Среда. Фима.

Не иметь средств на жизнь — унизительно. Хуже всего сидеть дома на родительские подачки и отвечать на ежедневные звонки мамы: «Да, ищу, да разослала. Что-что, хожу по собеседованиям. Обещают перезвонить». Трудно искать работу без опыта, сразу после универа. Одногруппники изгаляются с трудоустройством как могут: кто в семейный бизнес, у кого-то папа – депутат, у кого мама – чиновница со связями. Все пристроились. Жанка, вон, замуж вышла и дома сидит, первенца ждёт, постит слюнтявую херню про материнство.

Одна она как проклятая. Сидит в съемной квартире, закутавшись во все имеющиеся одеяла, с огромной кружкой чая и тёплым ноутбуком на коленях. И шерстит сайты с работой. Надо было учиться на грумера и стричь домашних питомцев, а не идти на экономику в третьесортный ВУЗ. Степень её самоуничижения была в прямой зависимости от времени поиска работы. То есть на текущий момент запредельная. Присланные из дома деньги неотвратимо кончались, но голод был еще слабее гордости, чтобы попросить их снова. В общем, жопа. Кстати, о ней. Никому не нужны оказались её 169 см. роста и 51 кг. живого веса, грудь второго размера, диплом с отличием и развитые навыки коммуникации. Ни мужикам, ни работодателям. Пропадает зря в расцвете девических сил.

Еще одно приглашение. Уже не знаю, что им надо. Перепробовала, кажется, всё. И скромницей, и настойчивой, и секси, и подобострастной. Всей равно не звонят, сволочи. Оденусь как на диплом: и ноги видно, и верх строгий. Девочка – умница. Возьмите меня! Я- хорошая!

Среда. Жук.

Владислав Евгеньевич Жуков, за глаза просто Жук, не часто вспоминал себя сопливым пацаном или неказистым подростком. Это все было очень в далёком прошлом, и заботы тех дней вызывали у него теперь только легкую снисходительную улыбку. Сейчас уже у него были дети, которые проходили все те же этапы, что и он когда-то. Сам же мужчина находился на вершине своей небольшой, но личной горы успеха. Собственный отдел, хорошая должность с перспективной роста, большой молодой и дружный коллектив, крепкая семья и устойчивое финансовое положение. Красота окружала его повсеместно: дома, в машине, на работе. Поцеловав красавицу-жену и покинув свою квартиру в стиле лофт, он садился по утрам в белоснежный Крузер, ощущая всем задом комфортную заботу автомобиля о себе и начинал радоваться жизни. Заходя в офис, встречая приветливые и часто влюблённые улыбки десятка женских и девичьих лиц его радость жизни только еще больше усиливалась. В дни получки его житейское счастье было максимальным. С этими цифрами на карте он чувствовал себя победителем.

Пятница. Жук.

Работать с большим женским коллективом Владиславу Евгеньевичу было легко. Его никто этому не учил, но мужчина, понявший одну женщину, справится и с сотней. У него их было всего 19. Чудесных умных прелестниц с периодическими провалами в настроении. Немного флирта, много показной заботы, мягкое давление и твердая рука. Сучки это очень любят.

Трахал ли он их? Ну не так. В систему это не входило. Тем более, Владислав прекрасно понимал, что любое подобное событие тут же нарушит баланс в коллективе, начнется грызня, свары, производительность рухнет, и всё пойдёт прахом. Поэтому он старался удить рыбу в других местах и не смешивать приятное с необходимым. Двадцатая сотрудница, казалось бы, совсем недавно справившая свадьбу, уже ушла в декретный отпуск, они провожали её всем отделом в прошлую пятницу. И теперь нужно было найти замену на время её отсутствия. Резюме было немного, а требования были не очень велики.

Из приглашенных на собеседование пока никто не вызывал особой симпатии. Безликая серая масса. В его любовно подобранный цветник нужна была еще одна благоухающая роза, или лилия, или нежный тюльпан, например. Чтобы это ласковое поле женских улыбок по утрам было для него еще приятнее.

Вошедшая в кабинет девочка приятно поразила Владислава Евгеньевича. Она казалась такой беззастенчиво юной и нежной, беззащитной и невинной, что ему очень захотелось как-то приободрить, поддержать малышку. Хоть и было ей уже 24, выглядела она сущим ребенком. Смотрела из-под своих больших очков маленьким котёнком, разве что не мяукала. Так и тянуло засунуть её к себе за пазуху и накормить молоком!

