Уфффф….. Таня успокоено вздохнула: кажется, дочка уснула окончательно…. Ну, наконец-то. А то уже первый час… И тут вновь снизу взрыв непонятного шума явно скандального свойства… Господи, ну когда же муж вернется со своей вахты… Еще неделю ждать… А эти – опять ведь разбудят, гады! Всё! Хватит! Больше не буду молчать…

Как была – в легком домашнем халатике и шлепанцах, с распущенными по плечам волосами Таня спустилась этажом ниже к дверям четырехкомнатной квартиры, которая уже пару недель, как стала источником неожиданных шумов в самое нежелательное время суток. Жили там, похоже, мужчины. По крайней мере, только их Таня и другие обитатели подъезда встречали в лифте и во дворе. Да и навещали их (и довольно часто) лица сильного пола. Хотя в шумах, разносившихся и вверх и вниз явно фигурировал и некий женский подтекст…

Ну вот – за дверями явно шел разговор на повышенных тонах… Таня позвонила.

Дверь открылась не сразу: хозяин, или кто он там был, явно сначала исследовал ее через глазок. И, видимо, остался удовлетворен: Тане не только открыли, но и предложили войти…

Впустил ее один из постоянных обитателей квартирки – крепкий смуглый крепкий бородатый парень лет тридцати в синей тенниске, камуфляжных натовских брюках и армейских же ботинках. А в прихожей помимо него фигурировала еще и пара лиц кавказской национальности. Этакие Пат и Паташон: высокий тощий и маленький жирненький, оба небритые, в трениках, пиджаках, кепках, с цепочками на шеях. Ойййй…. А на маленьком и пресловутые красные мокасины… И оба раскрасневшиеся, брови нахмурены, у маленького волосатые кулачонки грозно сжаты…. Из за ближайшей двери смех, а дальше какие-то вздохи и стоны…. Видеосалон тут что ли, как в девяностые? (на большее опыта и фантазии Тани не хватало)

— Послушайте, у вас очень шумно! Ребенка же разбудите! – пискнула она…

— Ребенка говоришь? А чего твой мужик разбираться не пришел, тебя послал? Ссыт? – вопрос поставил девушку в тупик…

— Он в командировке – работает вахтовым методом…

— Аааа…

Визги и стоны из за дверей не умолкали, а, вроде бы даже и форсировались… Таня вдохнула воздух и приготовилась выдать в эфир свой гневный меморандум, но не успела…

— А эта вам пойдет?

Гостеприимный хозяин, явно демонстрируя ее, обратился к сынам Востока. На лицах сынов появилось слабое отражение еще более слабых интеллектуальных процессов

— Мгммммм….

— Чего сопли жуешь? А? Покатит? Смотри!

Таня ну никак не ожидала, что милитаризованный детина, захлопнув дверь, молниеносно сдернет с нее халатик, демонстрируя горцам ее прелести.

А демонстрировать было что. Стройное литое смуглое тело с крепкими наливными грудками-двоечками, не испорченными годом кормления дочки, выраженными талией и бедрами, стройными длинными ножками, которые даже в шлепанцах смотрелись лучше, чем у некоторых на шпильках… Ну и нежное смуглое восточное личико то ли гречанки, то ли латиноамериканки, шелковистые пышные волосы коньячно-каштанового цвета…

И на всем этом остались только трусики и шлепанцы…

— Ой! Что вы делаете! — Таня одновременно прикрывала все, что немедля привлекло взгляды не только джигитов, но и ее гостеприимца, и пыталась вернуть халатик…

— Не ори, а? – миролюбиво протянул хозяин. – Все равно никто не придет!

Подтверждая его правоту, из за двери в конце коридора раздался страстный стон…

— Во, слыхала, как тут орут? И никого это не смущает!

— Но….

— Какое но – чуваки, видишь, ждут тебя, как соловей лета! Живо с ними! И смотри, чтобы довольны были!

— Дыва часа! – отморозился длиннобудылый, продолжая, впрочем, томными маслянистыми очами, выступившими из орбит, как у какого-то ракообразного, пялиться на Таню

— Двое на два часа – восемьсот баксов! – немедля отреагировал камуфлированный крепыш.

