Пятница 15 июля 2016 года День 132

Что такое любовь? Не причиняй мне боль, малыш… не причиняй мне боль… не надо.

Обнаружение, что женщина, которую любишь, предала тебя, может привести мужчину на темную сторону. Рутина повседневной жизни может помочь замаскировать боль ритуалом. Даже если это так, могут пройти недели, месяцы или даже годы, прежде чем он снова почувствует себя «целым». Существует множество факторов, определяющих, сколько времени требуется мужчине, чтобы оставить позади катастрофические отношения.

Мои обстоятельства были уникальными.

Я не знал, ускорил ли я процесс исцеления или продлил его.

Я бы назвал свое поведение саморазрушительным, но это не совсем так. Я пришел к выводу, что более или менее неуязвим.

Несколько месяцев продолжалось мое погружение в наркотики.

Я не стану утомлять вас подробностями, даже если бы и мог вспомнить большинство из них.

У меня было много случаев аллергии на наркотики. Я не смог сформировать привыкания ни к чему. Я нюхал, курил и кололся всякой дрянью. Половину времени я не помню, что происходило дальше. Просто просыпался в гостевой комнате.

Подозреваю, что вероятно, несколько раз у меня был передоз, но нет способа узнать об этом. В то время я об этом не думал, что не говорит о моем интеллекте. У меня было слепое пятно. Временная петля заставила меня почувствовать себя непобедимым. Если бы я остановился, чтобы подумать о реальных последствиях смерти во временной петле, то бы замедлил свое скатывание.

Смерть окончательна. У меня не было никакого желания это проверять.

Но когда завершилась моя наркотическая фаза, я получил окончательное доказательство того, что могу умереть и вернуться.

Я искал адренохром – один из метаболитов адреналина.

Он был против страха и ненависти, но как человек не употребляющий наркотики, я думал, что это звучит чересчур сказочно. Я погуглил, а он оказался настоящим, но мне было чертовски трудно его достать.

Наконец, я нашел дилера, который якобы продавал его. Сначала я подошел к парню, у которого взял кокаин. Он, конечно, меня не помнил, поэтому мне пришлось заглотить таблетку экстази, чтобы доказать, что я – не полицейский (и заплатить за нее).

Он послал меня к филиппинцу в Куинс, а тот послал к дилеру по имени Смоук на Лонг-Айленде.

Я думал, что Смоук – дым – довольно милое имя для наркоторговца. Большинство из них были просто Билл, или Тайрон, или что-то обыденное. Я ожидал увидеть худощавого черного парня или белого с дредами.

Смоук оказался ставосьмидесятикилограммовой еврейкой. Вот вам и мои стереотипы.

Мы начали танцевать танец, к которому я уже привык. Я выглядел тем, кем и был, профессионалом лет двадцати пяти. Ни у кого не было проблем с продажей мне травки или кокаина, но когда я запросил более тяжелые наркотики, они зачесались. Обычно я предлагал принять наркотик прямо на месте, чтобы развеять их подозрения.

Я уже принял экстази перед парнем с кокаином, но Смоук хотела увидеть это сама. Я понял, что не надо ничего курить. Каждый день я просыпался с девственными легкими, поэтому каждый раз, когда я что-то курил, у меня случался приступ кашля. Поэтому я принял амфетамин, который она дала.

Убедившись, что я не полицейский, она продала мне адренохром. Он поставлялся в маленькой бутылочке, которую я положил в карман.

Я уже повернулся к двери, когда ее выломали полицейские.

– Ложись! Вниз! Все на землю!

К этому времени мой арест был уже немодным. Меня несколько раз ловили на том, что я покупал у копа под прикрытием, но я стал лучше их замечать. Я всегда осуществлял покупку наркотиков в отеле. Некоторые из них заставляли меня слегка сходить с ума, и несколько раз руководство отелей вызывало полицию.

Также я был немного возбужден от экстази и амфетамина.

Поэтому не опустился на землю, как приказывали, а вместо этого полез в карман за адренохромом. В своем затуманенном мозгу я доставал его, чтобы передать полиции.

Но они-то не знали, к чему я тянусь.

Бах!

Что это было?..

Я чувствовал себя… странно. Я посмотрел вниз и увидел в рубашке дыру. Сначала крови не было. Я коснулся ее кончиком пальца. Должно быть, у меня было очень смущенное выражение лица.

