Глава 2. Большие титьки в парке.

На самом деле, отвезти меня и еще пятерых игроков на футбол должен был мой отец – но он был вынужден уехать из города по делам, оставив маму с необходимостью везти нас. Все пацаны, которых я знал хорошо поехали в других машинах со своими родителями. С нами поехали «неблагополучные дети», родители которых на них забили. Я их плохо знал. Но кое – что о них я узнал во время первой игры. Им нравилась фигура моей мамы. И они не особо стеснялись, обсуждая женщину, не зная, что сидят рядом с ее сыном. Как только я услышал… «Посмотри, какие дойки у это телки!», я оглянулся – и понял, что говорят о моей маме. Я притворился, что не обращаю внимание, когда раздалось еще несколько грубых замечаний о ляжках и титьках матери, и том, как было бы хорошо, если бы мама захотела поебаться с юношеской футбольной командой. Я чувствовал себя униженным и оскорбленным, слушая эти комментарии, одновременно пытаясь понять – почему же у меня встает член!?

В начале, член встал еще до того, как я посмотрел на маму Впервые, эрекция на мать возникла, когда я увидел ее в ночной сорочке без бюстгальтера. Затем, когда мы шли купаться на пляж, я любовался вырезом ее грудей и волосами на лобке, вылезающими из – под купальника. Долгими вечами я дрочил у себя в комнате, представляя маму, одетую в сексуальное черное нижнее белье, которое я однажды обнаружил в ее гардеробе. В этих мечтах, мама говорила… «Иван, я хочу тебя», и, сбрасывая ночную рубашку, становилась передо мной на колени и брала в рот член.

Затем, как – то раз пара плотников пришла к нам делать ремонт – и я заметил, как они бросают взгляды на мамину грудь, ухмыляясь друг другу каждый раз, когда она наклонялась, показывая ложбинку между грудями. Неожиданно, мне в голову пришла фантазия, как будто меня нет дома, и эти здоровые мужики остаются наедине с мамой, хватают ее за руки и начинают тискать груди и задницу. Бросившись в свою комнату, я яростно дрочил, представляя, как они ебут маму во все щели. В моих мечтах, они срывали с мамы халат, ставили ее раком и ебали с двух сторон, в рот и в пизду, по очереди кончая в рот и заливая спермой лицо: Постепенно, я начал обращать внимание, что в свои сорок с небольшим, мама еще способна возбуждать желание во многих мужчинах.

На сегодняшней игре, мама села на трибуны вместе с парочкой других мам и примерно пятерыми отцами, включая нашего соседа жившего по другую сторону нашей улицы. По ряду причин, я был сильно возбужден, и, глядя как отцы общаются с мамой возбуждался еще больше. Сегодня вечером она выглядела великолепно… оранжевая майка на лямках, немного тесноватая для ее грудей и голубая джинсовая юбка, заканчивающаяся на середине ляжек. На самом деле – ничего неприличного, особенно, для теплой летней ночи – но на маме эти вещи смотрелись очень сексуально. Перед тем как игра началась, несколько игроков подошли к трибунам, пытаясь, незаметно, заглянуть маме под юбку.

Но сейчас, зная что это моя мама, они воздержались от комментариев. Позже, я заметил, что наш сосед по улице, сев на ряд ниже, кажется, попытался заглянуть ей под юбку. В течение игры, я несколько раз смотрел на маму. Как только мама нагибалась вперед – внимание мужиков сразу перемещалось от поля к вырезу ее майки. В один момент, мама скрестила руки на груди – так что ее титьки непроизвольно поднялись вверх – и на маму стали смотреть не только мужики на трибунах, но и члены команд.

Как раз после того, как игра закончилась (мы проиграли), солнце стало садиться, но было еще более – менее светло. Мы направились к трибунам с родителями. Мама хотела уехать – но двое игроков, которые должны были ехать в нашем микроавтобусе – Павел Диков и Женя Карманов, пропали. Мы искали их по всему стадиону – и наконец, нашли, болтающими в алее за густым рядом деревьев. Мама, Павел, Женя, Дима Бровкин, Миша Тюрин, Рома Савин и я сели в микроавтобус. Как только мама завела машину, странный запах распространился по салону. Он был похож, как будто жгут солому – но я знал, что так пахнет анаша.

Мамы тронулась с места и начала выезжать со стоянки, когда на стоянку заехала патрульная машина и встала перед нами. Не понимая, что происходит, мама попыталась обогнуть машину, но они подались в сторону, и заблокировав вход, включили сирену и мигалку. Не выключая мигалки, двое ментов вышли из машины и встали по обеим сторонам микроавтобуса.

Мама начала открывать окно, а Мишка с Димкой обменялись парой оскорбительных комментариев о ментах. Обернувшись к нам, мама прошипела… «Помолчите!» – и вновь повернулась к здоровенному патрульному с засаленными светлыми волосами, приблизившего лицо к окну и потребовавшему водительские права. Мама дала их. Взглянув на них, мент перевел взгляд на нас. «Это у вас анашой пахнет?»

Мама втянула воздух – и на ее лице появился испуг. Она что – то хотела произнести, заикаясь… «Эээ: нуууу: я:»

«Заглушите машину, пожалуйста», приказал мент и заговорил в рацию мы не все поняли, поскольку он использовал ментовской жаргон, но одно врезалось в голову… «семеро подозреваемых, нужна поддержка»

«Выйдите из машины», обратился он к маме. Мама, сконфуженная и напряженная, расстегнула ремень, открыла дверь и вышла. «Подойдите к патрульной машине!» мама покорно направилась к «ментовозке» Я заметил, как мент скосил глаза вниз, когда она проходила рядом с ним. «Повернитесь, и положите руки на капот», приказал он. Оглянувшись на нас и мента, мама положила руки на капот патрульной машины.

