Как-то Идка похвалялась, что не боится ни Бога, ни чёрта, вообще никого. И в пример своей храбрости приводила пример из не такой уж далёкой молодости, когда она, будучи в городе, дала отпор грабителю, попытавшемуся сорвать с неё шапку. Этот рассказ все родственники выучили наизусть, но в пересказе Идки он обрастал всё новыми и новыми подробностями. Грабитель из плюгавого алканавта превратился в здоровенного бугая под стать Шварценеггеру. Потом у него появилась группа поддержки. Вначале из двух человек, а потом их число возросло до бесконечности. И эта группа всё росла и росла. Думаю, что лет через пяток эта шайка разрастётся до населения Китая или Индии. Так что Идка в себя поверила и теперь ходила по деревне в любое время суток без страха и упрёка.

Неуёмный характер мелкого хулигана и проказника свербил и требовал: Накажи Идку за бахвальство, покажи, что она нетакая уж и храбрая. Напугай до уссачки. Пусть походит в мокрых трусах. Полезно для поверившей в себя, если ткнуть её носиком в кучку навоза. Тут как раз по телевизору фильм показали про грабителей. Там отчаянные ребята, натянув на головы чёрные чулки, грабили банк. Да я ещё вспомнил старый фильм «Аниськин и Фантомас». Там вовсе пацаны имитировали ограбление кассирши. И тоже в чулках на лицах.

Старых чулок и колготок у нас дома завались, как у Матроскина гуталина.Всё же две девахи живут, а колготки такая вещь, которая расползается при малейшем зацепе. Правда и старые в ход идут. В холодное время под брюки надеть, или под тёплые гетры. Но и оставшегося хватает. Зачем их бабуля собирает она и сама сказать не может. «Сгодятся!» — и весь сказ. Так что я, выбрав момент, когда дома никого не было, открыл окно, вышел из дома и запер его снаружи. А потом влез в окно. Нормальные грабители через двери не ходят. Они в окна лезут. Одним словом, «нормальные герои всегда идут в обход.» Перед акцией по запугиванию Идки примерил чулки. Ох, бля! С виду вроде ляхи у девок и не шибко толстые, а на голову чулок натянулся, как гондон на хуй. То есть легко, без зазора, но и не давил. Правда ждать Идку с таким маскарадным атрибутом не в кайф, душно. Хреновасто пропускают воздух эти синтетические ткани. А пока ждал-пождал, собрал в кучу кое-какие вещи. Идкины. Пусть потом сама в шкаф раскладывает. Грабитель ведь аккуратно не будет собирать, ему скорее хапнуть и сделать ноги.

Слышу кто-то в замке ключами зашебуршал. Только бы не бабка и не Танька. Бабку хрен чем испугаешь, войну прошла в действующей армии. А Танька не то, что описаться от страха, может и в штаны наложить. И такое не простит и не забудет. Так что ждём. О, точно Идка. Зашла, кота обматерила. Он у нас ко всем, кто в дом заходит, под ноги лезет: Погладь! А теперь расскажи, что вкусненького принёс. И этот гад умудряется влезти под руки или под ноги, когда его не ждёшь. Ну прямо пёс Монморанси из книги Джерома. Там у героев была та же проблема: протянул за чем-то руку — нащупал холодный собачий нос. Вот и сейчас, по всей видимости, под ноги Идке попал. Зато у меня появилось время натянуть на морду лица чулок, спрятаться, поджидая жертву.

Ага, как же, жертва. Только кто жертва, выяснить бы не мешало. По всем законам жанра Идке нужно было испугаться, заверещать, прыгать туда-сюда в поисках безопасного места. Только вот человек предполагает, а Бог располагает.

Выскочил я из-за занавески, за которой прятался, закричал что-то типа: Всех убью, один останусь! И на этом всё. Эх, надо было не чулки на морду натягивать, а в простынь заворачиваться и представлять из себя привидение. Что-то иррациональное, потустороннее всегда пугает. Пугает до прострации. А тут всего-то грабитель. Нет, Идка испугалась и с испуга ка-а-ак врежет по этой наглой фантомасовской роже в чулке. Врезала своей дамской сумочкой. И это было фиаско. В голове зашумело, в глазах звёздочки, полное состояние грогги.

Что такое дамская сумочка? В глазах мужчины это небольшой предмет женского туалета предназначенный для хранения и переноски мелочи вроде косметики, чего-то ещё малого по объёму и весу. Как бы не так. Спроси у любой женщины и она расскажет, что в её сумочке чёрт ногу сломит, а отыскать что-то нужное практически невозможно с первой попытки. Некоторые женщины предлагают производителям сего аксессуара встраивать в сумочку освещение. Вот и в Идкиной сумочке было, как в том детском стишке про то, что дама сдавала в багаж. Разве что маленькая собачонка отсутствовала. Нашего Казбека в такую сумочку точно не втолкаешь даже по частям. Его и в мешок не засунешь, кобелину. Килограмм восемьдесят вымахал, скотина. Никто не знает с кем переспала его мамка, но результат получился как в одном из сюжетов Ералаша, когда мужик ходил по птичьему рынку и искал, кто продал его сыну хомячка.

