На стройке было темно и тихо, только издалека доносился шум проезжающих машин, а впереди, за забором, возвышалась громадина нашего с Лехой дома. Здесь, на бетонных плитах в тени недостроенного подъезда – тишина и покой, как на другой планете. Стройка эта уже полгода как стояла заброшенной и мы, пацаны старшего школьного возраста, облюбовали ее под свои вечерние посиделки, зная, что никто кроме своих нас тут не побеспокоит. Время приближалось к одиннадцати, стемнело окончательно и я уже подумывал, что пора бы и по домам. Разговор шел о бабах. Точнее, на данном этапе мы перебирали своих одноклассниц.

– Эх, Миха. . Вот бы Таньке вдуть…

Неудивительно. Танька, наша одноклассница, являлась признанной школьной красавицей и при наличии возможности ей бы вдул каждый, включая учителей. Шансов на это, конечно, не было никаких.

– Ага, щас, размечтался! Только тебя она и ждет!

– А что? Помечтать – то я могу? Вот например, ставлю я ее раком…

– Молчи уж… мечтатель. – ткнул я его в бок.

– А Наталью Николаевну? – не унимался Леха.

Это уже преподаватель химии. Тоже выглядит ого – го, несмотря на то, что вдвое старше Таньки. А с учетом того, как она одевается…

– Тоже небось раком? И ка – а – ак ей… – развеселился я.

– Не – е – е. . Ее спереди…

– Брось ты это, Леха. – попробовал я вернуть его на грешную землю. – Сам же понимаешь – хрен тебе там что обломится. Ну разве что можешь на нее подрочить.

– Легко сказать – брось, а как тут бросишь? То она в школе перед нами вертится. . – тут он был прав. Частенько, выходя из класса после ее урока, пацаны прикрывали рюкзаками пах. А все из – за ее дурацкой привычки записывать домашнее задание на доске в самом верху, для чего ей приходилось тянуться, вставая на цыпочки. От этого юбка, и без того длиной на грани приличия, приподнималась до самых ягодиц, действуя на всех лиц мужского пола вполне предсказуемо. Некоторые, правда, успевали вовремя отвернуться, но таких было немного. – То дома тетрадку по химии откроешь и сразу ее вспоминаешь.

– Ага. – Со мной происходило примерно то же, но решение было известно с незапамятных времен. – И что? Разок подрочил и ничто больше не мешает.

– Это если дома. – с самим фактом Леха спорить не стал – А если условий нет? Люди кругом?

– Смотря какие люди. Я вот, например, мешать тебе не собираюсь, я ж понимаю. Надо тебе – дрочи.

– Да я уже. . – пробормотал он.

Теперь я обратил внимание на то, что его локоть уже некоторое время подергивается, периодически толкая меня. Надо же, неужели и вправду дрочит!? Я вгляделся, но в темноте не увидел ничего, кроме едва заметной шевелящейся руки.

– Миха. . ты тоже давай… – услышал я его изменившийся голос. – У тебя же тоже стоит?

– Ну да. . – после секундной паузы признался я и принялся расстегивать джинсы.

Несколько минут мы сидели рядом, молча работая руками. Нарушил тишину Леха.

– Мих, раз уж мы вдвоем… давай я тебе подрочу, а ты мне?

Предложение было заманчивым, обещающим кучу новых ощущений, но уж очень отдавало голубизной. А этого правильный пацан должен бояться как огня. В то же время кроме нас тут никого не было, а уж мы друг друга не сдадим. Пока я так размышлял, Лехина рука обхватила мой член у корня и настойчиво ползла вверх, заставляя меня убрать собственную руку. Я ему не препятствовал. Завладев членом, он перехватился поудобнее и принялся двигать вверх – вниз. Я расслабился, почувствовав разливающуюся по телу приятную дрожь и протянул руку к нему, нащупывая твердый напрягшийся орган. Пальцы ощутили чужой ствол, каменной твердости, покрытый легко сдвигающейся теплой бархатистой кожицей. Обхватив его, я повел руку вверх, до соприкосновения с головкой, затем обратно… Кончить у нас почему – то не получалось, несмотря на все наши старания. То ли для этого требовалась привычная собственная рука, то ли окружающая обстановка так действовала на нас…

– Мишка… – Леха вдруг остановился сам и придержал мою руку тоже. – А хочешь, я в рот возьму?

– Чего – о – о???

– Ну понимаешь – сбивчиво начал он – Хочу узнать, что педики чувствуют, когда это делают. Давай, а?

– Не – е, Леш. . Как то это…

– Давай… – он сжал мой член, ответивший ему на это легким подрагиванием. – Или хочешь, в зад меня трахни?

Такая альтернатива нравилась мне еще меньше, однако член настойчиво требовал хоть чего – нибудь. А что, никто же не узнает? – внутренний голос ехидно уговаривал меня – Хотел новых ощущений? Так вот они тебе!

– Ладно, в рот можно. – шепотом согласился я – Только не здесь, вдруг забредет кто – нибудь? Пошли в дом.

Подтянув штаны, мы по куче кирпичей забрались в ближайший недостроенный подъезд. Внутри было совсем темно. То есть не видно ни стен, ни пола, ни друг друга. Тем не менее мы осторожно, на ощупь, забрались в первую попавшуюся квартиру.

– Ты где? – услышал я Лехин шепот.

– Здесь…

Он нащупал меня и прижал к стене. Я слышал его возбужденное дыхание, сначала напротив лица, потом опустившееся вниз. Он сам расстегнул мои штаны и зачем – то спустил их с трусами ниже колен. В темноте мне ничего не было видно. Напряженный член покачивался из стороны в сторону. Вот Леха поймал его, обхватив прохладными пальцами. Оттянул кожицу. Сейчас свершится – я замер в предвкушении. Никаких сексуальных контактов до этого времени у меня не было, кроме как с собственной рукой.