Потом я уставился в потолок. Боли по-прежнему не было. Я почувствовал какую-то пустоту. Я слышал свое хриплое дыхание, но казалось, что оно исходит от кого-то другого.

Потолок сжался в точку.

***

Пятница 15 июля 2016 года День 132

Что такое любовь? Не причиняй мне боль, малыш… не причиняй мне боль… не надо.

Я умер. Никаких сомнений.

Если бы вы спросили меня, думал ли я, что могу умереть и снова проснуться на следующий день… С тем, что я видел, как работает временная петля, логика говорила «да», я проснусь. Но я чертовски уверен, что не хотел бы проверять эту теорию.

Что ж, теперь я узнал.

Это был конец моего наркотического запоя. Не потому, что он был опасен. Я доказал себе, что это не так, пока был в петле.

Нет, смерть во время антинаркотической операции заставила меня остановиться и посмотреть на то, что я делаю. Мне не нравилось то, во что я превращался.

Моя жена вырвала мое сердце и насрала на мое мужское достоинство. Она заставила меня задуматься, может ли женщина уважать меня и быть со мной счастлива. Я попытался отыграть свою неумелость в постели как проблему, которая должна оказаться в моем зеркале заднего вида. Да, раньше я был плохим, но теперь-то стал лучше.

Но не до конца в это верил.

Я знал, что Джулия начала изменять, чтобы найти сексуальное удовлетворение. В последние годы нашего брака она говорила обо мне как о любовнике только положительно…

Но она не перестала изменять. Так неужели я все еще недостаточно хорош, чтобы удержать женщину от похода налево?

Я бежал. Наркотики были отвлечением, искусственной проблемой, чтобы отвлечь мои мысли от реальности. Я не мог развить физическую зависимость, но у меня была ментальная тяга к побегу с помощью химических средств.

Но не более того.

С этого момента я должен был заняться восстановлением мужчины, которого уничтожила Джулия.

***

Пятница 15 июля 2016 года День 133

Что такое любовь? Не причиняй мне боль, малыш… не причиняй мне боль… не надо.

Я знал, с чего начать.

Я принялся за работу. Даже в дни употребления наркотиков я продолжал совершенствовать свою формулу дневных торгов. Я еще не так уж нуждался в деньгах, но когда можно заработать миллионы долларов… ну, это довольно сексуально, даже если для них нет немедленного использования. И эта цифра продолжала расти, по мере того как я уточнял свои сделки. В конце концов, я запомнил каждое движение акций на 15 июля 2016 года и мог заранее забронировать свои сделки менее чем за тридцать минут.

Я двинулся вперед и получил этот мяч, но у меня была и другая причина прийти в тот день в Бродуэл энд Маркс.

Я отправился в кабинет своего начальника, Бена Джонсона. Бен был плейбоем. У него была целая конюшня женщин, с которыми он регулярно встречался. Но он был честен. Женщины, которые встречались с ним, знали, что он гуляет на стороне, но мирились с этим, потому что надеялись выиграть золотой билет и стать миссис Джонсон, женой подающего надежды молодого человека с Уолл-Стрит. Бен привык опустошать свои яйца рано и часто, и я знал, что иногда он отказывался от посредника и просто платил за это.

Я постучал в дверь и вошел.

– Привет, Бен, есть минутка?

– Конечно, Сэм, что тебе нужно?

– Это не связано с бизнесом. Некоторое время назад я был в комнате отдыха и слышал, как вы со Шмидтом говорили о том, чтобы найти Брэду эскорт для его мальчишника.

Бен выглядел смущенным.

– Да, помню. Не сам разговор, но мы купили некое сопровождение для Брэда. Послушай… Сэм… прости, что не пригласил тебя на вечеринку, но мне показалось, что ты не пойдешь…

– Нет-нет-нет. Это не то, что я имею в виду. Ты прав, это не совсем моя тусовка. На самом деле я надеялся, что ты сможешь порекомендовать мне эскорт. Кого-то высокого класса.

Бен забормотал:

– Для чего тебе это, Сэм? У тебя же на лбу практически вытатуировано: «счастливо женат».

Я был поражен, не находя слов. На самом деле я не хотел вдаваться в свои семейные проблемы.

