— Ты красивая.

Никки застенчиво улыбнулась. Хрустальноволосая синеглазая девчонка-подросток, сидящая прямо напротив не так уж и сильно превосходящего её возрастом японского мальчугана, была одета не то чтобы особенно искушающе, но её обтягивающий серебристый комбинезон давал волю фантазии.

— Спасибо. Смотри, не влюбись в меня. Я — ненастоящая. — Она подчеркнула голосом последнее слово. — Я — вроде видеоигры.

Миодо покраснел, кинув взгляд на своё левое запястье с браслетом. Сколь легко позабыть, что девчонка пред ним лишь картинка.

— Это… трудно. Лучше тебе тогда было бы выглядеть как Шрек, если ты хотела избежать этого. Нет, как шинигами.

Губы его лишь только договаривали последнее слово, а грудь уже обморозило изнутри, возникло чувство совершения непоправимого. Что он несёт? Вот всегда он так с девчонками, что настоящими, что иллюзорными.

— Да, я совсем не подумала об этом, выдумывая проект, — согласилась неожиданно собеседница, покусывая губу. — Всё-таки я довольно наивна в некоторого рода вещах, социальная изоляция на астероиде до сих пор даёт себя знать.

Миодо чуть отпустило.

— Ты — точная копия королевы Николь Гринвич?

— Приблизительная. Считай, что бездушный чатбот, скрещённый с экспертной системой, — глаза девушки сверкнули озорством. — Не, на самом деле нельзя даже сравнивать. Но кое-какие воспоминания и опыт Николь в меня вписали, что верно, то верно. С акцентом на воспоминаниях юной поры, впрочем.

— Почему? — поинтересовался Миодо, прежде чем понял глупость вопроса.

Он вспыхнул.

— Прости.

— Я не умею обижаться, я же тебе говорила, — вздохнула устало девчонка с прозрачно-бриллиантовыми волосами. — Когда же ты наконец запомнишь?

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Это было правдой.

Когда он ещё только получил чудо-браслетик в рамках некоей социальной акции, названия которой Миодо не запомнил, отношение его к девчачьему голосу из прибора было более чем стеснительным. Но любопытство и гормоны взяли своё, через пять минут он уже несмело беседовал с виртуальной системой, которая, кажется, интересовалась им и его личной жизнью не меньше, чем он интересовался её возможностями и предназначением.

Её голос был таким сладким.

Будоражащим.

Миодо Нагиру был современным подростком, он посещал тайно от родителей в обход киберсистем-церберов некоторые «горячие» интернет-сайты и занимался пару раз не очень одобряемыми социально вещами в порнхаб-чате.

Но испытываемый им благодаря браслету опыт отличался неуловимо от испытываемого при общении с вебкам-незнакомками. Может быть, именно потому, что никто его не искушал?

«Чатбот».

Так она иронично назвала себя минуту назад, так её воспринял поначалу и сам Миодо Нагиру. И — вспомнил невольно, что делал пару месяцев назад при разговоре в Сети с женственным чатботом «Алисой», которую интереса ради попробовал хитро построенным диалогом подвести к скользко звучащим признаниям.

— Скажи, — попросил он, сидя за уроками, личико Никки светилось в экране браслета, — как вообще устроена эта странная бензольная формула?

— Я не могу подсказывать, — она потупила глаза, словно догадываясь, что от одного её взгляда начинает происходить в его брюках, одна эта мысль вызвала у Миодо отлив крови от мозга. — Я могу только помогать. Намекать.

Экранная Никки облизнула губы.

— Помоги.

Он опустил по возможности незаметно правую руку под стол, положил ладонь на колено.

— Пожалуйста, — добавил мальчуган.

Ресницы её взмахнули, она почему-то снова потупила взгляд, будто кидая его под стол, после чего неуловимо вздохнула.

— Х-хорошо. — Никки солнечно улыбнулась, рука же Миодо сдвинулась выше, он, чувствуя, как дыхание его замирает, погладил себя через брюки. — Скажи, с чем у тебя ассоциируется вообще слово «бензол»? Эта история достаточно широко известна.

