Первая любовь пришла ко мне в самый разгар лета. Мне тогда было шестнадцать, и этот возраст был мне впору, как никакой другой: нежные правильные черты лица, длинные светло-каштановые волосы, стройная гибкая фигура и длинные точеные ножки. Отдых у бабушки с дедушкой шел мне на пользу: бледная кожа обретала ровный загар под солнечными лучами, щеки покрывал здоровый румянец, в глазах появлялся блеск довольной беззаботной жизни.

Каждое утро бабушка брала молоко у соседки, которая держала корову, и с моим приездом обязанность ежедневно забирать молоко отошла ко мне. Однажды, когда я по своему обыкновению постучалась в дверь соседского дома, вместо добродушной бабульки меня встретил молодой парень. На нем не было ничего, кроме потертых синих джинсов, и я едва не открыла рот от неожиданности. Он приветливо улыбнулся, обнажая белые зубы, а я едва смогла оторвать взгляд от его торса и рельефных мышц. Его звали Андрей, и позже он объяснил мне, что приехал проведать бабушку и помочь ей по хозяйству. И пока парень переливал молого в глиняный кувшин, я бесстыдно следила за игрой мышц на его тренированном теле. Очевидно, Андрей заметил это, и когда его синие глаза слегка подмигнули мне, все мое лицо залилось краской смущения. Парень заботливо передал мне кувшин, едва коснувшись ладонями моих рук, и только и смогла, что сдавленно поблагодарить его и едва ли не выбежать прочь из дому.

Весь день я не могла избавиться от вида полуголого тела Андрея, которое было для меня землей обетованной, манящей своей неизвестностью. А ночью мне снились такие сны, от которых порядочные девушки лишь краснеют до мочек ушей и блаженно улыбаются по утрам. Мы виделись каждое утро, и вскоре стали общаться как близкие друзья. Я уже тогда ловила себя на мысли, что не знаю человека, с которым разговор был бы настолько приятен. Тогда мне почему-то казалось, что такой парень как Андрей не может полюбить такую непримечательную девушку, как я. А потом он уехал в город. Его бабушка рассказала мне об этом, когда я однажды утром примчалась к ним в предвкушении желанной встречи. Тогда я как никогда остро почувствовала свое одиночество. Через неделю мое пребывание в деревне стало просто невыносимо, и я уже собиралась сказать бабушке, что уезжаю, когда за воротами послышался шум автомобиля. Я вышла на улицу и увидела, как из новенькой серебристой иномарки выходит Андрей. Только увидев меня, он тут же подошел.

—Привет, Маш. Извини, что не предупредил, ехать нужно было срочно, —начал оправдываться парень.

—Брось, —отрезала я. —Красивая у тебя машинка.

—Отец подарил. За ней я, собственно, и ездил. Знаешь, у меня есть предложение. Я сейчас отдохну чуток, а попозже мы с тобой поедем на прогулку, и ты подробно расскажешь обо всем, что здесь творилось, пока меня не было. Идет?

Шутливый тон подкупал своей искренностью, и я тут же согласилась. Стоит ли говорить, что намерение уехать улетучилось из мыслей, и теперь я вся была в предстоящей поездке. Бабушка отпустила меня с радостью, тем более что Андрею она доверяла. Июльское солнце распекало все вокруг, и из открытых настежь окон дул горячий ветер. Мы ехали по проселочной дороге, огибающей лес, тонущей в бескрайних полях, спешащей вдаль. Наконец, за холмами и небольшим лесом появилось живописное озеро. Андрей остановил машину в тени, и мы оказались в объятиях самой природы. Желание искупаться было непреодолимым, но я не догадалась взять с собой купальника.

—У меня есть большое полотенце, —сказал Андрей, скидывая все до плавок. —Можешь купаться в платье, а потом просто высушишь его.

