Предупреждение: рассказ является плодом больного воображения аффтора и к реальным людям никакого отношения не имеет.

После порки близнецами Мирославы, о которой я рассказал в первой «серии» «Папиных дрочек», моя старшенькая начала, наконец, понемногу исправляться. Раньше она считала себя самой основной и самой умной среди детишек, но, получив от двойняшек по заслугам, стала выёживаться гораздо меньше. Для того, чтобы закрепить эффект, я стал частенько позволять Паше и Даше шлёпать их строптивую сестрёнку в наказание за проступки, а также контролировать выполнение ею своих домашних обязанностей.

Надо было видеть, как Славка – на каблучках, в чулочках с поясом, коротеньком передничке и чепчике драила полы и мыла посуду, а близнюки ходили за ней со стеком, шлёпали по голой попе и указывали на недоработки. Разумеется, всё это делалось с согласия самой Мирки – я по – прежнему предоставлял детям возможность выбирать для себя способ, которым они будут наказаны.

А месяца через два после той знаменательной порки мне вдруг позвонила моя троюродная сеструха. Она жила в отдалённом райцентре одна и воспитывала дочку, которую я не видел, наверно, уже года четыре. Лиза (так звали мою племянницу) была в полном смысле этого слова гадким утёнком – худенькая, нескладная, очкастая – и ничего, кроме родственных чувств у меня никогда не вызывала.

Поэтому я не сильно обрадовался, когда сестра попросила меня приютить Елизавету у нас, пока она будет пытаться поступить в какой – то там ВУЗ в нашем городе – ведь мы жили впятером в тесной четырёхкомнатной хрущёвке, и лишнего места у нас ну просто абсолютно не было. Но ничего не поделаешь, родня есть родня – и я согласился, тем более что сестрица заверила меня: мол, это совсем ненадолго, как только Лизка поступит – она сразу же переедет в общежитие.

– А если безобразить будет – вы там построже с ней, я разрешаю! – эта фраза сестры меня слегка приободрила.

– В смысле «построже»?

– Ну, она девка – то вообще ничего у меня, смирная, интеллигентная даже, – сеструха почему – то рассмеялась, – но если чё – можно и ремнём, по – дедовски, чтоб не баловала!

– А, ну ладно, мы тут разберёмся, – я задумчиво улыбнулся…

Через несколько дней на пороге нашей квартиры уже стояла Лиза. Со старомодным чемоданом, в короткой клетчатой юбке и слегка великоватом ей пиджаке девушка смотрелась немного нелепо, но я сразу подметил, что с момента нашей последней встречи моя 18 – летняя теперь уже племяшка сильно изменилась. Её большой, с горбинкой нос по – прежнему «украшали» очки, по бокам всё так же свисали две незамысловатые косички, однако всё остальное… Ножки у Елизаветы стали красивыми, стройными и объёмными, под пиджаком угадывалась средних размеров волнующая упругая грудь.

Я обнял девочку за плечи, поцеловал её в щёчку и заметил, что Лизу это слегка смутило. И тут мне в голову пришла мысль: а что если из – за своей малопривлекательной внешности Елизавета всё ещё девственница? Это может быть интересно! Покормив племянницу, я помог ей разобрать вещи и заставил отправиться в душ – мол, с дороги обязательно нужно помыться. И как бы невзначай заглянул через некоторое время в ванную (шпингалета там у нас отродясь не было) – типа принёс Лизке чистое полотенце. Раздевшаяся уже девушка смешно взвизгнула и резко отвернулась, прикрыв грудь руками:

– Ну дя – ядь То – оль!

– Да ладно, чё ты боишься? Мы ж родня, – впившись глазами в круглую подтянутую девичью попку, сказал я. М – да, вот так «гадкий утёнок»! Таких аппетитных задниц я уже давно не видел!) Именно тогда я подумал, что с переездом после поступления в общагу Лизке торопиться совсем даже не стоит.

С детьми деревенская девушка, несмотря на мои опасения, быстро нашла общий язык – Славка даже таскала её в гости к своим друзьям, показывала ночные клубы. Я особо не возражал, ведь Лизке надо было как – то осваиваться, привыкать к городской жизни. К тому же, Мира по моему заданию выведывала у Елизаветы её девичьи секретики – выяснилось, что моя племянница, к сожалению, уже не девственница, один мальчик у неё всё – таки был (вот она, современная молодёжь!) ). Но в попку, тем не менее, её никто не пробовал – и это обнадёживало.

Я надеялся, что дружба со Славой пойдёт племяшке на пользу, что благодаря Мирке она немного раскрепостится, и поэтому только радовался их отношениям. Однако однажды девчонки меня озадачили: Мира притащила Лизу домой пьяную чуть ли не на руках:

– Пап, я не виновата! Ты ж разрешаешь по чуть – чуть пить, за компанию, а она как начала там рюмку за рюмкой!

– Где там?

– Да на днюхе у Светки!

– Ну ладно, идите спать. Завтра разберёмся, – я предпочитал не разбираться с детьми, когда они были в нетрезвом виде – во – первых толку от этого было мало (всё равно почти всё забудут!), а во – вторых протрезвевшая молодёжь реагирует на наказания гораздо более болезненно, остро и интересно.

