— А где Наташка? — спросил Анатолий Сергеевич, с видимым удовольствием отхлебнув глоток душистого чая. — Все еще спит? А Университет ?

Треволнения предыдущего дня нисколько не умерили его аппетита. А покушать он любил. Себе Юлия Викторовна отварила пучок спаржи. Низкокалорийно и деликатес.

— Да нет её… Ночует у подруги, вместе готовяться к сессии. Там и Ленинка рядом… Она смотрела исподлобья, часто и коротко вздыхала… Знала бы она чем занимается ее любимая дочь в четырехкомнатной квартире на улице Семашко!

У спаржи самое вкусное — луковичка. Женщина взяла изящными пальчиками стебелек, подносит к губам и осторожно откусывает…

— Вот это номер ! Какая подруга ? А может все таки дружок? — спросил он с ехидцей. — И ты её прикрываешь ! Смотри принесет в подоле! Анатолий Сергеевич возвысил голос. Его лицо налилось кровью, глаза стали бешеными…

— Ничего, воспитаем! — с нарочитой веселостью ответила Юлия и продолжила — Катя, умная и воспитанная девочка, хотя и провинциалка, из Брянска…

— Провинциалка ?! — Он даже подскочил со стула. — Квартиру снимает или в общаге ? Все твое воспитание, избаловала ее, сюсю-мусю. В Плехановский надо было поступать, а не на твой журфак…

— Ну что ты взъелся! Наташа хотела в Щепку или ГИТИС, хотела актрисой быть…- Юлия сглотнула ком подступивший к горлу и досадливо махнула рукой.- Ты бы её еще в Калининград отправил, в свой рыбный… Уж лучше журфак!

— А чем плох мой рыбный? Живем — дом полная чаша, машина, дача… Очередь на » Волгу» подходит и на «черный день» есть кое-что… — он заговорщицки понизил голос и сказал примирительно, — В выходные съездим на дачу, покажу… Может к твоим перевезти?…

— Что все так плохо, Толя ? — она подошла сзади, обвила толстую короткую шею, провела ладонью по завиткам волос на оплывшей, бабской груди. — Я чувствую, ты очень изменился в последнее время… Дерганный стал. Бедненький ты мой…

Анатолий Сергеевич аж зажмурился от блаженства. Тяжесть начинала спадать с души. Он поймал себя на мысли, что слова Юлии возбудили в нем чувство гордости за её заботу и душевное тепло. Нежная рука мяла его вялый член…

— Катя живет у дяди, на Семашко… Наташка рассказывала — шикарная квартира, как музей и дядя — полковник, а не слесарь с ЗиЛа… Он ей очень понравился. А вкусу дочери я верю…

— Ладно, не злись…- миролюбиво улыбнулся Анатолий Сергеевич. — Какая ты у меня прелесть! Я так счастлив с тобой и благодарен судьбе за то, что свела нас…

— Да, дорогой, я тоже счастлива с тобой… — отвечала она, явственно осознавая, что все старания тщетны и «разбудить» достоинство супруга не удастся… — «Да оно и к лучшему! Навалится тушею, поелозит, а потом весь день будешь разбитой, будто из под танка…» Так уж устроены женщины. Они стараются держаться тех, кого любят, или тех, хотя бы, к кому они привыкли. Трудно объяснить тонкости семейных отношений у Томиных… Дочь недолюбливала отца, за то, что он помещал её выбору, на зло ему прикрывала шашни матери и нисколько ее не осуждала. Наташа сама влюбилась в Катиного дядю, как говорят, «по уши». И как более искущенная в сексе, подбила Катю на групповушку с полковником.

… В этот день девчонки не пошли в университет, а он позвонил в Управление и предупредил, что немного прихворнул. И не мудренно, всю ночь почти не спали! Чуть подремывали, взбадривая себя контрастным душем и крепчайшим черным кофе. Наташа наотрез отказалась предохранятся. Её примеру последовала Катя, хотя у нее были «опасные» дни…

— Может быть врача ? — поинтересовались на другом конце провода.