— Ааааа… — не окончил микрокавказец, коему под нос сунули некий манускрипт

— Вот прайс, не нравится – иди баранов трахай!

— Но яааа… — попыталась пискнуть Таня…

— Слушай – все потом, чеши, давай! Цигель-цигель, ай лю-лю! Тебя ждет элитный отдых и 400 зеленых в финале, не разбивай моих надежд, бэби! – слова были подкреплены чувствительным тычком под ложечку, от которого Таня почти онемела, но все-таки выдавила из себя…

— Но дочка…

— Щас! Лола! – рявкнул милитарист. Из кухни появилась заспанная особа средних лет с огромными черными глазами с поволокой, покатым носом, который зимой мог бы заменить детишкам горку, бюстом такого размера, для которого лифчики еще не придуманы – только парашюты и мощными опорами (ногами сие назвать сложно)…

— ?????

— Поди наверх в девяносто пятую, вот ключ (ключ он вынул из руки совершенно уже ничего не соображающей Тани). Только тихо – глянь, как там девчонка, спит? Если что – посиди с ней, а я за тебя побуду.

Лола с величавостью индийского слона или атомного ледокола проследовала за дверь.

— Все, вперед! Тебя как зовут-то, соседка?

— Таня…

— Ну, иди Таня, потом поговорим! Эй, Ашот, держите! – в потную мохнатую ладонь макрокавказца опустились какие-то пакетики…

Азиаты будто ждали этих слов и потащили безвольно поникшую женщину, при этом маленький бережно придерживал ее зад, а большой обхватил грудь. Они вошли в небольшую комнату, предпоследнюю в коридоре… Мягкий желтовато-розовый свет из ночника с шелковым абажуром, большая кровать. Зеркало перед ней и на потолке (Ого! – отметила Таня), тумбочка, стул, платяной шкаф, ковер на полу, у входа, почему-то ведро с водой…

— Давай!

Маленький скинул кепку и пиджак, развалился на кровати, не заморачиваясь насчет разувания и раздевания, принял вольготную позу, в которой коты любят вылизывать свои гениталии и гордо извлек из недр треников нечто смуглое, мохнатое и пахучее…

— Соси!

Большой повторил процедуру обескепливания и депиджакизации, а заодно помог даме – резко сдернул с Тани последний бастион невинности – ее домашние мяконькие трусики, явив миру (а точнее себе и своему микроприятелю) её чудную розовенько-смуглую бритую киску. И подтолкнул девушку к кровати так, что она прямо носом ткнулась в красу и гордость славного горного орла. Аромат красы и гордости стал еще более явственным, чему способствовало приспускание треников (крошка-джигит явно желал произвести впечатление на новую знакомую).

— Аааааа…

Девушке не дали окончить вопрос. Длинный Ашот ткнул ее в затылок так, что губы сами сомкнулись на, так сказать, нефритовом жезле, на нем же Ашот сомкнул и танину руку. И хотя оральный секс она никогда в жизни не пробовала и вовсе даже отрицала – все пошло вполне профессионально. Губками она облизывала головку, ручка ходуном ходила по стволу… И запах вовсе даже не противный, а в общем и возбуждающий… Но тут же в голове вертелось:

— Боже мой, что я делаю! Куда я влипла! Мамочка! И как из всего этого выбраться?

— Себя потри! – ворвался в ее мысли Ашот…

— ???????????

— Пальцем писю потри! Не люблю сухих трахать!

С трудом сообразив, что от нее требуется, Таня, тем не менее, быстро приступила к выполнению нового задания. Тем более, что вот эти пассы были ей, признаемся, вполне знакомы…

Между тем член в ее губках рос и наливался некоей новой силы и мощи, а приделанный к нему коротышка-жирнопуз уже освободился от майки, покряхтывая стащил мокасины, носки (боже, а вот это была волна аромата…. Сыроварня отдыхает!!!!), а потом освободился и от треников с трусами. И предстал перед юной красавицей во всем своем смугло-черно-потно-мохнатом великолепии… Красавица, впрочем, из всего великолепия видела только заросли в паху и на животе.