– А знаешь что, забудь о моих словах. Это не мое дело, извини. Какие деньги ты собираешься потратить?

– Предела нет, но мне нужен кто-то очень профессиональный. Мне нужны мозги и красота. Никого пустоголового.

– Тогда я знаю идеальную женщину. Но должен тебя предупредить, она очень дорогая. Минимум – пять штук. Если захочешь провести ночь, тогда пятнадцать. Глория – лучшая, но могу свести тебя с хорошей женщиной за штуку-другую.

– Нет, – сказал я. – Если Глория – лучшая, то я хочу именно ее. Могу себе позволить.

Бен не стал в этом сомневаться. Он, вероятно, знал, сколько денег у меня на личном торговом счете, но был настоящим мужиком. Он не стал бы сомневаться в моей платежеспособности. Я пришел к нему, потому что знал, что он не станет совать нос в чужие дела, а просто устроит все для меня. Я мог бы обратиться к любому из дюжины руководителей Бродуэлл энд Маркс. Некоторые люди на Уолл-Стрит держали на своих столах списки проституток и стриптизерш. Если не для себя, то для того, чтобы умаслить важных персон.

– Глория работает только по рекомендации, поэтому я не могу дать тебе ее номер. Я позвоню ей и дам номер твоего мобильного. Она сама назначит встречу.

– Спасибо, Бен. Я тебе благодарен.

– Нет проблем, Сэм. Я знаю, что ты – надежный парень. Я бы не стал связывать Глорию с кем попало, она могла бы перестать со мной общаться.

Может, он и пускал дым мне в задницу, но я в этом сомневался. У меня была репутация добропорядочного человека. Что не очень подходило для похода к проститутке, но я определенно не принадлежал к извращенцам.

Мне действительно больше нечего было сказать, поэтому я еще раз поблагодарил его и вышел.

Теперь передо мной встала новая дилемма: надо было работать. Я не хотел выводить Бена из себя, отказываясь это делать и, возможно, испортив связь, которую он для меня устанавливал. Ну, что ж, это был еще не конец света. На самом деле я так давно не работал в Бродуэлл энд Маркс, что забыл большую часть исследований, которые проводил в те первые дни.

Примерно в три часа дня зазвонил мой телефон. Этот номер был не из моего списка контактов.

– Алло? Говорит Сэм Уолтли.

– Привет, Сэм. Твой номер мне дал друг.

Голос на другом конце провода был похож на жидкий секс.

– Ты, должно быть, Глория. Я очень рад тебя слышать.

– Мистер Джонсон сказал, что ты, возможно, ищешь себе пару. У тебя скоро какое-то мероприятие?

Она была осмотрительна и не собиралась вдаваться в подробности по телефону. Кроме того, такие высококлассные девушки по вызову как она, имели дело со многими корпоративными типами, которым нравилось ими хвастаться.

– Нечто подобное. На самом деле у меня сейчас небольшой временной кризис. Если ты свободна, я хотел бы встретиться и обсудить детали.

– Тебе повезло, у меня отменилась встреча. Я могу встретиться с тобой в «Ла-Чайфе» на Вестин Таймс Сквер. Устраивает ли тебя восемь часов?

– Это было бы прекрасно, – ответил я. – С нетерпением жду встречи с тобой.

Я двинулся вперед и работал весь день. Обычно по вечерам я выключал телефон, потому что звонила Джулия, когда меня не было дома. Но иногда, как сегодня, я подумал, что мне, возможно, придется сделать или принять звонок, поэтому просто установил его мелодию на «тихий» уровень.

Сегодня вечером мне понадобятся наличные, поэтому я пошел в отделение своего банка, работавшее круглосуточно.

С моим предварительным знанием колебаний фондового рынка в тот день, превратить мои начальные деньги в небольшое состояние было самой легкой частью. Гораздо труднее было получить доступ к этим деньгам. Банки с подозрением относятся к получению и выдаче средств в один и тот же день.

Если бы я был в маленьком городе с менее устойчивым финансовым сектором, то не смог бы получить большую часть своих денег. К счастью, я работал в брокерской конторе с активами на несколько миллиардов долларов и держал деньги в банке одного из наших близких корпоративных союзников.

