Минул год, драматические события в жизни Валерии и ее сына, какими яркими бы они не казались, постепенно улеглись и теперь все реже всплывали в памяти. Александр заметно возмужал, окреп и уже оканчивал первый курс строительного техникума. Для этого, правда, пришлось покинуть родной городок и обосноваться в студенческом общежитии в самом центре областного центра, да и хлопоты матери при его поступлении заслуживают самых высших похвал.

Саша вернулся с занятий раньше обычного и поднялся на свой этаж — дело было в разгар сессии — он прошел по темному коридору, скудное освещение которого составляли два окна с противоположных сторон и дюжина мерцающих люминесцентных ламп. Неожиданно молодой человек остановился у чужой двери, занес руку, чтобы постучать и нерешительность сковала его движения. Сегодня все предрасполагало к тому, чтобы вознаградить себя за продолжительное воздержание — перед выходными все соседи по комнате, даже новенький со своей раскладушкой, разъехались к родителям, а это была редкая удача.

Сашка сделал глубокий вдох и уверенно постучал, в пустоте коридора предательский стук отозвался гулким эхом. Дверь отворилась не сразу, рассеяв дневным светом полумрак коридора; к счастью, на пороге появилась именно она, освободив Сашку от необходимости испытать на себе насмешливый взгляд соседок. Это была сдобная блондинка в безразмерной сиреневой футболке и черных обтягивающих шортах до колен, она сдержанно улыбнулась и скрестила руки на пышной груди.

— Где… У тебя? — едва слышно задала пышка единственный вопрос.

Саша кивнул, сам по себе не робкий паренек, он становился таким же немногословным, как и эта не популярная в общежитии особа — все их общение сводилось к нескольким обязательным уточняющим вопросам.

— Через пятнадцать минут, — шепнула девушка и улыбнулась одними уголками губ, как бы сдерживая эмоциональный всплеск.

Сашка, зараженный ее сдержанным энтузиазмом, с улыбкой зашагал вдоль коридора, он сбросил вещи в своей пустой комнате и распорядился оставшимся временем наилучшим образом — в общей умывальной он расстегнул брюки и старательно обмыл свое пробуждающееся орудие. От предвкушения встречи орган наливался, а прикосновения мыльных пальцев заставляли его твердеть на глазах. Для случайного вошедшего его поведение показалось бы до крайности странным — неподходящее место Сашка выбрал для самоублажения. Но эта гигиеническая процедура уже стала неотъемлемой частью его редких свиданий с соседкой, уж больно хотелось проявить уважение к девушке таким вот необычным, но понятным образом.

Злата — так звали пышнотелую блондинку — одинокая девушка, достигшая половой зрелости еще до поступления в техникум, она не имела возможности насытить либидо иным способом, кроме нерегулярных встреч. Готовая в огонь и в воду за случайную ласку, она тем не менее ограничивала себя оральным контактом. Мало, кто мог заподозрить эту замкнутую, лишенную женского изящества толстушку в подобной активности среди мужской половины студенчества и еще меньше было тех, кто приходился по вкусу ей самой, причем как в переносном, так и прямом смысле слова. Пожалуй, только чрезмерная разборчивость и отделяла Злату от напрашивающегося неприятного титула. Как бы то ни было, тактичная скрытность ее партнеров или скорее их нежелание попасть под прицел насмешников позволяли оставлять дело в строжайшей секретности.

Вступать в тесные отношения с кем-либо из знающих ее студентов Злата не решалась, да и вряд ли пользовалась бы в этом статусе особым спросом. Возможно, ее пышная грудь — а она имела все задатки для всеобщей мужской популярности — могла бы послужить прелестной приманкой, но девушка даже своих многочисленных партнеров не баловала ее видом, полагаясь лишь на природную одаренность своих полных, мягких губ. Впрочем, особого давления мужчины и не оказывали из страха потерять ее благосклонность, как это бывало с некоторыми болтливыми и невоздержанными конкурентами.

