Некоторое время мы сидели молча, и я смотрел, как трава слегка колышется на ветру.

Анна попросила:

— Так расскажи мне о Джули? Она всегда вызывала у меня любопытство.

— А что ты хочешь знать о ней?

— Она была хороша в постели?

Я со вздохом лег обратно на живот.

— Думаю, с этим у нее все было в порядке.

— Она выглядела как фейерверк, — Анна нахмурилась, — наверное, внешность бывает обманчива.

— Может быть, она была фейерверком по темпераменту. Но в постели Джули была довольно консервативной и всегда требовала выключить свет.

Анна фыркнула:

— Какая жалость. Что за пустая трата такого тела!

Она опустилась на бок и положила голову на руку. Я виновато отвел взгляд.

— Так… что она позволила тебе сделать с ней?

— Это странная тема для разговора, Анна, — пробормотал я.

— Мне скучно, а ты должен мне развлечение в обмен на это, — парировала она, касаясь пальцем левой груди, — кроме того, я люблю слушать извращенцев. Видит Бог, мне самой не часто приходится заниматься подсматриванием. Так что позволь мне воспользоваться твоими достижениями в этом, — усмехнулась она.

— Вот уж не думал, что ты вуайеристка, — удивился я.

Анна ухмыльнулась:

— Ты многого обо мне не знаешь, Джоуи. А теперь давай меняться. Вы получаешь вид моих сисек, я получаю от тебя истории. Расскажи мне все о своей маленькой Лисьей шлюшке.

— Что ты хочешь знать?

— Что ты больше всего любил с ней делать?

— Мне нравилось лизать и сосать у нее, — тихо признался я, — она всегда была выбрита и безупречно чиста… Мне нравился ее вкус, ощущение ее тела.

— Мм, а что именно тебе так понравилось?

— Ощущение ее клитора на моем языке, — ответил я после короткого молчания, — или… ее клитор между моих губ. Ей это нравилось. Это было самое странное, что она позволила мне сделать с ней.

Анна выдохнула:

— Ты по-своему счастливчик, братец. Боже, нет ничего лучше хорошего орала, за которым следует хороший жесткий трах.

— Даже и не знаю, о чем твои мысли сегодня, — поддразнил я сестру.

— Я должна получать удовольствие там, где могу, — ответила она с грустным видом.

Анна протянула руку и взяла свой бокал, затем выпрямилась, чтобы сделать большой глоток.

— Вино уже теплое, — пожаловалась она и вылила остаток, — хочешь еще?

— Не сейчас, — ответил я, бросив на нее быстрый взгляд, — честно… думая о Джули, я немного нервничаю, и мне бы хотелось снова пойти поплавать, но я не хочу делать это один, когда во мне слишком много выпивки. Никого вокруг, если мы попадем в беду, ты же знаешь.

Анна показала мне язык:

— Тут ты, конечно, прав. Просто дай мне две секунды, мне нужно быстро попудрить нос, а потом мы сможем спуститься вниз.

Она нырнула в раздвижную дверь, и я застонал про себя. Разговоры, конечно, действовали мне на нервы, но я представлял себе отнюдь не обнаженное тело Джули. Я вздохнул, наклонился и поправил себя, молясь, чтобы моя эрекция утихла до того, как вернется сестра.

Анна вышла слегка покрасневшая, и придерживая на груди свой купальный лифчик.

— Поможешь мне завязать его?- спросила она, отворачиваясь,

Каким-то образом мне удалось подавить желание прикоснуться к ней сильнее, чем это было необходимо, но я бы солгал, если бы сказал, что это было легко.

— Готово, — доложил я, и она повернулась и крепко обняла меня, — прости, если я доставил тебе неудобство.

— Ты не против поговорить со мной? На ту же тему?

— Конечно, нет, Анна. Ты моя старшая сестра, мы близки.

— Я очень пьяная, — тихо сказала она. – и ты тоже пьян, мерзавец, — парировала она, видя, как я набираю в грудь воздуха, чтобы подразнить ее.

— Я и не собирался ничего говорить, — возразил я, ухмыляясь.

— Так я и поверила, — засмеялась она.

Она держала меня за руку, пока мы спускались, и улыбалась мне, когда я помогал ей удержаться на ногах.

— Джоуи, я слишком пьяна для моря, — заявила она, хихикая, — Господи, да от этого вина просто дух захватывает.

— Жаркий денек на солнце и мало еды, — возразил я, — мы были глупы.