Бродуэлл энд Маркс перевели через банк столько денег, что любой счет, помеченный как часть их зонтика, получал эксклюзивное обслуживание. Даже когда мой счет вырос до нескольких миллионов, я все еще оставался относительно мелкой сошкой. Несколько сотен тысяч наличными я бы мог взять, не вызывая тревоги. Если мне нужно было больше, у меня была банковская кредитная карта с лимитом, привязанным к балансу моего счета.

На сегодняшний вечер я снял пятьдесят тысяч.

Я рано отправился в Вестин и снял лучший номер, который у них был. У меня не было времени купить новый костюм, но я попросил консьержа принести мне новую рубашку и галстук и записать счет на номер. Они уже ждали меня, когда я вышел из душа. Я нервничал и не хотел потеть в своем костюме, поэтому слонялся в гостиничном халате, пока не подошло время встречи с Глорией.

Я вошел в ресторан на пятнадцать минут раньше и сел за стойку. Глория не сказала, будем ли мы ужинать, поэтому на всякий случай назвал метрдотелю свое имя.

Незадолго до восьми я получил сообщение от Глории.

«Почти на месте. На мне зеленое платье с серебряным узором».

Едва оторвавшись от телефона, я увидел ее.

Вау. Джулия была красивой женщиной, но Глория принадлежала к совершенно другому классу. Двое парней, сидевших рядом со мной в баре, прервали свой разговор буквально на полуслове. Честно говоря, Джулия была больше в моем вкусе. Мне нравятся миниатюрные, типа Джулии метр шестьдесят пять ростом и около пятидесяти четырех килограммов.

Глория была на двенадцать сантиметров выше. Ее консервативные каблуки делали ее на пять сантиметров ниже моих метра восьмидесяти восьми. Она двигалась с извивающейся грацией, заставившей меня подумать, что она обучена танцам. Ее бюст был идеальной пригоршней, а попа выглядела так, что закачаешься.

Но главным украшением было ее лицо. У нее были такие же каштановые волосы и зеленые глаза, как у моей жены. Но там, где Джулия была просто хороша собой, Глория сияла. Она могла бы дать Елене Троянской сто очков. Наверное, у меня была та же мысль, что и у всех ее клиентов: почему эта женщина продает свое тело? Она могла бы стать моделью или актрисой. Я не стал ее спрашивать, это показалось невежливым.

Я подошел к ней.

– Глория? Привет, я – Сэм.

Она протянула руку, чтобы пожать мою.

– Рада познакомиться, Сэм.

Вместо того чтобы пожать руку, я взял ее и поцеловал. Просто это показалось правильным. Она слегка улыбнулась, как будто я сделал что-то милое.

– Настоящий джентльмен, – сказала она.

Я покраснел.

– Прости. Я не был готов к твоей красоте. Но это было уместно.

Мне показалось, что она покраснела, но я отбросил эту мысль. Эта женщина зарабатывала на жизнь ухаживанием.

– Я внес свое имя в список ожидания, если захочешь поесть.

– Возможно, – ответила она. – Пойдем в бар, немного поговорим.

Я – не очень хороший собеседник, но с Глорией это не стало проблемой. Она легко поддерживала разговор, и я почувствовал себя совершенно непринужденно с этой красивой женщиной. Теперь я понимал, почему она могла брать премию за свое общество. Она была живой.

После того как мы поговорили некоторое время, она обратилась к причине, по которой мы были здесь.

– У Бена сложилось впечатление, что ты – не мой обычный клиент. Я это вижу. Ты не отрываешь взгляда от моих глаз, с тех пор как мы сели. – Она наклонилась и прошептала мне на ухо: – Я не возражаю, если ты посмотришь на меня, все равно увидишь все это сегодня вечером.

Я сглотнул. Грубая сексуальность этой женщины была за пределами моего опыта.

– Э-Э… Извини. За этим стоит целая история. Будучи моложе, я был застенчив. Я не смотрел людям в глаза. У меня была репутация среди девочек в школе, потому что я опускал глаза, когда разговаривал с ними. Они все думали, что я пялюсь на их грудь, хотя это и не входило в мои намерения. Мне приходилось прилагать большие усилия, чтобы смотреть людям, особенно женщинам, в глаза, чтобы те не считали меня подонком.

– Не нужно извиняться, – рассмеялась она. – В большинстве случаев я ценю, когда на меня не пялятся. Давай поужинаем. Но я думаю, что нам лучше продолжить этот разговор наедине. Почему бы тебе не снять номер, и мы могли бы заказать что-нибудь наверх?