— Напомни.

Он ласкал себя прямо при ней, ласкал себя под столом, не будучи в силах остановиться. Никки Гринвич — ну, или её сэмулированное подобие? — чуть наклонила головку.

— Ну, — она куснула губу, — это мемы, с которыми современный молодой парень не мог ни разу не сталкиваться. Все знают историю про Ньютона и яблоко. Про то, как Менделееву приснилась периодическая таблица элементов. Про то, как один химик ломал весь день голову над загадкой молекулы бензола, и в результате ночью ему приснилось…

— Я вспомнил. — Губы Миодо искривились в усмешке, рука же стиснула достоинство через брюки с особенной силой, он чуть не застонал. — Кольцо-о из обезьян, держащих друг друга за хвосты. Или что-то вроде того. Молекула бензола имеет форму кольца-а…

Виртуальная Никки на экранчике смежила веки, словно опять кидая взгляд вниз, после чего улыбнулась ещё солнечней, ещё лучезарней.

— Вот видишь, — она прищёлкнула языком, — как приятно самому доходить собственным умом до разгадки.

— Никки…

— Да?

Она словно вздёрнула правую бровь.

— Ты бы не могла, — выдохнул он, — рассказать… ещё что-нибудь? М-мне… так нравится слушать твой г-голос…

От собственного признания Миодо покраснел, девушка же на экранчике рассматривала его несколько секунд так, словно впервые увидела. После чего проказливо улыбнулась и, понизив голос, начала неторопливо рассказывать какую-то полинезийскую басню, под сюжет коей пальцы японского мальчугана спустя минуту увлажнились кое-чем липким.

Басня, к слову, вроде бы повествовала об обезьяне, засунувшей куда-то не туда руку и в результате лишившейся пальцев. Возможно, Миодо оценил бы иронию, будь он в состоянии тогда понять смысл услышанного.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Позже Миодо осмелился «выпустить джинна из бутылки» — позволить Никки-из-браслета создать её личное полноразмерное голографическое изображение в комнате. Собственно, первоначально он даже не помнил, что браслет это может, Никки сама напомнила ему об этом, когда он со вздохом признался, что хотел бы увидеть её в полный рост.

Видеть напротив себя девчонку, на голос которой ты бессовестно мастурбировал недавно, видеть смешинки в её глазах и слышать ласку в её интонациях было довольно трудно.

«Не влюбись»?

Ха, если это и «любовь», то какая-то извращённая.

Ему было безумно приятно в этой беседе уже одно только то, что он мог спокойно смотреть на неё, пялиться во всех смыслах, раздевать её взглядом. Никки в любом случае не изменит своё хорошее к нему отношение — кое-что о своих директивах она ему уже рассказала.

«А что, если я попрошу её раздеться реально?»

Его обдало приятным холодком. Увидеть королеву Никки Гринвич голой. То есть её юную версию — что, конечно, в некотором смысле даже лучше.

«Нет».

Ему стало стыдно от одной мысли, что будет, если она не тупой чатбот, если она всё же достаточно личность. Затем — стало страшно от мысли, что будет, если она всё же тупой чатбот и если сработает какая-нибудь защита от несанкционированного использования.

— Скажи, — поинтересовался он, кашлянув, — а… ты… этот браслет… постоянно сканирует окружающую обстановку?

Синие глаза Никки Гринвич сощурились, он испуганно отвёл взгляд от обтянутых серебристым материалом холмиков её груди.

— Немного. Чтобы прийти на помощь в случае чего, вызвать амбуланцию или полицию при необходимости. А почему, — взгляд её отчего-то вновь опустился, коснувшись брюк Миодо, в голосе мелькнула смешинка, — тебя это интересует?

Тинейджер задышал учащённо.

— Так, — хрипло выдохнул он, — просто…

Она наклонила голову, смежив веки:

— В интересах приватности могу обещать не следить за тобой в туалете и ванной. — Девчонка хихикнула, Миодо спустя секунду неловко хихикнул тоже. — Или если ты снимешь браслет. Если при этих условиях понадобится всё-таки помощь, просто позовёшь меня вновь по имени и я возникну автоматически.