— Забавно быть безответственным с тобой.

— Хорошо, тогда я буду взрослым. — Так и есть, — ответил я, и мы, пошатываясь, спустились к самой воде. Анна небрежно бросила полотенце на песок и выбежала в воду. Она прыгнула, выгнулась дугой и пронзила поверхность, как копье, скользя в более глубокую воду, прежде чем вырваться на воздух.

— Боже, Джоуи, это же просто блеск! — воскликнула она, — давай шевели задницей и залезай в воду.

— Да, да, — отозвался я.

Я положил полотенце и пошел к ней по теплой воде лагуны. Она потянулась ко мне, и я притянул ее к себе и приподнял, поддерживая за спину и колени.

— Ты счастлива? — спросил я.

— Чувствую в себе блаженство, — ответила она, обхватывая меня рукой за шею и притягиваясь ближе. — держи меня вот так, и я прощу тебе то, что ты раньше за мной подглядывал голой.

— Договорились, — сказал я, наслаждаясь ощущением ее бедра на моем животе и прохладной тяжестью ее руки за моей шеей.

Анна закрыла глаза и позволила своей голове свободно плавать в воде; ее волосы образовали вокруг нее золотую сетку.

— Джоуи? — спросила она через некоторое время.

— Да?

— Ты ведь не разыгрываешь меня, правда?

— Насчет чего?

— Насчет моей груди.

— Господи, Анна, ничуть не разыгрывал. Я, может, и не самый лучший специалист в мире, но твоя грудь просто невероятна.

Она улыбнулась и снова расслабилась.

— Я рада, что ты ее одобряешь.

— Не стесняйся, если позвольте мне может быть, позже, снова оценить ее – улыбнулся я.

Анна рассмеялась:

— Ты будешь гореть в аду, Джоуи.

— Нельзя винить мужчину за то, что он ценит достоинства горячей женщины.

Она покосилась на меня:

— Мм. Ты совсем пьян.

— Да, я такой.

— Но этот комплимент от тебя я все равно приму.

— Договорились, — ответил я.

Я держал ее так некоторое время, прежде чем она высвободилась, чтобы снова поплыть.

Мы наслаждались теплой водой и косыми лучами послеполуденного солнца. Это было прекрасно и незамысловато; только она и я, и никого, кто мог бы нам помешать. Так что мы, пьяные, построили замок из песка на небольшом сухом участке в лагунном канале, маленьком, с зубчатыми стенами ручной формы и большим наполненным водой прудом позади него, в котором мы лежали, слушая волны и наблюдая, как темнеет небо, как это было во время многих праздников в нашей юности. Анна дремала, положив голову мне на плечо, и, несмотря на мое постоянное возбуждение от ее близости, я чувствовал странное умиротворение рядом с ней.

— Анна, мы должны вернуться наверх. В конце концов, ужин надо готовить.

— Наверное, — ответила она, — знаешь что, Джоуи?

— Да, Анна?

— Элизиум без тебя никуда не годится.

— И без тебя тоже. Давай вставать.

Я помог ей подняться. Она обхватила меня левой рукой за талию и пролезла под правую, пока мы медленно, шатаясь, шли обратно к дому. Вечер был прохладнее обычного, и я видел мурашки на руках Анны.

— Холодно? — спросил я.

Анна ухмыльнулась:

— Разве ты сам не видишь?

— Иди в душ, а я разожгу огонь.

— Спасибо, — пробормотала она, коснувшись моего плеча, и исчезла в доме.

Я разжег огонь, дал ему прогореть и соорудить приличную подстилку из углей, прежде чем тоже поднялся наверх в свою комнату, ища рубашку с длинными рукавами, чтобы защититься от вечернего холода. Я натянул длинные хлопчатобумажные спортивные штаны, чтобы заменить соленые шорты, в которых я плавал.

Я слышал, как Анна принимает душ, и, проходя мимо, постучал в дверь ванной.

— Анна?

— Да? – раздался ее голос, приглушенный дверью.

— Костер горит, я буду снаружи.

— Хорошо, — ответила она, — принеси мне одеяло, пожалуйста.

— Будет сделано.

Я оставил для нее выцветшее одеяло на одном из шезлонгов и развел костер угольными брикетами. Солнце опустилось за горизонт, и прохладный бриз с суши принес дым в море. Я откинулся на спинку шезлонга и стал смотреть, как надо мной появляются звезды.

