Старенький трамвай отчаянно наворачиваясь болванками колёс на тугие нити рельсов, что есть мочи мчался по весеннему городу. Скрипя, звеня и покачиваясь, он то и дело высекал на пологих поворотах искры. За окнами пёстрой чередой полетала юная листва тополей, клумбы с распустившимися нарциссами и алыми головками тюльпанов, плакаты «Мир! Май! Труд!» и портреты Леонида Ильича Брежнева. В этом калейдоскопе, лишь голубое майское небо было торжественным и неподвижным. У вагоновожатой сегодня не ладилась личная жизнь. Пользуясь длинным перегоном, она до упора она повернула ручку управления словно желая передать своё душевное волнение в салон. Немногочисленные пассажиры в трясущиеся вагоне вцепились в поручни передних сидений.

– Господи, почему она так гонит?.. – прошептала неказисто одетая женщина с нервным лицом, в которой за километр угадывалась мать одиночка и с ненавистью поглядела на кабину. Чувство неуправляемости жизнью словно спрут привычно сдавило Веру Васильевну скользкими щупальцами дурных предчувствий. Детство в многодетной семье где приходилось донашивать вещи старших сестёр, а отец вечно приходил домой пьяным и бил мать. Ранний незрелый брак, схлынувшая как весенние воды её девичья красота, развод отъезд в большой город и мытарства по общежитиям. Везде она ощущала себя лишней, прибившейся, посторонней. Родила женщина поздно, да и то, что называется нагуляла, с приехавшим на завод красивым молодым инженером. В тот вечер был сильно пьян, и ему было безразлично с кем и где. Проснувшись же утром с похмелья на одной узкой койке с некрасивой женщиной, тот предпочёл молча и торопливо ретироваться.

Но в ту ночь, она вытащила первый в своей жизни счастливый лотерейный билет. Спустя девять месяцев у женщины родилась абсолютно здоровая, а как оказалось потом красивая и умная дочь. Леночка стала смыслом всей её дальнейшей жизни Веры Васильевны. Хорошо училась в школе, и уже как три года играла в театральной студии где её заметил ассистент известного режиссёра. Может это ещё один счастливый случай в её жизни? Сегодня всё должно наконец разрешится. Словно боясь спугнуть удачу женщина до боли сжала кулаки.

Даже не верится! Вот она сидит рядом, словно весеннее солнышко освещая салон трамвая. Пожалуй платье коротковато. Слишком открывает стройные девичьи ноги. Не случилось бы беды! Столько всяких мужиков вокруг ходит, неизвестно что у них на уме. Вера Васильевна быстро огляделась, и тут же нашла себе повод для дополнительной тревоги.

На стройные длинные, поросшие еле заметным светлым пушком ноги её дочери исподтишка поглядывал сидящий чуть сзади наискосок мужичок лет под пятьдесят. По виду простой работяга, в ребре которого тот самый бес уже получил прописку. Косясь маслянистым взглядом на недоступное как жизнь при коммунизме эротическое чудо, как голодный кот на миску сметаны, он одновременно страшился быть застигнутым за этим занятием сидящими в трамвае женщинами.

А вот и ещё один. Сразу видать – подлец! Хоть и одет прилично. Почему он стоит и держится за стойку, когда вокруг столько мест? Интеллигентного вида мужчина лет сорока с хвостиком, по виду сотрудник НИИ, или работник главка тоже не остался равнодушен к ногам Леночки. В прочем, он был не столь откровенен и предпочитая делать вид что от скуки оглядывает салон, и лишь на мгновение фокусировался на ладной обтянутой тонким платьем девичьей фигуре, стремясь уловить момент когда врывающийся в открытые окна ветер позволит ему увидеть больше.

Расстреляв обоих без суда и следствия жалящими как пулемётные очереди злыми взглядами, женщина слегка успокоилась. У в её голове вдруг появились приятные мысли. В тайне она рассчитывала ещё и на солидный гонорар за главную роль. Говорили что на такие деньги можно было купить машину «Волга». Наверное преувеличивали! Ей бы хотя бы пальто приличное и сапоги на зиму справить, да чтобы Леночке хватило на учёбу когда время придёт. На одну стипендию в студенческом общежитии выжить трудно, а то что дочка поступит в ВУЗ она не сомневалась. Может даже в театральный, если по конкурсу пройдёт. Будет у них в роду хоть кто то с образованием. «Ох, только бы эти последние пробы прошли хорошо! Только бы прошли хорошо!» — думала Вера Васильевна, нервно сжимая сухими пальцами поручни трамвая.

— Ты доченька, только режиссёра слушай! Делай всё что он скажет! — в какой раз прошептала она девушке.

