– Здесь! – я с облегчением шлепнул тяжеленную сумку на полку купе. – Вот наши места, твое нижнее, мое верхнее. Оль, ты в сумку кирпичей что ли положила?

– Когда хоть ты поймешь, что это нормальное количество вещей для среднестатистической женщины, отправляющейся в недолгое путешествие. – вздохнула жена.

– Не обижайся, это я так, просто ворчу. . – пропыхтел я, заталкивая сумку под полку. – Наверное, старею…

– Ага, как же, старый он – Олька ткнула меня в бок – Тебе только тридцать пять, самый расцвет! Трудись давай!

В душе я по – прежнему считал, что для поездки из Питера в Москву к ее маме столько тряпок совершенно ни к чему. Тем более там у нее тоже нехилый гардероб образовался.

Переодевшись в спортивные штаны и футболки, мы уселись, поглядывая на перронную суету.

– Как думаешь – Ольга кивнула на свободные места – С нами поедет кто – нибудь? Или нам повезет?

– Вряд ли… Сейчас явится какой – нибудь мужичина и будет храпеть всю ночь.

– А вдруг? До отправления пять минут осталось, а еще никого нет.

При этих ее словах в купе ввалились попутчики – два парня студенческого возраста, по виду вполне интеллигентные. Такие храпеть не будут.

– Здрассьте. . – хором поздоровались оба.

– Добрый вечер. Заходите, ребята, вот ваши места.

Пацаны несколько шумно, но быстро выяснили, кто где будет спать, переоделись, пока мы вежливо стояли в коридоре и уставились в окно, где в сгустившихся сумерках проплывали типичные железнодорожные пейзажи.

– Ужинать будем? – поинтересовалась Ольга.

– А давай… – согласился я.

Жена хозяйственно накрыла на стол, водрузив посередине бутылку коньяка.

– Ребят, присоединяйтесь!

Уговаривать их не пришлось.

Через час коньяк закончился, все было съедено и мы уже дружески болтали, глядя как Ольга убирает со стола. От меня не укрылось, как поблескивали глаза ребят когда жена наклонялась в тесном купе и ее попка, обтянутая тонкой тканью с проступающими сквозь нее резинками трусиков, оказывалась прямо перед их лицами. Как выяснилось, Вовка и Сашка, москвичи, в Питере только учились, а теперь возвращались домой.

– А что так задержались – то? – поинтересовался я – Все остальные, наверное, еще месяц назад отбыли. .

– Зачет сдавали… с третьего раза. Вот он сдавал. – Вовка хлопнул друга по плечу. – А я его ждал.

– Что ж вы так? С первого раза не получилось? А где вы учитесь? – заинтересовалась Ольга. Ей, как человеку, имеющему отношение к сфере образования, все это было интересно. Ребята тоже поддержали знакомую им тему. Вскоре я начал позевывать, слушая малоинтересную для меня беседу. Глаза закрывались, тянуло в сон.

– Вы как хотите, а я спать – заявил я.

Никто не возразил, горячо обсуждая методику преподавания неизвестного мне педагога. Верхний свет выключили, оставив только фонари в изголовье нижних полок. Я забрался на свое место, закрыл глаза и попытался задремать.

Как назло, тут же вся моя сонливость прошла. Лежа на спине, я рассеянно слушал перестук колес да негромкие голоса внизу. Вдруг ухо уловило какую – то фразу, выбивающуюся из моих представлений о разговорах об учебе. Я прислушался внимательнее.

– Как это? – недоуменно переспросила Ольга.

– Ну Ольга Ивановна! Что тут непонятного! – горячо говорил кто – то из ребят, похоже, Вовка. – Вылизал он ее! Знаете такое слово – куннилингус? А она ему за это зачет все – таки поставила!

Мда… – думал я – алкоголь развязал парням языки… все свои тайны выбалтывают… да и Олька вон тоже… вроде и немного выпила, а сидит, спокойно обсуждает с ними такие вещи. Взрослая ведь баба, лет на десять старше их… вполне могла тоже у них преподавать.

– Нет, не понимаю… – удивлялась Ольга – Как такое может быть? Она что, сама это потребовала?

– Нет, что вы! – Вовка готов был выложить все как есть – Саш, расскажи!

– Ну это… – даже не видя его, было понятно, что Сашка сейчас смущен донельзя – Я к ней домой пришел, ну чтобы еще раз попросить все – таки зачет поставить. Она меня впустила, поставила перед собой, сама на диване развалилась и отчитывает… типа учить надо лучше, пары не прогуливать… – он замолчал.

– Ну в общем правильно говорила. А дальше – то что? – заинтересовалась Ольга.