– Вообще-то я уже снял номер. Хотел принять душ после работы. Мы можем пойти туда, когда ты будешь готова.

Я платил за выпивку, по мере того как нам ее приносили, поэтому бросил чаевые на барную стойку, и мы вышли из ресторана. Мы заказали еду в номер и съели ее за столом в моем номере. Мы продолжали говорить на общие темы, пока не закончили есть. Я сделал сознательное усилие, чтобы позволить своим глазам поблуждать. Когда женщина дает понять, что хочет, чтобы на нее обратили внимание, лучше посмотреть, если не хотите ее обидеть. Смотреть на это сказочное тело было пыткой, но я терпел.

С моими предыдущими подругами я обнаружил, что один из лучших способов заставить женщину почувствовать себя хорошо – это смотреть на нее. Позвольте объяснить. Я не имею в виду пристальный взгляд с другого конца комнаты. Не пялиться, потирая промежность.

Постарайся привлечь ее внимание, но ничего не говори. Просто позволь своим глазам блуждать по ее лицу и телу, но старайся останавливаться в основном на тех местах, которые не прикрыты одеждой. Фокус в том, чтобы позволить глазам передать, что то, что ты видишь, прекрасно. Что ты наслаждаешься ее видом не как предметом вожделения, а как произведением искусства.

Это не так уж трудно, если чувствуешь, как я, что женское тело – это нечто ужасно совершенное.

Во время затишья в разговоре я просто откинулся на спинку стула и начал рассматривать Глорию. Мои глаза проследили линию ее подбородка, высокие скулы, полные губы, слегка орлиный нос, глубокие зеленые глаза, вьющиеся каштановые волосы.

Она замолчала и позволила мне произвести осмотр. На этот раз я был уверен, что она покраснела. Даже женщина, которая знает, что она красива, любит чувствовать, что ее ценят.

– Кажется, мы можем перейти к… развлекательной части вечера. Извини, но сначала нам нужно немного поговорить о делах, – сказала Глория.

Мы с минуту пообсуждали цены, прежде чем я сказал ей, что собираюсь сделать сегодня вечером.

– У меня нет проблем с деньгами, но есть особая просьба. Ничего странного, просто… необычная. Я хочу, чтобы ты меня покритиковала.

– Критиковать тебя? – растерянно спросила Глория. – Большинство мужчин ищут фантазии, а не… суждения.

– Недавно я получил… удар по своему самолюбию, – сказал я.

Я замолчал, пытаясь найти нужные слова.

– Нет смысла ходить вокруг да около. Моя жена мне изменила. Потому что я ее не удовлетворял. Я не хочу вдаваться во всю эту историю, но просто скажу, что решил эту проблему, и мне необходимо беспристрастное мнение.

Она выглядела обеспокоенной.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через это. Должно быть, тебе было очень больно это слышать. Я… не хотела бы… добавлять тебе неприятностей…

Я понял, что она пытается тактично сказать что-то и догадывался, что ее беспокоит.

– Думаю, я знаю, в чем проблема. Ты боишься, что я дважды накачаю тебя, кончу тебе в глаз, а потом захочу, чтобы ты сказала мне, что это было самое лучшее в твоей жизни.

Она рассмеялась высоким, мелодичным смехом.

– Да, что-то в этом роде. Мое дело – удовольствие, и в нем я хороша. Если же буду говорить половине моих клиентов, где именно они могли бы улучшиться… это может стать отвратительным.

Я подошел и достал банковский пакет, который раньше положил в тумбочку у кровати, и достал из него три пачки банкнот, обтянутых лентой.

– Вот тебе тридцать тысяч, независимо от того, что будет дальше. Обещаю, я не рассержусь, что бы ты мне потом ни сказала. Я не жду, что ты скажешь мне, что я – Дон Жуан. На самом деле, единственный способ, которым ты могла бы меня разочаровать, – это навести на меня глянец и сказать что-то явно ложное. Но даже тогда я не буду злиться, а просто займусь своим делом в другом месте.

– За это я скажу тебе правду. Дай мне немного освежиться, – и Глория удалилась в ванную.

Я обошел вокруг и выключил большую часть света, оставив достаточно, чтобы можно было все легко видеть, но чтобы не было слишком ярко. Я сбросил туфли и галстук и сел на кровать.

