Она прошла в комнату, бросая по сторонам холодные, оценивающие взгляды. Подумать только, эта миниатюрная, безобидная женщина наводила ужас на здорового мужчину, заставляла его трепетать и сжиматься в комок. С бордовым лакированным клатчем в руках за спиной она как птица-секретарь степенно прошагала по гостиной и, не отрывая обеих стоп, резко развернулась. Даже этот внезапный маневр заставил мужчину содрогнуться, он протянул тюбик и от волнения не смог подобрать слов.

— Валера, ты хочешь, чтобы я сама это сделала? — строгое выражение проявилось на лице женщины и также быстро сменилось улыбкой, — ладно, забудь, нет никакого растяжения, не болит уже, а за джентельменский поступок спасибо.

— Да ничего, ты не тяжелая, — заскромничал мужчина, выдохнув с облегчением.

Полной женственной грациозности походкой, ступая по невидимой линии, женщина прошла к журнальному столику. При наклоне изящная спинка осталась идеально ровной, зато аккуратный зад в обтягивающей серой юбке округлился еще сильнее, угрожая разорвать молнию. Клатч лег на столик — интерес вызвала фотография в коричневой деревянной рамке. Женщина присела в кресло и с неподдельным интересом всматривалась в снимок, потом нахмурила брови и показала на соседнее — по другую сторону журнального столика — кресло.

— Валер, это же твоя Оля? — с подкупающей искренностью спросила гостья, — не изменилась… аппетитная дама.

Хозяин напряженно сидел в соседнем кресле и ждал, когда ей надоест ворошить его жизнь. Интересно, чем эта невысокая, стройная женщина, перешагнувшая сорок, хотя по ухоженному лицу этого и не скажешь, могла так страшить взрослого, крепкого мужчину, навязывая свое общество ?

— Ой, не говори, что это твой сын так подрос! — воскликнула она, — красавчик, в тебя пошел, плечи какие… это же на море?

— Да, этим летом ездили, — сухо ответил, хоть и не обнаруживал угрозы в невинном вопросе, — Свет, послушай, скоро жена придет… тебе пора, в общем.

Гостья, храня философское спокойствие, неловко улыбнулась, аккуратно поставила рамку на прежнее место, пальчиком подвинув край, взяла клатч и встала с кресла. Под её тяжелым взглядом Валера сглотнул комок и черты его лица приняли испуганное выражение. Ростом не более ста шестидесяти сантиметров, вся её внешность подчинена щепетильной строгости — светло-серый костюм из юбки по колено и приталенного модного пиджачка. Силуэт этой особы поистине обворожителен крутым переходом линий от узких плечиков к осиной талии, от талии к широким бедрам, и далее вниз, по изящным, стройным ножкам. Дорогой макияж и украшения не стоят ничего по сравнению с холодной естественной красотой её лица. Большие голубые глаза контрастируют с каштановым карэ до плеч; тонкий, длинный, заостренный нос; ледяные, узкие губы и острый, выставленный подбородок.

— Сколько ему? — Светлана лукаво прищурилась и в задумчивости подняла глаза к потолку, — хотя не говори…какой это год был, когда твоя недотрога с пузом ходила? Совсем молоденький ещё!

— СВЕТА!!! — выразительность его негодования требует передачи прописными буквами.

— Что такое? — театрально изумилась гостья, — хочешь наказать плохую девочку?

Светлана развернулась, оттопырив объемистую попу в сторону сидящего в кресле мужчины, и со всей силой очарования заглянула в глаза дрожащего мужчины. Она сложила свои тонкие губы в поцелуе, кончиками пальцев собрала край юбки вверх по бедрам и вдруг звонким шлепком приложилась по призывно выставленной попке. Непропорционально большая, она привлекала мужское внимание контрастом с миниатюрной фигурой, тонкой талией и стройными ногами.

— Светлана, пожалуйста, — сдался Валерий, — пусть все останется в прошлом, не разрушай мою семью.

— Хорошо, — Света скрестила на груди руки и серьёзно посмотрела, — ты знаешь, ты, наверно, прав…

Мужчина облегченно выдохнул. Вдруг женщина поставила носок левой ноги на край кресла между коленей Валерия и угрожающе приблизила лицо: «Только одно маленькое (для большей внушительности Света показала указательным и большим пальцами ничтожный промежуток) условие». Мужчина растерялся, почувствовав подвох.

— Валерчик, ты знаешь, как я по тебе скучала? Не знаешь, даже не догадываешься! Хочешь отделаться от меня — дай мне то, что я хочу… один разик, будь хорошим мальчиком.

— И ты сразу уйдешь?

— Обещаю! — с самодовольной усмешкой ответила она.

Валерий устремил отсутствующий взгляд в окно и начал обреченно расстегивать ремень. Дрожащие пальцы добрались до пуговицы и как только справились с молнией, мужчина привстал и стянул брюки. Подперев лоб ладонью, он сидел в кресле и ждал своей участи.

— А что такое, ты меня не хочешь? — издевательски-удивленным тоном спросила Светлана и напомнила былые времена, — а раньше хотел, умолял даже…

Женщина демонстративно облизнула губы и опустилась на колени перед креслом, она уперлась острыми локотками в колени Валеры и пристально посмотрела на оживающий член. Светлана была слишком страстной, чтобы колебаться.

— Помнишь, какой послушной шлюхой ты у меня был?