Наш микроавтобус и машина ППС заблокировали выезд со стоянки – так что никто не мог ее покинуть. Кто – то сидел в машинах, но большинство столпилось вокруг микроавтобуса, чтобы посмотреть, что происходит. Я видел, как некоторые игроки нашей команды и их родители стоят неподалеку, глядя на маму, стоящую с руками на капоте.

Засаленный мент обошел нашу машину, открыл пассажирскую дверь и скомандовал… «Выходите». Я вышел и он поволок меня к другой стороне микроавтобуса. «Положи руки на машину». Другой мент, с короткой стрижкой, наблюдал за мной. Засаленный открыл дверь салона и приказал… «Выходить по одному!» Одному за другим, он приказывал пацанам стать вдоль машины, руками к ней. Вскоре, мы вшестером стояли в ряд.

Приехала еще одна патрульная машина с двумя ППСниками. Один из них, постарше, имел погоны старшины, высокие рост, огромное пузо и широкие плечи – и, казалось, источал угрозу. Засаленный доложил ему… «Шестеро мужчин и одна женщина. Я видел, как двое мужчин курили вместе, а затем – сели в машину. Женщина водитель попыталась скрыться, а затем велела мужчинам сидеть тихо и ничего не говорить. Мы только велели выйти из машины и еще не обыскивали микроавтобус и подозреваемых»

Фраза про маму была явной ложью – но, вполне возможно, мент был права насчет Женьки с Павлом. Все происходящее начинало походить на ночной кошмар.

Старшина велел… «ты с Курдюмовым обыскиваешь пацанов». Первые два мента подошли к нам и обыскали, начав с меня. Коротко стриженый провел руками мне по плечам, по предплечьям, ощупал подмышки, затем провел руками по бокам и вдоль ног. Затем он ощупал внутреннюю часть бедер. Еще двое ментов обыскивали остальных ребят.

Старшина залез в микроавтобус и вернулся, держа в руках дамскую сумочку, заявив… «Я обыщу женщину» Я заметил, как засаленный быстро подмигнул старшине, услышав это. Я не был уверен, правильно ли я расслышал насчет обыска мамы – но внезапно она оказалась в центре общего внимания. Патрульная машина стояла нос к носу с микроавтобусом – и мы с пацанами, скосив взгляд, видели маму, стоящую наклонившись, упираясь руками в капот машины.

Ее короткая юбка задралась, обнажая сочные ляжки. Тяжелые груди отвисли. Старшина подошел к маме, встав позади нее. Не говоря ни слова, он положил руки ей на плечи, проведя ими по предплечьям и кистям. Мама ошарашено посмотрела на мента, когда его ладони скользнули по ее бокам, ощупали живот и поднялись к грудям, массируя их через майку. Мама непроизвольно выдохнула.

Я стоял в конце линии, дальше всех от мамы, примерно в шести метрах – но отчетливо видел, как мент сжал тяжелые мамины груди сквозь майку и лифчик. Немного помяв титьки в ладонях, мужчина быстро опустил руки на бедра матери и провел ими вниз, по внешней стороне ляжек сквозь ткань юбки. Затем, его правая рука поднялась вверх, по обнаженной ляжке и скрылась под юбкой. Мама тихо пискнула – и мне показалось, что я заметил, как мент сжал под юбкой ее лобок.

Когда мент отошел назад, мама дрожала, тяжело дыша. Все вокруг жадно смотрели на нее. Одна женщина, недалеко от меня повернулась к мужу и спросила… «Он не может этого делать, правда?» Муж пожал плечами. Голосистая женщина обратилась к старшине… «Вы не имеет права этого делать, ее должна обыскивать женина!»

Старшина раздражено обернулся… «В случае отсутствия милиционера женского пола, милиционер мужчина имеет право произвести обыск подозреваемой».

«Подозреваемой в чем!?», спросил один из зрителей, «я слыша, как ваш коллега сказал, что всего лишь двое пацанов курили анашу»

Старшина грозно посмотрел на него и открыл мамину сумочку и вытащил оттуда пузырек с чем – то. «Это похоже на кокаин. Судя по количеству – это подпадает под статью и это найдено в ее сумочке!»

Голоса в толпе стихли. Я был в шоке: только потом я догадался, что старшина смошенничал, подложив маме порошок.

Старшина Машков проговорил в рацию… «Нужна женщина офицер для обыска» и приказал маме выпрямиться и повернуться к нему лицом. «Закройте глаза», приказал он, «положите руки на бока. Коснитесь носа правым указательным пальцем. Теперь – левым». Мама послушно выполняла команды, омертвев от унижения перед кучей знакомых. Потом ее заставили пройти по прямой линии, с пятки на носок. Мама прошла по линии перед Машковым и толпой. Ей приказали повернуться и пройти обратно. После нескольких метров прозвучала новая команда… «Стоп.

Наклонитесь и коснитесь пальцами ступней» мама заколебалась на секунду – и медленно нагнулась. Юбка натянулась, обтягивая ягодицы и начала подниматься, обнажая сзади голые ляжки. Когда мамины пальцы достигли щиколоток, перед толпой предстали ее розовые трусики. «Оставайтесь в этом положении», скомандовал Машков. Мама замерла в согнутой позе и я видел как менты и мои товарищи по команде глядели на мамины трусики, туго обтягивающие лобок, видный сквозь расставленные ноги. Наконец, Машков приказал ей встать и вновь положить руки на машину.