Я нервничал – как из-за своего выступления, так и из-за того, что впервые за почти восемь лет буду заниматься сексом с другой женщиной. Я еще раз задумался над тем, смогу ли я спать с кем-то, кроме моей жены. Я не хотел быть лицемером, а в моем сознании брак уже закончился.

Джулия предала меня так глубоко, что я знал, что никогда не смогу жить с собой, если останусь с ней. Даже если бы я смог ее простить, мне пришлось бы похоронить свое самоуважение. Я любил Джулию большую часть своей взрослой жизни. Я бы принял за нее пулю, но не принял бы ее.

Мои мысли были прерваны вспышкой света из открывшейся двери ванной. А потом в голове у меня все помутилось.

Глория сняла платье.

Она на мгновение остановилась, чтобы дать мне возможность хорошенько рассмотреть себя. Я был более чем когда-либо убежден, что она была танцовщицей. Ее тело было длинным и без малейшего жира. Она не была громоздкой, как атлет, но каждое движение обнажало стройные мышцы, двигающиеся под гладкой, идеальной кожей.

Пока я смотрел, она сняла свой прозрачный бюстгальтер, полностью обнажив задорные, каплевидные груди. Они были, возможно, большим вторым или маленьким третьим размером, идеальным для меня. Они слегка покачивались, когда она подходила ко мне.

Она положила руки мне на плечи, в то время как я сидел на кровати. Я был на оптимальном уровне для пристального разглядывания сисек. Я не пытался смотреть ей в глаза.

Она откинулась назад на волосок, чтобы еще больше выдвинуть грудь вперед, и мягко провела коленом по выпуклости моего члена через штаны.

– Вижу, что тебе нравится то, что на что ты смотришь. Почему бы тебе не развернуть оставшийся подарок?

Прежде чем стянуть с нее трусики, я притянул ее ближе и несколько раз нежно поцеловал вдоль ее талии. Ее кожа под моими губами казалась божественной. Я медленно стянул с нее стринги, обнажив божественную киску. Ее губки были обнажены, а над ними виднелась небольшая полоска волос.

Я потянулся, чтобы мягко помять ее полную, упругую попку, тихонько подышал на нижние губки, а затем впервые попробовал их на вкус.

Она начала отстраняться, вероятно, чтобы раздеть и меня, но я собирался сделать все по-своему. Для меня было важно, чтобы сегодня вечером инициативу на себя взял я. Я хотел оценить свою сексуальную доблесть, поэтому мне требовалось самому руководить всеми действиями.

Я подсунул одну руку под ее попу и встал, поднимая Глорию. Она вцепилась в меня, чтобы не упасть, но далеко мы не ушли. Я повернулся, чтобы уложить ее на кровать. Затем взял в каждую руку гладкое бедро и поднял ее ноги вверх и наружу, давая мне доступ к киске.

Я поработал, вылизывая ее. После того как она стала влажной и готовой, я добавил к своему языку пальцы. Глория содрогнулась в своем первом коротком оргазме. Обычно мы с женой делали так по крайней мере дважды, но у нас впереди была целая ночь, и я хотел пройти большую часть своего репертуара.

Я забрался наверх, лег рядом с Глорией, и мы впервые поцеловались. Казалось, ее нисколько не смутил вкус ее соков на моем лице.

Я передвинул нас обоих на кровати, пока мы не оказались прислоненными к подушкам в изголовье. Глория двигалась охотно, как бы я ее ни располагал, взяв на себя лишь инициативу продолжать целовать меня. По пути ей удалось снять с меня рубашку.

Одной рукой я баюкал ее, а другой нежно терся о ее киску. Я сунул в отверстие средний палец, за которым вскоре последовал указательный. Это было то, что я впервые увидел, разглядывая порнографию. Это был метод, который, казалось, вызывал некоторые из самых честных оргазмических реакций у актрис.

Я медленно двигал пальцами внутри Глории, пока не убедился, что ей удобно и она хорошо смазана. Затем я согнул их и начал делать жест «иди сюда», прижимая их оба к верхней стенке ее влагалища, поглаживая точку G. Я обхватил ладонью ее вульву и продолжил движение, но теперь использовал всю руку, сжимая и отпуская ее киску. Движение выглядело почти насильственным, но я узнал от своей жены, что для женщины оно было примерно равносильно энергичному траху.