— Мама!! Ну хватит уже! Я это уже в двадцать пятый раз сегодня слышу! А я между прочим монолог из роли про себя повторяю, который мне Игорь Петрович сказал выучить.

— Молчу, молчу моё золотце! Повторяй, повторяй! Просто твоя мама за тебя волнуется очень…

Лена напротив казалась чересчур спокойной. Гордо приподняв подбородок и выпятив грудь она как будто находилась на кожаном сидении кабриолета, а не на потёртой сидлушке старого трамвая. Лишь румянец на щеках ярче обычного и пальцы порывисто поправлявшие длинные светлые локоны волос, говорили о том что она тоже волнуется. Сегодня с утра ей уже до чёртиков надоела нервная мать. Нет, она конечно любила свою бедную вечно волнующуюся маму! Но не сегодня. И зачем она тоже поперлась с ней? Как будто Лена сама не доехала бы до киностудии.

Всякие мысли одолевали девушку, отчего лицо её временами приобретало серьёзное как на экзамене выражение. Что же сделать, чтобы роль досталась именно ей? Пробы затянулись, и режиссёр никак не мог выбрать нужную кандидатуру. Сначала выбирали по внешности, потом претендентки показывали актёрское мастерство читая монологи. Теперь же когда осталось только две кандидатки, режиссёр приглашал их индивидуально. Дело затягивалось, и по этому поводу у режиссёра даже был конфликт с директором фильма.

– Снимать нужно Игорь Петрович! Снимать! У меня бюджет не резиновый! График летит к чертям!

– Не доставайте меня Вадим Павлович с этим бюджетом! Деньги в Госкино я выбью. Вы же знаете… Пока я не выберу актрису, на роль главной героини – никаких съемок не будет!! Всё! Точка!

И он выбирал. Но в том что режиссёру нужна от неё не только хорошая актёрская игра, она уже догадывалась. Тёплые, пухлые мужские ладони трепетно прикасавшиеся к её телу, были ей даже приятны. Это совсем не то что дерзкие руки мальчишек, пытавшихся зажимать и щупать девочек в школе, стараясь при этом больно ущипнуть побольнее. От его прикосновений веяло зрелой мужской нежностью. В первый раз она почувствовала это, когда его пальцы как бы невзначай, легли на её кисть и еле ощутимо начали гладить кожу. Леночка шестым женским чувством ощущала, что это не просто так, и он внимательно следит за её реакцией. От рук мужчины как будто исходили какие то прохладные волнующие флюиды, от которых сладко захватывало дух и морщились соски.

Потом, он попросил оставить их наедине, и пока она читала наизусть текст он усевшись вплотную к ней гладил рукой по спине и по обнаженным плечам. Это значит что приставал? Или нет? Потом осмелев широкая пухлая рука режиссера отчётливо погладила её попу, отчего Леночка вздрогнула и осеклась на полуслове. Мужчина сразу же убрал руку, сделав вид что ничего не произошло. Нельзя сказать, что ей всё это не нравилось. Скорее даже что нравилось! Просто она очень сильно тогда волновалась, а рука режиссера мешала ей сосредоточится.

А вот другой, расфуфыренной девушке по имени Оля, которую родители привозили на пробы на машине и которая считала что роль достанется неприметно ей, читать монолог режиссёру наедине не понравилось. В раздевалке, куда они пришли за верхней одеждой, она жаловалась что Игорь Павлович её лапал, и что она всё расскажет маме. Вот же дура, эта Оля! Да кто же поверит, что известный режиссер, себе такое позволяет с молодыми девушками? Если мужчина тебя гладит, значит ты ему нравишься и шансов получить роль больше – это главное! В прочем на следующих пробах этой Оли-моли уже не было. Поделом ей!

В связи с этим, подумать Леночке было о чём. Она была молоденькой, но не глупой. Девушки в вопросах касающихся отношений между полами, на две головы выше юношей и рано начинают соображать что к чему. В том, что между ней и режиссёром что-то происходит, не было сомнений. До того, почти никаких отношений с мужчинами у нее не было, если не считать поцелуев взасос с хулиганом Сашкой Клюевым. Возможно у них что то могло получится, но Сашку прямо из школы забрала милиция. Они с друзьями ограбили какой-то склад, было открыто уголовное дело. Она конечно понимала, что ничего дельного с этим парнем не получится но сердцу не прикажешь! Если бы он сделал ее женщиной, а этому всё и шло, значит так тому и быть. Но, не срослось. И хорошо, что не срослось.

В этом году всех девочек из класса, отправляли на гинекологический осмотр в поликлинику. Потом классная руководительница на классном часе, презрительно заявила что у двух девочек из класса «уже ведро пролетало». Фамилий не назвала, но всем и так было понятно о ком идёт речь. Не хотела бы Лена быть третьей, потому что если ты не целка, вызывали на педагогическую комиссию. Допытывались с кем были половые отношения, читали морали. Грозились исключить из комсомола, а из-за этого могли быть проблемы с поступлением. Особенно старалась полная дама из детской комнаты милиции с погонами капитана. Девушки выбегали оттуда в слезах.