Александр смотрел в окно, когда дверь мягко приоткрылась и блондинка с волнистыми волосами настороженно заглянула в комнату. Злата убедилась, что он один и, проявив неожиданную гибкость и легкость, прошмыгнула внутрь, плотно закрыла входную дверь. Это был не тот случай, когда от парня требовалась изысканная тактичность, поток обольстительных и ласковых слов, Сашка провел взглядом по пустым кроватям и выбрал для развлечения свою, он прекрасно знал, что постель останется чистой — Злата не проронит ни капли.

Молодой человек согласно установившемуся порядку расстегнул брюки, спустил их до колен и свалился на кровать, уперевшись спиной в стену. Не дожидаясь особого приглашения, Злата опустилась перед ним на колени, в таком положении приблизилась и устроилась между мужских ног, она прилагала немало усилий, чтобы выражением лица не выдать своего восторга, чтобы оно предательски не просияло. Мягкие локти девушки легли на колени Сашки, вот, она приблизила лицо и сама стянула мужские трусы, перетянув резинку через упругую мачту — это была ее церемония. В такой момент она никогда не могла удержать удивленный вздох. Злата в упор рассматривала твердый, исчерченный венами член, упираясь мягкими сиськами в край кровати и бедра студента. Это доставляло ей особенное удовольствие — просто смотреть и отпечатывать в памяти красивый, твердый пенис.

Обычно, особенно поначалу, от парней требовалось побороть странное гадливое чувство сродни брезгливости и при этом сохранить эрекцию. Получалось это или в пьяном состоянии, или после продолжительного воздержания, когда внешность партнерши уже не играла ровным счетом никакого значения и хвала небесам, что на месте Златы не оказалась старая проститутка. Да и в этом случае первокурсники предпочли бы опустить веки, но не отказываться от дармового минета. Пьяных сдобная благодетельница на дух не переносила, поэтому из всего общежития всего лишь несколько избранных и проверенных мужчин копили для нее свое семя и приходили опорожнить запасы, равномерно распределяя визиты в течение месяца.

На кончике головки из прорези выделилась крупная, прозрачная как слеза, капля. Злата бездвижно смотрела в упор на покачивающийся от притока крови член, но на ее лице не возникало возбуждения, только теплая, одобряющая благосклонность. Вдруг девушка высунула язык и кончиком слизала капельку, тягучая паутинка, как бы, не желая расставаться, потянулась к ее губам. Сразу выделилась новая капля, потом следующая вытолкнула снизу и заставила ее соскользнуть по головке.

Злата заправила непослушные локоны за уши и приблизила широкое лицо, она провела языком от основания члена и в конце круговым движением облизала блестящую от выделений головку. Сашка сдержанно простонал и пальцы от нестерпимого наслаждения впились в покрывало. Упругость его члена льстила блондинке, как и любой женщине, но даже с мягкими формами Злата умела обходиться: она вбирала их в рот целиком и мягкими жующими движениями приводила их в боевое состояние, ощущая медленный рост внутри. Так обычно бывало в начале знакомства, когда парни еще не могли совладать с неприязнью.

Вот, Злата приняла в рот головку целиком. Сашка чувствовал сжатие ее мягких губ, потом к ним прибавилось нежное вращение языка, сама стимуляция была настолько мягкой и нежной, что навсегда отбила желание ублажать себя шершавой рукой. Блондинка раздувала ноздри, удерживая губами толстый ствол, она медленно опускала голову к основанию. Сашка знал, эта искусница способна вобрать его член на всю глубину без особого затруднения. И эта часть представления была еще впереди, а пока Злата совершала поступательное опускание, каждый раз заглатывая все большую и большую часть пениса. В этот момент воображение Сашки помимо его воли воскрешало образы сосущей матери и тети Кати. Надо признать, толстушки не плохо преуспели в способности работать ртом.

