Невыносимая жара и засуха в июле девяносто седьмого заставляли большинство учеников прятаться в тени и по большей части не покидать спасительной прохлады Хогвартса. От изнуряющего зноя искали спасения все живые существа, забираясь в самую глубину Запретного леса.

Когда – то поражавшая своей сочной зеленью поляна перед озером иссохла, и пожухлая от палящего солнца трава смотрелась на ней неприглядно, словно поседевшие волосы старика, едва прикрывающие лысину. Природа радовалась редким порывам ветра, ненасытно вдыхая его, как делает свои последние вздохи умирающий.

Лишь сидящий на берегу озера молодой человек не обращал внимания ни на удушающую жару, ни на глотки свежего воздуха. Кутаясь в хогвартсовскую мантию, словно пытаясь согреться, Невилл Лонгботтом размышлял о полученном накануне письме из Министерства, в котором сухо сообщалось о смерти его бабушки – Августы Лонгботтом – от сердечного приступа.

Она оставалась единственным родным человеком, поддерживающим его все эти годы, – родители так и не пришли в себя, и колдомедик Св. Мунго, с жалостью глядя в глаза Невилла, сообщил о бессмысленности поддержания жизни в их телах – разум к ним уже не вернется. И, когда Невилл, дрожащим от переживаний голосом, сообщил им о своем несогласии с принятым ими решением, оказалось, что Алиса и Фрэнк Лонгботтомы уже мертвы. Бригада целителей отключила их от магического шара, поддерживающего искусственное дыхание, не дожидаясь официального разрешения родственников.

Непонятно, кому могли мешать недееспособные супруги Лонгботтом, возможно, это были происки Пожирателей, ведь война с Волдемортом еще не закончена, а, может клинике просто понадобились свободные места? Как говорится: «Не нужно жалеть мертвых – нужно думать о живых».

Теперь, после смерти бабушки, Невилл остался один, и до достижения совершеннолетия был передан под опеку магическому приюту.

Глухое одиночество навалилось неожиданно тяжелым грузом. Всегда тихий и застенчивый Невилл замкнулся в себе еще больше, прекратив реагировать на любые происходящие рядом события.

Каждый вечер он приходил на берег озера, избегая оставаться в факультетской гостиной: он не мог видеть счастливые и беззаботные лица своих однокурсников.

Ему хотелось ущипнуть себя или ударить, сделать что – нибудь, что заглушило бы грызущую изнутри боль. Но каждый раз он останавливался – бабушка была права, утверждая, что он слишком труслив.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за нахождение вне школы после отбоя, – Невилл сидел все также неподвижно, словно не услышав голоса нелюбимого преподавателя. – И отработка у меня, сейчас же!

Невилл неспешно поднялся и поплелся следом за профессором Снейпом, практически не соображая, – сыграло натренированное годами подчинение приказам бабушки.

– Вымойте пробирки. Без магии, естественно, – Невилл удивленно поднял голову – он и не заметил, как они дошли до кабинета зельеварения. – Приступайте! – вздрогнув от резкого окрика, Невилл дернулся и задел рукой стоящий на столе пузырек с розовым зельем. Он почувствовал приятный пряный запах от растекшейся у его ног лужицы.

– Лонгботтом! – разъяренный крик Снейпа вызвал у Невилла волну страха.

– Сэр, я сейчас все уберу, – он дрожащими руками стал подбирать с пола осколки.

– Лонгботтом, нет! – Снейп дернулся к нему, но было уже поздно: потерявший сознание Невилл кулем свалился под ноги к профессору.

Очнулся Невилл от прикосновения чего – то гладкого и немного влажного к своим губам. Он открыл глаза и тут же удивленно моргнул, но видение у своего рта розовой головки члена не пропадало.

– Про: – договорить Лонгботтом не успел – член скользнул в приоткрытый рот.

Снейп издал довольное рычание и сильно качнул бедрами вперед, отчего Невилл едва сдержал рвотный порыв – член проник глубоко в горло.

– Профессор, пожалуйста, н – н – н – не надо! – ученику удалось на мгновенье отстраниться, но Снейп тут же снова насадил его рот на свой член, с силой вцепившись в волосы Невилла.

– Заткнитесь, Лонгботтом! – прошипел профессор, запрокинув от удовольствия голову и продолжая ритмично вбиваться в рот своей жертвы. Снейп дышал все глубже и порывистей. Низ его живота свело судорогой, и рот ошалевшего ученика заполнило спермой.

Невилл закашлялся, а Снейп, уже очистивший себя заклинанием от липких пятен, расстегивал на нем брюки.

Резкие команды профессора будоражили Логботтома наравне со страхом. Привычное подчинение приказам боролось с осознанием того, что совершается что – то запрещенное и даже противоестественное, и все это смешивалось с удовольствием от холодных рук в его штанах.

В этот момент горячий язык прикоснулся к возбужденной головке, и Невилла покинули последние мысли о сопротивлении. Единственным его желанием было, чтобы это обволакивающее и в то же время острое ощущение не заканчивалось.

– Повернись, – раздался хриплый голос профессора.

Но растворившийся в наслаждении Невилл его не расслышал. Тогда Снейп резко повернул ученика от себя, заставляя его упереться локтями в парту, и дернул брюки Лонгботтома вниз, из – за чего тот ощутил волну холодного воздуха, коснувшегося кожи.

Невилл почувствовал, как страх сковывает его тело. Зайти так далеко он бы побоялся даже под прицелом палочки. А когда горячий язык Снейпа скользнул к кольцу сжатых мышц, Невилл с силой дернулся и попытался вырваться из захвата сильных рук

Но ладони Снейпа только сильнее вцепились в его бедра.