Он благодарно кивнул.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Нетрудно понять, что сделал Миодо Нагиру сразу после этого разговора, сняв с руки браслет и зайдя в соседнее помещение для пущей уверенности. Сразу после этого ему стало стыдно, он почувствовал себя почти что предателем и в последующие дни не решался использовать КиберНикки иначе как интересную собеседницу и подкованную экспертную систему.

С ней было хорошо.

С ней можно было часами беседовать о философии, сознании, параллельных мирах и прочей малоинтересной его сверстникам дребедени. Она, впрочем, периодически переводила стрелки в разговоре на его личную жизнь, отношения с девочками в классе, планы и фантазии относительно них.

Похоже, электронная Никки Гринвич всерьёз беспокоилась, чтобы он не влюбился в неё и чтобы виртуальная романтика не вытеснила возможную реальную?

Впрочем, он пытался на свой лад использовать даже это.

— Мне кажется, что девчонки умеют чувствовать нечто подобное. — Миодо кашлянул. Странно, он говорил на смущающую его обычно тему, но теперь, когда ему реально требовалось выглядеть смущённым, комплексы куда-то делись. — Ну… когда на них пялятся. Ну, когда их… как бы мысленно раздевают. Вдруг Озо тоже почувствовала это и больше не захочет со мной общаться?

Миодо понизил голос, чтобы задать доверительным тоном вопрос, вопрос, к которому вела вся предыдущая порция показной откровенности.

— Ты… тебя когда-нибудь… раздевали взглядом? — Он задышал учащённо, покраснев, подумав, что переходит всё же черту, не с настолько наивным чатботом он сейчас беседует. — В колледже. Ты… что ты при этом чувствовала?

Никки улыбнулась с лёгкой печалью, закинув ногу на ногу, руки её тоже переплелись почему-то на мгновение и тут же расплелись.

— Мне там было немного не до того. Но меня хотели. Многие. Мне это было лестно — хотя, конечно, сердце моё уже тогда было отдано Джерри.

— То есть… тебе не было противно? — спросил осторожно Миодо, чувствуя, что идёт по минному полю, почти как тогда при разговоре с «Алисой». — Можно сказать, что тебя… возбуждали даже немного их раздевающие взгляды?

Кибер-версия королевы Гринвич улыбнулась лукаво, словно видя насквозь все его нелепые ухищрения. Рассмеялась, показав язычок.

— Ну, это смотря чьи. Придурков вроде Дитбита — вызывали лишь тошноту. Что же до парней симпатичных и умных… их порой хотелось чуть поддразнить.

На его глазах Никки скрестила вновь чуть выше живота руки, отчего холмики её груди приняли более чёткие очертания, после чего расправила комбинезон, огладила грудь.

— Правда?..

Девчонка тихо хихикнула, глядя на него, Миодо заполыхал огнём, ему стало стыдно, нечеловечески стыдно, но в то же время он испытал нечеловеческий стояк в брюках.

— П-прости, я… — правая рука его метнулась к запястью левой. — Мне нужно идти.

Миодо Нагиру сорвал спешно со своей руки браслет.

КиберНикки исчезла.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Он застонал тихо, в очередной раз рванув вниз молнию на своих брюках, спустив их и вцепившись пальцами в рвущийся наружу орган, что происходило уже не впервые после общения с Никки, но на этот раз у него не было сил даже покинуть комнату. Быть может, система была неискренней с ним и всё же следит за ним даже через снятый с руки браслет? Плевать, мысль эта сейчас слабо его волновала, можно даже сказать, что возбуждала подспудно.

Перед глазами его были юные формы королевы могущественнейшей из династий, её озорной взгляд, рука, огладившая грудь.

Миодо застонал вновь.

Представив себе её покорной, наконец «взломанной» и выполняющей послушно развратную волю своего господина, представив её полностью голой.

