Школа походила на крепость, приготовившуюся к длительной осаде. Суровая охранница долго проверяла документы с кем-то связывалась по рации, наконец кивнула:

— Следуйте за мной!

По закрытому переходу повела Фрола в здание школы. Прошлись по коридору – изысканно строгому, но безмолвному – в классах шли занятия. Учительская, кабинет директора.

— А, Фрол Андреевич! – директор протянул ладонь. Рукопожатие было крепким. – Я ждал вас.

Охранница удалилась. Как раз прозвенел звонок и Фрол слышал, как коридоры наполняются шумящей толпой.

— Я много слышал о вас.

— Это не взаимно, — улыбнулся Фрол.

— Ничего-ничего. Всему свое время. Мы долго за вами наблюдали. Вы лучший учитель истории в нашем городе. Я рад, что мы наконец заполучим вас.

— Еще не заполучили.

— Ммм… Мне нравится ваша открытость. Я знаю, где вы работали раньше – вплоть до того, с чего вы начинали. Сколько зарабатывали в каждом месте, брали за репетиторство. Здесь вы будете получать втрое больше прежнего. С репетиторством вам следует завязать – но можете организовать дополнительные занятия в школе, кружок. За отдельное вознаграждение…

— Звучит заманчиво. Но я хотел бы больше узнать о школе.

Директор пожал плечами:

— Что вам рассказать… У нас элитная закрытая школа для девочек старшего и среднего возраста. Дети – они всегда дети… Хотя особенности, разумеется, присутствуют.

— Например какие?

Директор подошел к окну, выходящему в вестибюль и открыл жалюзи. Вестибюль был набит девушками, ученицами старших классов.

И все они были обнажены.

— Э-э-э… — только и смог вымолвить Фрол.

— Собственно, все началось с экзаменов. Чтоб исключить саму возможность списывания, мы их впервые раздели. После расширили опыт на контрольные. Затем вообще пришли к выводу, что нагота способствует воспитанию. Девочки не хвастаются нарядами, зато пристально следят за своим телом. Так они избавляются и от застенчивости.

Единственно разрешенной одеждой в школе были чулочки – но только полупрозрачные и без пояса да туфельки.

Фрол невольно засмотрелся на одну девочку в белых тоненьких чулочках, с подтянутой попкой. Девочка словно почувствовала взгляд, повернулась, давая себя лучше рассмотреть. Лицом и фигурой она чем-то напоминала Наташу… Маленькая грудь с темными сосочками, плоский животик, узенькая полоска интимной стрижки на лобке.

— Скажите, и мне тоже…

— Раздеваться? Только если сами захотите. Вы, я вижу, недурно сложены. Девочкам вы понравитесь.

— Но они же…

— Дети? Бросьте. все они рано или поздно лишатся девственности, если уже не лишились. И лучше, если это сделает опытный учитель. Мало того, некоторые родители заказывают дефлорацию девушек. У многих девушек первая любовь – их учителя… У нас это почти медицинская процедура.

— Невероятно!..

— Надеюсь на ваш ум и такт. Все же здесь учатся дочери лучших семейств нашего города. Но наши условия вам должны быть известны. Что происходит в школе – в школе и остается. У нас все эксклюзивно и конфиденциально. И я требую, чтоб возможный секс не влиял на оценки. Вы согласны?

Фрол задумчиво кивнул:

— Когда я должен приступить к работе?

—

Он начал работать с понедельника. И понедельник действительно был тяжелым днем. Да и вторник был не легче.

Этот кругооборот действовал на него ошеломляюще. Молодые тела, девичьи груди всех размеров, ножки, меж ножками – половые губки, едва заметные и довольно отчетливые. Лобки – гладенькие, с пушком, с интимной стрижкой.

Первые дни Фрол даже не замечал лиц. Уроки он вел не вставая из-за стола, чтоб не выдать свою эрекцию.

И девочки это безусловно чувствовали. Они вводили учителя в смятении, выходили к доске виляя попками, становились так, чтоб показать свою красоту. И он пропускал ответы мимо ушей, ставил незаслуженно высокие оценки.

Но к четвергу как-то стало легче, проще. Наверное, наступило пересыщение. И он снова увидел в них учениц: умных и глупеньких, готовых к уроку и хитрых бездельниц.

И именно в четверг пришла она: Наташа. Ее даже звали как ту, другую, любимую. Фрол удивился: до чего же они похожи: золотые волосы до талии, глаза, глубокие и голубые как небо, курносый носик, крохотные губки, которые он так любил целовать.

Даже голос был у них схож. Он нарочно вызвал ее к доске. Она отвечала, к слову, действительно хорошо.

Видеть ее было и сладко, и больно. Сердце раскалывалось от горя и, в то же время, хотелось смотреть на нее во все глаза. И да, она была желанной. Пронеслась мысль – овладеть ей на глазах всего класса, узнать, похожи ли две Наташи там…

Но он справился с искушением.

—

Наташа была его грехом, страстью, любовью, а после – болью.

Она была кузиной Фрола, на десять лет его младше.

Всем окружающим она казалась ангелом, человеком не от мира сего. У нее, кажется, не было врагов.

Когда она выросла и сформировалась как девушка, Фрол заглядывался на сестру, представлял ее в белье и без него.

А раз, приехав на каникулы, он отправился с Наташей гулять по парку. Они шли по дорожкам вдоль реки, озера. Фрол рассказывал ей о своей учебе, о темах своих работ.

— Какой ты умный, — сказала Наташа.

Но тут же поправила его в чем-то.

— Какая ты умная и красивая, — сказал Фрол. – Не будь ты сестрой, я бы хотел, чтоб ты была моей девушкой.

— А я бы не отказалась, — ответила Наташа.

Тогда он резко притянул ее к себе и поцеловал. Она же ответила на этот поцелуй. Целовались горячо, страстно, а когда на дорожке появился велосипедист, пришлось удалиться в гущу. Под сосной целовались снова как безумцы.

Да они и были тогда безумцами.

Руки Фрола исследовали ее тело, проникли в трусики, гладили валики половых губок. Он прижимал ее к дереву, и вся ее курточка, шикарные светлые волосы оказались запачканы смолой.

На следующий день она впервые в жизни сбежала с уроков и пришла к нему.

В тот день с Наташей многое произошло в первый раз.

Фрол взял ее сразу без прелюдий — и она в них не нуждалась. Ей было совсем не больно, хотя кровь появилась. Фрол отнес ее в ванную и мыл ее сам, как свое величайшее сокровище.

После – целовал ее, снова брал уже как женщину, ласкал ее лоно руками и губами. Она ответно делала минет – не слишком умело, но безумно сладко.

Секс.

Они были идеальными любовниками. Их половые органы точно подходили друг для друга. Погруженный до конца, член Фрола доставал до ее матки, заполнял ее без остатка.

Все в ней нравилось Фролу: форма груди, сосков, половых губок.

Фрол любил ее, и чувство было взаимно.

Любовь их была противозаконной. Но они мечтали друг о друге. Фрол хотел назвать своей женой, но Наташа пока умоляла его ничего не говорить родителям.

А однажды, придя с работы, Фрол узнал, что сестры больше нет. Автобус, на котором она ехала из института, перевернулся.

На ее похороны собрался весь их маленький подмосковный городок.

Смерть исказила ее лицо, изуродовало. И только волосы напоминали о той Наташе, с которой он целовался в лесу…