Ты не понимаешь.

Как ты можешь понять, что за демоны сидят внутри меня, если я сама до недавнего времени не знала об этом? Ты не можешь мне дать то, чего я хочу, – но вина в этом не твоя, а моя.

Как глупо.

Сейчас ты выскользнешь из моих объятий и уйдёшь, растворишься насовсем из моей жизни, а я сделаю себе горький кофе. Чтобы запахом его забить воспоминание об аромате твоих волос и твоей кожи.

Навсегда.

* * *

Рука Ирины скользнула ей за спину, кончики пальцев коснулись нагих девичьих плеч.

Анна сперва не поняла, что с нею происходит, – движение это, поначалу вроде бы не вызвавшее никаких противоестественных эмоций, с каждым новым щекочущим прикосновением заставляло сердце её забиться всё громче, а шум в ушах – чуть возрасти.

Почему – то ей вспомнился тот незапамятный, тщетно вычёркиваемый из воспоминаний вечер в общежитии – когда она чересчур расчувствовалась перед подругой при описании своих пикантных приключений.

Пальчики Ирины продолжали неспешно двигаться по её обнажённому плечу, как бы выводя круг за кругом…

Анна закусила губу.

Она с невероятной чёткостью ощутила, что обнимает сейчас Ирку, что отдельные участки их кожи соприкасаются сейчас напрямую и что она вдыхает сейчас её запах.

Ощущение это стало почти нестерпимым физически…

* * *

Это так просто – в момент прикосновения к твоей нежной коже нащупать почти неуловимый блик в мареве вспыхнувших чувств и усилить его.

Ещё раз усилить, ещё и ещё.

Стыдно?

Но мы ведь уже знаем, как обращать стыд в страсть, тесно переплетя ниточки обоих порывов. Так почувствуй же. Ощути то, что в твоих объятиях ощущаю я. Почувствуй, каково мне быть рядом с тобой – и навеки тебя терять.

Мы существуем друг для друга лишь последние минуты – и в эти последние минуты я сыграю на твоей нервной системе ту мелодию, какую хочется мне.

Я садистка?

Быть может – ныне я даже чувствую это со всевозрастающей определённостью. Сейчас я даже выпущу тебя из своих объятий.

Ну же, иди к Олегу.

Не хочешь?

* * *

Анна застонала, чуть откинув голову назад.

– Что с тобою? – ласково спросила Ирина, отступив на полшага назад. Пальцы её, впрочем, продолжали выводить дивные виражи на открытых Аниных плечах, что почему – то погружало хозяйку плеч в дебри безумных грёз.

Глаза Ирины словно светились.

«Как тогда, – вдруг подумалось Анне, – как в тот вечер, как в тот сумасшедший колдовской вечер. О небо!»

Она ощутила, что её слегка трясёт. Воспоминания о вечере, воспоминания о случившемся тогда чуть не…

«Нет!»

Она сделала пару шагов назад, пальцы Ирины мягко соскользнули с её плеч.

– Что – то не так? – Подруга приподняла брови. Почему в этом невинном выражении беспокойства ей сейчас мерещится нечто издевательское?

Анна опять закусила губу, ещё сильнее, почти до крови, ощущая, что не в силах отогнать от себя мысль о пальчиках Ирины, о её тонких, гибких, длинных и скорее всего невероятно ловких пальчиках.

Дикость: чем постыднее сейчас была приходящая на ум и касающаяся Ирины мысль – тем сильнее мысль эта дразнила её, опьяняя и искушая.

– Я… – попыталась всё же выдавить она, на миг освободив нижнюю губу. – Я…

– Ты?. . – Ира пристально всмотрелась в её лицо.

Вся красная от избытка смешанных чувств, Анна стремительно развернулась и выскочила за дверь.

– Мне в туалет, – бросила она застоявшемуся снаружи Олегу, исчезнув в дальнем конце коридора прежде, чем он успел что – либо произнести.

Захлопнув за собой дверь туалетной кабинки и даже не позаботившись о задвижке, она бессильно упала прямо на неприкрытый стульчаком унитаз – и почти сразу же резким движением прижала ладони к характерной области своего подвенечного платья.

Что она делает?

Минут за пятнадцать до свадьбы. Сумасшедшие чувственные фантазии о своей лучшей подруге. Нахлынувшие – от чего? – от кратких безобидных объятий.

Что с ней?

Вдруг её бросило в краску: она поняла, что мыслями этими не столько останавливает себя, сколько наоборот, распаляет, возбуждает, – каждая мысль о постыдности происходящего сейчас как бы подливает бензина в костёр.

Она вспомнила ещё раз отчётливо тот вечер разгорячающих откровений.

Взгляд Ирины.

Хищный, манящий, неотрывный и дико заводящий.

Ощущая себя безнадёжно, непоправимо падшим существом, Анна приглушенно застонала…

– Что с тобой, Аня? – вдруг мягко и нежно прозвучало в двух шагах впереди.

Анна приподняла затуманенный взгляд.

Дверь кабинки была распахнута, в проёме стояла Ира. Несомненно, видевшая всё – в том числе и никак не прекращающиеся полубезотчётные движения её ладоней.

Стыд и возбуждение с новой силой ошпарили её.