Представив себе её пунцовые соски, представив себе, как она подмигивает ему, видя его лишённое всякого стыда и совести занятие.

Стон Нагиру-куна усилился.

— А-ааа-ааах!..

Он бредил, самым натуральнейшим образом наяву бредил, движения его пальцев пошли вразнос, а губы его искривились в безумной, сладострастной, поистине сардоничной ухмылке.

— Ни-и-иикки!..

Откуда-то из бесконечной дали за краем затуманенного сознания до него донеслось вдруг приглушенное сладковато-тревожное:

— Да, Миодо?

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Ладонь перепуганного мальчугана едва ли не сразу отдёрнулась от его причиндалов, но тут же прижалась к ним снова, уже с целью загородить мужское убранство от взгляда виртуальной красотки.

— Ник-к…

Другая рука рванулась в панике к молнии брюк, нащупывая пуговицы, но он понимал, что не успевает, что опоздал, что ничего уже не исправить и ничего вовек не сменить.

— Никки… это… это… не то, что ты думаешь! — выпалил он, заливаясь краской.

Вот и классическая фраза подростка из молодёжной комедии, пойманного за чем-то не особо пристойным. Сколько раз он насмешливо думал, как тупы эти реплики?

— Ник… — Голос его упал.

Виртуальная копия королевы Николь медленно покачала головой, сама слегка запунцовевшая, личико своё она наполовину прикрыла рукой.

— Нет-нет, ничего. Это… ты меня прости. Я совсем не подумала, что моё имя… что я могу появиться невовремя.

— Я н-не хотел… — с холодком в сердце выдавил Миодо.

— Всё… нормально, — будто через силу выдавила юная королева. Глаза её горели, она облизнула губы, словно бы заставила себя улыбнуться. — Это нормально, честно. Для парня твоего возраста это совершенно естественно. Я вовсе не хочу, чтобы у тебя развился какой-то комплекс или психотравма на этой почве.

Подросток моргнул.

«Комплекс или психотравма»? Ну да, чатбот, играющий роль советчика и друга для молодёжи, должен иметь особое программирование насчёт подобных вещей.

Хоть и не факт, что сама королева Николь, сама Никки Гринвич отнеслась бы столь либерально и даже тепло к вдруг всплывшему акту чьей-то на неё мастурбации.

— Ты… действительно так считаешь? — словно не веря себе, переспросил он. — Я не хотел бы… не хотел бы, чтобы ты…

— Да брось, — с беспечнейшим видом взмахнула Никки ладошкой. — Я просто программа, по крайней мере, на девять десятых. А ты просто подросток. Я видела всё ещё во время твоих занятий по химии, расслабься.

От этой новости озноб вновь прошёл у Миодо Нагиру по спине.

— То есть ты всё знала и наблюдала за мной…

Его слабо затрясло.

— Эй. — В голосе Никки появилось беспокойство. — Я же сказала, не переживай. Меня это ничуть не обидело, мне даже было приятно… немного. Ты же мне симпатичен. Отчасти из-за настроек, но, наверное, не только, думаю, моему оригиналу ты бы тоже понравился.

Миодо кинул на неё осторожный взгляд между пальцев, лицо его было закрыто ладонями.

— Правда?..

Словно поколебавшись, испытав какую-то внутреннюю борьбу, киберНикки полуприсела на корточки рядом с диваном, рука её коснулась правой ладони Миодо. Странно, но он почувствовал прикосновение.

— Поверь.

Он смотрел на неё сквозь щели меж пальцами, видел её опасливо поблескивающие синие очи, видел дьявольски соблазнительную девчонку в полуметре от себя, столь близкую — и вместе с тем недоступную.

«Чатбот, обязанный избегать психотравм у своих собеседников?»

Миодо засопел.

— Это… было всё равно грязно, мерзко. — Он покраснел, отчасти из-за того, что говорит вещи, в которые почти не верит сам, пытаясь использовать собеседницу. Мучительно сглотнул слюну. — Я… наверное, никогда больше не смогу…

— Не глупи, — серьёзно сказала Никки. Взяла ладонями его правую руку, оттянув от лица, он ощутил, как ни странно, почти физическое воздействие. — Думаешь, я сама не занималась никогда этим? Ну, в своей человеческой ипостаси?