Хорошие мальчики Лену не интересовали, хотя многие пытались клеится, но она держала себя неприступной королевой. Другое дело, этот режиссёр. Он конечно старый, уже за тридцать, но мужчина интересный с юмором, и сразу было видно, что Лена ему нравится.

Её подруга Катя которая была на год старше и увлекалась кино, сказала что у режиссёров должны быть музы. Это женщины которые вдохновляют их творить. Когда становишься музой для тебя открываются все перспективы: роли, деньги, известность и зарубежные поездки. Но режиссеры часто находят себе новых муз, а старых бросают. Хотя и для них всё не так уж плохо заканчивается – они ведь уже знамениты. Катька листая журнал «Экран» показывала Леночке кто и с кем. Умная она такая была, потому что подруга ее мамы работала на киностудии костюмершей, и те часто болтали по телефону про кино артистов и режиссёров. Та с тем, тот с той, а этот разводится с женой, потому что муза увела его из семьи. Какая захватывающе интересная у людей жизнь! Не то что у неё с мамой в семейном общежитии.

В том что нужно любыми силами вырваться из этой пахнущей общей кухней некрасивой действительности, она не сомневалась. Её волновал вопрос: что она должна сделать, чтобы получить эту роль, и как далеко всё зайдёт между ними? Она ведь ещё девочка. Может ли девочка стать музой? Чистым и непорочным идеалом? Или сначала режиссёр должен её «отмузить»? По словам Катьки, так оно обычно и происходило. Сначала он предлагает актрисе попробовать себя роль, а когда актриса соглашается происходят так сказать пробы. И если они успешны, режиссёр начинает регулярно «музить» свою музу, пока идёт работа над фильмом. Иногда связь между ними продолжается и после. Под актрису пишутся сценарии а иногда она становится новой женой режиссёра. Но вот это уже для неё опасно! Потому что режиссёру нужна муза.

До недавнего времени, она совсем мало знала о физиологическом процессе любви. В СССР все это познавалось по рассказам подруг и на личном опыте. Ясно было только то, что женщина должна лечь и раздвинуть ноги, а мужчина вставить ей куда положено свою штуку. В школе вопросу полового воспитания был посвящен один урок, где учительница биологии стыдливо объясняла про яйцеклетку и сперматозоидов, и что половой акт имеет место быть. По этому материалу даже не писали контрольную.

Знала Леночка конечно и ещё кое что. Например, что некоторые женщины брали мужское достоинство в рот. Таких презрительно, но почему-то с тайным восторгом в голосе, называли членососками. Прослыть членосоской было плохо для женщины, но мужчины получившие свое удовольствие от членососок, говорили об этом с гордостью. Не раз на кухне в общежитии, стоя за углом она подслушала разговор мужчин о том кто из знакомых женщин берет в рот, а кто нет. Первых называли нехорошим словом на «б» и одновременно просили познакомить.

Леночку почему-то сильно возбуждала эта тема. Хотя мужское достоинство она видела всего пару раз, и то мельком, но со сладким захватывающим дух стыдом, тоже представляла себя членосоской. Только мужчина должен был быть достойным! Например её учитель географии Александр Фёдорович или актёр Тихонов который играл Штирлица в фильме «17 мгновений весны». Сделать это самому Штирлицу!.. Эх… если бы знала мама о чём думает её дочь, она бы наверное всю ночь плакала!

«Киностудия! Следующая…» – шипящий голос из динамика вернул девушку на поверхность планеты Земля.

– Леночка! Скорее выходим! Чуть не проспали!

На проходной строгая тётка проверила их документы и сверившись со списком выписала временные однодневные пропуска, зло бормоча под нос – Вот не спиться же людям! Суббота ведь утро! Отдыхать нужно, а они…

И действительно, на киностудии было немноголюдно. Режиссёр ждал их сразу за проходной сидя на скамейке. Одет мужчина был в светлые заграничные брюки из парусины, свободного покроя цветастую рубашку, на ногах были дорогие коричневые туфли, купленные явно тоже заграницей. Золотые перстни на пухлых пальцах холёных рук, довершали образ самодостаточного сибарита. Его круглое лукаво-насмешливое лицо выражало радушие но лишь по отношению к Лене. Веру Васильевну он словно не замечал смотря как бы насквозь её.

Перекинувшись с женщинами парой дежурных фраз о красоте майского дня он приступил к делу.