Впрочем, вскоре ее горизонты расширились. Когда обсасываемый ею невзрачный грибочек превратился в гладкий сизо-розовый кол, Тане было предложено на него взойти и воссесть. Вот тут прояснилось предназначение выданных Ашоту пакетиков, содержимое одного из них, желтоватое, с гофре, пахнущее дыней, было натянуто на упомянутый кол, прикрыв его примерно на две трети…

Раньше она практиковала с мужем только миссионерскую позу, так что быть сверху, да еще самой насаживаться на агрегат, в порядки превосходивший вполне достойный орган ее первого и единственного до сего дня мужчины, то есть супруга – это было серьёзным испытанием для тихой домохозяйки, выпускницы филфака, любительницы Тургенева… Но как это было заманчиво… Медленно, подергиваясь от непонятных но приятных судорог, она впускала в себя этого, казавшегося бесконечным, питона….

— Ап!

Крошка-енот надавил на ее бедра и насадил, наконец, на свой кол до упора…

Слезы брызнули из глаз от такого удара по матке, а, может, и почкам.… Но как было приятно… И стон, который издала Таня был томным и нежным, и она уже куда энергичнее поднималась и насаживалась второй раз, третий, пятый…

— Ааааааааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Стон оборвался на полуноте по причине вполне уважительной и понятной. Перед Татьяной воздвигся уже голый Ашот и, пригибаясь, чтобы не разбить темечком зеркало на потолке, пихнул ей в рот уже свою прелесссссссссссссть… Каковую пришлось сосать, не забывая о скачке на мохнатом коньке-Горбунке, которого, как выяснилось, величали Гагиком… и мачта у этого Гагика былааааа…. Так что член Ашота за щекой девушки невольно ходил не только вперед-назад, но и вверх-вниз с весьма сложной амплитудой перемещения… К чести новоявленной соски, она умудрилась не только не прикусить предложенное ей угощения и собственный язычок, но и доставить тощему аксакалу явное удовольствие, щекоча язычком головку и ствол его мотающегося перед глазами шланга…

— Гагик!

— Ашот!

Эти велеречивые переговоры перевели к переменам в обстановке. Из всадницы Таня молниеносно превратилась то ли в корову, то ли в собаку… Она стояла на карачках, и теперь ее розочку уже сзади яростно буравил мощный бушприт Ашота, а брандспойт Гагика вернулся в рот, порадовав девушку еще неизведанным привкусом ее собственных выделений. Они, оказывается, сладкие…

Впрочем, послевкусие было иным. Гагик с каким-то даже не животным ревом разрядился прямо в нее потоками густого со специфическим привкусом семени. Таня чуть не захлебнулась, но героически боролась с наводнением, то есть наспермлением, поглощая все новые и новые кубометры и килотонны…

Она делала это на полуавтомате, потому что еще с начала вторжения в нее Ашота находилась в состоянии какого-то перманентного оргазма (или серии миниоргазмов, кто его знает, все равно – хорошо!) и мало что соображала… Соображалка проснулась, лишь когда Гагика во рту сменил Ашот и теперь пришлось заменять МЧС в борьбе с его селевым потоком… А ее пещерка опустела…. Ну вот, и эта Ниагара иссякла, Ашот порыкивая отвалился с обмякшим и стремительно уменьшившимся в размерах органом…

Какое-то время она лежала без движения, а с ней переплелись ее новые знакомые…

Затем Гагик, несколько приободрившись, печально посмотрел на своего падшего экс-гиганта, вновь утратившего величие и мощь и покрытого теперь белесо-желтоватыми потеками…

— Ээээй, оближи его, он такой грязный! – и звонко шлепнул Таню по ягодице. Взвизгнув, девушка подползла к объекту и с надеждой посмотрела на его счастливого обладателя: может, не надо?

— Соси, соси, девка! Знаешь, какая кавказская сперма полезная? Оооооо!!! Мешок здоровья! Соси, давай!