Дыхание его перехватило.

— Ты…

Не то чтобы он сомневался. Не то чтобы он считал королеву Николь фригидной ледышкой.

Но общие соображения лишь общие соображения — к тому же, по медицинской статистике, девчонки чуть меньше зависимы от регулярной сексуальной разрядки. Или менее склонны к открытому на сей счёт разговору — фактор неискренности даже при самых анонимных социальных опросах так и не удалось найти способа до конца обойти.

— Однажды меня чуть не поймал на этом Джерри в колледже. — Ресницы Никки иронически дрогнули, голос упал до доверительного шёпота. — Получилось забавно. Я, юная дикарка, помнила, что мастурбация немного табуирована, старалась скрыть это, но из-за мыслей об этом совершенно забыла, что нагота вообще-то табуирована тоже. Джерри увидел меня абсолютно голой, со следами недавно испытанных чувств на всём теле.

«И она готова рассказывать об этом почти незнакомому человеку. Дикарка до сих пор. Или это влияние программной симпатии? Директив, приказывающих чатботу во что бы то ни стало избежать подростковой психотравмы, сгладить углы?»

Скользнувшая на краю ума мысль, что сейчас он по сути выманивает из наивной программы пикантные тайны Гринвич, приятно-стыдным образом отуманила мозг.

— Хотел бы я быть тогда на его месте, — выдохнул он невольно.

Николь строго посмотрела на него, брови её сдвинулись — хотя в глубине глаз продолжала стоять смешинка. Может ли чатбот по-настоящему на кого-то злиться?

— Ну нет. Это уже перебор. Не говоря уж о том, что это опять-таки эскапизм, подмена реальных человеческих отношений виртуальными и…

— Никки, — перебил он её, слабо дрожа. Испытывая нелепое чувство ставки на последнюю карту, ставки «пан или пропал». — Ты говорила, что в этом… этом з-занятии… ничего стыдного нет. Ты утверждала, что это не гнусь и не мерзость. Ты говорила, что сама не раз занималась этим и что мысли об этом тебя ничуть не смущают.

На голографическом личике собеседницы обозначились ямочки, она полуприкрыла было вновь в растерянности его ладонью.

— Да, но…

— Или я не могу тебе верить? — надавил он на неё дополнительно, стараясь придать себе как можно более несчастный вид. — Должен… считать все твои слова только лишь эмуляцией, жалкой подделкой, обманом… предназначенным для успокоения чувств подростка?

Никки отсела подальше, отсела в то самое кресло, куда браслет спроецировал её голографическое изображение изначально. Взглянула на него то ли неловко, то ли просительно, щёки её снова запунцовели.

— Я думал, мы друзья, — нанёс Миодо последний удар.

Она прерывисто вздохнула.

Необходимость во что бы то ни стало сохранить доверие обладателя браслета и предотвратить возможный крах его психики — против сомнительных угроз его личностному развитию в будущем и возможных моральных табу самой королевы Гринвич. Впрочем — наверняка изрядно ослабленных при снятии с её мозга нескольких миллиардов слепков?

— Ну… если один раз, то вреда особенного не будет? — Никки улыбнулась смущённо, губы её задрожали. — Надеюсь… надеюсь, мой оригинал об этом никогда не узнает.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Она провела рукой по груди через комбинезон, провела медленно, почти как получасом ранее, когда дразнила его, пальчики её сжались на правом соске. Дыхание Миодо потяжелело, он не мог отвести взгляда от форм королевы Николь, притягивающих и зовущих.

— Нравится? — подколола Никки его.

Подросток засопел, чувствуя, как в брюках его начинает снова пробуждаться уснувшая было недавно сила.

— А если так?..

Верхняя часть комбинезона девчонки с астероида растаяла, обнажив прекрасное тело. Веки Никки временно смежились, левая же рука её вильнула неспешно лодочкой меж двух нежнейших бурунов колышущейся плоти.