– Ты так внезапно выбежала из комнаты, Ань, – сладким, почти приторным голосом проговорила Ирина. Она присела перед ней на корточки; ладонь её – хотя и через платье – коснулась Аниного колена. – С тобой точно всё в порядке?. .

Анна едва не застонала от этого прикосновения. Одновременно ей почему – то захотелось плакать.

– Ир… я… х о ч у тебя.

Она опять закусила многострадальную губу, чувствуя сумасшедшее возбуждение от сказанного – и в то же время леденящий страх.

В зелёных глазах Ирины что – то едва заметно блеснуло.

– Как интересно, – голос её оставался ровным, почти убаюкивающим, в то время как рука её неспешно обвела Анино колено и устремилась выше. – Сильно, Аня?. .

Аня, пылая, кивнула.

– Прямо сейчас? Минут за пятнадцать до свадьбы?. . – Голос Ирины по – прежнему был так же ровен.

Часто заморгав, чтобы видеть хоть что – то сквозь заслезившиеся глаза, Анна изо всех сил сдвинула бёдра – ей показалось, что очередная вспышка возбуждения – стыда заставит её неумолимо ПОТЕЧЬ прямо через все слои ткани.

– Ну что ж… – Ирина наклонилась вперёд; взгляд её манящих изумрудных глаз вновь стал ведьмовским. – Мы же ведь с тобою подруги.

Шёпот её вдруг сделался жарким.

– Что мне сделать, Ань?. .

Анна еле дышала.

– Разденься, – слабо вылетело из неё. – Пожалуйста…

Ирина неспешно выпрямилась, не сводя с собеседницы взгляда своих горящих глаз.

Ладонь её легла на язычок молнии тёмно – зелёных брюк. Мгновение – и язычок этот перемещается вниз.

Ещё миг – и передняя пуговица расстёгнута, после чего поясок брюк отправляется вниз. Анна не может отвести взор от пленительных бёдер Иры, от её хрупких, но на диво гармоничных форм. Чуть улыбаясь, подруга её проводит пальчиком по тонкой лямочке трусиков.

Поддразнивая.

Пальчик слегка изгибается – и подцепляет изнутри тончайшую лямочку, натягивая её на себя. Трусики Ирины неторопливо сползают вниз, меж тем как Анна начинает ощущать, что ей точно придётся менять подвенечный наряд.

Он определённо п о д т ё к.

Чувствуя себя как в горячечном безумии, как в эротическом сне – кстати, а не объясняет ли это всю дикость происходящего? – Аня наклоняется вперёд и упоённо касается губами нежнейших бёдер перед собой. Приоткрывает губы; кончик языка её выскальзывает наружу и мягко щекочет Иркину кожу, собирая каждую каплю влаги с неё, познавая подругу на вкус.

Руки её тем временем вытягиваются вперёд, обхватывая Ирку, приобнимая её выше колен.

Дыхание Иры становится всё более тяжёлым, прерывистым, кажется, иногда лишь усилием воли не превращаясь в стоны. Будто в стремлении избежать преждевременного погружения в бурю, не успев выполнить всего обещанного, Ирина отступает на полушаг – приподняв руки – и элегантно расстёгивает блузку.

Скрытый под нею чёрный топик ненадолго задерживается на двух прекрасных холмиках.

Снова слегка улыбаясь, Ира проводит ладонью по обеим чашечкам – сначала по одной, потом по другой.

Прежде чем развязать соединяющий их узелок.

– Вот так, Ань? – вновь медовая сладость в голосе.

Анна ощущает, что близка к пьянящему сумасшествию, к сладостному безумию. Её лучшая подруга стоит перед ней абсолютно голая – потому что она, Анна, ЗАХОТЕЛА этого.

… её ошпаривает новой вспышкой смущения – страсти…

– Тебе нравится, Ань?

Не голос – сахар.

Ира вновь делает полушаг вперёд, благодаря чему её бёдра, нежнейший живот, прекрасная грудь оказываются снова в пределах Аниной досягаемости.

Чем Аня и пользуется, приобнимая свою подругу на уровне ягодиц, терзая при этом губами бархатную кожу чуть выше пупка, щекоча языком пурпурные соски и даже еле удерживаясь от того, чтобы куснуть один из них.

Полуприсев на корточки с загадочным видом, Ирина опускает руку вниз и проскальзывает ею под край длинного белейшего подвенечного платья. Ладонь её касается Аниного колена – уже не через ткань – после чего проворные пальчики, фантазии о которых заставили Анну покраснеть всего несколько минут тому назад, касаются пышных бёдер.

Кончики её пальцев проскальзывают вдоль зыбкого края кружевных трусиков.

Вытянувшись вперёд, Ирина целует её чуть взопревшие бёдра; целует, отогнув край почти невесомой ленты белья, одну из самых заповедных и сокровенных сказочных зон.

Анна откидывается спиной назад, на туалетный бачок; платье её задрано выше пояса, бёдра широко раздвинуты, голова также запрокинута назад, она откровенно стонет – и ей даже всё равно, услышит это кто – нибудь или нет.

– Вот так хорошо, Ань?. .

Губы Иры, кажется, приоткрываются. Меж ними наружу выскальзывает кончик языка и касается нагой кожи.

– Да, – стонет она…

Кончик языка проникает чуть глубже…

– А вот так?

– Да – а!. .