Глория начала издавать пронзительные звуки. Обе ее руки сжимали мое предплечье, но она не пыталась меня остановить. Я продолжал пожимать ее киску, пока она не кончила с силой, угрожающей звукоизоляции моего роскошного номера.

После оргазма Глория откинулась назад, раскрасневшаяся и томная. Я баюкал ее, используя свободную руку, чтобы мягко провести кончиками пальцев по ее разгоряченной коже, пока она не обрела дыхание.

– Это было для меня чем-то новым. Такое случается не часто. Но я чувствую, что мне нужно наверстать упущенное, – с улыбкой сказала она.

Я позволил ей поставить меня возле кровати, где она быстро сняла с меня штаны.

Мой член был твердым как камень, с большим мокрым пятном на боксерских трусах, показывающим мое возбуждение.

Глория потерла меня через ткань, затем наклонилась вперед, чтобы взять в рот головку. Она слегка прикусила ее, прежде чем стащила с меня нижнее белье и начала всерьез сосать мой член.

У меня была только одна женщина, с которой я мог сравнивать, так как мои первые подруги никогда не делали мне минета, но я не мог представить себе лучшей феллатрисы, чем Глория. Полагаю, ее техника была безупречна. Я был слишком доволен, чтобы обращать внимание на детали. Что я действительно заметил, и что сделало этот опыт впечатляющим, так это ее энтузиазм.

Похоже, ей на самом деле нравилось сосать мой член. Она взялась за дело с такой радостью, что можно было подумать, будто она делает самое любимое дело в мире. Мне было очень трудно не выдуть свой груз в первую же минуту.

Я уже упоминал, что раньше я граничил со «скорострельным» концом спектра выдержки. Я решил эту проблему двумя способами. Во-первых, – опыт. Ему замены действительно нет. Во-вторых, – мастурбация.

Итак, я мастурбировал, как и любой молодой человек (или близко к тому, что не имеет никакого значения). Но, когда у меня было время, я начинал мастурбировать с определенной целью: действовать как можно дольше и с максимально продолжительным удовольствием. Я научился варьировать свой ритм и останавливаться, когда это было необходимо, а затем, в конце концов, я смог перенести эти навыки в спальню с моей женой.

В наши дни я могу продолжать настолько долго и быть твердым, сколько нужно Джулии. Я мог гордиться своей выносливостью. В среднем половой акт длится около пятнадцати минут. У меня нет проблем с тем, чтобы еще продлить его, если только я сам не решу этого не делать.

Поэтому я был немного разочарован в себе, когда Глория заставила меня выстрелить ей в рот примерно через восемь минут.

Я оставил это в стороне. Она была слишком хороша.

Я притянул Глорию к себе и поцеловал. Обычно перед вторым раундом можно было бы немного поболтать в постели, но я все еще чувствовал себя свежим и готовым двигаться дальше.

Я положил ее обратно на кровать и занял позицию между ее бедер, чтобы снова полизать. Я не заставил ее кончить, лишь только разогрел, пока не убедился, что в моем карандаше снова есть свинец.

Как только моя эрекция стала неудобно прижиматься к кровати, я двинулся вверх по телу Глории, оставляя за собой следы поцелуев. Когда наши лица оказались на одном уровне, я обошел ее рот и наклонился, чтобы покусать и пососать мочку ее уха.

Я пристроил свой член в нужное положение, затем толкнул его.

Вдох Глории был для моих ушей музыкой. Ей было тепло и уютно. Вскоре мы вошли в ритм, Глория двигала бедрами, чтобы трахать меня в ответ. После нескольких минут миссионерской работы я сел на пятки и поднял ее ноги, чтобы положить колени себе на плечи. Затем наклонился вперед на прямых руках и использовал бедра, чтобы качаться вверх и вниз.

– Да, именно так! Чуть сильнее!

Я ускорился и использовал немного больше своего веса. Наши тазы встречались со слышимым шлепающим звуком. Глория лежала с закрытыми глазами и открытым ртом, время от времени бессвязно бормоча:

– Черт… черт… так… черт… сильнее…

Думаю, что у Глории было несколько небольших оргазмов. Иногда это трудно сказать, по крайней мере мне. Но в этот раз не было никаких сомнений, когда ее киска прижалась ко мне. Она завыла, и ее ноги затряслись, как будто у нее случился припадок. Нет лучшего зрелища, звука или ощущения в мире, чем заставить женщину так сильно кончить.