Для вида Жук помучил девочку вопросами. Она волновалась, но бодро отвечала. Он решил её брать. В заключении не удержался и похулиганил – все же её невинный вид провоцировал на флирт:

— Скажите, вы в отношениях? Я спрашиваю это как работодатель, чтобы понимать ваши перспективы по деторождению.

— Нет.

— И не было?

— Нет.

— И никого нет на примете?

— Нет.

— Вы наверно еще девственница?

На этот вопрос она не ответила. Густо покраснела и потупила взгляд.

— Извините, извините! Это — не моё дело. Я прошу прощения за такое вторжение в интимную зону. Этого больше не повториться. – Заверил он смущенную девушку. – Тем более, что нам теперь работать вместе! – Обрадовал он её.

Пятница. Фима.

Случилось две вещи. Во-первых, меня взяли на работу. Пока на декретную ставку и на испытательный срок, но всё же на вполне реальные деньги. Ну и второе. Даже не знаю, как признаться самой себе. Этот начальник, мужчина, который меня принял, спрашивал девственница ли я, и я теперь не могу перестать об этом думать. Нет, я, конечно, не невинна, в анатомическом плане, чего не скажешь в моём опыте. Он минимален. Я бы наверно хотела, но как-то не случалось. Отношения всё не завязывались. Те несчастные разы, что были, делались просто для галочки, попробовать. Никаких чувств. А тут накрыло. Тот вопрос о невинности. Я вдруг представила себя с этим холёным самодовольным зрелым самцом и меня пробило на фантазии. Я дрочила весь вечер, прерываясь только на дошик. В грёзах этот мужик побывал у меня везде, и совершенно измучив себя видениями я забылась под грудой одеял даже не расстилая постель.

Понедельник. Фима.

В голове всё смешалось. Ну почему не бывает легче, бывает только тяжелее?! Не было работы – была забота как её найти, когда появилась – стало сразу на две заботы больше: новые обязанности, и этот соблазнительный начальник.

Владислава Евгеньевича, или Жука, здесь все обожают. У него тут будто свой гарем. Когда он появляется, сучки на перегонки стремятся оказать ему знаки внимания, отметиться. Тьфу! Так и вьются у него перед глазами.

Он вызвал меня к себе, участливо спрашивал о том, как меня приняли, как устроили, ознакомили ли с порядком работы. Он смотрел на меня повелительно, спокойно и уверенно. И от его силы и обаяния у меня всё таяло не только в груди. Мне определенно нравился этот человек! И я с колотящимся сердцем вернулась от него на своё место. В голове всё окончательно смешалось, рабочие моменты, внутренняя душевная дрожь и вновь возникшее возбуждение. Очень, блин, вовремя.

Понедельник. Жук.

Девчоночка с собеседования пришла и уже работает. Пригласил в кабинет, проявил отеческое участие. Такая смешная, как воробей. Глазищи на пол-лица. Смотрит, кивает: «Да, Владислав Евгеньевич, буду Владислав Евгеньевич!». Милая и чувственная. Тонкие стройные ноги, тяжелая грудка, кукольное лицо. Не девка, а виагра. «Ну, обустраивайся, как всё образуется поедем с твоей девственностью разбираться!» – мигнул он заговорщицки. Конечно, он знал, что снова переходит грань дозволенного, но не мог отказать себе в удовольствии похулиганить. «Это не харрасмент», — убеждал он себя. — «Это же просто шутка! Надеюсь, она это понимает.»

Вторник. Фима.

Новая проблема пришла откуда не ждали. Офисная работа — это весь день на людях. В общем зале нельзя сидеть в одеяле, накинутом на спортивный костюм. Многие её вещи со времен студенчества категорически не подходили. Она видела, как одевается остальной коллектив – сборище секс бомб. Бабы соревновались в образах и нарядах. Это мужику достаточно поменять рубашку и галстук, для женщины каждый лук это продуманный до мелочей образ, где нет случайный деталей. От бижутерии, до обуви. Фиме в этом плане было проще – выбирать в её гардеробе особо не приходилось. Можно было продолжать ходить чмошкой в кедах и растянутом свитере, но тогда шансы быть ИМ замеченной в этом фонтанирующем эстрогенами зале стремились к нулю. А она хотела, чтобы он её ВИДЕЛ.