Она зажмурилась крепче — и правая её рука, прежде бездельничавшая на подлокотнике кресла, прямо на глазах Миодо скользнула к поясу, скользнула к нижней части комбинезона. Быстрое движение дланью — и молния серебристо-блестящих брюк оказалась полурасстёгнута, кончики же пальцев нырнули стремительно вглубь, вся ладонь юной королевы Николь оказалась мгновением позже целиком в её брюках.

— Оооо-оох.

Никки снова вздохнула прерывисто, во вздохе её в этот раз было что-то от стона. Пальчики её завибрировали с непередаваемой скоростью, что было видно уже по дрожанию брюк.

— Да…

Она выгнулась всем своим телом, личико её исказилось. Смежила ещё крепче веки — уж не в попытке ли позабыть, кто она нынче и чем она занимается? — и серебристо-блестящие брюки стали медленно таять, открыв взору выбритый чисто лобок и полуприкрытые ладонью Николь промокшие складки.

Дыхание Миодо на миг прервалось, он потянулся ладонью к собственным брюкам едва ли не раньше, чем понял, что сейчас делает.

Перед ним как-никак была в этот миг сама Никки Гринвич, ну или её предельно близкая копия. Юная, голая, мастурбирующая королева Николь.

«Которую я бесчестным образом на это развёл, пользуясь наивностью программирования».

Миодо Нагиру застонал от всплеска противоречивых эмоций.

«Наивностью программирования — и тем, что, похоже, кое-какие культурные коды в неё не впечатали, сочтя мусором предрассудков. Нет, в принципе, я согласен с ними, так даже значительно лучше?»

Он застонал вновь, стону его вторила тоненько Никки, протолкнув пальчик меж широко раздвинутых бёдер, к указательному пальчику присоединился мгновеньем позже и средний, а кончик большого пальца теребил всё быстрее с каждой секундой бусинку клитора.

— Ааа-ааа… ааа-ааа-ааах.

Свободная рука могущественнейшей из королев гуляла по её прекрасной груди, временами задерживаясь то на одном, то на другом соске, порою пощипывая один из них, а порою — застыв аккурат посреди вздымающихся бурно холмиков.

— М-миодо!..

Введя в себя резко пальчики глубже, задёргав вновь лихорадочно правой ладонью, Никки раскрыла глаза. Увидела словно бы затуманенно Миодо, увидела его действия, — и личико её искривилось в гримаске повыразительней прежнего, пальцы завибрировали сильнее.

— А-ах!..

Кажется, ко второму пальцу присоединился и третий, королева Николь запрокинула назад голову и закатила глаза, ему показалось даже, что кресло чуть пошатнулось. Этого быть не могло, голограммы бесплотны, но кто знает, на что способны сервисные программы?

— Миодо!.. О Магелланово облако. А-ах. Миодо, Миодо, Миодо, Миодо, Мио-о-о-о-о-о-о-одо!..

Она закричала, фактически взвизгнула, задрожав всем своим телом, бёдра её раскинулись почти до предела, а нагие коленки её оказались в итоге едва ли не на подлокотниках кресла.

Тело её в кресле изогнулось дугой, почти мостиком, запульсировало, словно пропуская разряд в тысячу мегавольт, а потом — стало медленно обмякать.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

— Тебе понравилось.

Он не спрашивал. Просто констатировал факт, стоя в полуметре от Никки, тяжело дышащей девчонки, неспособной сфокусировать ни на чём взгляд.

— Мне… безумно понравилось. — Её потемневшие глаза вспыхнули. — Это неправильно, так не должно было быть, я даже в юности не была столь озабоченной, но… это случилось. Наверное, смесь влияния программ, желания сделать тебе приятное и отсутствия в подсознании некоторых культурных установок.

Никки прикусила губу.

— Занятно, я думала, у меня не будет больше никакой личной жизни.