Легкий белый сарафан в воде стал совсем прозрачным, что смутило только меня, и никак не Андрея. Мы плыли рядом, хотя изредка он нырял под воду и выныривал в самых непредсказуемых местах. Иногда, как бы невзначай, его рука проходилась по моей спине и вызывала странное возбуждение. Он вышел из воды первым, постелил накидку и тактично отвернулся, пока я снимала мокрую одежду и оборачивалась в полотенце. Мы вместе лежали под солнцем, вели отвлеченные беседы, и я чувствовала, как рука Андрея слегка касается моей. Я чувствовала запах его тела, и не понимала, специально ли его ладонь дразнит меня, но все происходящее было за гранью реальности. Я безвольно закрыла глаза. Если бы тогда он сорвал с меня полотенце и овладел силой, то не встретил бы и капли сопротивления, настолько эти ласки раздразнили мое тело. Когда озеро начало погружаться в сумерки, я воспользовалась временным отсутствием Андрея и, бросив полотенце, окунулась в воду. Вскоре я вышла из воды, натянула сухой уже сарафан и пошла к машине, где меня ждал он. Он задумчиво смотрел вдаль, скрестив руки на руле.

—Знаешь… Я скучал по тебе…

Я потянулась к нему, чтобы поцеловать. Вдруг Андрей одним ловким движением пересадил меня к себе на колени, так что мы оказались лицом к лицу. Два разгоряченных тела, чувствующие опасную близость друг друга. Мы целовались, впитывали друг друга, боролись языками. Его руки бесстыдно блуждали по моему телу, мяли ягодицы и поднимались к груди. Сердце трепетало как пойманная птичка, но мне это нравилось! Он был в крайней степени напряжения, как вдруг сжал меня в объятиях с такой силой, что я вскрикнула от боли.

—Прости, —сказал Андрей, ослабляя хватку.

—Ты сумасшедший, —сказала я с улыбкой и вернулась на соседнее кресло.

По возвращении домой мы были уставшие, но заговорщически довольные. Андрей подарил мне долгий чувственный поцелуй, но я вырвалась из его объятий и махнула рукой на прощание. Пульсирующее волнение комом нарастало внизу живота, и по возвращении домой пришлось приложить немало усилий, чтобы бабушка не заметила моего сияющего лица.

***

Дни пролетали с удивительной быстротой, мы с Андреем виделись едва ли не каждый день. Несколько раз он возил меня на озеро, мы собирали в лесу ягоды на варенье для бабушки, стремглав убегали от охранника на поле, унося в обеих руках налитые кукурузные початки, а потом хохотали от души над этими приключениями. Томные поцелуи на закате, исступленное блуждание рук, познающих все прелести телесности. Несмотря на мои неоднократные намеки, Андрей проявлял удивительное терпение и осторожность, не заходя за известную черту, чем заводил меня еще больше. Я была уверена, что бабушка с дедушкой понимали причину моего хорошего настроения и постоянной улыбки на лице, но сами они не подавали виду.

Однажды, когда на улице стояла необыкновенно душная погода, дедушка с бабушкой поехали к прабабушке, которая жила в соседней деревне, а меня оставили управляться по хозяйству. К вечеру небо уже затянуло темно-серыми тучами, и почти мгновенно стало темно. Около девяти вечера поднялась настоящая буря: порывы ветра то и дело грозили разбить стекло, а гроза подбиралась все ближе к деревне. Я как раз шла в спальню, чтобы отключить свет на время сильной грозы, как вдруг невероятной силы раскат грома оглушил меня. Перед глазами все поплыло, в коридоре с треском вылетели предохранители, и в следующий миг все в доме потухло. Стараясь унять дрожь в коленках, я нащупала спички и зажгла маленькую свечу. Через пару минут в дверь постучали, и я невольно подскочила на месте. На пороге, под проливным дождем, стоял Андрей и смотрел на меня с неподдельным волнением.

—У вас все хорошо? —спросил он, вытирая мокрое лицо. —Кажется, света нет на всей улице.

—Д-да… —только и проговорила я. —Не стой под дождем, проходи.

Комната озарилась новой молнией, за которой тут же последовал гром.

—Бабушка с дедушкой уехали в соседнюю деревню, вот теперь не знаю, как они будут возвращаться по такой буре.

—И будут ли?… —проговорил Андрей.

Я зачарованно смотрела на частые молнии, которые разрезали небо совсем близко. Я заботливо вытерла полотенцем светлые волосы, любовно посмотрела

в два синих глубоких озера,

—Ты почему за целый день не зашел ни разу? —с укором спросила я и вырвалась из сильных рук.