Когда начальник выплывал из своего кабинета, прохаживаясь между столами весь коллектив начинал томно трепетать под его взорами. Спинки выпрямлялись, волосы приглаживались. Кто-то садился в пол-оборота в проход, ногу на ногу, выставляя точеную ножку в лакированном туфле, скинутом с пятки, кто-то пониже склонялся к компьютеру, подставляя под взгляд начальника глубокое и томное декольте с трущимися в тесноте титями, кто-то вскакивал и бежал к нему с вопросами и предложениями, или с надеждой ловил его взгляд со своего рабочего места. Фима чувствовала, что не выдерживает конкуренции и грустно гнула голову, чтобы наоборот скрыться от его глаз.

Но он нашел её, подошел! Она чувствовала его тепло за своей спиной. Он наклонился к её уху и тихо, почти интимно поинтересовался его делами. Волна физического удовольствия прошла от этого по Фиминому позвоночнику. Она трепетала и лепетала что-то в ответ, то, что совершенно потом не помнила, и вся превратилась в своё плечо, на которое он властно и нежно положил свою руку.

Он вскоре ушел дальше, фланируя по залу как глыба мужского обаяния, прекрасный и недоступный, а она осталась сидеть вся раскрасневшаяся и в растрёпанных чувствах. В груди и животе у неё сладко трепыхалось.

Еще один вторник. Фима.

С первой получки она проставилась и купила кое-что из одежды. Все же стабильный заработок позволял что-то планировать по жизни и даже покупать раф-кофе по утрам. Она сознательно и бережно создавала себе новый образ и с замирающим сердцем вошла в это утро в офис. Коллеги заметили, но в присущей для женщин сдержанностью никак не отметили самую молодую и неожиданно похорошевшую сотрудницу. Зато Жук был в восторге! Он смотрел на неё такими глазами, что она вся зарделась и полностью простила себе эти траты. Всё же женщину делает загадочной и привлекательной одежда, в то время как отсутствие её делает даму предсказуемой. Фима нравилась самой себе в зеркале, а теперь и Жук смотрел на неё восхищенным взглядом.

Вторник Жук.

Мои дамы сведут меня с ума. Как можно оставаться в деловом режиме, если каждая пытается одеться так, чтобы у потенциального самца всё встаёт с одного только на них взгляда? На что уж он, пресыщенный женским вниманием и регулярный сексом, и то иногда не может найти места своим глазам, чтобы не пялится на очередной сексапильный образ сотрудницы. Серафима сегодня с первой, видимо, получки, одела новую блузку и обтягивающую юбку, подчеркнув свою безупречную фигурку и невинный взгляд. Это было слишком даже для него, и он не смог отказать себе в удовольствии похвалить её новый наряд и пригласить прекрасную девушку на ланч. Та покраснела от удовольствия как семафор, но он сделал вид, что не заметил её смущения. Он успокаивал себя тем, что сотрудник трудится месяц и пора узнать, как ему это место, все ли его устраивает в работе и коллективе. Исключительно рабочий обед – твердил он себе. И вот, она – за столом напротив, а весь зал смотрит только на неё. Не на него, нет. Свежа и молода, как весенний тюльпан. Господи, помоги, с ней еще же надо разговаривать, а не только пялится как озабоченный шимпанзе!

Пятница. Фима.

После того обеда она поверила в себя. Жук – глыба, недосягаемая вершина, мужчина из грёз сидел напротив неё и был безумно мил и обаятелен. Он был рядом, сошел с горы и ничуть не потерял в образе. С ним было так спокойно и хорошо! Он всё решал, она становилась при нём совсем маленькой и наивной девочкой, полностью на его попечении. И это чувство очень ей нравилось. Ничего не решать. Вернуть свои лапки. Она тонула в его умных и заботливых глазах, смотрела на его сильные руки на столе и буквально ощущала их на своей талии. В какой момент она стала такой озабоченной?! Она хотела его, как женщина, всем своим естеством. Отдаться, принять его непременно большой член, и дарить свою любовь ему и только ему одному!

Теперь его сексуальный образ крепко поселился в её мечтах. И если сам Жук еще не спал с ней, то она в фантазиях уже сделала это многократно.

Суббота. Вечер. Жук.

