Со временем папа стал подходить к процессу порки уже более серьёзно и основательно. Он начал полностью оголять мою трепещущую от страха и возбуждения задницу, нередко вообще заставлял меня раздеваться догола и принимать разные унизительные позы. Больше всего меня смущало, когда отец приказывал мне вставать на кровати или на журнальном столе на четвереньки и оттопыривать попу.

Я понимал, что когда я так стою – папику очень хорошо видны не только мои болтающиеся между раздвинутых ног яйца, но и моя маленькая дырочка. Однако это обстоятельство не только напрягало меня, но и сильно возбуждало, и поэтому я всё равно, несмотря ни на что, снова и снова косячил и выбирал порку. Эрекцию во время экзекуции скрывать было уже совершенно невозможно, но папа просто делал вид, что не обращает на это внимания, и ничего не говорил мне по этому поводу.

Однако вскоре я стал замечать, что меня уже не удовлетворяет простая порка, что мне хочется чего – то большего. Я вспомнил, как у меня однажды случился запор, и отец поставил мне клизму. Фантазии о том, как папа будет снова засовывать мне наконечник в попу, начали возникать у меня практически ежедневно, но я стеснялся просто взять и снова попросить его об этом. К тому же, мне хотелось, чтобы это произошло как – то нестандартно, необычно, а не как в прошлый раз (засунул – вынул, и всё).

И вот однажды всё получилось как – то само – собой – я вернулся из школы, схлопотав двойку по физике, и остановился в нерешительности в коридоре. Папа как раз был дома – он пришёл с работы на обеденный перерыв.

– Что ты там мнёшься в прихожей? – отец словно почувствовал неладное. – Иди сюда давай, колись, чё случилось.

Я робко вошёл в комнату:

– Па, ну тут короче это… опять… двойка.

– Опять двойка? (мне показалось, что отец рассердился больше обычного). И почему опять? Можешь ты мне объяснить? (сидя на диване, он старался говорить спокойно, сдержанно, но я видел, что папа сильно возбуждён). Ты ж не тупой у меня вроде, не дебил? И пятёрки получаешь всё время, и четвёрки, и в четверти… Нет, ну я не пойму – ладно, если б ты дебил был, тогда какие вопросы!. .

Повозмущавшись по поводу моей успеваемости ещё несколько минут, отец неожиданно подытожил:

– Похоже, ты специально двойки хватаешь, чтоб меня позлить, да?

Я напрягся. Нет, конкретно эту двойку я получил как раз не специально, просто мне лень было зубрить. Но к тому моменту я уже начинал понимать, что мои отношения с отцом всё больше напоминают садомазохистские, и что мне походу это нравится. И теперь получалось, что папа об этом догадался, или по крайней мере начинает догадываться!

– Здоровый лось уже, метр восемьдесят, во18 лет лет! – не унимался отец. – У тебя одиннадцатый класс, тебе в институт надо, а ты что? В армию захотел?! Там с тобой не будут цацкаться, как я тут! Так, давай, раздевайся быстро! Догола! И жди!

Отец вышел зачем – то из комнаты, и я, опасаясь рассердить его ещё больше, поспешно стянул с себя всю одежду. Конечно, порка меня возбуждала, но иногда папа перегибал палку – и мне совсем не нравилось потом ощущать, мягко говоря, неудобство при каждом соприкосновении моей задницы со стулом.

Вскоре папик вернулся, держа в руках какую – то подозрительно толстую длинную верёвку.

– Ты конечно порку опять выберешь, да? – повышенным тоном, но всё же сдерживаясь, спросил отец. – Я уже не спрашиваю тебя, нравится тебе по заднице получать, да? Правильно я понял?

Я кивнул, но тут же испугался – ведь выходило, что я сам только что признался в собственных мазохистских наклонностях!

– Ну вот и отлично! Щас ты у меня так получишь, что надолго запомнишь это всё! Вставай на кровать раком! – отец достал из кармана нож и принялся резать им верёвку на части.