– Ну что, Леночка, душа моя! У нас сегодня важный день, последние пробы. Остались две претендентки на роль: ты и Зиночка Королёва. А я хочу выбрать сам! Чтобы всякие там члены комиссии мне в ухо не шептали. Ты готова продемонстрировать свои актёрские навыки?

– Да, Игорь Петрович! Я всё, всё, всё, наизусть выучила!

– Тогда пойдём, красавица! – произнёс он кладя Леночке руку на плечо, и тут же осадил её мать, – А вам, уважаемая Вера Васильевна, придётся подождать. Это как минимум часа полтора займет, так что вы в город можете выйти – пропуск действителен целый день.

– Нет, я вас тут подожду!

– Ну, как знаете.

Довольно долго они петляли между съемочных павильонов. В некоторых, судя по всему, шли съемки и оттуда слышались голоса. Вид у мужчины был довольный и весёлый. Он напевал арию Мистера Х из оперетты «Принцесса цирка»:

Со смертью играю смел и дерзок мой трюк

Все замирает все смолкает вокруг

Слушая скрипку дамы в ложе вздохнут

Скажут с улыбкой — храбрый шут

Да я шут я циркач, так что же

Пусть меня так зовут вельможи

Как они от меня далеки, далеки

Никогда не дадут руки

Наконец подойдя к одному из больших ангаров, Игорь Петрович перестал петь.

– Ну вот, тут нам никто не помешает.

Ключ сухо клацнул в замке и они вошли в съемочный павильон, который изнутри представлял из себя то ли театр, то ли кинотеатр. Бутафорская сцена с кулисами, за которыми вероятно почти не было пространства, ряды кресел. Всё это, можно было-бы действительно принять за настоящее, но по полу были проложены рельсы для камер, одна из которых в центральном проходе, смотрела радужным глазом объектива на сцену. Пока Лена с интересом разглядывала открывшуюся ей картину, ключ в замке опять клацнул возвещая что они остались одни.

– Ты проходи ближе к сцене Елена. Привыкай к атмосфере съемочной площадки. Сегодня я немного поснимаю тебя на камеру, побуду в шкуре оператора. Поглядим, как ты смотришься в кадре. От этого будет зависеть твоё окончательное назначение на роль. Походи, посмотри всё, пока я заряжу новую бобину с плёнкой.

Смотреть лучше было со сцены, и Леночка сразу поднялась туда представив что в большом зале сидят зрители от чего ей стало немного не по себе.

– Ты готова? Мы начинаем! – скомандовал Игорь Петрович через некоторое время.

– Готова! – ответила Лена.

– Тогда читай стихи про любовь которые я тебе в прошлый раз дал. Выучила?

– Конечно выучила Игорь Петрович!

– Мото-ор! Камера! Начали!

Леночка очень старалась читая стихи. Однако по окончанию, получила от режиссёра почти что нагоняй.

– Посредственно. Как на школьном утреннике. Ты переигрываешь, девочка моя! Стихи надо читать с душой, а не с апломбом.

– Вам не понравилось?.. – спросила Лена упавшим голосом.

– Не понравилось! Ничего будут и другие задания… Ты главное расслабься! Сейчас поём песню из кинофильма «Про Красную Шапочку» и танцуем. Танцуем весело задорно, при этом приподнимаем платьице на словах припева «А-а в Африке реки вот такой ширины…». Демонстрируем ножки, как будто там у тебя зелёный попугай. Задание понятно?

– Понятно! Но зачем, Игорь Петрович, платье поднимать?..

– А затем, что девушка в кадре должна смотреться привлекательно и не быть зажатой. Посмотрим как это у тебя получится.

– Но тут ведь микрофона нет – песню плохо слышно будет!

– Микрофон не главное звук всегда потом накладывают. Мото-ор! Камера! Начали!

Лена начала танцевать сама себе подпевая. Без музыки делать это было немного непривычно, но уже к концу первого куплета голос её окреп, а движения стали расслабленными и артистичными.

Задрать платьице? Ей было немного стыдно, но одновременно приятно демонстрировать себя на камеру. Чего скрывать, большинство девушек хочет и одновременно стесняется задрать подол, чтобы показать всем, какие там у неё в трусиках прелести. Поэтому с каждым куплетом она понимала тонкую ткань всё выше, демонстрируя стройные бёдра школьницы. На последнем припеве и вовсе расслабилась, разошлась, и поскольку камера стояла ниже уровня сцены в кадре несколько раз отчетливо мелькнул её обтянутый трусиками в горошек лобок.

– Превосходно! Шедеврально, девочка моя! – похвалил её режиссёр и одарил аплодисментами, которые звонко отражались от стен пустого зала, создавая эхо, – Жаль, что в сценарии фильма нет какой-нибудь весёлой песни с танцем. Но его ещё не поздно переработать! Тебе то самой, понравилось?

– Да, Игорь Петрович, мне нравится петь и танцевать!