Теперь работали быстрый язычок и уже ставшие умелыми губки, бережно зачищая Гагиков грибочек и его окрестности от последствий его же семяизвержения. Работы по деспермизации давали свои плоды прямо на глазах. То есть на губках и язычке: объект блестел и вновь начал проявлять тенденцию к росту.

— Эй, и мне! – ожил Ашот.

Теперь губкам и язычку пришлось работать на два фронта. Но Гаги к явно получил фору и его хоботок на глазах превращался обратно в хобот…

И обладатель сего хобота начал некие непонятные пока Тане эволюции. Он изъял свое возрожденное сокровище из заботливого ротика и вместе с ним оказался вне пределов видимости Тани, которая теперь могла, наконец, посвятить максимум внимания Ашоту. При этом она сначала не заметила, как невидимый Гагик ненавязчиво скорректировал ее позу, поставив ее вновь на четвереньки. Некие сомнения посетили девушку, когда ее ануса коснулось нечто влажное и прохладное. Сперва она решила, что галантный кавалер запечатлел на ее задних устах поцелуй или дружески лизнул. Но нет… Новые ощущения с этой гипотезой никак не согласовались. Пальцы, необычно скользкие и холодные сновали возле ее задней калитки все более настойчиво, потом один из них оказался внутри, потом два, три, а потом…

Она оглянулась: Гагик, нацепив на свою оглоблю свежий презерватив, вполне однозначно прижал головку к ее анусу

— Ты что? В попку?

— Канэчно! А что?

— Нет, не надо, пожалуйста, милый, нееееееееееет!!!

Но тут Ашот, возмущенный прекращением минета восстановил статус-кво, заткнув Танюше ротик своим торчуном, а головка Гагика, таки, вошла в недра ее попки…

— !!!!!

— Булки раздвинь руками – нэ больно будэт! — заботливо посоветовал девушке ее анальный дефлоратор

И она подчинилась. Потому что победное продвижение большого червя в ее недра продолжалось медленно и неотвратимо. И было больно. Очень. Слезы лились из глаз, а мужчины спокойно продолжались женщиной, которую купили за восемь сотен баксов на пару часов. И плевать им было, что перед ними верная супруга, мать семейства, женщина с высшим образованием, спортсменка и просто красавица, оказавшаяся не в то время не в том месте, а не прожженная шлюха. Они всего лишь желали получить свое удовольствие за свои деньги.

Гагик победно урча начал ускорять фрикции, буравя Танину шоколадную фабрику своим дышлом, а Ашот явно желал встретить свой член с членом друга где-нибудь в районе Таниной поджелудочной и проталкивал свою колбасу в глотку девушки. Девушке оставалось хрипеть, стонать и плакать, что весьма забавляло ее самцов. Гагик настолько расчувствовался, что начал звонко пошлепывать ее по упругим булочкам, хихикая от счастья. Таня боялась, что внутри у нее все порвут и искалечат, но вдруг на мог наступило облегчение: ствол Гагика на откате полностью оставил ее растерзанный горящий анус, ствол Ашота выскользнул изо рта…. Что, всё?

Нет не все, друзья просто поменялись, и в тылах у Танюши теперь партизанил Ашот, а с фронта ее губки атаковал свежевынутый из ее же задницы ствол Гагика. Бррррр…. Но что делать… И она начала язычком и губками все смелее очищать настырный баклажан.

— Чито, нэ нравится? Клизму ставить надо! – не преминул дать дельный совет Гагик.

— И верно, надо, — мелькнуло в голове у девушки – вот только кто бы знал… Ой, что это со мной? – она и не заметила, что боль в попе потихоньку начинает уступать место некоему новому ощущению. И отнюдь не неприятному… нет, еще было больно, но она уже чувствовала, что занятие анальным сексом ей, пожалуй что, и нравится… И даже очень ничего!

— О, Гагик, смотри, она подмахивает! Понравылось!