—Извини, нужно было успеть спрятать сено до дождя, иначе столько работы было бы насмарку, —объяснился Андрей.

Его футболка и джинсы промокли до нитки, и я серьезно опасалась, как бы Андрей не подхватил простуду, поэтому предложила парню одну из дедушкиных рубашек. Когда парень скинул футболку, мной вновь завладела волна возбуждения. Я провела рукой от мускулистого предплечья до груди и опустила ладонь к загорелому животу. Андрей притянул меня к себе, так что через тонкую ткань сарафана можно было почувствовать жар его кожи. Вызов, брошенный мной, был принят— мы начали целовать друг друга со страстью, которая граничила с безумием. Он подхватил меня и усадил на стол, не прерывая жадных поцелуев, которыми осыпал шею, щеки, губы…

По улице гулко проехал автомобиль и остановился возле дома. Дверь открылась, и я услышала голоса дедушки и бабушки. Я мигом оттолкнула Андрея, осознавая всю нелепость положения, и приказала ему немедленно запрятаться под большим пуховым одеялом. Встретила бабушку с немного взволнованным видом, мол, зачем же они вернулись по такой погоде. Бабушка ответила, что их подвез сосед, посетовала на то, что они отдали кому-то керосиновую лампу и, пожелав мне спокойной ночи, закрыла за собой дверь. В некотором оцепенении я легла на кровать.

—Теперь ты отсюда не выберешься, —тихим шепотом констатировала я, —стук дверей дедушка наверняка услышит, да и через окно тоже не получится…

—Значит, я у тебя в плену? Прекрасно, —Андрей придвинулся ближе, нежным жестом убрал с моего лица выбившуюся прядь.

—Прошу тебя, только тихо… —попыталась сказать я, но парень мягко закрыл мне рот поцелуем.

Он расстегнул молнию сарафана, стянул его вместе с белоснежными кружевными трусиками и принялся целовать грудь, спускаясь к животу и ниже. Все делалось без единого звука, и это страстное действо становилось еще более магическим из-за обоюдного молчания. Где-то на задворках разума еще маячил страх, что в комнату могут войти, но я была уже неспособна к здравомыслию. Андрей вызывал во мне бурю смущения, и не раз с напускным недовольством убирал мою несмелую ладонь. Наконец, синие глаза его оказались напротив моих, а это означало, что момент настал. Он вошел в меня, сначала медленно, чувствуя сопротивление, а потом резким движением разорвал преграду, и я приняла в себя все, чем так щедро одарила его природа.

—Ах! —он увидел, как широко раскрылись мои глаза, как из них едва брызнули слезы внезапного счастья.

Не знаю, как это объяснить, но с того самого момента, как я потеряла девственность, тело начала наполнять невероятная энергия. Нежность сменилась страстью, подогреваемой его невероятным возбуждением. Андрей, как мог, старался держать себя в руках, но в его туманном взгляде читалась близость высшей точки наслаждения. Он вскинул ладони и в следующий миг превратился в совсем другого, мягкого, благодарного, едва не плачущего и такого моего мужчину. Он в конвульсиях сжимал мою руку в своей ладони, а я гладила его по голове, лежащей на моей груди. И все это— без единого звука…

То была ночь, неистощимая на ласки, немые признания и молчаливые слезы. Андрей ушел под утро, когда все вокруг еще спало мирным сном, оставив меня в тепле постели. Почему-то утром я проснулась в полной уверенности, что он уехал. Когда я пришла к соседке за молоком, машины во дворе не было, а значит, я была права. Та пригласила меня в дом и принялась наливать молоко в глиняный кувшин.

—А что, Андрей уехал? —все же спросила я.

—Куда там. Спит. Давно не спал до такого позднего часа.

Сердце мое забилось быстрее, когда я поняла, что он был совсем рядом.

—А давайте я его разбужу! —с задором предложила я.

Старушка прищурила глаза и понимающе улыбнулась.

—Ну, иди.

Я закрыла дверь комнаты, села на край кровати, где посапывал он. Едва открыв глаза, Андрей расплылся в улыбке.

—Моя…

Он обхватил меня обеими руками, укладывая к себе на грудь. Поцелуй— и я снова тону в его синих глазах.

—Прошу тебя, только тихо…