— Да не надо… Отлежусь денек, чаю с малинкой попью-ю… — он почувствовал, что длинные нежные пальцы обхватили уставший член и сдвинули кожицу с головки…

От неожиданности Кольцов едва не выронил трубку, но сохранил самообладание и закончил разговор. Голая рыжая Натка подкралась к нему, упала на колени и призывно приоткрыла рот, лаская одновременно рукой наливавшийся силой член.

— Какая ты все же ненасытная Натка! — сказал он с укором и принялся увещевать по-отечески девушку, лизавшую розовым язычком, багровеющий, восстающий на глазах орган. — Надо отдохнуть, позавтракать… Но доводы разума бессильны перед похотью. Тогда в человеке просыпается зверь… Он вцепился крепкими пальцами в рыжие локоны насадил голову на член так, что ее носик уперся в волосатый лобок мужчины. Наталья протестующе замычала, пыталась вырваться, но тщетно. Кольцов еще сильнее сжал пальцы, так что побелели костяшки и принялся трахать девушку, наращивая темп толчков. Наталья хрипела, задыхалась, слюна сбегала пузырясь по подбородку. Глаза широко распахнуты. Сзади раздался истошный крик:

— Женя, прекрати сейчас же!.. — голенькая Катя, мокрая, с хлопьями воздушной пены на теле, выскочила на шум из ванной.- Это ужас, ужас!… Её трясло от увиденного. Кольцов пытался извлечь член из жадного рта Наташи. Она не позволила : сжала губами и перехватила блестящий от слюнки ствол ладонью… Евгений Сергеевич железным захватом пальцев заставил ее челюсть отвиснуть и освободил свое достоинство. Затем наградив девушку парой звонких пощечин, больше для острастки, бросился к Кате. Сжал ее в объятиях, целовал любимое лицо, горячечно шептал:

— Ты что! Ты что, Катюшка! Она сама хотела погрубее…- оправдывался он, уводя девушку обратно в ванную комнату. Там, подхватил её как пушинку, поставил под душ, придерживая, обмывал из гибкого шланга, ласково бормотал:

— Милая моя медовушечка! Будет у нас свадьба, «чайка» с лентами и кукленком… Снимем зал, хочешь в ЦДСА… или лучше в «Праге». Плевал я на всех! Я люблю только тебя !…

Катя постепенно приходила в себя, успокаивалась.Сердце колотилось гулко и часто. Восторг — пьянящий, желанный, всепоглоглощающий, заполнили его до краев. Девушка на миг зажмурилась, представив себя в белом платье с фатой, Женю в парадном зеленовато-синем мундире с золотыми погонами, звенящим орденами и медалями… Белая, сверкающая «Чайка»!

— Жень, ты извинись перед Наташей… Хорошо?

— Хорошо, хорошо, Катюшка… — успокаивал он ее, вытирая насухо большим махровым полотенцем. Обернув ее халатом, на руках отнес в спальню. Там

суетилась Наташка, сдирая с кровати измятую простыню с пятнами спермы… Её щеки румянились от его пощечин, глаза лихорадочно блестели.

— Мама звонила, она едет сюда!

— Да не суетись ты, Натка! Примем маму в лучшем виде. И еще… — он подошел к ней, провел ладонью по горевшим щекам, поцеловал в губы и молвил, как можно искренне, — Ты извини меня Наташенька за грубость…

Она согласно кивнула головой, а Женя погладив ее по волосам, как маленькую, обрел решительность, свойственную военному:

— Не пошли в университет, потому-что прихворнула Катя. Наташа, ты ведь актрисой хотела стать? Сыграй заботливую подругу… А я смоюсь ненадолго, за лекарствами в аптеку… Катюшка давай в свою комнату, а то Натка взялась перестилать постель, как под… А ? У красивых дочерей и мамы красавицы…

Наталья фыркнула недовольно, а он примирительно сказал: — Вот мамы вместе с дочкой у меня в постели никогда не было… Кстати, какие она любит цветы?. Розы подойдут? — Он быстро оделся и махнул рукой. — Девчонки, я скоро…

Наташа закрыла за ним дверь.