Отвлёкся, не в ту степь понесло.

Врезала Идка мне по кумполу и лишь потом заверещала, на кровать сиганула, типа спряталась от опасности. Ну да, в детстве же было так: Влез с головой под одеяло и все страхи остались снаружи. Заскочила на кровать, встала в стойку каратэк, сумочкой размахивает, орёт: Не подходи!!! Куда мне подходить? Меня штормит, как после принятия внутрь полной поллитровки. Глаза в пучок, как у Савелия Крамарова, идиотская улыбка — поплыл, бедолага. Идка то ли рассмотрела на этом псевдограбителе знакомую одежду, то ли услышала мат, произнесённый слишком уж знакомым голосом, только соскочила с кровати, для верности ещё разок приложила сумочку к моей бестолковке и сдёрнула с морды чулок.

— Ах ты блядь! — Её негодованию не было предела. Она даже задохнулась от возмущения. — Сука! Скотина! Тварь! Я чуть не обоссалась!

Замолчала на короткий миг, пощупала у себя меж ног, понюхала пальцы и снова включила звуковую атаку. Передавать всё, что она сказала в адрес непутёвого племянника нет ни желания, ни возможности. Поискать в интернете малый и большой Петровские загибы, сложить их вместе, добавить боцманский разговорник — примерно то, что она выплеснула на мою голову.

Выдохлась. Мне бы промолчать, да нечистый за язык дёрнул, пожаловаться на жестокое обращение тёток с племянниками. Конкретно одной тёти с одним замечательным племянником, который всего-навсего хотел пошутить.

Если плеснуть в угасающий огонь бензинчику, то пламя вспыхнет с новой силой. Вот и мой монолог в защиту себя любимого добавил Идке сил продолжить наказание племянника. Видимо исчерпав словесный запас Идка перешла к физическому воздействию на мой молодой и мною же горячо любимый организм.

Завалив меня на кровать, продолжила воспитательный процесс. Трепала за мои почти что кудри. По крайней мере после её воздействия на волосы, те стали вполне себе не совсем кучерявыми, но вполне похожими на воронье гнездо. Никогда бы не подумал, что маленькая женская ручка может оказаться такой тяжёлой. А чего хотел? То корову за соски подёргай, то по хозяйству управиться надо, то ещё чего. Благо хоть не кулаками воспитывала, ладошками хлестала по горбяке. А потом завалила меня на спину, на грудь уселась.

— Задавлю, гадёныш!

Запал у тёти постепенно начал спадать. Да и так вон сколько времени возмущалась. Поди и в горле всё пересохло. Водички, что ли, предложить? Да ну нафиг! Скажи, а она снова взовьётся кострами, как те синие пионерские ночи. Лучше уж промолчать. Или попросить прощения. Не виноватая я! Оно само получилось! Дурная голова! И всё в таком же духе.

— Ида! Идочка! (Идолище, мля!) Прости засранца! Не подумал.

Сознаю свою вину.

Меру. Степень. Глубину.

И прошу меня направить

На текущую войну.

Нет войны — я все приму —

Ссылку. Каторгу. Тюрьму.

Но желательно — в июле,

И желательно — в Крыму.

— Хрен тебе! Чего захотел. Такое надо смывать. То есть слизывать. Ну, не вредничай. Высовывай язычок и полижи тёте писю. Не нравится? Думаешь псыкнула? Нет, просто подмыться не успела. А тебе в наказание меня подмывать. ТО есть подлизать. Даааа!

А куда тут денешься, когда она своей не совсем уж тощей жопой на морду уселась, пиздой на рот. Не захочешь, да полижешь. Тем более вину по большому счёту ещё не простили. Ничё! После вылизывания кунки Идка всегда становится доброй. Да и Танька тоже. Родственницы же, хоть и сучки ещё те. Скорешились двое против меня маленького и хиленького. Благо хоть бабулька заступается. Но сейчас бабульки не видно даже на горизонте, так что терпеть и страдать.

А ничё, нормальная у Идки кунка. Сдаётся мне, что само слово кун произошло от нашего названия пизды кункой. В Сибири издавна так зовут. Может по ассоциации с куницей. Та тоже меховая, шкурка дорогая. Ценится чуток дешевле соболя. Точно, сам додумался. Кунка побольше, так и куница дешевле. А брови называют соболиными, потому что они меньше. Умный же я! Не забыть дать самому себе пирожок с полочки. Вот как лизать Идкину кунку закончу, так сразу и пирожок возьму. А вообще кунка тоже слегка пирожок напоминает. Скорее всего этим и довольствуюсь.

