных людей их конституционного права иметь своё личное мнение по самым животрепещущим вопросам, но – стоят ли они того, чтобы мы, ты и я, об их мнении знали? ничего не могу сказать про тебя, а я, к примеру, не настолько любопытен, чтобы бесплатно интересоваться мнением тех, кто мне совершенно неинтересен… да, именно так: на вкус и цвет товарищей нет – у каждого из нас свои гастрономические пристрастия, и наивны те, кто думает, что можно повсеместно внедрить единое общепитовское меню…

да, я тоже об этом думал – о том, что высоконравственным и глубокопорядочным людям почему – то всегда не хватает толерантности, причем, что интересно и даже забавно: чем глубже порядочность и выше нравственность, тем меньше толерантности, так что у самых – самых глубоконравственных и высокопорядочных она испаряется вовсе… впрочем, бог с ними: «не на всякое слово, которое говорят, обращай внимание, чтобы не услышать тебе раба твоего, когда он злословит тебя», – флаг им в руки – и дачу в Швейцарии… вот именно: «что существует, тому уже наречено имя»… о, какая у тебя попка! если бы я был скульптором… или живописцем… ты спрашиваешь, хочу ли я? ты что – издеваешься надо мной, задавая мне этот в высшей степени риторический вопрос? или, по – твоему, я похож на тупоголового потребителя бесконечных сериалов и дешевых предвыборных пирожков? хочу ли я… ты разве не чувствуешь, как нежно, едва касаясь, я глажу – ласкаю твои упругие булочки? или ты не видишь, как это сводит меня с ума? ох, какая у тебя попка… какая мягкая – упруго – мягкая – попка! персик, налитый соком, и я… я не просто хочу, а – еще как хочу! хочу! – и, как видишь, я этого не скрываю… ну, смелее! не бойся… и не стыдись… «двоим лучше, нежели одному… Ибо если упадёт один, то другой поднимет товарища своего. Но горе одному, когда упадёт, а другого нет, который поднял бы его. Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться?» – слышишь? слышишь, как бьётся моё горячее сердце? никогда не спрашивай, по ком звонит колокол… давай, подставляй свою попку, и мы… мы приколемся с тобой всерьёз, по – настоящему, – МЫ ПРИКОЛЕМСЯ, ЧТО МЫ ЕСТЬ…