Я услышала позади себя какой-то звук и обернулась, когда Анна высунула голову в раздвижную дверь. Она вышла с бутылкой и стаканами, налила мне полный стакан вина. Я только покачал головой и рассмеялся над почти прозрачной тканью облегающего топа с длинными рукавами, который она выбрала для ношения. Было совершенно очевидно, что она ничего не носила под ним; ее соски были хорошо видны под тканью.

Она улыбнулась мне:

— Я думала, тебе это понравится.

— Успокойся, мое бьющееся сердце, — улыбнулся я, и она фыркнула.

— Знаешь, я могла бы привыкнуть к этой лести, — ответила она.

— В таком твоем наряде нет ни одного мужчины на земле, от которого ты не получила бы эту лесть.

— На Земле есть только один человек, на мнение которого я могу положиться, и он пускает слюни передо мной.

— Ну, этот человек считает, что эта вершина граничит со скандалом. На самом деле, это уже далеко позади скандала и в царство чистой порнографии. Единственный способ сделать ее более непристойной — это покрасить тело солнцем.

— Сейчас слишком холодно, чтобы идти на природу. Так что твое словесное вдохновение не должно не давать мне замерзнуть до смерти.

— Я возьму для тебя те слова, которые смогу достать, — ответил я. — поверь мне, я ничуть не жалуюсь. Просто наблюдаю.

— Наблюдай дальше, — ответила она, усмехнувшись, — но я могу начать требовать неустойки, если ты не расскажешь мне что-нибудь неприличное взамен.

— Анна? — я беспокойно ткнул палкой в угли.

— Да?

— Ты скажешь мне, если я поставлю тебя в неловкое положение? В любой момент скажешь?

Анна бросила на меня странный взгляд. — Учитывая мой наряд, это я должна тебя об этом спросить.

— Я просто не хочу переступать через какие-то границы.

Она склонила голову набок и улыбнулась:

— За это не беспокойся. Я остановлю тебя в случае чего.

Анна села в шезлонг и потянулась, чтобы собрать непослушные волосы в беспорядочный хвост. Она натянула одеяло на ноги.

— Как скоро будет мясо?

— Просто жду, пока угли догорят. Твое здоровье, Анна, — я выпил за нее портвейн.

— Твое здоровье, бильярдист, — усмехнулась она, — за славный день траханья в самом красивом месте на земле.

— Аминь.

Портвейн был вкусный, насыщенный и рыжевато-коричневый. Анна глубоко вздохнула и откинулась назад, ее пальцы свободно обхватили ножку бокала. — Итак, — выдохнула она.

— Ну и что?

— Думаю о том, какие секреты я могу вытрясти из тебя шантажом.

— Ха, — засмеялся я, — а я думал, это подкуп, а не шантаж.

— И это тоже, — пробормотала она. Ее глаза блеснули в свете камина. — я просто….. волнуюсь, наверное. Я не хочу пугать тебя или толкать слишком далеко.

— Я уже большой мальчик, Анна. Это безопасное место, ты же знаешь. Спрашивай, я не обижусь.

— Обещаешь?

— Обещаю, — сказал я, встретившись с ней взглядом.

Она нарисовала ногой в воздухе нервные дуги.

— Расскажи мне какой-нибудь свой грязный секрет.

— Мда. Вот тебе один. Я шпионил за твоими подругами, когда они ночевали у тебя.

— Это я знаю, — усмехнулась она, — Кирсти Уильямс, верно?

— Да. Она была горячей, — ответил я, — однажды я видел ее в одних трусиках.

— Бьюсь об заклад, что это помогло тебе продержаться некоторое время, — пробормотала Анна.

— Виновен по всем пунктам обвинения.

— Я часто позволяла ей проходить мимо твоей комнаты. Мы поспорили тогда, сможем ли мы добиться от тебя эрекции. Ты краснел и заикался за столом, когда она была там. Но моя совесть нечиста. Ты также довольно часто неплотно закрывал свою дверь.

Анна рассмеялась.

— Знаешь, она хотела увидеть тебя обнаженным. Умоляла меня устроить.

Она пошевелилась и натянула на себя одеяло еще выше:

— Холодно, — пожаловалась она. — Сейчас же лето, здесь не должно быть холодно.

— Может быть, перемена погоды, — сказал я, — надеюсь, это только на сегодня. Так почему же ты этого не сделала?

— Мне не хотелось быть сутенером; я сказала ей, что если она хочет увидеть тебя голым, то должна сделать это сама.