Пока Идку лизал, у меня встал. А что хотели? Физиология. Скорее всего язык и хуй как-то между собой связаны. Так же, как, к примеру, горло и ноги. Промочил ноги -заложило горло. Промочил горло — ноги не идут, заплетаются. А Идка руками на меня опиралась, меняла их местами, вот и наткнулась на торчащую в штанах хреновинку. Да к тому же ещё и кончила, зараза. Только вот у неё никогда не бывает так, что одного раза достаточно. Ей два да три, а то и больше подавай, жадине. И потому, едва отойдя от оргазма, стянула с меня штаны и теперь уже она у меня сосать начала. Поясняет

— Стресс же у тебя был. Вдруг до конца не встанет. А мне зачем вялый хуй в пизде, мне твёрдый подавай.

Сосёт и предупреждает

— Попробуй только кончить. Пришибу! Нет, оторву под самый корешок. Или откушу.

И в доказательство своих намерений слегка прикусила головку. Не больно, но чувствительно.

— Чуешь?

— Чую.

— Бойся!

Да куда уж запугивать, и без того на сегодня весь лимит угроз и прочих наказаний исчерпан. И опиздюлился, и нализался. Что ещё придумает тётя моя? Злыдня, не тётя. А тётя насосала так, что хуй задеревенел (Спасибо бабкиным отварам да настоям), осталась довольна результатом и, стянув трусики, уселась на него словно на кол. Поёрзала и заскакала.

— Пашка! Скотина! Что ты делаешь! Мммм! Титьки, титьки потискай!

Ну да, она на мне скачет, а я виноват. А вообще тётя у меня злоебучая. А уж если с Танюхой на пару за меня берутся, возникает желание рвануть куда-нибудь подальше от сей семейки. Да и бабуля не шибко отстаёт, словно вторую молодость переживает. Встать раком? Да пожалуйста. В сарае? Ну, раз Пашу на экзотику потянуло, то почему бы и нет.

Что, в задницу? Да хоть куда. Всё для любимого внука. Любой каприз.

Танька слезла, наскакавшись. «И лошадь устала степями скакать». Легла на живот, ягодицы руками растянула.

— Всё, Паха, я уже ничего не хочу. Кончай. В меня кончай.

— Ид, а…

— Да хоть в жопу, только кончай.

Сама напросилась.

Поначалу ни она, ни Танька, ни бабуля в задницу не давали. Бабуля согласилась первой, посетовав, что внук-охальник на содомский грех совратил. Потом Идка, желая подбить Танюху на сей вид близости, сама подставила зад. А там уж и младшая из женщин подключилась. Не знаю точно, нравится им или нет, или лишь вид делают, но дают. Хотя, если бы не нравилось, так и не давали бы.

Упал на тётину спину, отдышаться не могу. Такую скорость развил, какую в деревенской кузне пневматический молот не развивает, когда кузнец Василий Васильевич что-то ковать начинает. Там искры летят, тут брызги во все стороны. Хотя про брызги приукрасил самую малось. Это когда в пизду ебёшь ещё могут брызги полететь, а вот в задницу до того плотно, что никаких брызг не получится.

Идка заворочалась

— Задавил, кабан. Слазь. В туалет хочу. Слазь, говорю, а то на постель нассу.

Наша стеснительность давно канула в неизвестные дали. Какая стеснительность, когда все трое стали настолько близки, что вся стеснительность, которой и без того было с гулькин хрен, исчезла. Потому вместе с тётей сходили пописать. Да, проза жизни. Оказывается люди и писают, да ещё и какают. Вот. Потом вместе подмылись. Идка говорит

— Сволочь ты, Паха, даже пожрать не дал. Приспичило тебе ебаться, скотина!

Вот это да! Оказывается это я совратил тётю, силком её вылизал, силком на себя затянул, ну и всё в том же духе. Вот же я какой Казанова. Или кобелина в местном переводе. Хотя нет, лучше испанский вариант — КобелинО. Это как в анекдоте

Разговаривают две женщины. Одна другой говорит

— Мой новый мужчина испанец.

— С чего ты взяла?

— А у него на спине наколка — ПидОрас.

Пока пришли бабуля с Танькой, мы успели поесть, даже переоделись. Бабуля знать ничего не хотела о том, что мы уже поели. За стол — и весь разговор. Пришлось есть ещё раз. Ну да у меня, как у солдата: спи и ешь в запас. Лишним не будет.

После ужина женщины помыли посуду и увлеклись своими разговорами. Мне это было мало интересно. Пошёл к себе в комнату, завалился на ковать. Хотел почитать — в лом. Думаю: Просто полежу. Полежал.

Проснулся от ощущения чего-то влажного и тёплого в самом низу живота. Ну кто бы сомневался: Танюха решила взять своё. Ну и ладно, соси. Вон уже встал. Прекращай уже сосать и раздвигай ноги.

— Пашшшааа!