Пышечка предавалась любимому занятию со всем усердием к их обоюдной радости. Все ее движения, даже самые незаметные были настолько нежны, что заставляли парня извиваться и выгибать спину. Она умело дозировала его наслаждение и чередовала прикосновения к самым чувствительным зонам. Было в этот момент в ее взгляде что-то неуловимое, что внушало мужчинам трепет — девушка сама получала от минета подлинное наслаждение. Иногда по мелкой дрожи желеобразного тела и замедленному дыханию можно было уловить наступление оргазма, хоть ее руки и оставались бездвижно лежать на коленях партнера.

Девушка безостановочно двигалась, проявляя неожиданную энергичность. От вращательных движений головы губы скользили по чувствительному пенису замысловатой спиралью, оставляя по всей длине мокрый след. Наконец, своевольная минетчица заглотила член и сомкнула пухлые губы у самого его основания, Сашка теперь дал волю переполнявшим его чувствам и в голос застонал на всю комнату. Это было слишком сильное испытание, чтобы перенести его молча.

В моменты наивысшего возбуждения Злата тешила свое самолюбие приобщенностью к древнейшей профессии, без ложного стыда она ощущала себя членосоской и это признание усиливало ее возбуждение. В своем увлечении она достигла такого мастерства, что даже последовательность движений и причмокиваний теперь имела значение. Блондинка замерла и постепенно выпустила член изо рта, она разжала кулачок и с характерным шелестом развернула оранжевую сосательную конфетку. Это была часть ее выступления.

Гладкая конфетка кружилась во рту вокруг чувствительного члена, она дарила не только новую нотку наслаждения Сашке, но и растекалась сладостью по языку девушки. Теперь это была обязательная составляющая ее наслаждения, вкус апельсина даже невольно ассоциировался с терпким привкусом спермы и запахом крепкого члена. Порой она пускала в ход шоколад и даже сгущенку, но в этом случае уже не отпускала счастливчика, пока не уничтожит следов своего пиршества, хоть это и стоило двух порций спермы. Злата будто получила новый заряд, она без устали сосала член, конфетка становилась все тоньше, а пульсации в глубине мужского тела все явственней. Сашка знал, что сдерживаться ему не потребуется — Злата сама умело удержит его на грани оргазма и в последний момент своим языком и губами вызовет неистовый залп.

Вообще, Злата — немногословная девушка, возможно, эта черта объяснялась природной застенчивостью, а возможно, ее ротик был слишком занят во время не частых свиданий, чтобы применять его по иному назначению. При всех ее достоинствах и недостатках, она оставалась хрупким созданием — одно неосторожное слово мужчины, даже пророненное в пылу возбуждения, могло вызвать в душе смятение. Молчание было неким защитным барьером ранимой натуры — пока мужчина не произносит слов, оба могут наслаждаться ее сосущим талантом.

Когда мягкие губы почувствовали сильные, частые пульсации, Злата безошибочно уловила критический момент — она игриво прикусила ниже головки, сморщив носик и, наконец, одарила любовника ласковым взглядом. Это было, скорее, исключение и сам взгляд служил наградой для Александра. Хотелось схватить ее за голову, нанизать ее на член, совершить что-то грубое и сильное перед тем, как испустить семя в ее теплый рот. Но этот взгляд… он внушил спокойствие и хрупкое доверие. Злата вобрала член до середины и закрыла глаза, ее соломенно-желтые, волнистые волосы упали на лицо и Сашка сдавленно вскрикнул. Первая, самая внушительная порция семени хлынула в рот девушки. Злата раздувала ноздри и сильнее сжимала губы, глотательные спазмы в ее горле передавались Сашке и излияние казалось бесконечно долгим и бесконечно сладким.

Злата терпеливо дождалась финала и аккуратно скользнула губами к краю члена, плавно обводя округлость головки. После нее отстрелявшийся боец остался чистым и ни капли спермы не упало на постель и одежду. Толстушка сжала губы и посмотрела на своего любовника, потом обсмаковала знакомый вкус и сглотнула. Она вздохнула с выражением глубокого удовлетворения. Приятного аппетита, крошка!