(продолжение повести «Чувственное путешествие в Петербург»)

Возвращение в Москву было для меня немного грустным, как будто в семье Дениса и Алёны я оставила кусочек своей души. И хотя учебные будни втянули меня в привычную жизнь, я все же ждала новой встречи. С Алёной я время от времени переписывалась по электронной почте. Узнала от нее, что Роман все же бросил свою Катю, а у себя в комнате повесил мой портрет из фотосессии с газовым шарфиком. Причем портрет распечатал в натуральную величину и повесил на своей двери изнутри вместо афоризма Жан-Поль Сартра. И от этого комната стала если не уютнее, то уж менее аскетичнее. Не скрою, мне эта новость польстила. Хотя Роман не послушался моей просьбы в отношении одноклассницы.

Алёна написала еще, что они договорились с Александрой избегать упоминания меня в разговорах при Романе. Сам же Роман обо мне тоже им не говорит ничего. Так что я сейчас в их доме присутствую в качестве молчаливого и необсуждаемого светлого образа.

В конце ноября Алёна согласовала со мной удобную дату их приезда в Москву на два дня в декабре. Для поездки они выбрали не дневной «Сапсан», а ночную «Красную стрелу». В первый день Денис мог уделить встрече со мной только вечер после деловых переговоров, а второй день, как он выразился, вроде бы должен был оставаться полностью в моем распоряжении. Так что, когда они приехали, я сначала после занятий в университете встретилась только с Алёной, заявившей, что хочет мне познакомить меня с одним из культовых мест старой Москвы, о котором большинство москвичей даже и не подозревают. Наше свидание было назначено у памятника Пушкину на Тверской.

После объятий и поцелуев Алёна предложила мне перенестись на столетие назад и предположить, как тогда выглядели окрестные здания в канун первой мировой войны.

— Ну кинотеатра «Россия» точно тогда не было, — начала я.

— Разумеется. Этот стиль в архитектуре называется авангардистский рационализм, и возник он только в 20-е годы прошлого века. А сам кинотеатр построен на месте снесенного большевиками женского Страстного монастыря. Мы с тобой сейчас, кстати, находимся на бывшей территории этого монастыря: раньше памятник Пушкину стоял не тут, а по другую сторону улицы.

— Здание «Известий» — тоже явно не при царе-батюшке построено. Слишком уж прямолинейная коробка.

— Построено в 1927 году в стиле конструктивизма. А чтобы построить эту коробку в полном объеме, снесли так называемый «Дом Фамусова», в котором раньше жили Римские-Корсаковы, приходившиеся дальними родственниками Грибоедову.

— Ну всё переломано за столетие, все перестроено.

— Не всё. Одно здание, видимое с этой точки, все-таки сохранилось. Правда, оно сейчас нам видно с этой точки только фасадом, выходящим на Тверскую. Ты ни за что не угадаешь, но это первый московский небоскреб. Правда, тогда его называли не небоскребом, а тучерезом. Высотой аж сорок метров и целых девять этажей с возможностью прогулок на плоской крыше с панорамой всей тогдашней низкорослой и во многом еще деревянной старушки-первопрестольной.

Я улыбнулась про себя, вспомнив, что петербуржцы часто называют свой город культурной столицей России, а Москву – лишь ее административно-финансовым центром. Вечный спор двух великих городов. Но вслух сказала:

— Я бы хотела погулять по этой крыше.

— Сейчас не получится, но виртуально ты там уже была, если смотрела фильм «Служебный роман».

— Сцена на крыше, где начальница Калугина поливает цветы и жалуется на свою жизнь недотепе Новосельцеву? – сообразила я.

— Именно так. И, кстати, именно в этом доме на вечеринке друзей познакомились Мастер и Маргарита – Михаил Булгаков и его муза Елена Шиловская. Ты знала, что прототип Маргариты была нашей с тобой тёзкой? Вот такие совпадения бывают…

— Просто мистические совпадения. Вы своего Мастера уже нашли, а мне своего, возможно, это еще только предстоит дождаться.

И тут я услышала звенящую тишину. Даже растерялась, но потом собралась и спросила мысленно:

— Я могу спрашивать?

Ответом мне было ощущение: «Да»

— Мой будущий муж – это Роман?

Ответом было ощущение: «Может быть».

— Мы увидимся с Романом раньше 8 марта?

Ответом было ощущение: «Нет».

— Роман будет учиться и жить в Москве?

Ответом было ощущение «Может быть».

Я лихорадочно соображала, чтобы еще спросить. Но звенящая тишина уже растворилась.

— Что с тобой сейчас было? – удивилась Алёна, — у тебя такое растерянное лицо.

— Звенящая тишина… — ответила ей.

— Что-то узнала?

— Самое определенное, так это то, что до 8 марта я с Романом не увижусь.

— Не густо. Это же и так, в общем-то, понятно было.

— Глупо получилось, наверное. Да я совершенно не была готова задавать вопросы. Да у меня то и вопросов сейчас по своему далекому будущему нет. Я не хочу сейчас заморачиваться вопросами на кучу лет вперед.

— А может быть, как раз звенящая тишина и проявила себя тебе второй раз, чтобы эти вопросы у тебя начали созревать?

— Чтобы я превратилась в сороконожку, застывшую навечно из-за раздумий — с какой ноги ей ходить? Не хочу. Вот ваш Роман философ, пусть он и размышляет во вселенском масштабе. Я хочу жить здесь и сейчас.

Алёна смерила меня скептическим взглядом и предложила пойти погулять:

— Вот москвичам в Петербурге нравится Невский проспект и окрестности. А я в Москве люблю бродить по закоулочкам между Бульварным кольцом и Садовым кольцом. Давай начнем с Бронных Улиц и Патриаршьих прудов. Кстати, Денис предложил нам сегодняшний вечер провести в стрип-клубе. Но в закрытом респектабельном клубе для ценителей стриптиза, а не в заведении для «распальцованных» с услугами персонала оптом и в розницу.

— Любопытно. Я правда, не была ни в одном таком клубе.

— Тогда, если ты не возражаешь, этот клуб и будет конечной целью нашей неспешной прогулки…