– В общем – продолжал он – Чувствую я – не видать мне зачета, надо ее как – то разжалобить… Короче, бухнулся я на колени и к ней ползу, поставьте, мол, за ради бога, все что хотите сделаю! А голова на уровне ее коленей, коленки слегка раздвинуты, я под халат глянул – а трусов – то на ней нет! Оно понятно, она же дома, меня не ждала. Тут я и понял, что я ей сейчас сделаю. Подполз, коленки руками в стороны толкнул… она не ожидала, легко получилось. – Сашка шумно перевел дыхание, чувствовалось, что он заново переживает все это.

– Короче, ноги в стороны разлетелись, а я между них лицом прямо в… в… ну туда. – он помолчал. – Вот. А потом она мне зачет и поставила.

– И что – недоверчиво спросила Ольга – Она даже не сопротивлялась?

– Сначала конечно. . И кричала на меня, и вырывалась. . А потом ничего, наоборот даже.

– И зачет, говоришь, поставила? За это? Наверное, ты очень старался… – в голосе Ольги проглядывал определенный скепсис.

– Старался конечно. Да честно говоря, что там сложного – то?

– Ну не скажи… – возразила жена.

– Ольга Ивановна, извините, а вам муж так делает? Ну то есть вы сами – то имеете представление о предмете нашей беседы? – вклинился в разговор Вовка.

Теперь настала ее очередь смущаться.

– Делает – наконец призналась она.

– И вам нравится?

– Нравится.

– Откуда же тогда сомнения? Вы с кем – то другим пробовали?

– Нет, подруги рассказывали…

Надо же! – думал я, осторожно поворачивая голову набок и скашивая глаза вниз, чтобы посмотреть на эту компанию. – Вон что они с подругами обсуждают. Да еще в подробностях.

– Понятно. . – задумался Вовка. – Ольга Ивановна… а хотите, Сашка и вас сейчас вылижет? Ну чтобы вы сравнить могли, а? Правда, Саш?

Тот кивнул. Вопреки моим ожиданиям, Ольга не возмутилась, а задумалась. Да и вправду – подумалось мне – Это же не тот полноценный секс, который называется изменой. Вот она и думает, не позволить ли себе маленькое приключение.

– Ольга Ивановна! – потрогал ее за коленку Вовка – Соглашайтесь! Сашка правда хорошо это делает, зачеты зазря не ставят!

Жена выразительно бросила взгляд на мою полку. Я старательно зажмурил глаза и изобразил ровное спокойное дыхание.

– Да он спит! – уговаривал Вовка. – Давно уже! Сами гляньте! Да если б он не спал, а слышал, о чем мы тут говорим… Тут бы щас такое было! Не, точно спит!

Я вновь приоткрыл глаза. По Ольге было видно, что ее терзают нешуточные раздумья.

– Хорошо! – она встала – Я согласна.

После этой фразы я мог смело разглядывать их во все глаза, не особенно и притворяясь спящим. Им стало не до меня. Парни зачарованно смотрели, как Ольга, повернувшись к ним задом, медленно спускает с бедер штаны, наклоняется, выставив в их сторону зад в тугих белых трусиках, приподнимает по очереди каждую ногу и избавляется от штанов совсем. Потом так же поступает с трусиками. Из личного опыта я знал, какой вид на Олькины прелести сейчас открывается ребятам. С учетом того, что только вчера, готовясь к отъезду, она все там тщательно выбрила, я парней даже пожалел.

Освободившись от одежды, Ольга села на столик, поставив ноги на полки по бокам.

– Холодно! – поморщилась она, имея в виду поверхность стола. – Вов, ты туда сядь и не приближайся – она указала место у самой двери. – Саша, вот я вся перед тобой, можешь начинать.

Она слегка откинулась назад, облокотившись на руки и глядя на опускающегося перед ней на колени Сашку. Устроившись, тот оглядел поле деятельности, толкнул ее бедра в стороны, убедившись, что шире они не раздвигаются и приник губами к Олькиной щелке. У парня, наверное, и впрямь был талант. Ольгины глаза медленно закатились, голова безвольно запрокинулась. Сашка порхал языком у нее между ног, одна его рука поглаживала грудь под футболкой, другая находилась под его подбородком, шевеля пальцами внутри Ольги. Вовка сидел на своем месте у двери и вытягивая шею пытался рассмотреть подробности. Несколько раз он порывался пересесть поближе, но побаивался.

– Ольга Ивановна! – не выдержал он – Можно я поближе сяду? Мне отсюда не видно!

– Как хочешь… – сквозь сжатые зубы выдохнула Ольга, тщетно сдерживая рвущиеся наружу стоны.