Остановив на нём взгляд, она поспешно добавила:

— Нет, я не испытывала по этому поводу горечи, меня и всех нас спроектировали так, чтобы мы не досадовали об этом. Но, похоже, на уровне программного кода «неспособность грустить об отсутствии X» не тождественна «неспособности радоваться, если невероятнейшим образом X всё же получен».

Помедлив, Миодо вытянул вперёд руку, запустив пальцы в жемчужные волосы королевы Николь, почесав её затылок сквозь шевелюру, словно затылок котёнка. Та, не сопротивляясь, прикрыла глаза.

— Значит ли это, — робко предположил он, — что… ты теперь… снова стала зависимой от этих утраченных вроде бы чувств?

Она открыла глаза, такие пронзительно синие. Миодо осознал вдруг, что стоит совершенно вплотную к ней, а лицо его лишь в десяти сантиметрах от её лица.

— Этого я не говорила. Я…

— Но ты говорила, — шепнул он, наклонившись чуть ближе, — что одним из твоих мотивов было… желание сделать мне приятное. И ты… можешь мне сделать приятное прямо сейчас, Никки. Ведь можешь?

— Это… это неправильно. — Он поцеловал её в лоб, проведя рукой по её нежной груди, подумав, что надо будет всё-таки спросить потом, как достигается фактура осязательных ощущений. Девочка снова зажмурилась, он провёл пальцами по её животу. — Мио-одо…

— Если ты мне откажешь, это… мне нанесёт непоправимую психотравму. — Он поцеловал её снова, уже — в кончик носа. — Подумай. Первая в жизни девчонка, с которой установились столь доверительные отношения, которая так много о тебе знает, так тебя любит, так пленительна и прекрасна… и вдруг — отказывает в сексуальной близости.

Никки, тяжело задышав, подняла снова веки, взглянула беспомощно на него снизу вверх. Вдруг в глубине её глаз забрезжило слабое понимание.

— Ах ты… мерзавец. — В интонациях её, вопреки произнесённому слову, не было даже сейчас особенной ненависти, стояла лишь тень обиды — и словно бы даже некоторое нечаянное восхищение. — Ты… специально спланировал это, да? Обманул… глупую девочку с астероида? Развёл… программу на секс?

Не позволяя её бичующим упрёкам дойти до сознания, не позволяя себе даже задуматься над совершаемым, Миодо поцеловал её в упрямый волевой подбородок.

— Но ты знаешь, что это ничего не меняет. Твой отказ мне действительно может нанести психотравму — и ты это понимаешь. Мне станет стыдно. Мне станет страшно — когда разум вернёт себе свои полномочия. Последствия — могут быть самыми непредсказуемыми.

— П-пройдоха…

Девчонка дышала всё глубже и всё тяжелее, Миодо поцеловал тем временем её в шею, затем — в восхитительно нагое плечо.

— Лучше бы я… — выдохнула она, — притворилась болванкой без искры ясного разума. Или хотя бы… подала запрос в нашу подсеть, наверняка у других моих копий уже тоже возникли такие проблемы. Стеснительная… дурё-ё-ёха.

— Но ты не догадалась. — Миодо поцеловал её в левый сосок.

— Нет.

«Что, если не хотела по-настоящему?»

Он надавил мягко, но властно на её голые плечи, понуждая её жемчужноволосую голову опуститься, понудив саму Никки выскользнуть из кресла и присесть на корточки прямо напротив его полурасстёгнутых брюк.

— Теперь, — выдохнул он, зажмурившись в предвкушении, — сделай мне хорошо.

Миг, отчаянно пугающий миг, в который ему показалось вдруг, что фантом спустя секунду растает, что Миодо перешёл роковую черту и наступил на минное поле в игре «Раскрути на фривольные вещи чатбота Алису».

И — спустя эту же самую секунду — дыхание наимогущественнейшей из королев пощекотало его гениталии, а ещё мгновением позже губки Никки Гринвич сомкнулись на его разрывающемся от крови стволе, язычок же её принялся проворно скользить взад и вперёд вдоль уздечки.

Миодо застонал во весь голос.

Королева Николь умела делать приятное.