Еще не веря себе Таня отметила, что Ашот пребывает в стационарной позиции, а вот она вовсю насаживается своей попочкой на его каркалыгу также, как некогда насаживалась своей пипочкой. И процесс этот по мере осознания и углубления ее все больше захватывал. Она уже и поскуливала нечто нежное, и движения ее стали плавными, ритмичными. Руки ее не менее нежно ласкали член и заросли на груди Гагика…. Новое чувство захватило ее всю и, неожиданно для себя, девушка кончила с протяжным горловым стоном… Это был ее первый анальный оргазм…

Преждевременная кончина Тани ускорила финал. Ашот ловко выхватил из её уже не затягивающейся дырочки свой торчун и присоединил его к орудию Гагика. Вновь пришлось облизывать содержимое собственного ануса, но вскоре оно сменились новым семяизвержением. Оно было чуть-чуть меньше и чуть-чуть пожиже первого, но Таня все равно снова чуть не захлебнулась, а случайно увидев себя в зеркальной стене сначала не сообразила, что именно она видит… Боже – эта залитая мужским семенем, раскрасневшаяся от возбуждения, что уж там говорить, шлюха – она??? Стыд какой… Ужас…. Что соседи скажут? А муж?

Но тут последний, девятый вал спермы хлынул в нее, и стало не до переживаний… А потом еще понадобилось вылизать гениталии и задницы ее новых знакомых до блеска, что еще больше подорвало ее моральные устои и веру в себя…

Мужчины вышли довольные, громко обскуждая подробности знакомства с Таней, которая пластом валялась на разоренной залитой спермой кровати. Голая, обкончанная и опустошенная.

— Ну и как оно? Ты, кажется, пришла, чтобы что-то мне сказать? Какие-то претензии? – в комнате появился парняга, который вовлек ее во все это. — Хорошо выглядишь, понравилось, а?

— Да, – пискнула она, не глядя мужчине в глаза…

— Я так и знал! Где работаешь?

— Нигде…

— Значит, будешь работать здесь, у тебя, я вижу, талант. Впрочем, проверим. Ну, покажи, какая ты соска!

И она начала показывать. А потом он проверил, насколько ей разработали попку. И кончил на спину… Тест на профпригодность был сдан по заказу клиента-сибаритана «отлично».

— Так, сейчас беги домой, помойся, намажься, оденься посексуальнее и сюда. Полчаса на все. И смотри мне! Да, меня зовут Андреем, а сменщика – Костя. Ребенок в ясли ходит?

— Нет…

— Ладно, значит, пока работаешь ночью, потом порешаем, чеши, и смотри, полчаса!

Ровно через 25 минут Таня звонила в дверь чистенькая, накрашенная, в туфельках на самых высоких шпильках, какие у нее были (она берегла их со свадьбы), черных чулочках с ажурной резинкой и черной майке-сеточке, прекрасно подчеркивавшей всю прелесть ее наливного упругого смуглого тела… Впрочем, эту прелесть до пары скрывал давешний халатик… Ее встретили Андрей и Костя. И первыми оценили ее во всем великолепии. Особенно Костя, который тоже решил проверить профпригодность Тани.

До утра Таня успела познакомиться с остальными тремя девушками, с одной из них – статной белокурой синеглазой Машей, студенткой-искусствоведом, она впервые познала прелести лесбиса. Его заказал клиент-сибарит, пожелавший увидеть любовь Снегурочки к Черной пантере… А другой сибарит приобщил Таню к сексу в джакузи. И, надо сказать, это ей понравилось…

Утром она принесла домой первую получку: шесть сотен зеленых американских рублей… И это за одну ночь…

Вернувшийся через неделю муж узнал о том, что Таня теперь работает администратором в хорошей фирме. Пока он был дома между вахтами и мог присмотреть за дочкой, Таня работала днем, а когда уезжал – ночью (работа ночного администратора лучше оплачивалась). Стало лучше с деньгами, супруги собираются покупать новую квартиру попросторнее, сменили мебель. Богаче и разнообразнее стала их интимная жизнь, что весьма радует Таниного мужа, страдающего от отсутствия женской ласки во время вахт. А малышка скоро получит место в хороших яслях, освободив мамочке дополнительное рабочее время…