Я дал ей время спуститься с высоты. Я еще не кончил, поэтому перевернул ее на четвереньки. Это была моя любимая поза, поэтому я обычно приберегал ее для того момента, когда буду готов к освобождению.

Ее попа была произведением искусства. Она была полной и круглой, но едва колыхалась, когда я трахал ее. Наконец, зрелище и ощущения стали слишком сильны, и я опустошил свои яйца в ее сосущую киску…

***

Позже вечером мы пошли на третий раунд, но теперь, когда тест был завершен, пришло время профессору поставить оценку.

Мы провели разбор полетов в душе. Ну, формально мы провели разбор полетов в спальне, но… неважно.

Мне было трудно сосредоточиться, наблюдая за тем, как Глория оттирает свое сексапильное тело.

– Говоря откроенно, когда ты сказал мне, чего хочешь, я не питала больших надежд. Честно говоря, я ожидала, что ты будешь ужасен. Но это не так. На самом деле, это была одна из самых приятных встреч, которые я когда-либо имела с клиентом. Не скажу, что ты был лучшим, но определенно в высшем эшелоне. Либо твоя жена – нимфоманка с невозможными стандартами… либо лгала, чтобы причинить тебе боль. Исходя из опыта, женщины могут говорить на самом деле ужасные вещи, когда мы как следует разозлимся.

Я не ожидал, что мне скажут, что я плох, но все равно мне казалось, что с моих плеч свалился тяжелый груз.

– Я не рассказывал тебе раньше всю историю, – сказал я. – Моя жена не говорила мне, что я плохой любовник, она записала это в своем дневнике. Она использовала это как предлог, чтобы изменить. Пару лет назад она перестала писать такое, но так и не перестала трахаться на стороне. Итак, я думал, что стал достойным любовником… но мне требовалось третье мнение.

А, может быть, и пятое, шестое, седьмое… Но этого я не сказал. Было бы невежливо говорить этому великолепному созданию, что я этого жду уже с нетерпением. Как бы ни нравилось мне трахать Глорию, я также хотел проверить свою «игру», посмотреть, смогу ли я привлечь и удовлетворить кого-то, кому не плачу. Но это будет позже.

– Ну, по моему профессиональному мнению, тебе не о чем беспокоиться. Твой кунилингус был на высшем уровне, твои прикосновения были в самый раз, а твоя агрессивность сильно возбуждала. Конечно, разные женщины любят разное. Если у меня и есть одно критическое замечание, так это то, что ты был очень тихим. Целеустремленность в твоих действиях это компенсировала, но женщинам нравится слушать вас, так же как и вам нравится слушать нас.

– Хм… Спасибо, это очень полезно. Честно говоря, я не издаю много непроизвольных звуков во время секса. Мне пришлось бы сделать сознательное усилие, чтобы охать или ахать. Это заставило бы меня чувствовать себя глупо, но, возможно, мне следует больше разговаривать, общаться, говорить комплименты.

– Это было бы хорошо, – согласилась она. – Не издавай фальшивых стонов, но говори, что тебе нравится, хорошо ли то, что мы делаем, насколько ты возбужден.

– Я улыбнулся. Именно этого я и хотел. Конструктивной критики. Я на мгновение забеспокоился, что она пускает мне дым в задницу. В конце концов, ей платят за то, чтобы я чувствовал себя хорошо. Но я подумал, что она была честна. Эскорт в ее ценовом диапазоне больше походил на куртизанку, умную и стильную. Она бы мне отказала, если бы не была готова выдать честную критику.

К тому же, может быть, я и туповат, но не верил, что она могла симулировать эти оргазмы.

Мы вытерлись и пошли в гостиную моего номера. Мы еще немного поговорили. Глория дала мне еще несколько советов и хитростей, чтобы использовать их в постели, но повторила, что у меня нет никаких причин стесняться своих способностей. Я отнесся к этому с недоверием.

И все же, это приятно было слышать.

Через некоторое время мы вернулись в постель на третий раунд, который был более мягким и сдержанным. Она собиралась уйти утром. Я уйду раньше.