— Девятнадцатилетний Джоуи проклинает тебя прямо сейчас.

— Нет, — ответила она, — я спасла тебя от нее, — она пожиратель мужчин, и лучше бы ей не попадаться тебе на крючок.

Она посмотрела на меня, потом снова в сторону:

— Так когда же ты впервые трахнулся?

— На первом курсе университета. Я был слишком пьян, чтобы помнить большую часть этого, но я помню, что избегал ее до конца года, она была очень цепкой и не оставляла меня в покое.

Анна рассмеялась.

— О боже, прилипчивые первые годы юности. Для девушки все по-другому, Джоуи. Вы делаете себя очень уязвимым, позволяя кому-то быть внутри вас. Это портит твои эмоции, понимаешь?

— Наверное, у парней все по-другому, — пробормотал я. – а как было у тебя твой первый раз… плохо?

— Было не очень здорово. Я была нервная, и он не стал утруждать себя тем, чтобы согреть меня. Все, о чем он мог думать, — это о том, чтобы получить свое. В итоге пришлось использовать смазку. Слава богу, все закончилось довольно быстро.- Она отвела взгляд в сторону. — Тридцать секунд, максимум, а потом он вышвырнул меня и оставил, чтобы я совершила позорную прогулку обратно в свою комнату.

Она фыркнула:

— Я чувствовала себя не то что расстроенной, но разочарован во всем этом. А дела на сексуальном фронте особенно никогда и не улучшались, — продолжала она. — Мне, кажется, я притягиваю тех, у кого волосы дыбом, или тех, кто хочет порезвиться на стороне. По правде говоря, именно поэтому я стараюсь держаться подальше. Если я не хочу лезть на стены, я предпочитаю свои игрушки. Меньше шансов на разочарование.

— Игрушки, да?

— Вижу, это привлекло ваше внимание, — Анна томно улыбнулась.

— Я визуальный парень, сестренка. Давайте просто скажем, что мое внимание было сосредоточено на некоторое время, и оставим это, не так ли?»

— Значит, тебе уже жарко и ты беспокоишься? Хорошо. Рада слышать, что этот странный разговор со мной тебя забавляет.

Я взглянул на нее:

— Анна, мы оба знаем, что ты — настоящая бомба. Когда ты начинаешь говорить о сексе… Ты моя сестра, но ты бы развратила Ангела, даже не особенно стараясь.

Анна запрокинула голову и рассмеялась.

— Прости, Джоуи. Я не пытаюсь тебя завести, ты же знаешь… Ну, может быть, немного.- она успокоилась и судорожно вздохнула, — для меня это было целую вечность назад. Больше года прошло с тех пор, как я в последний раз была с мужчиной. Я забыл, каково это — флиртовать и дразнить. Иногда просто приятно, когда тебе напоминают, что я девушка и что меня могут хотеть.

Я ткнул палкой пальцем в угли, не решаясь заговорить.

— Джоуи? Эй, ты в порядке?

Я улыбнулся и кивнул.

— Да, просто собираю угольки, Анна.

— Я расстроила тебя.

— Нет, честно, Анна. Я в порядке, и мы в порядке.

— Обещаешь молчать?

— Здесь между нами нет никаких секретов.

— Я не хочу иметь от тебя секретов.

— Я тоже.

— Спроси меня о чем-нибудь, — прошептала она.

— Что, прости?

— Я задала тебе личный вопрос. Наверное, слишком личный. Мы должны вернуть равновесие. Так что ты должен спросить меня кое о чем.

— Сначала о главном, — сказал я, — иди ко мне.

Она бросила на меня смущенный взгляд, но подчинилась. Я позволил ей отставить бокал с портвейном в сторону, а затем крепко обнял ее. Я скорее почувствовал, чем услышал ее дрожащий вздох.

— Перестань бояться меня обидеть, — прошептал я, — ты моя сестра, ты можешь делать все, что угодно, и я все равно буду любить тебя.

— Обещания, обещания.

Я не мог придумать безопасного ответа, поэтому задержал ее еще на мгновение. Она слегка улыбнулась мне, когда я снова завернул ее в одеяло.

— Садись, пей и веселись, — скомандовал я.

— Джоуи?

— Да, сестренка?

— Когда-нибудь ты сделаешь какую-нибудь девушку очень счастливой.

— Есть только одна девушка, о которой я хоть сколько-нибудь забочусь, Анна. – я встал.

— А это кто?

