И все-таки наше возвращение домой в психологическом плане прошло не совсем гладко. Сама я относилась к произошедшему в Ейске как к воспоминанию кусочка необычной жизни и не более того. Ничуть себя не корила за случившееся и ни о чем не жалела. Но вот у папы все в этом плане оказалось сложнее.

Поначалу все вроде бы шло хорошо. Мама не заметила в нас никаких изменений, кроме загара. Проблемность начала всплывать в начале августа, когда мы втроем съездили в литовскую Палангу. Замечательно отдохнули среди сдержанной своей строгостью северной красоты балтийской природы. Но во время посещения на горе Бируте часовни языческого жертвенного храма с чудесными витражами и музея деревянных скульптур языческих богов на папу нахлынули ейские воспоминания о нашей Ночи на Ивана Купалу. Он весь остаток дня вел себя так, словно очень виноват перед мамой. К полному недоумению мамы. Я ему шепнула на ушко, что он должен относиться к этому как к воспоминанию о парадоксальном сне и не корить себя. Папа согласился со мной и внешне взял себя в руки. На следующий день все вошло в обычное русло семейных отношений, но ненадолго.

По возвращению в Москву на папу все чаще стало накатывать неконтролируемое чувство вины перед мамой. И мама начала чувствовать, что что-то не так. В сентябре она даже как-то вроде бы как в шутку спросила меня — не было ли у папы курортного романа в Ейске. Разумеется, я ответила с самым невозмутимым видом, что мы все время были вместе и я охраняла папу своим постоянным присутствием.

Мама на это мне ответила, что или я покрываю папу, или она ничего не понимает в папе. В октябре ее озабоченность этой прорывающейся порой странностью поведения папы нарастала. А в ноябре у родителей начался какой-то разлад отношений. Они словно постепенно отдалялись друг от друга. Наблюдая с тревогой всё это со стороны, я переживала и ничего не могла сделать, чтобы как-то помочь.

У меня были и свои события в, так сказать, «почти личной» жизни. Наши с папой необычные приключения в Ейске, всколыхнули мою чувственность и потребность в сексе. Я стала гораздо пристальнее смотреть на знакомых парней и девушек именно как на потенциальных партнеров по ласкам. Часто во время скучных занятий в университете развлекала себя тем, что представляла всех окружающих голыми и придумывала, кто с кем занялся бы сексом прямо сейчас на глазах у всех. Не ограничилась одними эротическими фантазиями, даже позволила соблазнить себя первому красавчику нашего курса, который давно ко мне подкатывал.

Однако секс с этим избалованным девушками альфа-самцом оказался для меня словно холодным душем. Когда мы разделись, то он сразу же, без всякой прелюдии навалился на меня и начал, словно какое-то животное, бешено трахать. Ничуть заботясь о том, что я чувствую и чувствую ли вообще. Я молча перетерпела эту случку, на которую сама же напросилась на роль блудливой телочки. Но после этого решила, что такой безличный секс мне и даром не нужен. Слишком уж большой контраст по сравнению с ощущениями от ласк с папой.

Мое эротическое внимание с парней переключилось на Женю. Она раньше не была для меня самой близкой подругой, и я подумала, что даже если что-то пойдет не так, то я особенно много не потеряю. Женя была консервативной тихоней (я была уверена в том, что она будет в случае чего молчать) и пай-девочкой карамельно-сладкой внешности. Я решила попробовать ее соблазнить именно из-за того, что она была «слишком правильной» и эта «слишком правильность» явно мешала ее личной жизни. В нашей группе ее считали скучноватой занудой и за глаза называли Мальвиной. Ухаживания парней за ней были случайными и краткими. Женя со всеми общалась подчеркнуто ровно и сдержанно, не выказывая ни малейших признаков неудовлетворенности своим статусом на курсе. Вот я и подумала: а вдруг в этом тихом омуте водятся интересные черти?

Я стала понемногу сближаться с Женей, добиваясь доверительности отношений. Она даже поначалу удивилась этому. Темы нашей болтовни все больше смещались в сторону проблем общения с парнями и эротики. Я узнала, что секс с парнем у нее все-таки был и даже с разными парнями, но она осталась недовольна отношениями с ними. На мой вопрос, было ли ей больно во время первого секса, Женя ровным голосом и с ангельской улыбкой на лице ответила, что на момент секса с первым парнем у нее уже не было плевры. Пояснила мне, что ласкает себя с момента, когда обнаружила первые волосики на своем лобке, и однажды слишком увлеклась с проникновением пальчика. Так что она даже не знает, какой именно эпизод в своей жизни считать расставанием с девственностью.

В ответ я призналась ей, что стала женщиной лишь совсем недавно и предпочла сделать это с опытным мужчиной намного старше меня. Женя ничуть не удивилась этим моим словам, спокойно прокомментировав, что хуже нет ничего неопытности и неопрятности в отношениях. И что главное для секса, чтобы были чувства друг к другу.

Мы стали переписываться в соцсети, кидая друг другу перед сном все более и более откровенные, но при этом обязательно красивые эрофотки из интернета. После одной такой фотки, на которой две красивые девушки сидели в креслах сидели друг напротив друга и мастурбировали, Женя написала мне, что хотела бы как-нибудь попробовать такое новое для себя ощущение. Я согласилась с ее репликой, но тема продолжения в переписке этого дня не получила. Но когда следующим вечером Женя прислала мне фотку немного похожей на меня эромодельки, ласкающей себя и вызывающе при этом смотрящей в объектив, я отписала ей:

— Ты хочешь посмотреть на меня такую же?

И тут же получила ее ответ:

— Если ты не против смотреть при этом на меня точно такую же. Как на свое отражение в зеркале…

Мы договорились устроить сеанс зеркальной мастурбации под релакс-музыку меня дома после занятий, пока мама с папой на работе. Это было очень волнующее свидание взаимного признания в чувственности между нами. И конечно же, только лишь мастурбацией дело не ограничилось. Мы обе опрокинулись в ласки друг друга словно в омут с головой. Так что и едва успели заметить приход моей мамы и наскоро одеться. Мама явно заметила наше смущение и некоторую растрепанность чувств. Но ничего нам из деликатности не сказала ни при Жене, ни когда она уже ушла.