Я сильно струхнул – конечно, я понимал, что папа не собирается меня резать, но при виде ножа очко у меня почему – то заиграло. Не знаю, что именно у меня перемкнуло в этот момент в голове, но через секунду я выпалил:

– Слушай, па, а может не надо? У меня… это… живот болит!

– Живот? Где? Где, покажи?!

– Вот здесь, – я неопределённо махнул рукой в районе пупка.

– А, ну это ничего, это ты чебуреков объелся опять! Это я тебе сейчас быстро и живот прочищу, и мозги заодно!

Отец снова вышел из комнаты и вернулся через пару минут с тазиком, большой резиновой грушей и наполненной водой клизмой – грелкой.

– Ложись ко мне на колени! – скомандовал он, усаживаясь поудобней на диване.

Дрожа от волнения, я подчинился и лёг кверху попой к отцу на одно колено, широко раздвинув и свесив до пола ноги.

– Попу оттопырь! Во – от!

Я почувствовал, как папа смазал мне чем – то анус. Затем в мою маленькую, не разработанную пока ещё дырочку бесцеремонно вонзилась груша. Через мгновение отец с силой сжал её, и внутрь моего тела брызнула вода. Спустя несколько мгновений ситуация повторилась, и папик стал вкачивать в меня клизму порциями, прямо с воздухом, не переставая, пока вода в тазике не закончилась.

– Ну что, получил? – всё ещё возбуждённым, но всё – таки более дружелюбным тоном спросил он, когда во мне сидело, наверно, уже литра полтора, а то и больше. – Ладно, беги просирайся. А то ты прям вон извиваешься весь уже!

Я пулей выскочил из комнаты и, скрывшись в туалете, просидел там, наверно, почти пол – часа – отчасти из – за того, что стремился выпустить из себя всю воду, а отчасти – надеясь, что отец скоро уже заспешит на работу и мне не придётся долго мучиться.

Папа несколько раз подходил к двери, торопил меня и говорил, что меня ждёт вторая клизма. В конце – концов мне пришлось выйти.

– Так, теперь на четвереньки становись на столик! – скомандовал мой мучитель.

Краснея, я покорно подчинился. Приказав мне прогнуть спину и с силой оттопырить попу, отец ввёл мне в зад довольно толстый длинный наконечник и, подняв повыше грелку, пристально на меня уставился. Через пару минут я уже засопел и заёрзал под клизмой, но возражать не решался – ведь мне ещё предстояла порка, причём порка, судя по всему, серьёзная!

Член у меня начал напрягаться ещё во время клизмирования грушей, а сейчас и вовсе встал, предательски демонстрируя ещё и мою некстати обнаружившуюся склонность к пассивным анальным удовольствиям.

Через некоторое время я набрался смелости и предложил отцу:

– Па, ну ладно, ты это… на работу иди, а я сам просрусь тут, и… Вечером мы с двойкой тогда разберёмся.

– Вечером? – отец приподнял брови. – Ты мне ещё указывать будешь тут, когда на работу ходить, а когда разбираться? А ну давай, пошёл на толчок быстро!

Выдернув из меня наконечник, папа смачно шлёпнул меня под зад – да так, что я сразу слетел со стола и за пару секунд долетел до ванной…

А минут через 20 я уже расположился в весьма интересной позе на кровати: отец велел мне встать поперёк матраса на колени, расставить пошире ноги и уткнуться головой в покрывало. Заблаговременно слегка отодвинув кровать от стены, он развёл мои руки в стороны, и крепко привязал их к находившимся ближе к плинтусу ножкам. А мои лодыжки он оплёл одним длинным куском верёвки и привязал их к противоположным ножкам – так что я оказался надёжно зафиксирован и полностью подготовлен для порки.

Возбуждение нарастало – казалось, что даже воздух как будто наэлектризован. Наверно, именно тогда меня впервые посетило то самое странное интуитивное ощущение – я, как говорится, задницей почувствовал, что сейчас со мной должно случиться что – то необычное.

И правда – отец вдруг неожиданно вцепился обеими руками мне в ягодицы:

– Ну что, сучёнок, готов?

Я ничего не ответил и только судорожно сглотнул слюну.

– Готов? Я не слышу!

– Да.

– Ну держись тогда.