Начинался большой корпоратив. Момент откровений и безумств. Владислав немного морщился, когда думал о предстоящем событии. Много приятных и не очень моментов связывало его с подобными мероприятиями. Почему-то люди, хорошенько выпив, начинают думать, что на них надеты маски полностью их скрывающие, и они не узнанные могут позволить себе то, что в обычной жизни не могли бы? Сколько раз ему приходилось снимать со своей затёкшей шеи очередную повисшую на ней «бухгалтершу», обещающую неземное удовольствие, или разнимать неожиданно воспылавших к друг другу неприязнью мальчиков из отдела логистики! А личных драм, измен и секса на лестничных клетках вообще не счесть. Сам он был выше этого. Если кто и должен нести «бремя белого человека», так это он.

Суббота. Сима.

Сегодня все должно случится. Она проигрывала в голове это сценарий сотни раз и знала, чем он обычно заканчивался в её снах. Каждая женщина — тоже охотница. Только пока мужчина гоняется за мамонтом, женщина ставит силок на него самого. И Сима неожиданно и к собственному удивлению чувствовала в себе силы побороться за этот приз. Неужели всё это внимание, обеды, нежные поглаживания с его стороны – только игра, ни к чему не обязывающий флирт?! Она не верила. Нужно было всё прояснить и сделать это в неформальной обстановке, и лучше — хорошенько напившись для храбрости. Корпоратив как нельзя лучше подходил для этой задачи.

Жук был как всегда превосходен и образе, ходил между столами, склонялся к своим сотрудницам, что-то шептал им на ухо, некоторых трепал за спину, или удерживал за ручку. Само обаяние. Сима ревниво наблюдала как он охаживает то одну, то другую, целуя их в подставленные щечки. Она подсматривала за ним искоса, сдержано принимая компанию кавалера из отдела техподдержки. Наконец, начались танцы. Партнеры одолели Симу, и она не могла им отказать, тем более, что и Жук не сидел, осаждаемый толпой поклонниц. Она поймала его теплый и добрый взгляд, когда они кружились в танце рядом, и сердце её затрепетало еще сильней.

Градус застолья всё рос, народ разбился на кучки, продолжая накачиваться алкоголем и закусками, на танцполе стало заметно свободнее. Все чаще диджей ставил медляки, под которые несколько пар лениво топтались на площадке, особо не ограничивая себя в движениях руками. Некоторые откровенно сосались, считая, что одели шапки-невидимки. Всё настраивало на романтичный лад, когда Сима смогла, наконец, заполучить Жука в свои объятия на танец. Она прижалась к нему и даже выдохнула удовлетворённо: «Ну вот, теперь вы — мой!», — сама поразившись своей наглости.

Но хитрый и опытный мужик мгновенно перевел всё в шутку: «Да, но только на этот танец! Так-то я уже женат и между нами ничего не может быть!» — Он выпалил это одним вздохом, будто заготовил заранее и только ждал момента, чтобы всё выложить. До Симы не сразу дошел смысл сказанного, он прокрутила в голове это несколько раз, пока весь холодный ужас фразы не стал предельно и чётко ясен. Она двигалась дальше уже механически, переставляя затекщие ноги в неудобных туфлях, не чувствуя более ничего. Вожделение и радость, наполнявшая её минуту назад испарились как утренний туман, а на глазах навернулись предательские слёзы. Она отвернула лицо в сторону, пытаясь продышаться. «Да, конечно, я всё понимаю», — с трудом выдавила из себя девушка. Мечты рухнули в единый миг.

За разочарованием к Симе тут же пришло еще большее уважение к этому мужчине, мужу, отцу. Он чтит семейные узы и ведет себя достойно. Это вызывало у неё восхищение, хоть и ранило. Танец сам собой иссяк, и они разошлись по залу.

Прошло еще около часа и Сима поняла, что больше её на этом вечере ничего не держит. Кавалеры рассосались, а коллеги разъехались. Пришла пора и ей отправляться домой. На дорожку она заскочила в туалет, но рванув дверь кабинки остолбенела.

На унитазе, со спущенными до ботинок штанами сидел Жук, вальяжно откинувшись к стене, сверху над ним склонился какой-то хмырь, которого она видела впервые. Застыв от неожиданности она успела заметила еще только глупые улыбки обоих и большой эрегированный член начальника в руках второго.

Жук, открыв глаза и изменившись в лице прокричал не своим голосом:

— Это мужской туалет, ты ошиблась!

— Я, блять, ошиблась! Я так ошиблась! – Всё кричала она уже выбегая.

***