Член качнулся от прилива крови и принял форму сардельки. Светлана приложила губы к розовой головке и громко чмокнула, потом взяла толстый, полутвердый ствол и провела головкой по своим губам, словно помадой. Прохладная, тягучая прозрачная паутинка зацепилась на ее губах.

— Когда твой хуй у меня во рту, я могу делать с тобой всё, что захочу, — томно произнесла гостья, — да, дорогой?

Валерий то вдавливался в кресло, то поднимал таз от неимоверно чувствительных прикосновений, он глубоко дышал сквозь зубы и сопел. Член быстро набрал объем и упруго стоял, отражая натянутой кожицей залупы свет. Светлана смотрела ему прямо в глаза, провела влажным языком по губам и, опуская голову, широко развела челюсти, чтобы вобрать член до самого основания. Кончики волос опустились и ширмой скрыли лицо женщины с двух сторон. Губы сжались на мокрых, жестких волосках, разбухшая головка вдавилась в глотку миниатюрной членососки. Голова начала подниматься и, оставляя мокрый след, плотно сжатые на изогнутом стволе губы начали скользить вверх, пока во рту не осталась только шарообразная головка. Даже кончик губы облизали и нехотя выпустили.

— Класс? — с удивительным простодушием спросила Света и добавила, — у твоего сына такой же сладенький? Кстати, как его зовут?

— Саша, — процедил сквозь зубы мужчина, задыхаясь от удовольствия, пока Света всасывала его волосатое яичко.

Светлана вернула внимание фаллосу, сжала губы и начала быстро работать головой, она проводила шершавым языком по уздечке, упиралась носом в пах мужчины и через несколько таких движений подняла голову и глубоко задышала. Ее возбуждение нарастало и чтобы убедиться в этом, не требовалось особой наблюдательности — щеки заалелись, мутная пелена покрыла глаза, а зад извивался словно в танце — жар сказывался в каждом ее движении.

— Познакомишь?

Валерий испуганно смотрел на свою искусительницу, он знал, что она получит от него всё и не остановится ни перед чем. Он изнывал, паря на пике возбуждения, кривил губы, внезапно начинал задыхаться. Потом опустил глаза и принужденно кивнул.

— Вот и умница, — ласково сказала чаровница, — наш Валерчик заслужил награду.

— Зачем он тебе? — дрожащим голосом спросил мужчина, в сущности примирившись с требованиями совести.

— А тебе зачем нужна была моя дочка? — парировала Света и больно сжала отяжелевшую мошонку.

Светлана впилась ногтями в бедра Валерия и страстно постанывая, вобрала член в рот и начала крутить головой из стороны в сторону. Она щекотала живот мужчины кончиками волос, продавливала кожу ногтями и виртуозно работала языком. Щеки её время от времени оттягивались головкой, ноздри раздувались от бешеного ритма дыхания. Мужчина задрожал всем телом, он впился пальцами в подлокотники и трясся, оргазм подступал. Следует отдать должное, Светлана безошибочно знала, где и с какой силой нужно надавить, чтобы истомить мужчину. Будь она проституткой, деньги бы лились рекой в её карманы и ничего, кроме рта ей бы не пришлось употребить для удовлетворения даже самого взыскательного и изощренного клиента. Но не соображения меркантильного порядка двигали ей, это была прихоть неведомой дьявольской силы — в сущности, естественное для каждого человека желание.

Валерий обмяк и, не способный на дальнейшую борьбу, испустил семя. Все это время, пока сперма заливала глотку женщины, её большие глаза цепко держали его взгляд, словно магнит. Они выражали благодарность и самодовольство, сожаление и коварство. Странная смесь эмоций. Интересно, но этот взгляд предназначался именно Валерию, для Вас, дорогие мои читатели и подписчики, в подобной ситуации у неё были бы ласковые и нежные глаза. Осторожно она высосала из кончика последнюю мутную каплю и высвободила пленника мокрым, но ещё крепким. Не теряя зрительного контакта, Света приоткрыла рот и показала Валерию его собственную сперму, покрывающую язык в озере между зубов. Потом, когда по её мнению, он налюбовался, закрыла рот и звучно сглотнула. Она даже вздохнула, как после изысканного лакомства и с озорством облизала пальцы. Валерий сжал её личико между ладоней и, поддавшись внезапному порыву, прильнул глубоким поцелуем, после чего с привкусом во рту вернулся в состояние вынужденной терпеливой покорности.

— Не печалься, малыш, все будет хорошо, — весело сказала Светлана, щелкнув вытянутыми пальцами по щетинистому подбородку, — ещё повеселимся.

Валерий потерял достоинство, нет, не сейчас, это произошло намного раньше. Под натиском блаженства он выпустил демона из глубокого заточения — он дал волю своим потаенным желаниям, отбросив предрассудки. И главный вопрос, что сейчас мучал его — сохранила ли Светлана те самые фотографии, что увековечили его позор. Это тогда, исполненный уверенности в своей госпоже-любовнице, Валерию эти снимки доставляли чувственное удовольствие и обжигали своей смелостью. Сейчас это катастрофа, если дела минувших дней перестанут быть тайной. Темный безотчетный страх всецело завладел мужчиной.

Встреча давних любовников закончилась и Светлана ушла, оставив Валерия один на один с его тяжелыми раскаиваниями. Оставим его, пожалуй, и мы. В следующей главе, когда он бросит собственного сына на ритуальный камень далекого и могущественного божества похоти, мы обязательно вернемся к этой истории. Да, это будет интересно, ведь мальчик теперь не так уж и безгрешен, как могли подумать некоторые.