– Это хорошо Леночка! Женщина должна себя показывать и не стесняться этого! Чтобы все мужчины вокруг в обморок падали. У тебя получается, моя юная богиня!

– Спасибо Игорь Петрович! Я всё, всё, всё как вы скажете сделаю!

– Ловлю тебя на слове дитя моё! Ты точно на всё готова чтобы получит эту роль?

– На всё! – решительно ответила девушка.

Игорь Петрович не спеша поднялся на сцену и подошел к ней сзади. В груди у Леночки почему-то пробежал холодок и задрожали коленки. «Сейчас что-то будет!» – успела подумать она и женское чутьё не подвело.

Руки режиссёра потянулись к её оголённым плечам мягко прикасаясь нежной коже а затем скользя по округлостям её фигуры опустились вниз и взялись за подол её платья потянув его вверх.

– Что вы делаете! Прекратите! Я… я маму сейчас позову! – она ожидала всего, но не такой наглости! Леночка, пытаясь помешать мужчине, схватив его за руки.

– Тихо! Тихо, девынька! Так надо! Мама далеко. Ты же только что сказала, что хочешь получить роль?

– Но я…

– Стесняешься?.. Актриса не должна стесняться! Никто, кроме меня, не увидит. А я должен посмотреть, как ты будешь вести себя в кадре обнаженной. В сценарии есть сцена, где героиня купается в озере в чём ей мама родила, а её молодой человек подглядывает за девушкой. Цензура почти наверняка это вырежет. А вдруг, нет?

– А вы обещаете, что никому эту плёнку не покажете? Дайте честное-пречестное слово!

– Даю честное-пречестное слово! – почему-то подозрительно ухмыльнувшись, ответил режиссёр.

Леночка глубоко дыша и краснея отпустила запястья мужчины и подняла руки вверх. Игорь Петрович стащил с тела девушки платье, лифчика не ней не было и она быстро прикрыла ладошками обнажившиеся грудки. Но уже в следующее мгновение, почувствовала, как его пальцы проникли под резинку трусиков и опустили их до колен оставив девушку абсолютно нагой.

– Что вы делаете?!. – покраснев как рак, от внезапно накатившей волны ещё большего стыда, воскликнула Лена.

Она тщетно попыталась натянуть трусы назад, но её руки были остановлены сильными руками мужчины.

– Не надо! Нет!! Пожалуйста!! Мы так не договаривались!!

– Ещё как, договаривались! Мы договаривались что ты будешь делать всё, что требует от тебя режиссёр. Опусти руки по швам и стой смирно.

В следующую минуту она осталась в ярком свете софитов абсолютно голой, если не считать туфель и спущенных ниже колен трусиков. Оставив её на сцене, Игорь Петрович гулко стуча каблуками по деревянным подмосткам, спустился в зал.

– Читай «Письмо Татьяны к Онегину»! – скомандовал он.

Кинокамера опять застрекотала, а Игорь Петрович как заправский оператор припал к окуляру. Пылающая от стыда Леночка, начала читать громко и с выражением:

Я к вам пишу — чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь я знаю в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Но вы к моей несчастной доле

Хоть каплю жалости храня

Затуманившимся взглядом он сквозь объектив взирал на заросший русыми завитушками треугольник снизу плоского девичьего живота. Небольшой шрам от аппендицита, пару родинок и нервно вздрагивающий пупок предавали картине совершенства, особый животный натурализм позволяющий ощутить что перед ним не античное изваяние из Эрмитажа, а живая девушка которая писает и пукает. Наверное её штучка, втягивая воздух будет издавать те самые неприличные звуки, которых стесняются всё девушки, когда лишая красивых иллюзий их в первый раз употребляют поставив на четверенки.

– Хороша! Чертовски хороша!.. Ну как же хороша!.. – произнёс он тихо, получая от акта рассматривания девичьего тела, одновременно эстетическое и плотское удовольствие – И настоящая блондинка! И снизу и сверху…

Вначале Лена чувствовала ужасную неловкость, но к середине стихотворения вдруг ощутила что постепенно расслабляется, и окинула взглядом режиссёра припавшего к камере, подумала: «Подлец! Снимает меня всю крупным планом! Но одновременно он такой душка!.. Мужчина хоть куда…» Поэтические строфы до самого конца полились из её прелестного ротика с напором и упрёком:

Кончаю! Страшно перечесть…

Стыдом и страхом замираю…

Но мне порукой ваша честь

И смело ей себя вверяю…

Она уже закончила, но Игорь Петрович словно сросся с камерой, продолжая снимать голую девушку.

– Долго мне ещё так стоять? – спросила Лена стараясь придать голосу хоть какую-то решительность.