«Синяки будут», – отстраненно подумал Невилл.

И тут же испуганно вытаращил глаза, почувствовав язык Снейпа в своем анусе.

Это были странное, но невероятно возбуждающее ощущение. Невилл задохнулся от наслаждения. Дышать становилось все сложнее, а член был возбужден до предела

От осознания того, что самый ненавистный учитель вылизывает его зад, Невилл почувствовал приближение оргазма. Но в этот момент Снейп отодвинулся и резко приказал:

– На колени!

Невилл разочаровано охнул, но, получив ощутимый шлепок по ягодицам, послушно опустился на каменный пол

Он рискнул немного повернуть голову назад и взглянуть на Снейпа. Тот, с усмешкой глядя Невиллу в глаза, стал медленно расстегивать свою мантию. Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она полетела в сторону, а за ней обувь и брюки с рубашкой. Теперь Снейп возвышался над Невиллом в одних трусах. Он был бледный, тощий, угловатый и чертовски возбужденный.

Это зрелище не оставило Невилла равнодушным – казалось, он может кончить, даже не дотрагиваясь к себе.

Снейп лишь усмехнулся и медленно погладил резинку своих трусов, а затем плавно начал стягивать их вниз.

Невилл все еще смотрел учителю в лицо, пытаясь преодолеть стыд и немного опустить взгляд. Когда он наконец – то это сделал, то еще сильнее покраснел, глядя на приличных размеров член Снейпа.

«Как это вообще поместится там?!» – запаниковал Лонгботтом.

Но Снейп, казалось, даже не заметил испуга на лице своего ученика. Резко разведя в стороны ноги Невилла, он прижал член к его анусу и качнул бедрами. Лонгботтом уже догадался, что время прелюдий подошло к концу, но боль от вторжения оказалась неожиданно сильной. Он вскрикнул и дернулся вперед, пытаясь освободиться, – Снейп держал крепко.

Профессор грубо вколачивался в зад своего ученика, ускоряя темп. Невилл уже задыхался от боли и мечтал лишь о том, чтобы это поскорее закончилось, но тут рука Снейпа легла на его член, а скользкий палец погладил уздечку. Невилл почувствовал, как накатывает новая волна возбуждения, а когда Снейп немного поменял позу, и его головка стала задевать простату, с громким стоном кончил прямо в ладонь учителя и буквально через несколько секунд почувствовал, как Снейп изливается в его анус.

Они лежали рядом на полу кабинета зельеварения и тяжело дышали. Но, несмотря на холодный каменный пол, Невиллу было хорошо и уютно. У него возникло ощущение, словно именно это ему и было нужно: приказы, наказание, доминирование взрослого сильного человека словно вернули его к жизни.

Невилл повернул голову в сторону Снейпа, намереваясь на свой страх и риск сказать ему все это, но внезапно перед глазами стало все расплываться, а в голове страшно загудело:

Невилл почувствовал сильный резкий запах и, поморщившись, открыл глаза. Перед ним стоял застегнутый на все пуговицы профессор Снейп.

– Северус? – Невилл удивленно оглянулся – он лежал полностью одетый на холодном полу кабинета зельеварения.

– Вставайте, Лонгботтом, – прозвучал резкий голос Снейпа. – И двадцать баллов за фамильярность с преподавателем.

– Что происходит? – Невилл находился в ступоре – слишком сильная разница была между тем Северусом, чьи пальцы он, казалось, до сих пор чувствовал на собственном члене, и тем, кто сейчас презрительно смотрел на Невилла, брезгливо поджав губы.

– Вы, Лонгботтом, опять пострадали от своей неуемной манеры портить все, что находиться рядом. Вы разбили опытный образец Зелья потаенных желаний.

– Что это? – голос Невилла дрожал.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за неосведомленность, – Снейп довольно усмехнулся. – Зелье вызывает у человека самые сокровенные желания, спрятанные в подсознании. Заставляет человека испытывать все то, в чем он сам бы себе никогда не признался, – Снейп склонился к лицу Невилла, пронзительно глядя ему в глаза, словно стараясь прочесть в них то, что испытал от зелья нерадивый ученик.

Профессор стоял так близко, что Невилл почувствовал, как внутри нарастает возбуждение, и, не успев осознать свой поступок, приник к холодным узким губам напротив и тут же отпрянул, в ужасе ожидая расплаты.

– Двадцать баллов с Гриффиндора: – сердце Невилла ухнуло вниз, –. .. за то, что приступаете к практике, не изучив теорию.

Невилл недоуменно поднял глаза на преподавателя – Снейп ухмылялся. Глаза Невилла наполнились надеждой.

Снейп помрачнел:

– Убирайтесь!

Невилл неуклюже поднялся с пола, подошел к двери, неуверенно обернулся и, чуть помявшись, спросил:

– Профессор, а у нас:

Снейп со скучающим видом неспешно оглядел Лонгботтома, задержался взглядом на мокром пятне брюк ученика и усмехнулся.

Невилл униженно покраснел, но все же закончил:

– : могло бы что – нибудь получиться?

Снейп удивленно вскинул глаза и неожиданно громко расхохотался:

– Не раньше, чем вы, Лонгботтом, станете преподавать Зелья! *

* Напомним, что по ошибочному переводу РОСМЭНА Невилл таки стал преподавателем зельеварения, правда Снейп к тому времени был уже мертв. Но можно надеяться, что в какой – нибудь альтернативной реальности наши герои все же пересекутся.