Из Хельсинки на Финляндский вокзал града Петра нас примчал утренний «Аллегро». У Жени билет на Москву был на ночной поезд – она хотела провести в Питере хотя бы день со мной. Мы оставили чемоданы в гостинице и решили пройтись по Невскому проспекту. Из-за нахлобученности снежных шапок многие памятники выглядели едва узнаваемыми. Скованный льдом покой Фонтанки охраняли запорошенные белым конные статуи Аничкова моста. Прохожие время от времени оказывались посреди вспыхивающих мечащимся кружевом вихрей поземки. Когда дошли до канала Грибоедова, Женя предложила перекусить и погреться в кафе «ЗингерЪ».

Когда заходили на второй этаж здания, нас обогнали на лестнице парень и девушка с папками художника на плече. Усевшись за столик у огромного полукруглого окна с видом на Казанский собор и оглядевшись вокруг в ожидании официанта, я обнаружила эту парочку за соседним столиком. Парень был примерно нашим ровесником, а весьма похожая на него лицом девушка смотрелась старше нас лет на пять. Негромко переговариваясь между собой, они посматривали на нас и что-то черкали в своих блокнотах.

— Ребята, вы что – рисуете нас? — спросила я их.

— Пытаемся сделать наброски, но вы все время крутите головой и нам трудно поймать ракурс, — ответила девушка.

— А можно посмотреть потом, что у вас там получится?

— Если будет что-то интересное, то мы вам тут же подарим.

— А как нам лучше сидеть, чтобы у вас что–то получилось?

Вместо ответа девушка отложила свой блокнот, встала и пересела за наш столик так, чтобы не загораживать меня от своего спутника.

— Привет. Меня зовут Лера, а это мой брат Дима.

— Приятно познакомиться. Я – Рита, а это Женя.

—Вы просто смотрите сейчас на мое лицо и беседуй со мной о чем-нибудь интересном, стараясь не менять позы. А Дима будет вас зарисовывать. Это будет ваш двойной портрет. Просто для неопытных художников рисовать сразу двоих проще, чем одного, из-за того проще соотносить пропорции. Это минут на десять-пятнадцать. Если у него не получится, то я вас сама нарисую. У меня опыт в графике побольше, чем у него.

Тут к нам подошла официантка и, приняв наши заказы, удалилась.

— А вы где-то учитесь рисовать? – спросила я.

— Дима еще учится в художественном училище имени Рериха. А я уже закончила станковую графику в Репе.

— В Репе?

— У художников свои сокращенные названия для именных «альма-матер». «Репа» — это академический институт имени Репина. «Сурок» — это академический институт имени Сурикова. «Муха» — это академия имени Штиглица, просто в советское время она носила имя скульптора Веры Мухиной. Те, кто учился в академии имени Строганова – это «строгачи» и так далее.

— Забавно, теперь буду знать.

— А станковая графика – это раздел графики, не связанный с книжной иллюстрацией. Живописцы думают мазком, пятном и используют широкую гамму цветовых оттенков. А графики думают линией, штрихом всего одного, двух или трех цветовых оттенков. Книжные графики оформляют чужую мысль автора книги, а станковисты ищут идею своей работы самостоятельно без подсказки.

— А есть идея, из-за которой вы начали рисовать нас? Вот интересно, Лера, ты о нас думаешь сейчас линией или пятном?

— Вообще-то, я думаю, что Диме нужно просто попрактиковаться в быстрых зарисовках. И это линия. А вот относительно тебя, Рита, у меня, пожалуй, роится сейчас смутная идея работы. В тебе по моим ощущениям есть что-то необычное. А что именно — пока не разобралась. Чем-то ты отличаешься от большинства сверстниц, и дело тут вовсе не в твоих внешних данных.

— Ну у вас, у художников, свое особое видение. Мне прямо уже стало любопытно, что же ты во мне такого необычного разглядела. А в Жене тоже есть необычное?

— Женю гораздо труднее рисовать, если говорить о качественной работе. Над ней нужно гораздо больше думать, потому что она сдержанная. А у тебя, Рита, все эмоции и вся натура почти что на поверхности…

Наконец Дима показал нам свой рисунок. На мой взгляд, на нем я и Женя были вполне узнаваемы. Но Леру набросок не устроил, она сделала замечание насчет недостаточного ощущения пространства. Дима почему-то с хитренькой улыбкой сообщил нам, что мы с Лерой вдвоем очень ладно смотримся, и вернулся на свое место дорабатывать наш двойной портрет.

Слово «ладно» меня зацепило ассоциациями. Поболтав еще немного с Лерой, я почти непроизвольно сказала ей:

— А вы с Димой тоже ладно смотритесь. Я даже сначала приняла вас за влюбленную парочку…

Улыбнувшись, Лера ответила:

— Мы действительно не только похожи, но и очень близки друг другу. Так что твое замечание в чем-то вполне верное.

Что-то в ее интонации было такое, что у меня с языка сам собой слетел вопрос:

— А вы что – из ладной семьи?

Лера просто остолбенела от изумления. Она с осторожностью взглянула на Женю, поколебалась и потом тихо спросила меня:

— А ты знаешь про ладные семьи?

Как раз в этот момент к нашему столику подошла официантка с заказанными блюдами. Воспользовавшись возникшей паузой, я обдумала ситуацию и решила сменить в разговоре тему ладной семьи, чтобы не обсуждать ее при Жене…