– Ещё немного! Сейчас плёнка закончится… Всё Леночка, можешь одеваться! Ты очень хорошо отработала это дубль особенно в конце. Я думаю из тебя получится хорошая актриса!

– А вы это, точно никому показывать не будете? Пообещайте! – переспросила она ещё раз.

– Обещаю! Это только для того чтобы посмотреть как ты смотришься в кадре. Для моего служебного пользования! А потом я эту плёнку вообще уничтожу. Чирк спичкой и всё!

– Ну ладно… Если только для служебного пользования – произнесла Леночка с облегчением, натягивая платье.

Игорь Петрович тихо ухмылялся и теперь походил на ухоженного довольного сытой жизнью кота. Мысли его приобрели восторженно-радостный оттенок. «Как же, не покажу?.. Всем кому надо покажу, какая у меня актриса! Они сегодня, мне все завидовать будут! Главное успеть проявить плёнку…»

Вечером, должно было состояться празднование дня рождения другого режиссёра – праздник только для своих, в чисто мужской компании. Будет только узкий круг киношный круг – своя проверенная компания. Там-то Игорь Петрович и устроит небольшой киносеанс! Там то, они и обсудят кто лучше молодая Марина Влади или эта девочка. Правда у Леночки, есть большой бонус – Марина в снималась в купальнике а она без! И это при том что Леночка моложе.

Игорь Петрович чувствовал, как его основательно затвердевшему органу становится неуютно в светлых парусиновых штанах. Он купил их себе во Франции два года назад, когда ездил на кинофестиваль. Но с тех пор он пополнел, и сам чёрт заставил надеть их снова именно сегодня! Нет надо немного присесть чтобы блудная кровь покинула его мужскую гордость. Девочка увидит раздувшиеся штаны и может испугаться. Всему своё время!

– Так может поедим мороженного? – спросил режиссёр таким тоном как будто ничего не произошло и добавил – Тут по субботам кафе для работников открыто. Там такой вкусный пломбир и шоколадное и крем-брюле! В хрустящих вафельных конусах. И лимонад вкусный «Дюшес». Хочешь Лена мороженного и лимонада?

– Не хочу!

– А чего хочешь? Говори я всё исполню!

– К маме поскорее хочу. Отведите меня пожалуйста к ней.

– Сейчас пойдем к твоей маме не беспокойся! Ты знаешь я только что принял решение… Тебе девочка достанется эта роль! Только никому не надо рассказывать как проходили последние пробы!

– Правда?.. Скажите, правда?!

– Правда, Елена, правда!

– Я никому про вас не скажу. Обещаю… – выпалила она от восторга подпрыгнув на месте и бросилась на шею режиссёру.

– Ну вот и молодчинка! А на следующей недели начнём репетиции и съемки. Я скажу ассистентам чтобы подготовили для тебя текст роли. Учи! Ты помнишь кто твоя героиня, по сценарию? Юная романтичная девушка, влюблённая в молодого человека. Такая как ты и есть на самом деле!

– Я теперь, уже не такая романтичная… – произнесла Лена опуская глаза в землю.

– Ну-ну-ну!.. Зайка… В твои ли годы грустить? Пойдем, ещё пол часика погуляем чтобы успокоиться обсудим твою роль а потом к маме. Так может всё-таки по мороженному?

– Я же сказала, не хочу! – произнесла Лена капризным голосом. От волнения, её настроение словно качалось на качелях, и она тут же изменила своё решение – Нет хочу… Хочу и мороженное, и лимонад!!

– Ну вот и славно, моя радость! В твоём возрасте, можно сколько угодно есть мороженое, и это никак не сказывается на фигуре. Лови момент, потом когда повзрослеешь и станешь известной актрисой, придётся держать диету, – весело произнёс режиссёр, – Ну пойдём, пойдём душа моя, Елена прекрасная! Мы с тобой хорошо поработали и имеем полное право расслабится – он всё ещё заговаривал ей зубы, опасаясь что девчонка выкинет какой-нибудь фортель.

Когда они покинули павильон Игорь Петрович согнул руку в локте, и она, приняв приглашение идти под ручку ухватилась за неё. Так они дефилировали по аллеям и настроение у Леночки стало опять восторженно приподнятым. Как будто она сдала сложный экзамен и перешла на новый уровень.

На киностудии стало многолюднее. Режиссёр то и дело здоровался добродушно перекидываясь фразами со знакомыми. В след им, оглядывались и шептались: «Что за юная красавица? Похоже похотливый чёрт нашел себе новую музу! Как такое терпит его жена? Она же совсем девочка, только что распустившийся цветочек! Он наверняка её уже совратил или собирается это сделать!».

Да греха не утаить, он был специалистом по женским соцветиям, его инструмент побывал между ног у многих известных актрис получивших впоследствии роли и прославившихся. Большинство из них, не отказывало ему и сейчас. Но хотелось чего то нового, свежего! Без этого душа художника засыхает, и может случится творческий кризис.