— Ты, глупышка.

Я помешал угли и взглянул на нее: «Угли готовы. Ты, что-то совсем притихла.

— Просто думаю.

— Насчет чего?

— Секс и все такое, — пробормотала она, меняя позу.

— Хорошие темы.

— Да, — эхом отозвалась она, — мы грустные, похотливые одиночки: ты и я.

— Может быть, ты и похотливая, но не грустная и не такая одинокая, — не согласилась я, — одиноким же не с кем поговорить. У тебя есть я.

— Это правда. Жаль, что мы разговариваем так редко, вот и все.

— В этом году мешала работа. Этим летом я бы приезжал сюда каждые выходные, если бы у меня было время.

— То же самое и у меня, — вздохнула она, меняя позу.

— Так… ты думаешь о сексе вообще или о чем-то конкретном? — я посмотрел на нее.

Она постукивала ногой и снова нахмурилась.

— Конкретно, — выдохнула она. — Очень, очень конкретно.

— Тогда выкладывай.

— Не могу. Это слишком личное.

— Умеешь ты дразнить, — парировал я.

Анна улыбнулась:

— А мне совсем не жаль тебя дразнить. Ты заслужил того, чтобы тебе было не слишком неудобно.

Я удивленно приподнял брови:

— Пора Джоуи стать шеф-поваром. А чесночный хлеб я тоже буду есть?

— Можешь и мне оставить.

Она перекатилась на бок и положила голову на руку:

— Я знаю, что, наверное, звучу как заезженная пластинка, но я рада, что ты здесь. Я скучала по тебе.

Я улыбнулся ей сверху вниз.

— Со мной тоже самое.

Анна поставила свой шезлонг рядом с моим, и мы уселись рядом. Когда мы закончили есть, я собрал наш мусор и сложил его в ведро. Мы вымыли руки у кухонной раковины, и я нырнул наверх, чтобы достать еще несколько одеял и подушек. Я распушил одеяло, чтобы помочь Анне закутаться в кокон, но Анна покачала головой.

— Джоуи? — нерешительно спросила она.

— Да?

— Мне довольно холодно. Есть шанс, что мы сложим наши одеяла, чтобы я могла согреться?

— Тогда нам придется положить на палубу подушки от шезлонгов, иначе один из нас провалится в щель.

Она встала и завернулась в одеяло.

— Сделай это быстро, мне холодно.

Я быстро разложил подушки и расстелил одеяло, чтобы мы могли лечь. Она пнула подушки на место, а затем, слегка дрожа, развернулась и села. Я тоже сел, потом лег, и она накрыла нас одеялами.

— Тогда иди сюда, — предложил я, и она легла на мою правую руку, вздохнув и уткнувшись лицом в мой затылок.

Я укрыл нас одеялом, стараясь не обращать внимания на то, как она прижимается ко мне. Я отчетливо ощущал ее грудь и живот. Легкие вдохи, которые она делала, прижимали ее живот к моему боку, и запах шампуня, которым она пользовалась этим вечером, витал вокруг нас.

— О чем думаешь? — прошептала она.

— Как мило, — сказал я, — под одеялом нам обоим гораздо теплее. Гораздо уютнее.

— Да, это так, — эхом отозвалась она.

Она протянула руку и положила ее мне на грудь.

— Ты как печка. Так приятно, так тепло, — добавила она со странной дрожью в голосе, — ты обнимаешь меня лучше всех, Джоуи.

— Чушь. У тебя были парни и погорячее меня.

— Ты в этом деле лидер, — усмехнулась она. – Тебе нравится, когда напротив тебя пара сисек?

Она слегка дернулась, и я не смог сдержать тихий звук, который издал, когда почувствовал ее прикосновение. Она тихо рассмеялась.

— Может быть, — ответил я, — но только если они такие же красивые, как твои.

— Возвращаясь к теме, мы идем, дико кренясь в закат.

— Как я уже сказал, выжженный человек, пустыня, оазис.

— Значит, именно отсутствие постоянной женщины заставляет тебя так сильно любить свою сестру?

Я задумался.

— Честное Слово, Анна… Я бы солгал, если бы сказал, что знаю наверняка. Все, что я знаю, это то, что я боролся с собой из-за тебя весь сегодняшний день.

Она слегка приподняла голову:

— Боролся, как же так? – спросила она.

— Я думаю, ты знаешь как, — тихо ответил я, в отчаянии сжимая ноги вместе.

— Все равно скажи мне.