Головку обожгло горячими губами, охватившими ее. Потом губы скользнули дальше, член погрузился вглубь, встретив на пути столь же горячий язык. Это было ни на что не похоже, и в сто раз лучше простого онанизма. Я замер, стараясь навсегда запомнить эти восхитительные мгновения. Леха продолжал сосать, рукой перебирая мои яйца. Я положил ему руки на голову, легкими толчками задавая темп.

– Леш… Я сейчас кончу… – предупредил я его.

– Мммм – Он продолжал в том же темпе.

Я перестал сдерживаться и прижав к себе голову, излился ему в рот. Да – а – а, такого оргазма у меня не было никогда.

– Ну как? – спросил я, когда он отплевался от той части спермы, которую не смог проглотить.

– Что – то есть в этом такое… Я не жалею…

Он встал, по прежнему не видимый в темноте.

– Миш. . – попросил он – Я тоже кончить хочу. Подрочи мне…

В мою ладонь ткнулся сухой горячий член. Автоматически я взялся за него, но медлил. Как же так – Лешка честно отсосал, а я ему – просто дрочить? Видно же, что тоже хочет, но попросить боится. Тем более, судя по нему ничего страшного в этом нет.

– Ну. . Миш, не стой. .

– Сейчас, Леш, сейчас… я лучше придумал…

Схватив его за плечи, я развернул его на свое место и быстро, пока сам не передумал, присел перед ним на корточки. Терпко пахнущая головка ткнулась мне в щеку. Я поймал ее губами, стараясь сразу всосать как можно глубже. Леха, не скрывая, испустил глубокий протяжный стон. Я же в меру сил старался повторять все то, что он делал со мной недавно. Чувство заполнившего рот твердого столба оказалось достаточно возбуждающим и уж точно не было неприятным, хотя будучи помещенным в рот член казался в два раза толще, чем наощупь и намного тверже. Судя по непроизвольным подергиваниям Лехиных бедер навстречу моей голове, конец был близок. Дыхание его участилось и я приготовился принять в рот сперму. Ее оказалось много, она вытекала изо рта, текла по подбородку, Леха же держал мою голову обеими руками, продолжая шуровать членом за щекой. Наконец он успокоился и отпустил меня.

– Фу – у… Леха, откуда в тебе столько спермы? Я чуть не захлебнулся.

– Думаешь, в тебе меньше было?

Вдруг мне в голову пришла нехорошая мысль.

– Лех, а ты… ты в первый раз так? С мужиком?

– В первый, а что?

– Да так, ничего…

Мы с трудом, спотыкаясь, выбрались на улицу, удивляясь, как не переломали ноги, когда шли сюда.

– Ну что, по домам?

– По домам.

Когда нас разделял десяток шагов, я обернулся. Леха стоял и смотрел мне вслед.

– Миха… Заходи ко мне завтра, часов в десять, ага?

– Зайду!

Я повернулся и зашагал к своему подъезду.

Само собой, на следующий день в назначенное время я звонил в Лехину дверь. При дневном свете моя жажда секса несколько угасла, но не настолько, чтобы считать вчерашнее просто случайным сном. Для успокоения совести, противившейся гомосексуальным отношениям, я выдумал для себя целую теорию. Пока у нас нет возможностей для нормальной гетеросексуальной жизни мы вполне можем помогать друг другу. Подумаешь, минет… Это же не навсегда. Вот найду себе девушку, и все. Начну нормальную жизнь. А пока можно. Это ведь не страшнее, чем онанизм.

Леха открыл не сразу.

– А, это ты. . Заходи.

Из одежды на нем были только трусы, вызывающе торчащие спереди.

– Иди сюда. Садись. – указал он мне на диван и сам плюхнулся рядом. – А я тут порнуху смотрю. – сообщил он, нашаривая пульт и включая телевизор. – Захотелось че – то…

Шторы в комнате были задернуты. Конечно, это не могло совсем спасти от яркого летнего солнца, но определенный полумрак все же создавало. Ярко засветился экран телевизора. Там два мужика пялили блондинку в каком – то сарае, используя при этом все подручные средства – верстак, тачку, лестницу и разбросанное кучками сено. Я беспокойно поерзал, почувствовав, что член начинает поднимать голову. Леха покосился на меня.

– Раздевайся, чего уж там – предложил он, сбрасывая трусы.

– А если мать твоя придет?

– Не придет. Рабочий день – с девяти до шести. С чего бы ей приходить?

Отца у Лехи не было и с этой стороны нам ничего не грозило. Я принялся раздеваться, поглядывая на самозабвенно гоняющего шкурку друга. Что – то в его облике было не так.

– Леха, я не понял… а волосы где? – весь его лобок был девственно чист, как и яйца с членом.

– А – беспечно махнул он рукой – Сбрил. Сегодня утром.

– Нафига?

– Так просто. И смотрится лучше. Если хочешь, бритва в ванной.

– Не, потом. Как я могу такое пропустить? – я кивнул на телевизор, где действующие лица устроили бутерброд. От блондинки виднелся только зад и два отверстия, попеременно затыкаемые огромными елдаками. Еще были слышны ее восторженные повизгивания.

– Садись тогда – Леха поймал меня за член и усадил рядом, успев пару раз дернуть за него. Дальше я продолжил уже сам.

Вскоре наши руки поменялись местами, дроча друг другу. На экране начался другой эпизод – мужчина и женщина расположились в позиции 69.

– Миха, а давай так попробуем? – Леха кивнул на телевизор.