Лимонад Игорь Петрович решил заменить на шампанское и они сразу чокнулись за новую роль. Получив вафельный конус с мороженным, Лена раскрыв нежно розовые губки чувственно лизнула языком белоснежный шарик пломбира, сделав это напоказ мужчине. В этот момент, она вдруг окончательно почувствовала себя уже совсем не той, наивной и чистой девочкой какой приехала сюда. Она дразнила мужчину своим языком, получая от этого острое удовольствие. Озорные глаза расстреливали режиссёра очередями дерзких взглядов. Но самое главное, этот новый жизненный статус нравился ей! Леночка чувствовала, что приобретает над этим мужчиной некую возможно эфемерную, но всё же власть.

Они разговаривали о кино. Режиссёр рассказывал девушке о съемках и зарубежных фестивалях. О том как ездил в Париж и Канны. От шампанского и захватывающих рассказов у Лены кружилась голова.

– Ты любишь приключения? Хочешь я покажу тебе киностудию с высоты? У меня есть ключ от чердака в административном корпусе. Залезем на крышу оттуда всё видно! – произнёс Игорь Петрович по-заговорщицки наклонившись к её уху.

– Давайте! Я люблю приключения! – в тон ему произнесла Леночка.

На высоте и вправду было красиво! Съёмочные павильоны и площадки «фабрики грёз» рассыпались между деревьев цветными карамельками. Игорь Петрович долго и обстоятельно объяснял что и где находится при этом не стесняясь гладя её тело. Женское шестое чувство подсказывало Леночке что этим дело не закончится. Наконец закончив он прижал её спиной к какой-то трубе и смотря прямо в глаза спросил:

– Ну как тебе, Леночка, экскурсия? Понравилось?..

– Очень, Игорь Петрович!

– Хочешь в ответ, сделать приятно режиссёру своего фильма?

– Хочу…

Тогда сделай это! – с этими словами руки Игоря Петровича потянулась к ширинке расстёгивая ремень и пуговицы светлых парусиновых брюк.

– Я… я… – запинаясь что то пыталась произнести шокированная Лена которая догадалась что от неё требуется, но не думала что это произойдёт так быстро.

Однако Игорь Петрович не дал ей договорить – Всё лапочка бывает в первый раз. Все леди делают это! Ведь ты уже, большая девочка…

Мужской орган словно змея вылезал из своего логова, на глазах увеличивался в размерах. Лена впервые наблюдая эту картину впала в к ступор. Не в силах ничего произнести она уставилась на фаллос, как кролик на удава. Ей было страшно, от того что орган который должен вторгаться в женщину, был таким большим! Одновременно, она ощущала какой-то священный трепет, перед этим символом власти и плодородия который впервые видела вживую.

– Знакомься, это ассистент режиссёра и мой большой друг. Я называю его Хулио…

Потянув пальцами податливую кожу, режиссёр оголил сизую похожую на слегка недоспелую сливу головку. Другая его рука легла на Ленино плечо настойчиво давя вниз. Словно находясь под гипнозом, она опустилась на коленки. Торчащий словно священное изваяние из копны волос фаллос режиссёра, теперь можно было разглядеть в мельчайших подробностях. «Боже! Что я делаю?!..» – подумала Лена в последний момент перед тем как взять мужской инструмент в рот. Но, роль! Она ведь может всё испортить, и он в последний момент может передумать!

Подняв глаза вверх, она увидела доброе лицо режиссёра и в этот момент ей показалось, что его член тоже добрый, и совсем не страшный, а даже милый, как игрушка. Чувствуя гулко стучащее сердце, она широко раскрыв губы, впервые в жизни почувствовала как мужчина вторгается в её рот.

– Ну вот и молодчинка!.. – блаженно запрокидывая голову прошептал Игорь Петрович – Хорошая девочка… соси его! Как сахарного петушка… Поняла?…

Леночка поняла. Как не понять, когда волосатая мужская рука схватив сзади за волосы насаживает твой рот на член. Сделав пару неловких движений, она начала сосать смелее. В общем-то ничего такого… Туда-сюда туда-сюда…

Вдруг она осознала что ей даже нравится это новое для неё занятие! И ещё то что в этот момент она опять обладает властью над этим мужчиной… Это было приятно. Член же на проверку, и вправду оказался забавной живой игрушкой. Мягкая головка и твёрдый покрытый податливой кожей стержень под которой пульсирует горячая кровь.

– Давай лапочка!.. Давай!.. У-у-у! – взвыл режиссёр.