Наутро я подозвал к себе проблевавшуюся уже Лизку и, сев на диван, поставил её прямо перед собой:

– Так, ну что, красавица моя? Я думал ты взрослая уже, а ты, оказывается, о вреде алкоголизма не задумываешься даже, объяснять надо тебе?

– Дядь Толь, можно я оденусь? – простонала девушка, которая стояла, стыдливо прикрывая писю руками, в одних трусиках и маечке.

– Успеешь ещё одеться. Ты знаешь, что мне мать твоя сказала делать с тобой в таких случаях?

– Что?

– «Что». Ремешком сказала тебя воспитывать.

– Что?! Дядь Толь, да она что, совсем! Вы же… – глаза девочки округлились. – Я ж не маленькая уже!

– Не маленькая уже? – я говорил, как обычно, спокойно. – Не заметно что – то. Бухаешь блин, как малолетняя дурочка какая – то. Короче, Лиз, я не знаю, как там у вас в семье принято было, но у нас принято пороть за такие вещи. Маленькая, не маленькая – не важно, я и близнюков порю, и Славку вон даже, хоть ей и двадцать лет уже. И близнецы тоже постарше тебя чуть – чуть…

Далее я подробно разъяснил Елизавете, что за подобные нарушения у нас предусмотрены наказания в соответствии со специально разработанной мною системой штрафных баллов, и что дети могут в принципе отказываться от порки, выбирая для себя в качестве альтернативы домашний арест или лишение карманных денег. Лизка задумалась, ведь материны деньги у неё закончились, и девушка вот уже несколько дней жила за наш счёт.

– Дядь Толь, ну мне без денег никак! – заныла Лизонька. – И дома я сидеть не могу, у меня там… Ну это… встреча короче…

– Свидание?

– Ну не то чтобы… – Лиза покраснела.

– Ну тогда выход один – порка! Или, я не знаю, давай я матери твоей позвоню, может одна другое какое – то решение нам подскажет.

– Не, не, только не матери! – испугалась племяшка. – Она меня убьёт вообще, и домой заберёт, а я уже поступила почти!

– Ну решай, короче.

Лизонька насупилась, опустила глаза и ещё сильней покраснела.

– Ну так что? Порка?

Девушка помолчала ещё немного, потом уткнулась подбородком себе в грудь и робко кивнула.

– Ну вот, так бы и давно. – я взял Лизу за обе руки и поцеловал ей ручку. – Умничка, я вижу ты сама понимаешь, что провинилась, да? И что ты ремешка заслуживаешь. Так что раздевайся давай полностью, а с Миркой я потом разберусь.

– Полностью?! Зачем?? – снова испугалась Лиза.

– Чтоб стыдней было. Ладно, давай, зайка, не задерживай, а то я матери позвоню.

Превозмогая дикое смущение, Елизавета стянула с себя маечку. Потом, прикрывая одной рукой грудь, второй начала медленно, по сантиметру, спускать трусики.

– Я жду, – поторопил её я.

Наконец, девушка встала ко мне в пол – оборота, полностью обнажившись и по – прежнему прикрывая свои прелести руками.

– Та – ак, – я взял Лизу за бёдра и повернул её к себе, – ручки по швам. По швам, я сказал! (я хлопнул Лизку по попе) Во – от… Стесняешься, стыдно тебе? Это хорошо – так и надо. Это на пользу тебе пойдёт.

С этими словами я повернул девушку к себе попой, нагул её и слегка пощупал ей ягодицы. Племяшка мелко затряслась всем телом.

– Блин, вот прям видно, что попка твоя давно ремня не получала. – я улыбнулся. – Но это мы успеем ещё. Сначала мы алкоголь окончательно из тебя вымоем.

– Как это? – не поняла Лизка.

– Сейчас узнаешь. Нин! Ни – на! – позвал я жену.

– Ну что ещё? – через пол – минуты моя заспанная супруга появилась на пороге. – О! А что это вы тут делаете?

– Да вот, Лизка нахрюкалась вчера, как лошадь. Промыть надо, и ремня дать хорошего. Поможешь?

– Ну конечно! – с готовностью, заулыбавшись, ответила супруга.

– Ну неси клизму тогда.

– Клизму?? НЕ НАДО!!! Дядь Толь! Тёть Нин! – взмолилась наша юная «алкоголичка», но было уже поздно – Нинка метнулась в ванную за клизмой, а я шлёпнул Лизку по жопе и, приказав ей не дёргаться, силой усадил на диван:

– Ноги подними. Сильнее. Выше. И раздвинь.

– Зачем?! – тихо проговорила Лиза, вытаращив глаза и жутко краснея но, тем не менее, подчиняясь.

– Клизму будем ставить. Ты что, не слышала что ль?

Через пару минут всё было готово: Нинка стояла над племянницей, держа в руках наполненную водой клизму – грелку, а наша маленькая абитуриентка лежала поперёк дивана на спине, задрав широко раздвинутые ноги и прикрывая писю руками.

– Руки убери, – спокойно скомандовал я. Лиза не смогла сразу убрать ладошки, и мне пришлось силой помочь ей в этом. Оголив письку, она смешно прикрыла руками груди, но потом, очевидно, поняла, что это просто глупо и вцепилась пальцами в пододеяльник.