Девчонка пожалуй слишком старалась, и по неумению делала своё дело излишне жестко иногда он чувствовал как её острые зубки впиваются в его драгоценность. Ну да ничего его повидавший виды член выдерживал и не такое – главное сосёт! Над правильной техникой можно поработать после.

– Золотце моё… не так сильно! А-а!! Зубки убери солнышко! Соси его… вот так соси!..

Вскоре тело режиссёра начало корёжить судорогами подступающего пароксизма. И она старалась делать всё как можно лучше, открыв в себе новый талант. Науку которая некоторым женщинам даётся нелегко, она осваивала легко по наитию.

– Молодец девочка!.. Далеко пойдёшь… У! У! У-у! Сучка ласковая… У! У! У! – тихо стонал режиссёр – Кто бы мог подумать, что ты такая талантливая!.. У-у-у!

Лена, слыша похвалы, старалась ещё больше. Ведь это оказывается так увлекательно, доставлять мужчине сладкие муки! Он весь в её власти, и вынь она эту штуку изо рта, он наверняка будет её упрашивать, чтобы она продолжила. И нет в этом ничего страшного, только непривычно пахнет взрослым мужчиной – смесью одеколона и его мужских причиндалов.

– Давай Леночка давай!.. Ты моё солнышко!.. У-у! Давай… вот так! – приговаривал режиссёр гладя ей по голове и подталкивая в затылок.

Наконец, тело его напряглось и по нему пробежала судорога. Одновременно со сдавленным стоном, склизкое как сопли семя брызнуло в Леночкин рот. Впервые ощущая горький как запах морских водорослей, вкус она ощутила как рвотный рефлекс сдавливает гортань. «Нет только не это… Я должна получить эту роль! Я буду известной актрисой!» – отчаянная мысль помогла ей сдержаться. Но держать во рту изрыгающий семя мужской орган, она тоже была не в силах.

Последние плевки застоявшегося режиссёрского семени потекли по девичьим губам, капая на пол. Он в последние дни занимаясь творческим процессом и не имел общения с дамами. Разряжать же мошонку «ручным» способом, Игорь Петрович считал для себя унизительным. Глядя на красную как рак сплёвывающую семя девчонку он с удовлетворением подумал: «Эта далеко пойдёт — будет известной актрисой! Хотя похоже её чуть вырвало! Ну ничего, ничего привыкнет…»

– Фу! Фу! Фу! Горько! – произнесла девушка отплёвываясь.

Так вот она какая изнанка любви! Из её прелестных голубых глаз брызнули слёзы. Настроение почему-то опять резко изменилось, ведь теперь она уже не имела власти над мужчиной, а снова он над ней.

– Вот только не надо тут сырость разводить… Это жизнь моя девочка! Понимаешь?.. Жизнь! – проговорил тот и схватив её за плечи и достав из кармана платок стал старательно вытирал ей лицо по отечески прижимая к себе.

Вскоре они спустившись по гулкой чердачной лестнице и доехав до первого этаже на лифте вышли на улицу. Оба молчали. Лишь когда они уже походили к месту Игорь Петрович тихо просил – Поедешь со мной завтра на дачу, репетировать роль? Там лес, тишина там тишина, нам никто не помешает…

– И широкая кровать, там тоже есть?

– Есть, – слегка дрогнувшим голосом ответил мужчина.

– Поеду! – без раздумий ответила Лена.

– Тогда завтра, в часиков 10 утра, я заеду к тебе на «Волге». Скажи адрес?

– Коммунаров 15. Это семейная общага, если что.

Игорь Петрович заметно повеселел. Вскоре они пришли к тому месту где осталась сидеть Ленина мать и обнаружили её в той же позе. Женщина сидела нервно сжав от волнения руки, а завидев парочку подобострастно сгибаясь в спине бросилась к режиссёру.

– Ну как?!. Что вы скажете, уважаемый Игорь Петрович?..

– Утверждена! Утверждена на роль!! – выдержав небольшую паузу громогласно и торжественно провозгласил тот. Улыбаясь во весь рот и приподняв подбородок, он с видом самодовольного превосходства оглядывая мать и дочь, чувствуя себя благодетелем.

– Из неё получится прекрасная актриса! Великая актриса!

– Слава Богу! – произнесла Вера Васильевна, всплеснув руками – Слава Богу!! Я так волновалась! Так молилась за тебя моя девочка!

Она бросилась к Леночке начав обнимать и целовать дочь. Из глаз женщины капали слёзы. Девушка обняв мать, гладила руками её худое вздрагивающее от нервного тика тело. Ей вдруг передалось её, находящееся на грани истерики волнение и на глаза выступили слёзы.

– Ты у меня такая красивая! Такая талантливая девочка! – приговаривала мать.

«И не только талантливая, но и развратная… – подумала про себя Лена, – Эх, знала бы ты мамочка, как достаются актрисам роли в кино!»